Власти не нарадуются на третье место России среди ведущих экономик мира по росту ВВП. Но что произойдет с этими темпами, если цена нефти упадет с нынешних 100 долл. за бочонок, ну, скажем вдвое и останется там на несколько лет? Для ответа на этот вопрос лучше всего подходит, наверное, кофейная гуща. Но кто заходит на эту страничку не первый раз, тот помнит, что мы предпочитаем пользоваться в подобных случаях статистикой и моделями – результаты получаются не то, чтобы более точные, но их можно оформить более красиво и наукообразно. Давайте проделаем это.
К счастью, у нас есть два эпизода нефтяных шоков в более-менее рыночных условиях, что позволяет как-то «потренировать» на них уравнения зависимости разных элементов ВВП от цены нефти. Мы выделяем 3 таких элемента, по-разному реагирующих на нее: «внутренний» ВВП, т.е. - ВВП за вычетом экспорта, сам экспорт и импорт. Последний вместе с «внутренним» ВВП образуют внутренний спрос.
Ретроспекция
К несчастью для калибровки модели, в рыночную эпоху не было ни одного эпизода «перманентного» нефтяного шока, когда цены нефти падали, и оставались на этом уровне надолго. Последний такой эпизод пришелся на весну 1986 года, и как потом утверждали «сказочники» от экономики, именно этот шок привел к краху экономику СССР. Можно было бы также отметить, что данный шок произошел в значительной мере в результате «соглашения Плаза», за которым последовали скоординированные интервенции «большой пятерки» против доллара, уронившие его реальный курс вдвое, и запустившие процесс надувания пузыря в Японии. И там за ним, как и в бывшем СССР, последовала «потерянная декада» 90-х. Так что ловкие американцы одним удачным ходом вывели из строя сразу обоих геополитических конкурентов.
Но, к сожалению, такие сложные комбинации встречаются лишь в «экономических сказках» и, возможно, в партиях игры в бисер. В реальности же наш мир гораздо более примитивен, и обе экономики рухнули в основном под тяжестью внутренних проблем, и неадекватной реакции властей на них. К слову сказать, с предыдущим «перманентным нефтяным шоком» 1974-1985, который для японцев был сильно негативным, они справились блестяще, переведя свою экономику на рыночные рельсы, до того она была до известной степени плановой или, лучше сказать (заимствуя термин у Муссолини), «корпоративной», например, в части распределения кредитных ресурсов. В то время, как у СССР опереться на плечо позитивного нефтяного шока, и модернизировать экономику тогда не очень-то получилось, и темпы неудержимо падали на протяжении всего периода высоких нефтяных цен.
Окей, будем довольствоваться той статистикой, какая есть. Мы попробовали суммировать ее в следующим графике и табличке (также представленной графиком справа).
Критерии выделения фаз цикла: «импортовытеснение» - кривая темпов ВВП выше кривой темпов внутреннего спроса; «экспортно-ориентированный рост»: вклад экспорта в ВВП повышается, кривая темпов ВВП примерно совпадет с кривой темпов внутреннего спроса; «внутренне-ориентированный» - обратная ситуация. Стрелки отмечают моменты «фазового перехода».
В обоих эпизодах падение цены нефти запускало определенный цикл смены «драйверов» экономического роста - однако с разными длительностями фаз. В обоих случаях «стартером», включавшим рост после нефтяного шока, становился экспорт. В предыдущем кризисе 1998 года он и не падал, спад тогда был связан исключительно со сжатием в секторах, обслуживающих внутренний рынок. Тогда как рост экспортного спроса, наоборот, в то время сильно смягчил тогдашнюю рецессию и сделал выход из нее очень быстрым. Рост со значительным вкладом экспорта продолжался тогда до 2004 года, а в нынешнем эпизоде – всего лишь вторую половину 2009 и 2010 год.
В обоих случаях переход к внутренне-ориентированному росту состоялся в значительной мере благодаря быстрому повышению цены нефти, а также восстановлению несколько порушенной кризисами финансовой инфраструктуры, что сделало возможным быстрое расширение кредита. Инвестиции, в том числе и в запасы, на восстановление которых в свое время возлагалось достаточно много надежд (напомним, что в статистике национальных счетов к запасам относится также и незавершенное строительство вплоть до оплаты его заказчиком) на первых порах слабо поддерживали восстановительный рост. По-настоящему они начинали расти, когда рост в целом становился внутренне-ориентированным. При этом особенность нынешнего цикла в России, как и в американской и большинстве европейских экономик, состоит в том, что ему предшествовал «перебор» инвестиций в недвижимость. Перед кризисом 1998 такого не было, поэтому инвестиции восстановились, и стали расти очень быстро.
Поскольку экспорт из России преимущественно сырьевой и полупродуктовый, где возможности наращивания объемов производства ограничены, то внутренне-ориентированный рост также оказывался и более быстрым. Но из-за более значительного вклада импорта в удовлетворение внутреннего спроса, происходившие в это время структурные изменения приводили к опережающему росту не только строительства, но и в первую очередь услуг – главным образом торговли и логистики, т.е. преимущественно трудоемких секторов. Поэтому характерной чертой внутренне-ориентированного роста в обоих случаях становилось быстрое расширение занятости и постпененое замедление роста производительности труда при быстром росте реальной зарплаты, которая также поддерживала рост внутреннего спроса. Тем самым закладывались основы для постепенного торможения такого роста.
Можно также заметить, что эпизодов импортозамещающего роста в нашей рыночной истории, по существу, не было. Единственным случаем, когда вклад «внутреннего», очищенного от экспорта, ВВП опередил расширение внутреннего спроса (т.е. имело место импортозамещение), остались несколько месяцев 1999 года. При падении курса рубля и импорта «внутренний» ВВП в лучшем случае всего лишь не падал, но, как правило - никогда не увеличивался, компенсируя снижение импорта, поскольку по своим секторальным составляющим, он скорее дополняет его, нежели способен замещать. Реальное ослабление рубля ни в прошлом, не в нынешнем эпизодах не приводило к росту поставок на внутренний рынок отечественной продукции и услуг, замещающему импорт. Наоборот, эти поставки, или иначе, вклад внутреннего рынка в ВВП, в эти периоды падали вместе с долей в нем импорта, и, соответственно, росли при укреплении курса, за счет расширения сопровождающей его логистики.
Ну и наконец, просто ради курьеза можно напомнить, что «нефтезависимость» роста характера не только для экспортирующей нефть России, но и для индустриальных экономик, где на падение цены нефти также приходятся периоды спада. Но если говорить не о корреляционной, а причинной зависимости, то она тут скорее обратная. Цена нефти в данном случае выступает просто как индикатор рецессии. Она в той или степени падала в них всегда - и в послевоенной (после «бури в пустыни») рецессии 1991 и в результате кризиса экономик ЮВА 1997-98, и в рецессии после «бума дотком» 2001, и, разумеется, в последней 2008-09. Одновременно (и даже раньше) в рецессиях всегда падает спрос на оборудование, производителями которыми являются высокотехнологичные Германия, Япония и США.
Поэтому, если диверсификация российской экономики все же будет понемногу происходить, наш ВВП, возможно, продолжат коррелировать с ценой нефти столь же сильно. Добавится корреляция физобъемов объемов экспорта с ценой нефти (пока что они к ней не очень чувствительны, и даже скорее наоборот – немного быстрее росли при низких ценах).
Прогноз
Как можно видеть на графиках ниже, реакция объемов ВВП, которую выдает модель на перманентный нефтяной шок, довольно странная, хотя и предсказуемая. Если верить модели, то падение цены нефти вдвое через 2-3 года после этого приведет к ускорению роста ВВП, который становится экспортно-ориентированным. Правда, связь экспорта (физобъема) с ценой нефти, а она отрицательная, весьма нечеткая, да и нет особых оснований экстраполировать ее с периода 1995-2011, на котором калибруется модель на следующие 5 лет.
В прошлых эпизодах ослабление рубля позволяло в большей мере переориентировать российской экономику ее на экспорт благодаря наличию свободных производственных мощностей, которые слабый рубль делал конкурентоспособными на внешнем рынке. В нынешней ситуации их нет, и не приходится рассчитывать на автоматический рост физобъемов экспорта в результате падения цены нефти и ослабления рубля. С другой стороны, 3-4 летняя перспектива сохранения низких цен на нефть вполне достаточна, чтобы произвести определенную реструктуризацию в российской промышленности, а связанный с этим рост инвестиций позволил бы несколько компенсировать неизбежный спад в этот период.
Так что возможно, длительное падение цены нефти стало бы не катастрофой для российской экономики, а неким импульсом, позволяющим обойти очевидные барьеры для нынешней модели роста, опирающейся на перемещение рабочей силы в non tradable сектора (услуги и строительство), где возможностей для роста производительности труда меньше.
Приложение. Описание модели (это читать не надо)
В приводимой ниже матрице обозначения более-менее понятны, кроме, возможно, INTERNAL (внутренний ВВП) и BOP_ALL (чистый приток частного капитала в "постоянных" долларах, т.е. с поправкой на инфляцию в США). Единственная экзогенная переменная – TRADE_OIL_CUSD (цена нефти в постоянных долларах), в уравнения также включен детрендинг вида C+t*@TREND.
T-статистика, как обычно, характеризует значимость влияния одной переменной на другую, при t порядка 2 зависимость значима с вероятностью 95%, при t>1.6 – зависимость существует (к-т отличен от 0) с вероятностью 90%. Например, видим, что на отток капитала существенно влияют цена нефти (усиливает) и импорт (ослабляет), а сам приток капитала существенно (и положительно) влияет на размеры экспорта и (в меньшей степени) импорта в следующем квартале, но непосредственно никак не влияет на «внутренний» ВВП.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
К счастью, у нас есть два эпизода нефтяных шоков в более-менее рыночных условиях, что позволяет как-то «потренировать» на них уравнения зависимости разных элементов ВВП от цены нефти. Мы выделяем 3 таких элемента, по-разному реагирующих на нее: «внутренний» ВВП, т.е. - ВВП за вычетом экспорта, сам экспорт и импорт. Последний вместе с «внутренним» ВВП образуют внутренний спрос.
Ретроспекция
К несчастью для калибровки модели, в рыночную эпоху не было ни одного эпизода «перманентного» нефтяного шока, когда цены нефти падали, и оставались на этом уровне надолго. Последний такой эпизод пришелся на весну 1986 года, и как потом утверждали «сказочники» от экономики, именно этот шок привел к краху экономику СССР. Можно было бы также отметить, что данный шок произошел в значительной мере в результате «соглашения Плаза», за которым последовали скоординированные интервенции «большой пятерки» против доллара, уронившие его реальный курс вдвое, и запустившие процесс надувания пузыря в Японии. И там за ним, как и в бывшем СССР, последовала «потерянная декада» 90-х. Так что ловкие американцы одним удачным ходом вывели из строя сразу обоих геополитических конкурентов.
Но, к сожалению, такие сложные комбинации встречаются лишь в «экономических сказках» и, возможно, в партиях игры в бисер. В реальности же наш мир гораздо более примитивен, и обе экономики рухнули в основном под тяжестью внутренних проблем, и неадекватной реакции властей на них. К слову сказать, с предыдущим «перманентным нефтяным шоком» 1974-1985, который для японцев был сильно негативным, они справились блестяще, переведя свою экономику на рыночные рельсы, до того она была до известной степени плановой или, лучше сказать (заимствуя термин у Муссолини), «корпоративной», например, в части распределения кредитных ресурсов. В то время, как у СССР опереться на плечо позитивного нефтяного шока, и модернизировать экономику тогда не очень-то получилось, и темпы неудержимо падали на протяжении всего периода высоких нефтяных цен.
Окей, будем довольствоваться той статистикой, какая есть. Мы попробовали суммировать ее в следующим графике и табличке (также представленной графиком справа).
Критерии выделения фаз цикла: «импортовытеснение» - кривая темпов ВВП выше кривой темпов внутреннего спроса; «экспортно-ориентированный рост»: вклад экспорта в ВВП повышается, кривая темпов ВВП примерно совпадет с кривой темпов внутреннего спроса; «внутренне-ориентированный» - обратная ситуация. Стрелки отмечают моменты «фазового перехода».
В обоих эпизодах падение цены нефти запускало определенный цикл смены «драйверов» экономического роста - однако с разными длительностями фаз. В обоих случаях «стартером», включавшим рост после нефтяного шока, становился экспорт. В предыдущем кризисе 1998 года он и не падал, спад тогда был связан исключительно со сжатием в секторах, обслуживающих внутренний рынок. Тогда как рост экспортного спроса, наоборот, в то время сильно смягчил тогдашнюю рецессию и сделал выход из нее очень быстрым. Рост со значительным вкладом экспорта продолжался тогда до 2004 года, а в нынешнем эпизоде – всего лишь вторую половину 2009 и 2010 год.
В обоих случаях переход к внутренне-ориентированному росту состоялся в значительной мере благодаря быстрому повышению цены нефти, а также восстановлению несколько порушенной кризисами финансовой инфраструктуры, что сделало возможным быстрое расширение кредита. Инвестиции, в том числе и в запасы, на восстановление которых в свое время возлагалось достаточно много надежд (напомним, что в статистике национальных счетов к запасам относится также и незавершенное строительство вплоть до оплаты его заказчиком) на первых порах слабо поддерживали восстановительный рост. По-настоящему они начинали расти, когда рост в целом становился внутренне-ориентированным. При этом особенность нынешнего цикла в России, как и в американской и большинстве европейских экономик, состоит в том, что ему предшествовал «перебор» инвестиций в недвижимость. Перед кризисом 1998 такого не было, поэтому инвестиции восстановились, и стали расти очень быстро.
Поскольку экспорт из России преимущественно сырьевой и полупродуктовый, где возможности наращивания объемов производства ограничены, то внутренне-ориентированный рост также оказывался и более быстрым. Но из-за более значительного вклада импорта в удовлетворение внутреннего спроса, происходившие в это время структурные изменения приводили к опережающему росту не только строительства, но и в первую очередь услуг – главным образом торговли и логистики, т.е. преимущественно трудоемких секторов. Поэтому характерной чертой внутренне-ориентированного роста в обоих случаях становилось быстрое расширение занятости и постпененое замедление роста производительности труда при быстром росте реальной зарплаты, которая также поддерживала рост внутреннего спроса. Тем самым закладывались основы для постепенного торможения такого роста.
Можно также заметить, что эпизодов импортозамещающего роста в нашей рыночной истории, по существу, не было. Единственным случаем, когда вклад «внутреннего», очищенного от экспорта, ВВП опередил расширение внутреннего спроса (т.е. имело место импортозамещение), остались несколько месяцев 1999 года. При падении курса рубля и импорта «внутренний» ВВП в лучшем случае всего лишь не падал, но, как правило - никогда не увеличивался, компенсируя снижение импорта, поскольку по своим секторальным составляющим, он скорее дополняет его, нежели способен замещать. Реальное ослабление рубля ни в прошлом, не в нынешнем эпизодах не приводило к росту поставок на внутренний рынок отечественной продукции и услуг, замещающему импорт. Наоборот, эти поставки, или иначе, вклад внутреннего рынка в ВВП, в эти периоды падали вместе с долей в нем импорта, и, соответственно, росли при укреплении курса, за счет расширения сопровождающей его логистики.
Ну и наконец, просто ради курьеза можно напомнить, что «нефтезависимость» роста характера не только для экспортирующей нефть России, но и для индустриальных экономик, где на падение цены нефти также приходятся периоды спада. Но если говорить не о корреляционной, а причинной зависимости, то она тут скорее обратная. Цена нефти в данном случае выступает просто как индикатор рецессии. Она в той или степени падала в них всегда - и в послевоенной (после «бури в пустыни») рецессии 1991 и в результате кризиса экономик ЮВА 1997-98, и в рецессии после «бума дотком» 2001, и, разумеется, в последней 2008-09. Одновременно (и даже раньше) в рецессиях всегда падает спрос на оборудование, производителями которыми являются высокотехнологичные Германия, Япония и США.
Поэтому, если диверсификация российской экономики все же будет понемногу происходить, наш ВВП, возможно, продолжат коррелировать с ценой нефти столь же сильно. Добавится корреляция физобъемов объемов экспорта с ценой нефти (пока что они к ней не очень чувствительны, и даже скорее наоборот – немного быстрее росли при низких ценах).
Прогноз
Как можно видеть на графиках ниже, реакция объемов ВВП, которую выдает модель на перманентный нефтяной шок, довольно странная, хотя и предсказуемая. Если верить модели, то падение цены нефти вдвое через 2-3 года после этого приведет к ускорению роста ВВП, который становится экспортно-ориентированным. Правда, связь экспорта (физобъема) с ценой нефти, а она отрицательная, весьма нечеткая, да и нет особых оснований экстраполировать ее с периода 1995-2011, на котором калибруется модель на следующие 5 лет.
В прошлых эпизодах ослабление рубля позволяло в большей мере переориентировать российской экономику ее на экспорт благодаря наличию свободных производственных мощностей, которые слабый рубль делал конкурентоспособными на внешнем рынке. В нынешней ситуации их нет, и не приходится рассчитывать на автоматический рост физобъемов экспорта в результате падения цены нефти и ослабления рубля. С другой стороны, 3-4 летняя перспектива сохранения низких цен на нефть вполне достаточна, чтобы произвести определенную реструктуризацию в российской промышленности, а связанный с этим рост инвестиций позволил бы несколько компенсировать неизбежный спад в этот период.
Так что возможно, длительное падение цены нефти стало бы не катастрофой для российской экономики, а неким импульсом, позволяющим обойти очевидные барьеры для нынешней модели роста, опирающейся на перемещение рабочей силы в non tradable сектора (услуги и строительство), где возможностей для роста производительности труда меньше.
Приложение. Описание модели (это читать не надо)
В приводимой ниже матрице обозначения более-менее понятны, кроме, возможно, INTERNAL (внутренний ВВП) и BOP_ALL (чистый приток частного капитала в "постоянных" долларах, т.е. с поправкой на инфляцию в США). Единственная экзогенная переменная – TRADE_OIL_CUSD (цена нефти в постоянных долларах), в уравнения также включен детрендинг вида C+t*@TREND.
T-статистика, как обычно, характеризует значимость влияния одной переменной на другую, при t порядка 2 зависимость значима с вероятностью 95%, при t>1.6 – зависимость существует (к-т отличен от 0) с вероятностью 90%. Например, видим, что на отток капитала существенно влияют цена нефти (усиливает) и импорт (ослабляет), а сам приток капитала существенно (и положительно) влияет на размеры экспорта и (в меньшей степени) импорта в следующем квартале, но непосредственно никак не влияет на «внутренний» ВВП.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter