30 декабря 2016 goldenfront.ru
Представляем вам введение в серию эссе, которые будет опубликована на портале GoldMoney за авторством Джона Батлера (John Butler) и Барри Даунза (Barry Downs). Данное эссе описывает жизнь Джона Экстера (John Exter) – предводителя битвы против Ричарда Никсона (Richard Nixon), Алана Гринспена (Alan Greenspan) и обесценивания доллара США. В число источников информации для этих эссе входят избранные статьи и работы Джона Экстера, личные опыты, дневниковые записи и воспоминания автора, а также интервью с его бывшими коллегами, друзьями и родными.
Часть I: жизнь и времена защитника твердых денег Джона Экстера
ВВЕДЕНИЕ
В Вашингтоне, Округ Колумбия, стоял прекрасный весенний денек. Джон Экстер был в городе по личным делам, консультируя состоятельную клиентку по поводу ее значительных инвестиций. Когда его друг и бывший коллега по Нью-Йоркскому Феду Пол Волкер (Paul Volcker), председатель Федеральной резервной системы, узнал, что Джон находится неподалеку, он бросил все запланированные дела и попросил, чтобы тот приехал к нему в офис. Джон согласился, и в тот же день после обеда прибыл в кабинет Волкера на трехчасовую беседу.
В то время Соединенные Штаты находились в состоянии рецессии, к тому моменту – глубочайшей со времен Второй мировой войны. Когда Волкер стал председателем Феда в 1979 году, он пообещал снизить инфляцию любой ценой. Но к 1981 году, на фоне растущей безработицы, он столкнулся с беспрецедентной общественной критикой в адрес председателя ФРС. Члены Конгресса из обеих партий требовали его отставки. Не очень помогало и то, что он всю жизнь был демократом, хотя работал при президенте-республиканце и Конгрессе с республиканским большинством.
Однако в действительности за живое его задела критика со стороны обычных людей, лишившихся работы и страдающих от горького монетарного лекарства Волкера. В тот день Джон Экстер был поражен, увидев прислоненные к стенам кабинета Волкера стопки футовых досок, присланных безработными рабочими-строителями в знак протеста против того, что многие строительные проекты были закрыты из-за рекордно высоких процентных ставок. Некоторые из досок были даже с дарственными надписями. Одна из них гласила: «Из-за ваших процентных ставок, г-н Волкер, я лишился работы, моя жена развелась со мной, и я теряю зубы и волосы, а вы – бесполезный сукин сын». Волкер явно нуждался в каком-то жизнеутверждающем совете от тех, к кому он относился с наибольшим уважением.
У экономического бардака, творившегося в США на тот момент, была долгая предыстория. В 1960-х, когда американское правительство начало поддерживать хронические дефициты бюджета – хотя и невероятно скромные по сегодняшним заниженным стандартам – Джон и другие специалисты предупреждали, что это, в конечном счете, приведет к набегу на американский золотой запас, резкому ослаблению доллара и скачку ценовой инфляции. Он был прав по всем пунктам. Теперь, десятилетие спустя, Волкеру предстояло справиться с этими ужасными последствиями.
Волкер был назначен на свой пост президентом Картером (Carter), а его целью было покончить с глубокой рецессией и восстановить доверие. Не теряя времени, Волкер внедрил инновационную политику целевого монетарного регулирования. Общественность и политики встретили валютное регулирование, основанное на академической традиции монетаристской «Чикагской школы», деканом которой был уважаемый Мильтон Фридман (Milton Friedman), со смесью трепета и ужаса. Что это такое? Будет ли оно работать на практике?
К 1980 году, наряду с ускорением роста денежной массы, процентные ставки в США увеличились до двузначных показателей, как и уровень безработицы. Конгресс назначил специальные слушания по вопросам денежной политики, это была явная попытка надавить на Фед под председательством Волкера, чтобы тот уступил в борьбе с инфляцией. Волкер отказался даже думать об этом. Фед и далее будет позволять денежной массе диктовать процентные ставки и, соответственно, диктовать изменение экономического роста, инфляции и безработицы.
В противоположность этой безжалостной, упрямой публичной личности, в частной жизни Волкер чувствовал себя несколько иначе. В 1981 году, когда денежная масса продолжала быстро расти, процентные ставки сохранялись на уровне 20%, а конца стагфляции не было видно, Волкер не знал, что делать. Он просто не ожидал, что борьба с инфляцией может настолько усугубиться. В этот весенний день он обратился к Джону за хоть каким-то полезным советом.
Волкер и его коллеги по всему миру считали Джона главным банкиром всех банкиров. Будучи частично на пенсии с начала 1970-х годов, он принимал активное участие в банковской деятельности в США и за рубежом с 1940-х годов, и занимал должности вице-президента Нью-Йоркского Федерального резерва, старшего вице-президента в First National City Bank (Citibank) и первого Советника Центрального банка Шри-Ланки (Цейлона), основанного в 1950 году, через несколько лет после объявления независимости Цейлона от Индии. Он также был активным инвестором. В 1960-х он не только предупреждал об опасности политики, которая, как он считал, приведет к мощному обесцениванию доллара и росту цены золота, но и, видя, что те, кто находится на вершине власти и влияния, оставляют его советы без внимания, разместил свои деньги так, чтобы заработать на этом. И у него это прекрасно получилось.
После выхода на пенсию из Citibank в 1971 году, он занялся практикой частного консалтинга и управлением своего, на тот момент, значительного состояния. Он специализировался на инвестициях в золото и золотодобычу и был членом правления ASA Ltd. В число его клиентов входили состоятельные инвесторы в США и по всему миру.
Ни один другой американский банкир того времени не обладал настолько обширным опытом в сфере управления как частными, так и государственными финансами. Никто не был настолько прозорлив, чтобы вложить свои сбережения, как это сделал Джон, накопив крупные запасы золота и акций золотодобывающих компаний. Он буквально видел все это и предсказал многое из того, что случилось впоследствии, включая ситуацию в США весной 1981 года.
Несмотря на выход на пенсию, Джон никогда не отказывался предложить полезный, но, возможно, и жесткий совет, когда его просили об этом. Так что, когда отчаявшийся друг попросил Джона о помощи, он с удовольствием откликнулся. С другой стороны, Джон мог ответить с вполне оправданным злорадством. В конце концов, Волкер активно вращался в американских политических кругах с 1960-х годов и был в числе тех, кому не всегда были нужны рекомендации Джона. Но злорадство было не в характере Джона. Вместо этого, он прямо предложил другу лучшую, честную экономическую рекомендацию. Он сказал Волкеру, что, по его мнению, тот уже восстановил репутацию ФРС как борца с инфляцией, что рост денежной массы скоро начнет сходить на нет, что битва как таковая уже выиграна и пора Феду начинать снижение процентных ставок, чтобы стабилизировать экономику.
Волкеру было трудно поверить в то, что он услышал. Он ожидал, что Джон порекомендует продолжать в том же духе, придерживаться выбранного курса, возможно, даже повысить ставки или ужесточить требования к банковским резервам – то есть какую-то форму жесткой экономической любви, какая бы ни потребовалась для того, чтобы сломить сопротивление свирепствующей инфляции. Однако Джон настаивал, что все эти цели уже достигнуты, и Волкер может начинать ослаблять валютные тормоза. Откуда он это знал?
Вероятно, нужно быть истинным сторонником жесткой монетарной политики, чтобы знать, когда политика Федерального резерва убедительна и эффективна, а когда – нет. Джон был высококвалифицированным и опытным экономистом, а также обладал широким аналитическим арсеналом. В любом случае, Волкер, похоже, последовал совету Джона и начал снижать процентные ставки в течение нескольких недель после их встречи. Вскоре после этого рост денежной массы и в самом деле начал замедляться, как и уровень ценовой инфляции. К1982 году инфляция упала ниже 3%, однако экономика начала резко восстанавливаться. На фондовом рынке началось ралли. Темпы роста ускорились. Безработица пошла на убыль. Инфляция при этом оставалась низкой. Доллар укрепился. Не только закончилась рецессия, но была одержана победа и в битве с ужасной «стагфляцией». И вновь Джон Экстер оказался прав в своих прогнозах.
В 1984 году, купаясь в лучах своего выдающегося экономического успеха, президент Рейган (Reagan) был безоговорочно избран на второй срок. В тот же год он публично признал колоссальные достижения Волкера и вновь утвердил его во главе Федерального резерва. Однако Рейган не знал, что все могло бы быть совершенно иначе. Если бы Фед продолжал слишком долго жать на валютный тормоз, экономика не смогла бы существенно восстановиться до 1984 года, и Рейган проиграл бы борьбу за второй срок. Волкер мог бы не получить повторного назначения. Экономика могла бы погрузиться в глубокий финансовый кризис. Доллар США мог бы потерять доверие мировых инвесторов и продолжал бы терять свою ценность, что прямым ходом привело бы к стагфляции, с которой так долго старался покончить Волкер.
Возможно, американская экономическая и валютная политика и проводится такими организациями, как Федеральный резерв и министерство финансов, но все политические меры являются продуктом реальных решений реальных людей, получающих реальные советы, к которым они могут либо прислушиваться, либо игнорировать его. К рекомендациям Джона Экстера за всю его долгую карьеру и после выхода на пенсию иногда прислушивались, а иногда нет. В 1981 году его послушали, Волкер добился успеха, Рейган ликовал, а страна пережила то, что во время повторной избирательной кампании Рейгана справедливо описывали как «Американское утро». То, что рассвет-таки начался, и так скоро, произошло, вероятно, благодаря хорошему и мудрому совету Джона Экстера.
В тот весенний день обсуждалась и еще одна интересная тема: золото. Волкер знал, что Джон был экспертом в вопросах золота и инвестиций в него, и спросил его, каков, по его мнению, прогноз. Джон объяснил, почему он считал, что золото служило страховым полисом против финансовой катастрофы. Но потом он пошел еще дальше. Он предсказал, что настанет день, возможно, когда этого меньше всего ожидают, и случится неожиданный долговой кризис, инвесторы перейдут на золото, а вся банковская система окажется под угрозой коллапса. Волкер снял очки, протер глаза и сказал: «Джон, надеюсь, ты ошибаешься, но я слишком тебя уважаю, чтобы отрицать твои предсказания».
Джон Экстер умер в 2006 году в возрасте 95 лет. Хотя он и не дожил до начала мирового финансового кризиса в 2008 году, но, как и большинство экономических событий своего времени, он предсказал его. Он был не просто обычным банкиром. Он был банкиром на все времена и первоклассным теоретиком в области денежных проблем.
Часть II: Джон Экстер о финансовых кризисах, спросе на деньги и «Пирамиде Экстера»
Джон изучал кейнсианскую экономику в университете, а впоследствии стал преподавать ее в Гарварде. Но именно там, примерно в 1939 году, он осознал, что кейнсианская «новая экономика» стала превалировать в экономической мысли и политике, и что дальнейший путь в этом направлении опасен. К 1943 году Экстер полностью разочаровался в кейнсианстве. Больше всего в кейнсианстве его беспокоило, что оно подразумевало, скорее, изолированную, а не международную экономику. Экстер также считал, что сторонники кейнсианства неверно понимали деньги и долг.
После войны карьера Джона Экстера привела его в Федеральный Резерв, и к 1962 году он работал там уже десять лет. Экстер создал два иностранных центральных банка, в одном из них стал управляющим, и оказался ответственным за операции с золотом и серебром в Федеральном резервном банке Нью-Йорка.
В то время как служба в Федеральном резерве потрясла Экстера тем, как много долларов печаталось, и как эти доллары вытекали в центральные банки, которые затем разворачивались и покупали американские казначейские ценные бумаги, чтобы держать их в качестве резервов. Это, в свою очередь, помогало держать процентные ставки в США на низком уровне, таким образом, поддерживая рост. То, что казалось механизмом самоусиления, могло существовать лишь до тех пор, пока иностранные центральные банки предпочитали владеть казначейскими облигациями, вместо того, чтобы обменять свои доллары на золото. Это была международная большая игра на доверие к деньгам. В 1965 году Франция совершила первый крупный выход из облигаций в золото, а затем ее примеру последовали и другие страны.
Экстер полагал, что Фед загонял сам себя в ловушку экспансионизма, не осмеливаясь остановить свою разрушительную политику. Он заявил также, что Фед становился заложником собственного экспансионизма, а опасность состояла в том, чтобы из-за кредитной экспансии общий уровень задолженности в США не превысил ВВП страны. Он предвидел крупный долговой кризис и полагал, что впоследствии экономику страны подавит кризис, не виданный со времен Великой депрессии. Он предупреждал, что политика «дешевых денег», проводимая ФРС не сможет предотвратить дефляционную депрессию.
К концу 1950-х-началу 1960-х годов Экстер осознал, что сформировалась основанная на задолженности и движимая долгом экономика и денежная система, и, чтобы разъяснить ее структуру, он разработал модель перевернутой долговой пирамиды. Он представил американскую долговую пирамиду и привлек внимание к тому факту, что все иностранные экономики также имели долговые пирамиды. Структура, неустойчиво опирающаяся на свою вершину, была по самой своей природе нестабильна, что, по мнению Экстера, было также справедливо и для финансовой системы в целом. В его оригинальной перевернутой пирамиде были представлены мусорные облигации, все неликвидные должники, коммерческие акции, банковские акцепты, долговые обязательства развивающихся экономик, депозитные сертификаты, федеральный государственный долг, задолженность по корпоративным и муниципальным облигациям, а также бумажные валюты. Категории с максимальным риском расположены в самой широкой части пирамиды. Ниже находятся менее рискованные долговые категории, а в самом низу – самые надежные – казначейские облигации и наличные (банкноты Федерального резервного банка).
Оригинальная перевернутая пирамида Экстера балансировала на существующих известных мировых запасах золота, которые на тот момент в целом представляли собой блок весом около 140,000 т. Он поместил золото за пределами пирамиды, потому что оно является единственной в мире формой реальных денег, не обремененной какими-либо обязательствами, а также единственным активом, не подверженный обвалу или произвольной девальвации во время кризиса. По сценарию Экстера в какой-то момент люди потеряют веру в финансовую систему и переместятся вниз по пирамиде к наличным, а затем полностью выйдут из пирамиды в золото. Так что он предвидел, что золото будет снова расти относительно всех валют, в то время как ценность долговых обязательств и других ценных бумаг снизится.
Джон Экстер всегда напоминал людям, что доллары США являются долговыми облигациями Федерального резерва, и когда Рузвельт (Roosevelt) запретил американцам владение золотом в 1933 году, возможность его конвертации в золото для американцев прекратилась. Американцам платили по $20,67 за унцию сданного золота, а в 1934 году, в соответствии с Законом о золотом резерве, министерство финансов подняло цену на него до $35 за унцию. Для американцев доллар был обещанием выплаты золотом, но когда свободный обмен закончился, Экстер считал, что доллар превратился в долговую расписку без гарантий. Доллар оставался конвертируемым для иностранцев до 1971 года, когда Никсон (Nixon) закрыл золотое окно. Так что на протяжении 42 лет доллар был пустой долговой распиской.
Когда Джон Экстер выступил со своей моделью перевернутой долговой пирамиды примерно 50 лет назад, он опасался, что распространение отсутствия ликвидности и существующая задолженность в системе уже достигла критической массы, а Фед быстро приближался к моменту, когда оживить рухнувшую экономику будет невозможно. Но с закрытием международной конвертируемости доллара в 1971 году ФРС обрела возможность создавать неконтролируемую инфляцию. До тех пор, пока сохранялась политическая воля для ее продолжения, общий объем задолженности относительно ВВП мог достигать астрономических уровней. Мы знаем, что к 2008 году система оказалась настолько перенасыщена долгом, что, наконец, начался обвал.
Модель долговой пирамиды Экстера, разработанная 50 лет назад, сможет расширяться до тех пор, пока есть возможность введения финансовых инноваций и подключения все больших объемов заемного капитала. Стремительно растущий рынок производных со своими кредитно-дефолтными свопами, обеспеченными залогом долговыми обязательствами, которые являются главной движущей силой на рынке деривативов, и инструментами вроде облигаций с ипотечным покрытием, полностью расположен на вершине перевернутой долговой пирамиды Экстера. Согласно его модели, эти производные с наиболее слабыми и удаленными привязками к базовым деньгам, первыми будут отторгнуты, когда исчезнет доверие, и процесс ликвидации дойдет до соответствующего залога, в конечном счете, достигнув менее рискованных ценных бумаг и, в самом низу пирамиды, самих наличных. По наличным невозможно объявить дефолт, но, в отличие от золота, их можно печатать и девальвировать по желанию, а, как показывает история, все без исключения бумажные валюты полностью обесценивались.
Давайте рассмотрим блок золота, на котором балансирует пирамида Экстера. В 1974 году американцам снова позволили владеть металлом. К 1975 году цены на золото начали расти, отреагировав на увеличение инфляции, по всему миру. Затем металл совершил большой скачок, подорожав до $850 за унцию (дневной лондонский фиксинг) 21 января 1980 года. Джон Экстер видел, как люди просто переводили всю имевшуюся у них валюту в золото, покидая его пирамиду. Но в 1980 году этот маневр резко закончился, золото начали ликвидировать, а выручку возвращать в долговую пирамиду, и в этот момент начался понижательный тренд на рынке золота, который завершился 2 апреля 2001 года минимумом цены золота на уровне $255,60 (лондонский дневной фиксинг). Однако период с 1975 по 1980 годы показал, что случается, когда достаточное количество людей меняет бумажные деньги на золотые.
С 2008 года минуло уже пять лет. Невзирая на рекордное глобальное валютное и бюджетное стимулирование, в 2013 году показатели роста экономики в США, Европе, Японии, а также на многих развивающихся рынках вызвали разочарование. Обесценивание валюты было безудержным, но доверие к системе бумажных денег в целом сохранилось. Цена золота, которая ненадолго достигла отметки $1,900 в августе 2011 года, скатилась вниз примерно до $1,300. Есть данные, что некоторые владельцы золота, в основном с рынка индексных фондов (то есть «бумажного» золота) продали свои активы и вернулись к ценным бумагам и производным из вышеупомянутой пирамиды Экстера.
Если бы Джон Экстер был еще жив, он, несомненно, отметил бы, что два отдельных случая за последние сорок лет продемонстрировали, что инвесторы, стремящиеся уменьшить финансовый риск, дошли в его пирамиде до категории наличных, но затем потеряли доверие ко всем бумажным валютам и решили полностью выйти из пирамиды к физическому золоту. Затем он бы проанализировал нездоровую ситуацию в мировой финансовой системе в 2013 году. Система набрала еще большее количество долгов, чем пять лет назад, когда кредитный кризис 2008 года едва не погубил американскую и мировую финансовую систему. Единственный вывод, к которому он мог бы прийти, состоит в том, что последующие оттоки капитала из бумажных денег в золото будут иметь еще большую интенсивность, чем это было уже дважды за последние сорок лет. Будет ли одного из них достаточно, чтобы полностью развалить всю систему? Потребуют ли когда-нибудь инвесторы возвращения к обеспеченным золотом деньгам? Несомненно, он бы обдумывал именно эти вопросы.
Часть III: Детальные прогнозы о глобальном финансовом кризисе и конце стандарта бумажного доллара
Это третья часть эссе о жизни и деятельности Джона Экстера (John Exter) (1910-2006), выдающегося экономиста, просветителя и ветерана банковской индустрии.
Джон Экстер вырос в период Великой Депрессии и видел, как его отец, биржевой маклер в Чикаго, потерял все после обвала фондового рынка в 1929 году. Этот травмирующий инцидент, а также продолжительное горе и страдания, вызванные Великой депрессией, пробудили в Экстере желание докопаться до сути и понять действительные причины произошедшего.
Джон Экстер стал уникальной личностью именно благодаря своей необычной карьере как в международной системе центральных банков, так и в мире массовых финансов.
В поиске убедительного объяснения Экстер занялся изучением экономики. В 1936 году Джон Мэйнард Кейнс (John Maynard Keynes) опубликовал свою знаменитую «Общую теорию». К концу 30-х-началу 40-х годов кейнсианская экономика стала господствующей на американских факультетах экономики. Экстер получил о ней полное представление в Гарварде, где он был студентом магистратуры. После окончания университета он самостоятельно занялся изучением кейнсианской экономики. Но к 1943 году убедился, что кейнсианство в корне неверно, и отверг его, полагая, что экономическая стабильность, обеспеченная золотым стандартом, является единственно приемлемой политикой. В 1950 году Мильтон Фридман (Milton Friedman) основал свою чикагскую школу экономики – монетаризм, и когда Экстер изучил его принципы, он отверг и их как совершенно несостоятельные.
Оставив научный мир, Экстер пришел в Федеральную резервную систему, где он проработал все военные годы. После войны на него возложили задачу по созданию и управлению двумя иностранными центральными банками, Центральным банком Цейлона и Центральным банком Филиппин. Позднее он вернулся в США, где руководил за операциями с золотом и серебром в Федеральном резервном банке Нью-Йорка в должности вице-президента.
Последняя официальная роль Экстера в мире экономики, центрального банкинга и коммерческой банковской деятельности - позиция старшего вице-президента First National City Bank (Citibank). Она требовала частых командировок. Джон Экстер приезжал в страну, где Citibank еще не был представлен, встречался с местными чиновниками, и вскоре после этого открывалось отделение.
Экстер знал по именам большинство управляющих мировых центральных банков, а также глав МВФ и Всемирного банка. Работая в Федеральном резерве и Citibank, Экстер путешествовал по миру, выступая перед руководителями центробанков, учеными, ведущими экономистами, а также топ-менеджерами компаний. И неизменно его коньком была мудрость мирового золотого стандарта и недостатки кейнсианской и монетаристской экономических моделей. Экстер не останавливался на полпути, прогнозируя, что мир, в конечном счете, окажется в новой Великой депрессии из-за совокупных последствий кейнсианской и монетаристской политики.
Он посещал ежегодные совещания МВФ и Всемирного банка вплоть до середины 90-х, и к нему регулярно обращались за советом в коридорах, ведущих к залам, где проходили эти заседания. Взгляды Джона Экстера на золото и политику центральных банков, таким образом, достигали высших уровней этих организаций.
Обычно суровые предостережения Джона Экстера отвергались экономическими чиновниками и руководителями центробанков, но его вновь и вновь приглашали те, для кого, тем не менее, было ценно его мнение. Одной из таких групп был Экономический клуб Детройта.
В декабре 1980 года Джон Экстер обратился к Клубу, основанному в 1943 году, и его лаконичное выступление перед этой группой, помогает понять дилемму, перед которой сегодня стоим все мы. Его слова объясняют, почему случился долговой кризис 2008 года, и почему действия в рамках монетарной политики на сегодняшний день не способствуют устранению причин. Свое обращение он назвал «Золото и мировой денежный кризис» (Gold and the World Money Crisis).
Для начала Джон Экстер проинформировал свою аудиторию о том, что, с их ведома или без, им всю жизнь промывали мозги с помощью комбинации кейнсианской или монетаристской экономики – ведь только такую экономику преподавали в американских университетах на протяжении более 40 лет. (Сейчас, в 2013 году, стоит отметить, что кейнсианство и монетаристская экономическая политика господствуют уже более 73 лет). Затем Экстер признал, что он так по-настоящему и не принял «новую экономику» и помнил жизнь при «старой экономике», то есть полноценном золотом стандарте, когда еще фразы вроде «всемогущий доллар», «равноценный золоту» и «стабильный, как доллар» обладали реальным значением и отражали внутреннее и внешнее доверие к нашим деньгам.
Экстер объяснил, как в конце 30-х – начале 40-х годов кейнсианство стало Евангелием, когда он учился в гарвардской магистратуре, а затем, в 1950-х, появился Мильтон Фридман (Milton Friedman) со своим монетаризмом, который также не имел никакого смысла в качестве монетарной альтернативы полноценному золотому стандарту.
Затем Джон Экстер напомнил о двух своих предыдущих речах, 1962 и 1966 годов, также произнесенных в Экономическом клубе Детройта. Первая называлась «Золотые убытки» (The Gold Losses), а вторая – «Финансируя будущее свободы: Можем ли мы смягчить бум?» (Financing Freedom's future: Can We Moderate the Boom?). В обоих случаях Экстер критически отзывался о Федрезерве, объяснив, что причиной нашего хронического платежного дефицита и последующих потерь золотых запасов, в первую очередь, является денежно-кредитная политика, то есть, печатный станок работает слишком быстро. Он умолял ФРС покончить со своей мягкой кредитно-денежной политикой и признать важность металлических денег. Неспособность сделать это, предупреждал он, ослабит доллар, приведет к более быстрым потерям золотых запасов, и, в конечном счете, вызовет мировой монетарный кризис. Также в двух своих предыдущих речах Джон Экстер заявлял, что страна может выплатить свои внешние долги, только воспользовавшись своим кредитом, либо международными активами, то есть золотом. Чтобы прийти к балансу, добавлял Экстер, нам нужно лишь признать его внутреннюю денежную дисциплину и жить в соответствии с ней.
Экстер рассказал участникам Клуба в 1980 году, что еще в 1962-м он надеялся уговорить американский народ сохранить денежную стабильность, и надеялся, что достаточное количество людей свяжутся со своими представителями в Конгрессе, чтобы те обратились к ФРС с просьбой прекратить безрассудную экспансию. Однако, рассказал он, к 1966 году он, по большому счету, оставил эту надежду, потому что кейнсианство и монетаризм Фридмана слишком глубоко въелись в разум населения, и не только в Америке, но и за рубежом. Экстер добавил, что для защиты себя и своей семьи он уже начал копить золото.
В 1980 году Джон Экстер сказал членам Клуба, что, когда он взял на себя руководство операциями с золотом и серебром в ФРС Нью-Йорка в 1954 году, американские золотые резервы составляли $24 млрд при тогдашней цене в $35 за унцию. К 1962 году золотые запасы сократились до $16 млрд, а к 1966 году – до $13,5 млрд. Затем Экстер объяснил, что двумя годами позднее, в 1968 году, центральные банки-участники Бреттон-вудского соглашения закрыли золотые окна для частных лиц и установили так называемую двухъярусную систему: официальный ярус, где ФРС и другие центральные банки продавали золото друг другу по $35 за унцию, и частный, где всем остальным приходилось покупать и продавать на свободном рынке по более высокой, скачущей цене.
Хотя эта ситуация явно была неприемлемой, все же, как пояснял Экстер, благодаря возможности арбитража, предоставленной спекулянтам системой фиксированного обменного курса, она сохранялась на протяжении трех с половиной лет. Но 5 августа 1971 года, когда объем американских золотых резервов упал ниже $10 млрд, президент Никсон (Nixon) закрыл золотое окно даже и для остальных центральных банков. Все другие центральные банки после этого также решили закрыть свои золотые окна, защищая собственные золотовалютные резервы от спекулятивной утечки. Джон Экстер рассказал, что впервые в истории доллар и остальные валюты более не подлежали обмену на золото. Он изобрел фразу «валюты «IOU nothing» (валюты под названием «я вам ничего не должен»), чтобы описать, во что превратилась мировая валютная система.
Он разъяснил членам Клуба смысл произошедшего: все центральные банки фактически объявили дефолт и их «валюты» начали торговаться на фондовых биржах по отношению друг к другу по курсу, который постоянно менялся в течение каждого рабочего дня. Была создана так называемая система плавающего обменного курса, с давних пор проповедуемая Мильтоном Фридманом и его коллегами из Чикагской школы. Джон Экстер добавил, что, так как все обменные курсы опускались по отношению к золоту, то систему стоило бы назвать «системой тонущего обменного курса». Он упомянул, что система должна была работать с чистыми колебаниями валютного курса, но они быстро стали «грязными», при этом большинство центральных банков постоянно вмешивались в валютные рынки, чтобы контролировать курсы в попытке управлять своими экономиками. Цены и расходы начали расти во всех валютах, вызвав увеличение инфляции по всему миру. Экстер рассказал группе, что битва за металлические деньги была проиграна, а также добавил, что в ближайшие годы стоит готовиться к худшему.
Джон Экстер описывал крушение международного золотого стандарта как монументальную, искусственно устроенную, экономическую катастрофу. Затем он сказал, что система неразменных бумажных денег, плавающего обменного курса вообще не являлась системой, и, в конечном счете, должна была привести к денежному хаосу и всемирной депрессии, которая превзойдет Великую депрессию.
Экстер сурово раскритиковал современную активистскую систему центрального банкинга за ее чрезмерную экспансию, объяснив собравшимся, что она пренебрегает финансовой дисциплиной, и сравнил ее с постройкой моста без учета закона гравитации. Далее он заявил, что ФРС несет величайшую ответственность за эту ситуацию, потому что доллар – самая важная валюта. Именно при Джоне Кеннеди денежный экспансионизм принял рискованные обороты, как пояснил Экстер, в попытке перезапустить американскую экономику.
Джон Экстер уточнил, что экспансионизм принял форму скупки ценных бумаг американского правительства. Он рассказал группе, что когда он пришел в Нью-Йоркский Фед в 1954 году, стоимость его казначейских ценных бумаг составляла $28,5 млрд. К 1962 году активы ФРС выросли до $36 млрд, а к 1966 году достигали уже $51 млрд. На 1 декабря 1980 года Фед владел государственными ценными бумагами на сумму в $140 млрд. Экстер добавил, что для установления денежной стабильности и возвращения к золотому стандарту Феду придется прекратить скупать правительственные облигации. Однако он не тешил себя надеждами, что ФРС изменит свое поведение.
Исторически беспрецедентно то, как Экстер описывал целый мир валют под названием «я вам ничего не должен». Он пояснял, что раньше всего одна или несколько валют время от времени становились неконвертируемыми и обесценивались, подобно континентальному доллару времен американской Революции. Мы все еще говорим: «гроша ломаного не стоит». Ассигнаты Французской революции обесценились, как и австрийские шиллинги, венгерские форинты и немецкие рейхсмарки после Второй мировой войны.
Экстер объяснил, что на протяжении истории неконвертируемая бумажная валюта была подобна единственному тонущему кораблю с течью, окруженному крепко сбитыми годными к плаванию валютными судами, на которых могут спастись пассажиры тонущего судна. Но после 1971 года тонули все неразменные бумажные валютные корабли, и не осталось ни одного надежного судна. Он предсказывал, что пассажиры всех кораблей, в конечном счете, обнаружат, что лучшим убежищем для них является крошечный и давным-давно забытый остров золота.
Выступая в Детройтском клубе 33 года назад, Джон Экстер полагал, что между неконвертируемыми бумажными деньгами и золотыми деньгами идет борьба, и считал, что золото победит, потому что бумага является плохим средством сбережений, а золото было лучшим на протяжении всей истории.
Экстер предупреждал, что постоянный выпуск бумажных денег, являющихся долговыми расписками, вызовет инфляцию активов и цен на потребительские товары, а история ясно показывает, что инфляция порождает перераспределение капитала из рук трудящихся к владельцам капитальных активов.
Джон Экстер объяснил, что будущее монетарного мира довольно предсказуемо. До тех пор, пока центральные банки и правительства будут запускать печатные станки, цена золота будет неизбежно расти. Единственный способ остановить рост – возвращение к золотому стандарту, возобновление свободного обмена бумажных валют на золото по фиксированному курсу и принятие монетарной и бюджетной дисциплины, присущей такому обмену. Он считал, что это нереалистичная перспектива, потому что ФРС и другим центральным банкам придется прекратить скупку правительственных облигаций или других бумажных активов, на что они вряд ли добровольно пойдут.
Экстер отмечал, что в политической программе Республиканской партии в 1980 году был пункт о металлических деньгах. Рональд Рейган (Ronald Reagan) выступал с предупреждением: «Ни одна нация в истории никогда не выживала с бумажной валютой, которая не была обеспечена драгоценными металлами». Далее он заявил, что одно дело – признавать проблему, а совсем другое – иметь политическую смелость, силу и волю для ее решения.
Во время его обращения цена золота составляла $635 за унцию, и Экстер предсказал, что в мире бумажных денег центральных банков, где «никто никому не должен», золото, в конечном счете, подорожает не только до $1000, но и до многих тысяч долларов, и, наконец, в какой-то неопределенный момент в будущем, до бесконечности, когда доллар войдет в гиперинфляцию и обесценится.
Джон Экстер рассказал группе, что, со временем международный рынок безжалостно уничтожит бумажные деньги, отказываясь владеть ими, и мир вернется к золоту, независимо от действий американских властей. Он также сказал, что если ФРС не прекратит скупать казначейские облигации, она уничтожит не только доллар, но и саму себя.
Во время обращения к Детройтскому клубу Экстер отметил, что всего 13 месяцами ранее министерство финансов США провело последний аукцион по продаже миллиона унций золота с четвертью. Распродажи золотого запаса МВФ по 25 млн унций каждая длились в течение четырёх лет и завершились лишь в мае 1980 года.
Экстер рассказал группе, что ответить на вопрос, как мир оказался погруженным в пучину этого денежного хаоса, довольно просто. Большая часть ответа заключается в том факте, что и Кейнс, и Фридман были самыми влиятельными экономистами еще в 1930-е годы. Они открыто выступали в защиту неконвертируемых бумажных денег. Кейнс стал первым, а его последователи твердили, что золотой стандарт – это варварский пережиток.
Они относились к балансу платежных дефицитов и потере золотых запасов с нарочитым пренебрежением. Джон Экстер объяснял, что когда он говорил «они», он имел в виду и правительства, потому что правительства полностью приняли кейнсианскую экономическую политику. Он добавлял, что Фридман и его монетаристская школа появились позднее, в 1950-е годы, и Фридман назвался противником тотального вмешательства и убежденным сторонником либеральной экономики, подобной предложенной Адамом Смитом (Adam Smith). Но в вопросе денег, который, как утверждал Фридман, важнее всего, он продемонстрировал раздвоение личности. В нарушение всех принципов свободного рынка Фридман систематически рекомендовал ФРС, созданной правительством, постоянно, день за днем, вмешиваться, скупая правительственные ценные бумаги на денежных рынках, чтобы увеличивать денежную массу, как он говорил, с постоянной скоростью.
В продолжение дискуссии о Мильтоне Фридмане Джон Экстер заявил, что тот предполагал называть деньгами только бумажные. Фридман отрицал, что золото является деньгами. Возвращаясь к 1960-м годам, Экстер пояснил, что Фридман активно выступал за продажу Казначейством США всего золота на аукционе на свободном рынке. Фридман рассматривал золото просто как еще один сырьевой товар, вроде меди, свинца или цинка, и он был против любого установления цены, так что он бы не стал назначать цену золота в долларах, как и цену на медь и автомобили. Джон Экстер считал, что Фридман принимал причину за следствие. Экстер добавил, что это не цена золота зависела от бумажного доллара, а курс бумажного доллара зависел от стоимости золота. Именно возможность его обмена на золото делала доллар ценным.
Джон Экстер напомнил аудитории, что, в конечном счете, правительства неправомочны определять, что такое деньги. Они превратили свои пустые долговые расписки в законное средство платежа; запретили людям использовать золото в качестве альтернативы, угрожали изъять его из обращения, вывести его из системы; распродали свои резервы на рынке, чтобы страхом заставить нас отказаться от золота в пользу акций; они даже изобрели новую денежную единицу, специальные права заимствования (SDR, СПЗ), в качестве международной валюты. Подобно бумажным валютам, СПЗ не являются обещанием заплатить что-либо, а попросту представляют собой расчетную денежную единицу. Более того, СПЗ не имеет носителя обязательства, а также срока погашения, так что Джон Экстер описывал специальные права заимствования так: «Кто и когда ничего вам не должен?»
Затем Экстер напомнил группе, что в итоге именно международный рынок определит, что такое деньги, но ни кейнсианцы, ни фридманисты не признавали, что рынок – это не наш слуга, а хозяин. История явно показывает, что после определенного момента международные кредиторы отрекутся от неконвертируемых бумажных денег, потому что их балансы станут чрезмерно раздутыми и подвергнутся произвольной девальвации по желанию эмитента валюты, в данном случае, США.
Джон Экстер рассказал аудитории, что он рассматривает рынок как мир преступления и наказания, в котором те, кто совершает ошибку, должны из-за нее страдать. Но он добавил, что если ошибку совершает правительство или центральный банк, они тоже страдают. Экстер полагал, что наш центральный банк совершает страшную ошибку, вмешиваясь в рынок и покупая правительственные облигации. Проблема в том, что те, кто занимается скупкой, то есть политики и бюрократы в правительстве, не страдают из-за этого. Он сказал, что страдаем все мы, то есть народ, и на карту поставлено наше будущее.
Основное решение проблемы, объяснил Экстер, состоит в том, чтобы рассматривать все функции денег. Деньги должны работать как средство платежа, расчетная единица, но главная роль денег заключается в том, чтобы быть средством сохранения стоимости. Более того, история демонстрирует нам, что любые деньги, не служившие хорошим средством сбережения, в конечном счете, прекращали функционировать как деньги, то есть люди на рынке отказывались принимать их и владеть ими.
Экстер указывал, что хорошее средство сохранения ценности должно быть сырьевым товаром, особенно востребованным и, в первую очередь, дефицитным. Он пояснил, что широко распространенные вещи могут выполнять функцию средства платежа и расчетной единицы, но рынок, в конечном счете, разрушит и обесценит их, если их будет слишком много. Джон Экстер добавил, что на протяжении тысяч лет золото оставалось главным средством сохранения ценности, превосходя своего основного конкурента, серебро.
Джон Экстер считал, что бумажные деньги безнадежны в качестве средства сбережения. Он рассказал аудитории, что бумаги так много, что мы заполняем ею мусорные корзины и сорим на улицах. Он добавил, что ценность ей придают лишь чернила, и она должна содержать обещание выплаты в чем-то вроде золота, которое является хорошим средством сохранения ценности. Экстер напомнил группе, что доллар так долго обменивался на золото по курсу $20,67 за унцию, что словосочетание «всемогущий доллар» стало частью нашего языка.
Затем Экстер напомнил аудитории, что в 1933 году Рузвельт зафиксировал цену золота на уровне $35 и сделал его неразменным для американцев, запретив им хранить его в пределах Соединенных Штатов. Он добавил, что Эйзенхауэр (Eisenhower) в январе 1961 года запретил владеть им даже за пределами Соединенных Штатов.
Возможный развал международной денежной системы, объяснял Экстер, это одно, но он также видел приближение развала системы доллара. Он сказал, что подробнее поговорит об этом в другой лекции, посвященной концу доллара и его причинам.
Джон Экстер рассказал присутствующим, что инфляционный процесс – это не простое, линейное явление, и что расходы и цены не будут расти в течение длительного времени. Напротив, он предвидел время, когда расходы и цены в долларах упадут, и начнется длительный затяжной период дефляции. Экстер полагал, что, в конечном счете, начнется гиперинфляция, но сначала придет продолжительная и болезненная дефляция. Он чувствовал, что гиперинфляция начнется через много лет.
Экстер объяснил, что причина дефляции заключается в структуре долга, которую полностью игнорировали Кейнс и Фридман. Он сказал, что система золотого стандарта и доллара развалились по этой же причине, потому что финансовые посредники в них, а также многие другие, нарушали главное правило финансов – не брать взаймы на короткий срок, одновременно ссужая и или вкладывая на долгий срок, особенно по фиксированным ставкам. Любой, кто делает это постоянно, должен в итоге обанкротиться. В конце концов, он потеряет все или большую часть своих ликвидных активов.
Когда ФРС закрыла золотое окно для иностранцев в 1971 году, по словам Джона Экстера, она устроила дефолт по своему обязательству обменивать золото на доллары, а если бы золотое окно не закрыли, США бы быстро потеряли все свое золото, свой единственный ликвидный актив. Он объяснил, что основная проблема заключается в том, что Фед брал краткосрочные займы у государства и банков, создавая простые векселя с оплатой по предъявлении и депозиты, подлежащие оплате золотом, на своих балансах, и выдавал долгосрочные кредиты американскому правительству, скупая его ценные бумаги.
Джон Экстер закончил свое обращение к Клубу, назвав известных мировых несостоятельных должников того времени, то есть банки, сберегательные учреждения, корпорации и людей по всему миру, чьи долговые обязательства подлежали оплате в долларах, и кто брал краткосрочные кредиты и выдавал займы на долгий срок в гораздо большем масштабе, чем ФРС, чьи долговые обязательства подлежали выплате золотом. Затем он описал, что происходит, когда краткосрочные процентные ставки долго растут, рассказал о влиянии экономического спада и, в особенности, его влиянии на несостоятельных должников. В 1978 году краткосрочные процентные ставки превысили долгосрочные ставки. Приближался спад в экономике, и Экстер считал, что в ближайшее время существовала перспектива дефляционной депрессии.
Джон Экстер полагал, что Федеральный резерв и сообщество центральных банков ведут мир к окончательному финансовому краху, в мире без дисциплины золотого стандарта. Он провел свою жизнь, став, возможно, величайшим авторитетом в области монетарной экономической теории золота, и путешествовал по миру, распространяя свои знания. Самое печальное, что его идеи и посылы доходили до самых высоких уровней в центральных банках, но руководители этих банков были вынуждены действовать в пределах политических сфер соответствующих правительств. Эти правительства по сей день по-прежнему находятся под влиянием кейнсианских и монетаристских философий, которые принесли миру столько бед.
17 сентября 2013 года Джону Экстеру исполнилось бы 103 года. Будь он жив сегодня, он бы рекомендовал готовиться к приближающейся мировой финансовой катастрофе, которая закончится возвратом к золотому стандарту под давлением рынка с восстановлением возможности обмена бумажных денег. Чтобы это произошло, цена золота в долларах должна вырасти до нескольких тысяч за унцию, и тогда в мире восстановится финансовая стабильность.
К концу своей жизни Джон Экстер считал, что мировые центральные банки приблизились к периоду, который напоминает последний акт греческой трагедии. Авторами пьесы были Джон Мейнард Кейнс и Мильтон Фридман. Управляющие центральных банков и политики, допускающие их к правлению, окажутся в числе тех, кого заклеймят позором и обвинят в неминуемой катастрофе.
http://goldenfront.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Часть I: жизнь и времена защитника твердых денег Джона Экстера
ВВЕДЕНИЕ
В Вашингтоне, Округ Колумбия, стоял прекрасный весенний денек. Джон Экстер был в городе по личным делам, консультируя состоятельную клиентку по поводу ее значительных инвестиций. Когда его друг и бывший коллега по Нью-Йоркскому Феду Пол Волкер (Paul Volcker), председатель Федеральной резервной системы, узнал, что Джон находится неподалеку, он бросил все запланированные дела и попросил, чтобы тот приехал к нему в офис. Джон согласился, и в тот же день после обеда прибыл в кабинет Волкера на трехчасовую беседу.
В то время Соединенные Штаты находились в состоянии рецессии, к тому моменту – глубочайшей со времен Второй мировой войны. Когда Волкер стал председателем Феда в 1979 году, он пообещал снизить инфляцию любой ценой. Но к 1981 году, на фоне растущей безработицы, он столкнулся с беспрецедентной общественной критикой в адрес председателя ФРС. Члены Конгресса из обеих партий требовали его отставки. Не очень помогало и то, что он всю жизнь был демократом, хотя работал при президенте-республиканце и Конгрессе с республиканским большинством.
Однако в действительности за живое его задела критика со стороны обычных людей, лишившихся работы и страдающих от горького монетарного лекарства Волкера. В тот день Джон Экстер был поражен, увидев прислоненные к стенам кабинета Волкера стопки футовых досок, присланных безработными рабочими-строителями в знак протеста против того, что многие строительные проекты были закрыты из-за рекордно высоких процентных ставок. Некоторые из досок были даже с дарственными надписями. Одна из них гласила: «Из-за ваших процентных ставок, г-н Волкер, я лишился работы, моя жена развелась со мной, и я теряю зубы и волосы, а вы – бесполезный сукин сын». Волкер явно нуждался в каком-то жизнеутверждающем совете от тех, к кому он относился с наибольшим уважением.
У экономического бардака, творившегося в США на тот момент, была долгая предыстория. В 1960-х, когда американское правительство начало поддерживать хронические дефициты бюджета – хотя и невероятно скромные по сегодняшним заниженным стандартам – Джон и другие специалисты предупреждали, что это, в конечном счете, приведет к набегу на американский золотой запас, резкому ослаблению доллара и скачку ценовой инфляции. Он был прав по всем пунктам. Теперь, десятилетие спустя, Волкеру предстояло справиться с этими ужасными последствиями.
Волкер был назначен на свой пост президентом Картером (Carter), а его целью было покончить с глубокой рецессией и восстановить доверие. Не теряя времени, Волкер внедрил инновационную политику целевого монетарного регулирования. Общественность и политики встретили валютное регулирование, основанное на академической традиции монетаристской «Чикагской школы», деканом которой был уважаемый Мильтон Фридман (Milton Friedman), со смесью трепета и ужаса. Что это такое? Будет ли оно работать на практике?
К 1980 году, наряду с ускорением роста денежной массы, процентные ставки в США увеличились до двузначных показателей, как и уровень безработицы. Конгресс назначил специальные слушания по вопросам денежной политики, это была явная попытка надавить на Фед под председательством Волкера, чтобы тот уступил в борьбе с инфляцией. Волкер отказался даже думать об этом. Фед и далее будет позволять денежной массе диктовать процентные ставки и, соответственно, диктовать изменение экономического роста, инфляции и безработицы.
В противоположность этой безжалостной, упрямой публичной личности, в частной жизни Волкер чувствовал себя несколько иначе. В 1981 году, когда денежная масса продолжала быстро расти, процентные ставки сохранялись на уровне 20%, а конца стагфляции не было видно, Волкер не знал, что делать. Он просто не ожидал, что борьба с инфляцией может настолько усугубиться. В этот весенний день он обратился к Джону за хоть каким-то полезным советом.
Волкер и его коллеги по всему миру считали Джона главным банкиром всех банкиров. Будучи частично на пенсии с начала 1970-х годов, он принимал активное участие в банковской деятельности в США и за рубежом с 1940-х годов, и занимал должности вице-президента Нью-Йоркского Федерального резерва, старшего вице-президента в First National City Bank (Citibank) и первого Советника Центрального банка Шри-Ланки (Цейлона), основанного в 1950 году, через несколько лет после объявления независимости Цейлона от Индии. Он также был активным инвестором. В 1960-х он не только предупреждал об опасности политики, которая, как он считал, приведет к мощному обесцениванию доллара и росту цены золота, но и, видя, что те, кто находится на вершине власти и влияния, оставляют его советы без внимания, разместил свои деньги так, чтобы заработать на этом. И у него это прекрасно получилось.
После выхода на пенсию из Citibank в 1971 году, он занялся практикой частного консалтинга и управлением своего, на тот момент, значительного состояния. Он специализировался на инвестициях в золото и золотодобычу и был членом правления ASA Ltd. В число его клиентов входили состоятельные инвесторы в США и по всему миру.
Ни один другой американский банкир того времени не обладал настолько обширным опытом в сфере управления как частными, так и государственными финансами. Никто не был настолько прозорлив, чтобы вложить свои сбережения, как это сделал Джон, накопив крупные запасы золота и акций золотодобывающих компаний. Он буквально видел все это и предсказал многое из того, что случилось впоследствии, включая ситуацию в США весной 1981 года.
Несмотря на выход на пенсию, Джон никогда не отказывался предложить полезный, но, возможно, и жесткий совет, когда его просили об этом. Так что, когда отчаявшийся друг попросил Джона о помощи, он с удовольствием откликнулся. С другой стороны, Джон мог ответить с вполне оправданным злорадством. В конце концов, Волкер активно вращался в американских политических кругах с 1960-х годов и был в числе тех, кому не всегда были нужны рекомендации Джона. Но злорадство было не в характере Джона. Вместо этого, он прямо предложил другу лучшую, честную экономическую рекомендацию. Он сказал Волкеру, что, по его мнению, тот уже восстановил репутацию ФРС как борца с инфляцией, что рост денежной массы скоро начнет сходить на нет, что битва как таковая уже выиграна и пора Феду начинать снижение процентных ставок, чтобы стабилизировать экономику.
Волкеру было трудно поверить в то, что он услышал. Он ожидал, что Джон порекомендует продолжать в том же духе, придерживаться выбранного курса, возможно, даже повысить ставки или ужесточить требования к банковским резервам – то есть какую-то форму жесткой экономической любви, какая бы ни потребовалась для того, чтобы сломить сопротивление свирепствующей инфляции. Однако Джон настаивал, что все эти цели уже достигнуты, и Волкер может начинать ослаблять валютные тормоза. Откуда он это знал?
Вероятно, нужно быть истинным сторонником жесткой монетарной политики, чтобы знать, когда политика Федерального резерва убедительна и эффективна, а когда – нет. Джон был высококвалифицированным и опытным экономистом, а также обладал широким аналитическим арсеналом. В любом случае, Волкер, похоже, последовал совету Джона и начал снижать процентные ставки в течение нескольких недель после их встречи. Вскоре после этого рост денежной массы и в самом деле начал замедляться, как и уровень ценовой инфляции. К1982 году инфляция упала ниже 3%, однако экономика начала резко восстанавливаться. На фондовом рынке началось ралли. Темпы роста ускорились. Безработица пошла на убыль. Инфляция при этом оставалась низкой. Доллар укрепился. Не только закончилась рецессия, но была одержана победа и в битве с ужасной «стагфляцией». И вновь Джон Экстер оказался прав в своих прогнозах.
В 1984 году, купаясь в лучах своего выдающегося экономического успеха, президент Рейган (Reagan) был безоговорочно избран на второй срок. В тот же год он публично признал колоссальные достижения Волкера и вновь утвердил его во главе Федерального резерва. Однако Рейган не знал, что все могло бы быть совершенно иначе. Если бы Фед продолжал слишком долго жать на валютный тормоз, экономика не смогла бы существенно восстановиться до 1984 года, и Рейган проиграл бы борьбу за второй срок. Волкер мог бы не получить повторного назначения. Экономика могла бы погрузиться в глубокий финансовый кризис. Доллар США мог бы потерять доверие мировых инвесторов и продолжал бы терять свою ценность, что прямым ходом привело бы к стагфляции, с которой так долго старался покончить Волкер.
Возможно, американская экономическая и валютная политика и проводится такими организациями, как Федеральный резерв и министерство финансов, но все политические меры являются продуктом реальных решений реальных людей, получающих реальные советы, к которым они могут либо прислушиваться, либо игнорировать его. К рекомендациям Джона Экстера за всю его долгую карьеру и после выхода на пенсию иногда прислушивались, а иногда нет. В 1981 году его послушали, Волкер добился успеха, Рейган ликовал, а страна пережила то, что во время повторной избирательной кампании Рейгана справедливо описывали как «Американское утро». То, что рассвет-таки начался, и так скоро, произошло, вероятно, благодаря хорошему и мудрому совету Джона Экстера.
В тот весенний день обсуждалась и еще одна интересная тема: золото. Волкер знал, что Джон был экспертом в вопросах золота и инвестиций в него, и спросил его, каков, по его мнению, прогноз. Джон объяснил, почему он считал, что золото служило страховым полисом против финансовой катастрофы. Но потом он пошел еще дальше. Он предсказал, что настанет день, возможно, когда этого меньше всего ожидают, и случится неожиданный долговой кризис, инвесторы перейдут на золото, а вся банковская система окажется под угрозой коллапса. Волкер снял очки, протер глаза и сказал: «Джон, надеюсь, ты ошибаешься, но я слишком тебя уважаю, чтобы отрицать твои предсказания».
Джон Экстер умер в 2006 году в возрасте 95 лет. Хотя он и не дожил до начала мирового финансового кризиса в 2008 году, но, как и большинство экономических событий своего времени, он предсказал его. Он был не просто обычным банкиром. Он был банкиром на все времена и первоклассным теоретиком в области денежных проблем.
Часть II: Джон Экстер о финансовых кризисах, спросе на деньги и «Пирамиде Экстера»
Джон изучал кейнсианскую экономику в университете, а впоследствии стал преподавать ее в Гарварде. Но именно там, примерно в 1939 году, он осознал, что кейнсианская «новая экономика» стала превалировать в экономической мысли и политике, и что дальнейший путь в этом направлении опасен. К 1943 году Экстер полностью разочаровался в кейнсианстве. Больше всего в кейнсианстве его беспокоило, что оно подразумевало, скорее, изолированную, а не международную экономику. Экстер также считал, что сторонники кейнсианства неверно понимали деньги и долг.
После войны карьера Джона Экстера привела его в Федеральный Резерв, и к 1962 году он работал там уже десять лет. Экстер создал два иностранных центральных банка, в одном из них стал управляющим, и оказался ответственным за операции с золотом и серебром в Федеральном резервном банке Нью-Йорка.
В то время как служба в Федеральном резерве потрясла Экстера тем, как много долларов печаталось, и как эти доллары вытекали в центральные банки, которые затем разворачивались и покупали американские казначейские ценные бумаги, чтобы держать их в качестве резервов. Это, в свою очередь, помогало держать процентные ставки в США на низком уровне, таким образом, поддерживая рост. То, что казалось механизмом самоусиления, могло существовать лишь до тех пор, пока иностранные центральные банки предпочитали владеть казначейскими облигациями, вместо того, чтобы обменять свои доллары на золото. Это была международная большая игра на доверие к деньгам. В 1965 году Франция совершила первый крупный выход из облигаций в золото, а затем ее примеру последовали и другие страны.
Экстер полагал, что Фед загонял сам себя в ловушку экспансионизма, не осмеливаясь остановить свою разрушительную политику. Он заявил также, что Фед становился заложником собственного экспансионизма, а опасность состояла в том, чтобы из-за кредитной экспансии общий уровень задолженности в США не превысил ВВП страны. Он предвидел крупный долговой кризис и полагал, что впоследствии экономику страны подавит кризис, не виданный со времен Великой депрессии. Он предупреждал, что политика «дешевых денег», проводимая ФРС не сможет предотвратить дефляционную депрессию.
К концу 1950-х-началу 1960-х годов Экстер осознал, что сформировалась основанная на задолженности и движимая долгом экономика и денежная система, и, чтобы разъяснить ее структуру, он разработал модель перевернутой долговой пирамиды. Он представил американскую долговую пирамиду и привлек внимание к тому факту, что все иностранные экономики также имели долговые пирамиды. Структура, неустойчиво опирающаяся на свою вершину, была по самой своей природе нестабильна, что, по мнению Экстера, было также справедливо и для финансовой системы в целом. В его оригинальной перевернутой пирамиде были представлены мусорные облигации, все неликвидные должники, коммерческие акции, банковские акцепты, долговые обязательства развивающихся экономик, депозитные сертификаты, федеральный государственный долг, задолженность по корпоративным и муниципальным облигациям, а также бумажные валюты. Категории с максимальным риском расположены в самой широкой части пирамиды. Ниже находятся менее рискованные долговые категории, а в самом низу – самые надежные – казначейские облигации и наличные (банкноты Федерального резервного банка).
Оригинальная перевернутая пирамида Экстера балансировала на существующих известных мировых запасах золота, которые на тот момент в целом представляли собой блок весом около 140,000 т. Он поместил золото за пределами пирамиды, потому что оно является единственной в мире формой реальных денег, не обремененной какими-либо обязательствами, а также единственным активом, не подверженный обвалу или произвольной девальвации во время кризиса. По сценарию Экстера в какой-то момент люди потеряют веру в финансовую систему и переместятся вниз по пирамиде к наличным, а затем полностью выйдут из пирамиды в золото. Так что он предвидел, что золото будет снова расти относительно всех валют, в то время как ценность долговых обязательств и других ценных бумаг снизится.
Джон Экстер всегда напоминал людям, что доллары США являются долговыми облигациями Федерального резерва, и когда Рузвельт (Roosevelt) запретил американцам владение золотом в 1933 году, возможность его конвертации в золото для американцев прекратилась. Американцам платили по $20,67 за унцию сданного золота, а в 1934 году, в соответствии с Законом о золотом резерве, министерство финансов подняло цену на него до $35 за унцию. Для американцев доллар был обещанием выплаты золотом, но когда свободный обмен закончился, Экстер считал, что доллар превратился в долговую расписку без гарантий. Доллар оставался конвертируемым для иностранцев до 1971 года, когда Никсон (Nixon) закрыл золотое окно. Так что на протяжении 42 лет доллар был пустой долговой распиской.
Когда Джон Экстер выступил со своей моделью перевернутой долговой пирамиды примерно 50 лет назад, он опасался, что распространение отсутствия ликвидности и существующая задолженность в системе уже достигла критической массы, а Фед быстро приближался к моменту, когда оживить рухнувшую экономику будет невозможно. Но с закрытием международной конвертируемости доллара в 1971 году ФРС обрела возможность создавать неконтролируемую инфляцию. До тех пор, пока сохранялась политическая воля для ее продолжения, общий объем задолженности относительно ВВП мог достигать астрономических уровней. Мы знаем, что к 2008 году система оказалась настолько перенасыщена долгом, что, наконец, начался обвал.
Модель долговой пирамиды Экстера, разработанная 50 лет назад, сможет расширяться до тех пор, пока есть возможность введения финансовых инноваций и подключения все больших объемов заемного капитала. Стремительно растущий рынок производных со своими кредитно-дефолтными свопами, обеспеченными залогом долговыми обязательствами, которые являются главной движущей силой на рынке деривативов, и инструментами вроде облигаций с ипотечным покрытием, полностью расположен на вершине перевернутой долговой пирамиды Экстера. Согласно его модели, эти производные с наиболее слабыми и удаленными привязками к базовым деньгам, первыми будут отторгнуты, когда исчезнет доверие, и процесс ликвидации дойдет до соответствующего залога, в конечном счете, достигнув менее рискованных ценных бумаг и, в самом низу пирамиды, самих наличных. По наличным невозможно объявить дефолт, но, в отличие от золота, их можно печатать и девальвировать по желанию, а, как показывает история, все без исключения бумажные валюты полностью обесценивались.
Давайте рассмотрим блок золота, на котором балансирует пирамида Экстера. В 1974 году американцам снова позволили владеть металлом. К 1975 году цены на золото начали расти, отреагировав на увеличение инфляции, по всему миру. Затем металл совершил большой скачок, подорожав до $850 за унцию (дневной лондонский фиксинг) 21 января 1980 года. Джон Экстер видел, как люди просто переводили всю имевшуюся у них валюту в золото, покидая его пирамиду. Но в 1980 году этот маневр резко закончился, золото начали ликвидировать, а выручку возвращать в долговую пирамиду, и в этот момент начался понижательный тренд на рынке золота, который завершился 2 апреля 2001 года минимумом цены золота на уровне $255,60 (лондонский дневной фиксинг). Однако период с 1975 по 1980 годы показал, что случается, когда достаточное количество людей меняет бумажные деньги на золотые.
С 2008 года минуло уже пять лет. Невзирая на рекордное глобальное валютное и бюджетное стимулирование, в 2013 году показатели роста экономики в США, Европе, Японии, а также на многих развивающихся рынках вызвали разочарование. Обесценивание валюты было безудержным, но доверие к системе бумажных денег в целом сохранилось. Цена золота, которая ненадолго достигла отметки $1,900 в августе 2011 года, скатилась вниз примерно до $1,300. Есть данные, что некоторые владельцы золота, в основном с рынка индексных фондов (то есть «бумажного» золота) продали свои активы и вернулись к ценным бумагам и производным из вышеупомянутой пирамиды Экстера.
Если бы Джон Экстер был еще жив, он, несомненно, отметил бы, что два отдельных случая за последние сорок лет продемонстрировали, что инвесторы, стремящиеся уменьшить финансовый риск, дошли в его пирамиде до категории наличных, но затем потеряли доверие ко всем бумажным валютам и решили полностью выйти из пирамиды к физическому золоту. Затем он бы проанализировал нездоровую ситуацию в мировой финансовой системе в 2013 году. Система набрала еще большее количество долгов, чем пять лет назад, когда кредитный кризис 2008 года едва не погубил американскую и мировую финансовую систему. Единственный вывод, к которому он мог бы прийти, состоит в том, что последующие оттоки капитала из бумажных денег в золото будут иметь еще большую интенсивность, чем это было уже дважды за последние сорок лет. Будет ли одного из них достаточно, чтобы полностью развалить всю систему? Потребуют ли когда-нибудь инвесторы возвращения к обеспеченным золотом деньгам? Несомненно, он бы обдумывал именно эти вопросы.
Часть III: Детальные прогнозы о глобальном финансовом кризисе и конце стандарта бумажного доллара
Это третья часть эссе о жизни и деятельности Джона Экстера (John Exter) (1910-2006), выдающегося экономиста, просветителя и ветерана банковской индустрии.
Джон Экстер вырос в период Великой Депрессии и видел, как его отец, биржевой маклер в Чикаго, потерял все после обвала фондового рынка в 1929 году. Этот травмирующий инцидент, а также продолжительное горе и страдания, вызванные Великой депрессией, пробудили в Экстере желание докопаться до сути и понять действительные причины произошедшего.
Джон Экстер стал уникальной личностью именно благодаря своей необычной карьере как в международной системе центральных банков, так и в мире массовых финансов.
В поиске убедительного объяснения Экстер занялся изучением экономики. В 1936 году Джон Мэйнард Кейнс (John Maynard Keynes) опубликовал свою знаменитую «Общую теорию». К концу 30-х-началу 40-х годов кейнсианская экономика стала господствующей на американских факультетах экономики. Экстер получил о ней полное представление в Гарварде, где он был студентом магистратуры. После окончания университета он самостоятельно занялся изучением кейнсианской экономики. Но к 1943 году убедился, что кейнсианство в корне неверно, и отверг его, полагая, что экономическая стабильность, обеспеченная золотым стандартом, является единственно приемлемой политикой. В 1950 году Мильтон Фридман (Milton Friedman) основал свою чикагскую школу экономики – монетаризм, и когда Экстер изучил его принципы, он отверг и их как совершенно несостоятельные.
Оставив научный мир, Экстер пришел в Федеральную резервную систему, где он проработал все военные годы. После войны на него возложили задачу по созданию и управлению двумя иностранными центральными банками, Центральным банком Цейлона и Центральным банком Филиппин. Позднее он вернулся в США, где руководил за операциями с золотом и серебром в Федеральном резервном банке Нью-Йорка в должности вице-президента.
Последняя официальная роль Экстера в мире экономики, центрального банкинга и коммерческой банковской деятельности - позиция старшего вице-президента First National City Bank (Citibank). Она требовала частых командировок. Джон Экстер приезжал в страну, где Citibank еще не был представлен, встречался с местными чиновниками, и вскоре после этого открывалось отделение.
Экстер знал по именам большинство управляющих мировых центральных банков, а также глав МВФ и Всемирного банка. Работая в Федеральном резерве и Citibank, Экстер путешествовал по миру, выступая перед руководителями центробанков, учеными, ведущими экономистами, а также топ-менеджерами компаний. И неизменно его коньком была мудрость мирового золотого стандарта и недостатки кейнсианской и монетаристской экономических моделей. Экстер не останавливался на полпути, прогнозируя, что мир, в конечном счете, окажется в новой Великой депрессии из-за совокупных последствий кейнсианской и монетаристской политики.
Он посещал ежегодные совещания МВФ и Всемирного банка вплоть до середины 90-х, и к нему регулярно обращались за советом в коридорах, ведущих к залам, где проходили эти заседания. Взгляды Джона Экстера на золото и политику центральных банков, таким образом, достигали высших уровней этих организаций.
Обычно суровые предостережения Джона Экстера отвергались экономическими чиновниками и руководителями центробанков, но его вновь и вновь приглашали те, для кого, тем не менее, было ценно его мнение. Одной из таких групп был Экономический клуб Детройта.
В декабре 1980 года Джон Экстер обратился к Клубу, основанному в 1943 году, и его лаконичное выступление перед этой группой, помогает понять дилемму, перед которой сегодня стоим все мы. Его слова объясняют, почему случился долговой кризис 2008 года, и почему действия в рамках монетарной политики на сегодняшний день не способствуют устранению причин. Свое обращение он назвал «Золото и мировой денежный кризис» (Gold and the World Money Crisis).
Для начала Джон Экстер проинформировал свою аудиторию о том, что, с их ведома или без, им всю жизнь промывали мозги с помощью комбинации кейнсианской или монетаристской экономики – ведь только такую экономику преподавали в американских университетах на протяжении более 40 лет. (Сейчас, в 2013 году, стоит отметить, что кейнсианство и монетаристская экономическая политика господствуют уже более 73 лет). Затем Экстер признал, что он так по-настоящему и не принял «новую экономику» и помнил жизнь при «старой экономике», то есть полноценном золотом стандарте, когда еще фразы вроде «всемогущий доллар», «равноценный золоту» и «стабильный, как доллар» обладали реальным значением и отражали внутреннее и внешнее доверие к нашим деньгам.
Экстер объяснил, как в конце 30-х – начале 40-х годов кейнсианство стало Евангелием, когда он учился в гарвардской магистратуре, а затем, в 1950-х, появился Мильтон Фридман (Milton Friedman) со своим монетаризмом, который также не имел никакого смысла в качестве монетарной альтернативы полноценному золотому стандарту.
Затем Джон Экстер напомнил о двух своих предыдущих речах, 1962 и 1966 годов, также произнесенных в Экономическом клубе Детройта. Первая называлась «Золотые убытки» (The Gold Losses), а вторая – «Финансируя будущее свободы: Можем ли мы смягчить бум?» (Financing Freedom's future: Can We Moderate the Boom?). В обоих случаях Экстер критически отзывался о Федрезерве, объяснив, что причиной нашего хронического платежного дефицита и последующих потерь золотых запасов, в первую очередь, является денежно-кредитная политика, то есть, печатный станок работает слишком быстро. Он умолял ФРС покончить со своей мягкой кредитно-денежной политикой и признать важность металлических денег. Неспособность сделать это, предупреждал он, ослабит доллар, приведет к более быстрым потерям золотых запасов, и, в конечном счете, вызовет мировой монетарный кризис. Также в двух своих предыдущих речах Джон Экстер заявлял, что страна может выплатить свои внешние долги, только воспользовавшись своим кредитом, либо международными активами, то есть золотом. Чтобы прийти к балансу, добавлял Экстер, нам нужно лишь признать его внутреннюю денежную дисциплину и жить в соответствии с ней.
Экстер рассказал участникам Клуба в 1980 году, что еще в 1962-м он надеялся уговорить американский народ сохранить денежную стабильность, и надеялся, что достаточное количество людей свяжутся со своими представителями в Конгрессе, чтобы те обратились к ФРС с просьбой прекратить безрассудную экспансию. Однако, рассказал он, к 1966 году он, по большому счету, оставил эту надежду, потому что кейнсианство и монетаризм Фридмана слишком глубоко въелись в разум населения, и не только в Америке, но и за рубежом. Экстер добавил, что для защиты себя и своей семьи он уже начал копить золото.
В 1980 году Джон Экстер сказал членам Клуба, что, когда он взял на себя руководство операциями с золотом и серебром в ФРС Нью-Йорка в 1954 году, американские золотые резервы составляли $24 млрд при тогдашней цене в $35 за унцию. К 1962 году золотые запасы сократились до $16 млрд, а к 1966 году – до $13,5 млрд. Затем Экстер объяснил, что двумя годами позднее, в 1968 году, центральные банки-участники Бреттон-вудского соглашения закрыли золотые окна для частных лиц и установили так называемую двухъярусную систему: официальный ярус, где ФРС и другие центральные банки продавали золото друг другу по $35 за унцию, и частный, где всем остальным приходилось покупать и продавать на свободном рынке по более высокой, скачущей цене.
Хотя эта ситуация явно была неприемлемой, все же, как пояснял Экстер, благодаря возможности арбитража, предоставленной спекулянтам системой фиксированного обменного курса, она сохранялась на протяжении трех с половиной лет. Но 5 августа 1971 года, когда объем американских золотых резервов упал ниже $10 млрд, президент Никсон (Nixon) закрыл золотое окно даже и для остальных центральных банков. Все другие центральные банки после этого также решили закрыть свои золотые окна, защищая собственные золотовалютные резервы от спекулятивной утечки. Джон Экстер рассказал, что впервые в истории доллар и остальные валюты более не подлежали обмену на золото. Он изобрел фразу «валюты «IOU nothing» (валюты под названием «я вам ничего не должен»), чтобы описать, во что превратилась мировая валютная система.
Он разъяснил членам Клуба смысл произошедшего: все центральные банки фактически объявили дефолт и их «валюты» начали торговаться на фондовых биржах по отношению друг к другу по курсу, который постоянно менялся в течение каждого рабочего дня. Была создана так называемая система плавающего обменного курса, с давних пор проповедуемая Мильтоном Фридманом и его коллегами из Чикагской школы. Джон Экстер добавил, что, так как все обменные курсы опускались по отношению к золоту, то систему стоило бы назвать «системой тонущего обменного курса». Он упомянул, что система должна была работать с чистыми колебаниями валютного курса, но они быстро стали «грязными», при этом большинство центральных банков постоянно вмешивались в валютные рынки, чтобы контролировать курсы в попытке управлять своими экономиками. Цены и расходы начали расти во всех валютах, вызвав увеличение инфляции по всему миру. Экстер рассказал группе, что битва за металлические деньги была проиграна, а также добавил, что в ближайшие годы стоит готовиться к худшему.
Джон Экстер описывал крушение международного золотого стандарта как монументальную, искусственно устроенную, экономическую катастрофу. Затем он сказал, что система неразменных бумажных денег, плавающего обменного курса вообще не являлась системой, и, в конечном счете, должна была привести к денежному хаосу и всемирной депрессии, которая превзойдет Великую депрессию.
Экстер сурово раскритиковал современную активистскую систему центрального банкинга за ее чрезмерную экспансию, объяснив собравшимся, что она пренебрегает финансовой дисциплиной, и сравнил ее с постройкой моста без учета закона гравитации. Далее он заявил, что ФРС несет величайшую ответственность за эту ситуацию, потому что доллар – самая важная валюта. Именно при Джоне Кеннеди денежный экспансионизм принял рискованные обороты, как пояснил Экстер, в попытке перезапустить американскую экономику.
Джон Экстер уточнил, что экспансионизм принял форму скупки ценных бумаг американского правительства. Он рассказал группе, что когда он пришел в Нью-Йоркский Фед в 1954 году, стоимость его казначейских ценных бумаг составляла $28,5 млрд. К 1962 году активы ФРС выросли до $36 млрд, а к 1966 году достигали уже $51 млрд. На 1 декабря 1980 года Фед владел государственными ценными бумагами на сумму в $140 млрд. Экстер добавил, что для установления денежной стабильности и возвращения к золотому стандарту Феду придется прекратить скупать правительственные облигации. Однако он не тешил себя надеждами, что ФРС изменит свое поведение.
Исторически беспрецедентно то, как Экстер описывал целый мир валют под названием «я вам ничего не должен». Он пояснял, что раньше всего одна или несколько валют время от времени становились неконвертируемыми и обесценивались, подобно континентальному доллару времен американской Революции. Мы все еще говорим: «гроша ломаного не стоит». Ассигнаты Французской революции обесценились, как и австрийские шиллинги, венгерские форинты и немецкие рейхсмарки после Второй мировой войны.
Экстер объяснил, что на протяжении истории неконвертируемая бумажная валюта была подобна единственному тонущему кораблю с течью, окруженному крепко сбитыми годными к плаванию валютными судами, на которых могут спастись пассажиры тонущего судна. Но после 1971 года тонули все неразменные бумажные валютные корабли, и не осталось ни одного надежного судна. Он предсказывал, что пассажиры всех кораблей, в конечном счете, обнаружат, что лучшим убежищем для них является крошечный и давным-давно забытый остров золота.
Выступая в Детройтском клубе 33 года назад, Джон Экстер полагал, что между неконвертируемыми бумажными деньгами и золотыми деньгами идет борьба, и считал, что золото победит, потому что бумага является плохим средством сбережений, а золото было лучшим на протяжении всей истории.
Экстер предупреждал, что постоянный выпуск бумажных денег, являющихся долговыми расписками, вызовет инфляцию активов и цен на потребительские товары, а история ясно показывает, что инфляция порождает перераспределение капитала из рук трудящихся к владельцам капитальных активов.
Джон Экстер объяснил, что будущее монетарного мира довольно предсказуемо. До тех пор, пока центральные банки и правительства будут запускать печатные станки, цена золота будет неизбежно расти. Единственный способ остановить рост – возвращение к золотому стандарту, возобновление свободного обмена бумажных валют на золото по фиксированному курсу и принятие монетарной и бюджетной дисциплины, присущей такому обмену. Он считал, что это нереалистичная перспектива, потому что ФРС и другим центральным банкам придется прекратить скупку правительственных облигаций или других бумажных активов, на что они вряд ли добровольно пойдут.
Экстер отмечал, что в политической программе Республиканской партии в 1980 году был пункт о металлических деньгах. Рональд Рейган (Ronald Reagan) выступал с предупреждением: «Ни одна нация в истории никогда не выживала с бумажной валютой, которая не была обеспечена драгоценными металлами». Далее он заявил, что одно дело – признавать проблему, а совсем другое – иметь политическую смелость, силу и волю для ее решения.
Во время его обращения цена золота составляла $635 за унцию, и Экстер предсказал, что в мире бумажных денег центральных банков, где «никто никому не должен», золото, в конечном счете, подорожает не только до $1000, но и до многих тысяч долларов, и, наконец, в какой-то неопределенный момент в будущем, до бесконечности, когда доллар войдет в гиперинфляцию и обесценится.
Джон Экстер рассказал группе, что, со временем международный рынок безжалостно уничтожит бумажные деньги, отказываясь владеть ими, и мир вернется к золоту, независимо от действий американских властей. Он также сказал, что если ФРС не прекратит скупать казначейские облигации, она уничтожит не только доллар, но и саму себя.
Во время обращения к Детройтскому клубу Экстер отметил, что всего 13 месяцами ранее министерство финансов США провело последний аукцион по продаже миллиона унций золота с четвертью. Распродажи золотого запаса МВФ по 25 млн унций каждая длились в течение четырёх лет и завершились лишь в мае 1980 года.
Экстер рассказал группе, что ответить на вопрос, как мир оказался погруженным в пучину этого денежного хаоса, довольно просто. Большая часть ответа заключается в том факте, что и Кейнс, и Фридман были самыми влиятельными экономистами еще в 1930-е годы. Они открыто выступали в защиту неконвертируемых бумажных денег. Кейнс стал первым, а его последователи твердили, что золотой стандарт – это варварский пережиток.
Они относились к балансу платежных дефицитов и потере золотых запасов с нарочитым пренебрежением. Джон Экстер объяснял, что когда он говорил «они», он имел в виду и правительства, потому что правительства полностью приняли кейнсианскую экономическую политику. Он добавлял, что Фридман и его монетаристская школа появились позднее, в 1950-е годы, и Фридман назвался противником тотального вмешательства и убежденным сторонником либеральной экономики, подобной предложенной Адамом Смитом (Adam Smith). Но в вопросе денег, который, как утверждал Фридман, важнее всего, он продемонстрировал раздвоение личности. В нарушение всех принципов свободного рынка Фридман систематически рекомендовал ФРС, созданной правительством, постоянно, день за днем, вмешиваться, скупая правительственные ценные бумаги на денежных рынках, чтобы увеличивать денежную массу, как он говорил, с постоянной скоростью.
В продолжение дискуссии о Мильтоне Фридмане Джон Экстер заявил, что тот предполагал называть деньгами только бумажные. Фридман отрицал, что золото является деньгами. Возвращаясь к 1960-м годам, Экстер пояснил, что Фридман активно выступал за продажу Казначейством США всего золота на аукционе на свободном рынке. Фридман рассматривал золото просто как еще один сырьевой товар, вроде меди, свинца или цинка, и он был против любого установления цены, так что он бы не стал назначать цену золота в долларах, как и цену на медь и автомобили. Джон Экстер считал, что Фридман принимал причину за следствие. Экстер добавил, что это не цена золота зависела от бумажного доллара, а курс бумажного доллара зависел от стоимости золота. Именно возможность его обмена на золото делала доллар ценным.
Джон Экстер напомнил аудитории, что, в конечном счете, правительства неправомочны определять, что такое деньги. Они превратили свои пустые долговые расписки в законное средство платежа; запретили людям использовать золото в качестве альтернативы, угрожали изъять его из обращения, вывести его из системы; распродали свои резервы на рынке, чтобы страхом заставить нас отказаться от золота в пользу акций; они даже изобрели новую денежную единицу, специальные права заимствования (SDR, СПЗ), в качестве международной валюты. Подобно бумажным валютам, СПЗ не являются обещанием заплатить что-либо, а попросту представляют собой расчетную денежную единицу. Более того, СПЗ не имеет носителя обязательства, а также срока погашения, так что Джон Экстер описывал специальные права заимствования так: «Кто и когда ничего вам не должен?»
Затем Экстер напомнил группе, что в итоге именно международный рынок определит, что такое деньги, но ни кейнсианцы, ни фридманисты не признавали, что рынок – это не наш слуга, а хозяин. История явно показывает, что после определенного момента международные кредиторы отрекутся от неконвертируемых бумажных денег, потому что их балансы станут чрезмерно раздутыми и подвергнутся произвольной девальвации по желанию эмитента валюты, в данном случае, США.
Джон Экстер рассказал аудитории, что он рассматривает рынок как мир преступления и наказания, в котором те, кто совершает ошибку, должны из-за нее страдать. Но он добавил, что если ошибку совершает правительство или центральный банк, они тоже страдают. Экстер полагал, что наш центральный банк совершает страшную ошибку, вмешиваясь в рынок и покупая правительственные облигации. Проблема в том, что те, кто занимается скупкой, то есть политики и бюрократы в правительстве, не страдают из-за этого. Он сказал, что страдаем все мы, то есть народ, и на карту поставлено наше будущее.
Основное решение проблемы, объяснил Экстер, состоит в том, чтобы рассматривать все функции денег. Деньги должны работать как средство платежа, расчетная единица, но главная роль денег заключается в том, чтобы быть средством сохранения стоимости. Более того, история демонстрирует нам, что любые деньги, не служившие хорошим средством сбережения, в конечном счете, прекращали функционировать как деньги, то есть люди на рынке отказывались принимать их и владеть ими.
Экстер указывал, что хорошее средство сохранения ценности должно быть сырьевым товаром, особенно востребованным и, в первую очередь, дефицитным. Он пояснил, что широко распространенные вещи могут выполнять функцию средства платежа и расчетной единицы, но рынок, в конечном счете, разрушит и обесценит их, если их будет слишком много. Джон Экстер добавил, что на протяжении тысяч лет золото оставалось главным средством сохранения ценности, превосходя своего основного конкурента, серебро.
Джон Экстер считал, что бумажные деньги безнадежны в качестве средства сбережения. Он рассказал аудитории, что бумаги так много, что мы заполняем ею мусорные корзины и сорим на улицах. Он добавил, что ценность ей придают лишь чернила, и она должна содержать обещание выплаты в чем-то вроде золота, которое является хорошим средством сохранения ценности. Экстер напомнил группе, что доллар так долго обменивался на золото по курсу $20,67 за унцию, что словосочетание «всемогущий доллар» стало частью нашего языка.
Затем Экстер напомнил аудитории, что в 1933 году Рузвельт зафиксировал цену золота на уровне $35 и сделал его неразменным для американцев, запретив им хранить его в пределах Соединенных Штатов. Он добавил, что Эйзенхауэр (Eisenhower) в январе 1961 года запретил владеть им даже за пределами Соединенных Штатов.
Возможный развал международной денежной системы, объяснял Экстер, это одно, но он также видел приближение развала системы доллара. Он сказал, что подробнее поговорит об этом в другой лекции, посвященной концу доллара и его причинам.
Джон Экстер рассказал присутствующим, что инфляционный процесс – это не простое, линейное явление, и что расходы и цены не будут расти в течение длительного времени. Напротив, он предвидел время, когда расходы и цены в долларах упадут, и начнется длительный затяжной период дефляции. Экстер полагал, что, в конечном счете, начнется гиперинфляция, но сначала придет продолжительная и болезненная дефляция. Он чувствовал, что гиперинфляция начнется через много лет.
Экстер объяснил, что причина дефляции заключается в структуре долга, которую полностью игнорировали Кейнс и Фридман. Он сказал, что система золотого стандарта и доллара развалились по этой же причине, потому что финансовые посредники в них, а также многие другие, нарушали главное правило финансов – не брать взаймы на короткий срок, одновременно ссужая и или вкладывая на долгий срок, особенно по фиксированным ставкам. Любой, кто делает это постоянно, должен в итоге обанкротиться. В конце концов, он потеряет все или большую часть своих ликвидных активов.
Когда ФРС закрыла золотое окно для иностранцев в 1971 году, по словам Джона Экстера, она устроила дефолт по своему обязательству обменивать золото на доллары, а если бы золотое окно не закрыли, США бы быстро потеряли все свое золото, свой единственный ликвидный актив. Он объяснил, что основная проблема заключается в том, что Фед брал краткосрочные займы у государства и банков, создавая простые векселя с оплатой по предъявлении и депозиты, подлежащие оплате золотом, на своих балансах, и выдавал долгосрочные кредиты американскому правительству, скупая его ценные бумаги.
Джон Экстер закончил свое обращение к Клубу, назвав известных мировых несостоятельных должников того времени, то есть банки, сберегательные учреждения, корпорации и людей по всему миру, чьи долговые обязательства подлежали оплате в долларах, и кто брал краткосрочные кредиты и выдавал займы на долгий срок в гораздо большем масштабе, чем ФРС, чьи долговые обязательства подлежали выплате золотом. Затем он описал, что происходит, когда краткосрочные процентные ставки долго растут, рассказал о влиянии экономического спада и, в особенности, его влиянии на несостоятельных должников. В 1978 году краткосрочные процентные ставки превысили долгосрочные ставки. Приближался спад в экономике, и Экстер считал, что в ближайшее время существовала перспектива дефляционной депрессии.
Джон Экстер полагал, что Федеральный резерв и сообщество центральных банков ведут мир к окончательному финансовому краху, в мире без дисциплины золотого стандарта. Он провел свою жизнь, став, возможно, величайшим авторитетом в области монетарной экономической теории золота, и путешествовал по миру, распространяя свои знания. Самое печальное, что его идеи и посылы доходили до самых высоких уровней в центральных банках, но руководители этих банков были вынуждены действовать в пределах политических сфер соответствующих правительств. Эти правительства по сей день по-прежнему находятся под влиянием кейнсианских и монетаристских философий, которые принесли миру столько бед.
17 сентября 2013 года Джону Экстеру исполнилось бы 103 года. Будь он жив сегодня, он бы рекомендовал готовиться к приближающейся мировой финансовой катастрофе, которая закончится возвратом к золотому стандарту под давлением рынка с восстановлением возможности обмена бумажных денег. Чтобы это произошло, цена золота в долларах должна вырасти до нескольких тысяч за унцию, и тогда в мире восстановится финансовая стабильность.
К концу своей жизни Джон Экстер считал, что мировые центральные банки приблизились к периоду, который напоминает последний акт греческой трагедии. Авторами пьесы были Джон Мейнард Кейнс и Мильтон Фридман. Управляющие центральных банков и политики, допускающие их к правлению, окажутся в числе тех, кого заклеймят позором и обвинят в неминуемой катастрофе.
http://goldenfront.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу