15 ноября 2008 Архив
Представьте себе такие цифры: $29 млрд. на решение проблем банка Bear Stearns; $700 млрд. на покупку "испорченных" активов; $200 млрд. на покупку доли в Fannie Mae и Freddie Mac; $85 на ссуду страховой компании AIG; еще $37.8 млрд. для AIG и $250 млрд. на покупку банковских акций. Сотни миллиардов гарантий, чтобы поддержать фонды денежного рынка и банковские вклады. И неизвестно, какие еще растраты будут впереди. Глядя на все эти затраты, вспоминается фраза бывшего сенатора Эверетта Дирксена: "Миллиард сюда, миллиард туда, скоро и о больших деньгах речь пойдет". Сегодня смело заменяйте слово миллиард на триллион. Как Америка намерена за все это платить? Ответ: за счет займов, усиливая беспокойство о том, как раздутый дефицит бюджета и совокупный долг повлияет на экономику и финансовые рынки. Некоторые показатели, например, процентные ставки или отношение долга и дефицитов к ВВП свидетельствуют о том, что новый долг быстро "переварится". Но некоторые эксперты считают, что такие индикаторы дают неверную информацию, предупреждая, что обязательства накапливаются как снежный ком.
"Любая компания в частном секторе, рискнувшая применить такую же бухгалтерию, как и правительство, немедленно бы отправилась в тюрьму", - уверен профессор в области страхования и риск-менеджмента в бизнес-школе Wharton Кент Смиттерс. Как и многие другие эксперты, Смиттерс не так обеспокоен текущим дефицитом и долгом, как долгосрочными обязательствами, которые включают в себя огромные суммы в рамках программ социального обеспечения, Medicare и Medicaid. "Проблемы, которые сейчас стоят перед нами, незначительны. Это лишь разогрев перед грандиозным шоу", - прогнозирует он. Сколько будет стоить спасение финансовой системы? Общую цифру нельзя вычислить, просто сложив отдельные суммы. Многие из них, как например, $700 млрд. в рамках программы освобождения от проблемных активов (Troubled Assets Relief Program) на покупку неликвидных ценных бумаг, обеспеченных ипотекой, у финансовых фирм, представляют собой "потолок", установленный законодателями и регулятивными органами, которые надеются, что затраты окажутся меньше. Некоторые статьи расходов пересекаются. Например, $250 млрд. на банковские инвестиции будет выделено все из того же фонда TARP.
И большая часть расходов пойдет на покупку активов, которые в итоге будут проданы, чтобы компенсировать затраты полностью или частично, а, возможно, даже и получить прибыль. Сюда относятся как ценные бумаги, обеспеченные ипотекой, и производные инструменты для TARP, так и доли владения в банках и компаниях Fannie и Freddie. Некоторые средства, например, деньги для AIG, идут на кредиты, от которых правительство надеется получить проценты, если только заемщик не обанкротится. К остальным гарантиям относятся те, которые будут использованы только в чрезвычайных обстоятельствах, например, $29 млрд. для Bear Stearns и сотни миллиардов на укрепление доверия в безопасности денежных рынков и банковских сбережений.
"Ящик Пандоры" открыт
Профессор в области финансов бизнес-школы Wharton Ричард Марстон отмечает, что в будущем стоит ждать новых операций по спасению за счет налогоплательщиков. По слухам, General Motors и Chrysler ведут переговоры о слиянии, страдают от нехватки наличности и могут в скором времени воспользоваться федеральным ссудным фондом. Могут ли все или кто-то один из трех ведущих американских автопроизводителей попасть под категорию слишком крупных компаний, чтобы позволить им обанкротиться, как было в случае с уже спасенными финансовыми гигантами? Бюджет штата Калифорния уже находится в минусе; остальные штаты могут последовать за ним. "Я не думаю, что самое худшее уже позади", - прогнозирует Марстон. "Следующий год влетит им в копеечку? Невозможно, чтобы федеральное правительство не спасло General Motors и Ford? Мы открыли "ящик Пандоры".
Хотя итоговую сумму определить невозможно, некоторые эксперты предполагают, что годовой дефицит резко вырастет. В телевизионном интервью в начале октября директор Бюджетного управления Конгресса США Питер Орсзаг озвучил прогноз, согласно которому из-за расходов на "спасательные операции" и снижения доходов от налогов в результате рецессии в текущем финансовом году может образоваться дефицит в размере $750 млрд. по сравнению с $455 млрд. только что закончившегося года. В 2007 г. дефицит был равен $163 млрд. Беспартийная организация по борьбе с дефицитом "Concord Coalition" говорит, что в следующем году цифра может превысить $1 трлн. После того, как минувшим летом Конгресс одобрил планы по финансовому стимулированию, этой осенью он поднял верхнюю долговую планку с $9.8 трлн. до $11.3 трлн. На текущий момент долг слегка превышает $10 трлн.
Долг представляет собой накопление годовых дефицитов, что происходит циклически, говорит Марстон. Во время экономического спада доход от налогов падает вместе с экономической активностью, что вызывает рост дефицитов. Дефициты обычно измеряются в виде процентного отношения к внутреннему валовому продукту, и экономисты обычно начинают беспокоиться, когда этот уровень превышает 3%. В 2007 г. он был равен 1.2%, в 2008 г. подскочил до 3.2%. Если дефицит достигнет триллиона долларов, то этот показатель вырастет до 7% (а даже выше, если экономика продолжит сокращаться), т.е. достигнет рекордного значения после 6% в 1980-х. До 2008 г. дефициты сокращались на протяжении нескольких лет, потому что благодаря относительно сильной экономике, росли доходы от налогов. В последние годы дефицит находился на относительно низких уровнях по историческим стандартам. После Второй мировой войны процент дефицита от ВВП в среднем был чуть выше 4%. С 1998 г. по 2001 г. включительно бюджет демонстрировал профицит.
"Не будь программ по спасению, дефицит все равно бы сильно увеличился", - отмечает Марстон. "Так всегда бывает в начале рецессии. А теперь еще и помощь финансовой системе? Важную роль в ухудшении дефицита играют циклические изменения. Доходы от налогов буквально рухнули". Несмотря на то, что общий федеральный долг приблизительно равен $10 трлн., почти половину этого долга составляет задолженность одной части государства другой. Экономисты обращают особое внимание на "долги, которые находятся в руках народа", т.е. у держателей казначейских облигаций. Этот долг составляет $5.4 трлн., или около 38% от внутреннего валового продукта. В течение последних 70 лет этот процент в основном был выше, за исключением 1970-х. В конце Второй мировой войны долг превысил 100% от ВВП, после Второй мировой войны средний показатель составлял около 43%. Минимальное значение было зафиксировано в 1974 г. на уровне 24%. Во многих развитых странах долговые обязательства в соотношении с ВВП гораздо выше.
Если рассматривать дефициты и долги через призму ВВП, то серьезных поводов для беспокойства нет, поскольку уровень долга останется в пределах разумного, даже если, как ожидается, произойдет резкий скачок дефицита. Но это не значит, что такие обязательства не важны. "Если коэффициент продолжит расти, то начнутся проблемы", - считает профессор финансового отдела Wharton Маршал Е. Блюм. "Если коэффициент снизится, проблемы не будет". Долги приходится отдавать - и с процентами. Чем дороже обслуживание долга, тем сложнее для государства оплачивать другие расходы, не поднимая налоги. В 2008 финансовом году проценты по долгу стоили государству около $234 млрд., т.е. 8% от всех расходов. "Мне кажется, что это ограничивает возможности нового президента", - считает Блюм. "Мы можем справиться с этой проблемой, но за счет других секторов". Более того, если продажи ГКО выкачивают доллары у инвесторов, эти деньги недоступны для других инвестиций, которые могли бы стимулировать экономическое развитие, например, инвестиций в акции или корпоративные облигации. Высокий государственный долг подавляет экономический рост. "Это называется "вытеснение"", - говорит Блюм. "Государство вытесняет частный сектор".
Дефицит доверия в цифрах
Смиттерс полагает, что проблемы, связанные с долгом, гораздо хуже, чем свидетельствуют официальные цифры. Если бы государство вело учет, установленный для корпораций, то у него в обязательствах сейчас бы была приведенная стоимость будущих расходов для программы социального обеспечения, Medicare и Medicaid. И тогда дефицит 2006 г. был бы не $248 млрд., а $2.4 трлн. А текущий долг был бы равен не $10 трлн., а $68 трлн. "Суть в том, что у них нет перспективных критериев оценки". Кроме того, Марстон и Блюм считают, что будущие расходы представляют собой огромную проблему. Для того чтобы справиться с ней, потребуется увеличение налогов или сокращение льгот, или же проблему придется решать "печатным" способом. По сути, это означает выпуск новых бумажных денег, чтобы повысить инфляцию и увеличить доходы от налогов. "Принимая во внимание ликвидность, которой накачивают систему, и "облегченное" кредитование, которое пытаются внедрить Минфин и ФРС, в дальнейшем могут возникнуть проблемы с инфляцией", - предполагает Марстон.
Почти все экономисты согласны с тем, что такие дотации таят в себе неминуемую угрозу. "Политическое убеждение значения не имеет. Мы гораздо больше обеспокоены предоставлением субсидий и дотаций, чем о циклическим дефицитом и процентными ставками". Но если проблема настолько серьезна, то почему финансовые рынки не подают сигналы SOS посредством увеличения процентных ставок? Согласно традиционной точке зрения, рост дефицитов и долга способствует увеличению процентных ставок, так как государство, подобно отчаявшемуся игроку, который проиграл в казино все свои деньги и бежит за помощью к ростовщику, обязано предложить более высокую доходность, чтобы привлечь инвесторов к ГКО. Но доходность по ГКО растет довольно медленно. "За увеличение государственных расходов мы не платим никаких штрафов", - отмечает Марстон, добавляя, что другие факторы компенсируют эффект роста процентной ставки.
Он и Блюм указывают на избыток сбережений во всем мире: горы денег, нуждающиеся в инвестициях и превращающиеся в ГКО США, которые считаются одними из самых безопасных вложений в мире. Такой высокий спрос компенсирует растущее предложение казначейских ценных бумаг, которые включают в себя векселя, ноты и облигации, позволяя государству продавать их с низкой доходностью. Доходность по 30-летним казначейским облигациям равна всего 4.2%. Всемирная тенденция "стремления к качеству" подчеркивается недавним укреплением доллара против евро, который в последние несколько лет стал сильным конкурентом американской валюты, объясняет Марстон. Рост доллара был спровоцирован очень высоким спросом на государственные казначейские бумаги США. "В этом кризисе Минфин является своего рода тихой гаванью. И это настоящий шок. Мне бы такое и в голову не пришло, в особенности в паре с евро".
По мнению Смиттерса, не стоит рассматривать процентные ставки как первый звоночек надвигающейся опасности. "Общее мнение, что рынки капитала не могут рухнуть, как раз и является причиной, почему они могут".. Соединенные Штаты еще никогда не сталкивались с чем-то, и близко напоминающим сегодняшние несбалансированные счета, даже во времена Второй мировой войны". Инвесторы, вкладывающие капитал в активы с фиксированной доходностью, у самого своего носа не видят последствия тех финансовых проблем, которые стоят сейчас перед федеральным правительством. Поддавшись стадному инстинкту, эти инвесторы лишь подкрепляют убеждения друг друга в том, что все в порядке, покуда процентные ставки остаются низкими. Вера многих экспертов в прогностическую ценность процентных ставок пошатнулась за последние два года. Дефициты и долги играют важную роль, если не сегодня, то когда-нибудь точно будут, - уверен Смиттерс. Для экономистов самым пугающим фактом является то, что огромные затраты на сегодняшние спасательные операции - это всего лишь капля в море.
По материалам интернет-ресурса Университета Пенсильвании
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
"Любая компания в частном секторе, рискнувшая применить такую же бухгалтерию, как и правительство, немедленно бы отправилась в тюрьму", - уверен профессор в области страхования и риск-менеджмента в бизнес-школе Wharton Кент Смиттерс. Как и многие другие эксперты, Смиттерс не так обеспокоен текущим дефицитом и долгом, как долгосрочными обязательствами, которые включают в себя огромные суммы в рамках программ социального обеспечения, Medicare и Medicaid. "Проблемы, которые сейчас стоят перед нами, незначительны. Это лишь разогрев перед грандиозным шоу", - прогнозирует он. Сколько будет стоить спасение финансовой системы? Общую цифру нельзя вычислить, просто сложив отдельные суммы. Многие из них, как например, $700 млрд. в рамках программы освобождения от проблемных активов (Troubled Assets Relief Program) на покупку неликвидных ценных бумаг, обеспеченных ипотекой, у финансовых фирм, представляют собой "потолок", установленный законодателями и регулятивными органами, которые надеются, что затраты окажутся меньше. Некоторые статьи расходов пересекаются. Например, $250 млрд. на банковские инвестиции будет выделено все из того же фонда TARP.
И большая часть расходов пойдет на покупку активов, которые в итоге будут проданы, чтобы компенсировать затраты полностью или частично, а, возможно, даже и получить прибыль. Сюда относятся как ценные бумаги, обеспеченные ипотекой, и производные инструменты для TARP, так и доли владения в банках и компаниях Fannie и Freddie. Некоторые средства, например, деньги для AIG, идут на кредиты, от которых правительство надеется получить проценты, если только заемщик не обанкротится. К остальным гарантиям относятся те, которые будут использованы только в чрезвычайных обстоятельствах, например, $29 млрд. для Bear Stearns и сотни миллиардов на укрепление доверия в безопасности денежных рынков и банковских сбережений.
"Ящик Пандоры" открыт
Профессор в области финансов бизнес-школы Wharton Ричард Марстон отмечает, что в будущем стоит ждать новых операций по спасению за счет налогоплательщиков. По слухам, General Motors и Chrysler ведут переговоры о слиянии, страдают от нехватки наличности и могут в скором времени воспользоваться федеральным ссудным фондом. Могут ли все или кто-то один из трех ведущих американских автопроизводителей попасть под категорию слишком крупных компаний, чтобы позволить им обанкротиться, как было в случае с уже спасенными финансовыми гигантами? Бюджет штата Калифорния уже находится в минусе; остальные штаты могут последовать за ним. "Я не думаю, что самое худшее уже позади", - прогнозирует Марстон. "Следующий год влетит им в копеечку? Невозможно, чтобы федеральное правительство не спасло General Motors и Ford? Мы открыли "ящик Пандоры".
Хотя итоговую сумму определить невозможно, некоторые эксперты предполагают, что годовой дефицит резко вырастет. В телевизионном интервью в начале октября директор Бюджетного управления Конгресса США Питер Орсзаг озвучил прогноз, согласно которому из-за расходов на "спасательные операции" и снижения доходов от налогов в результате рецессии в текущем финансовом году может образоваться дефицит в размере $750 млрд. по сравнению с $455 млрд. только что закончившегося года. В 2007 г. дефицит был равен $163 млрд. Беспартийная организация по борьбе с дефицитом "Concord Coalition" говорит, что в следующем году цифра может превысить $1 трлн. После того, как минувшим летом Конгресс одобрил планы по финансовому стимулированию, этой осенью он поднял верхнюю долговую планку с $9.8 трлн. до $11.3 трлн. На текущий момент долг слегка превышает $10 трлн.
Долг представляет собой накопление годовых дефицитов, что происходит циклически, говорит Марстон. Во время экономического спада доход от налогов падает вместе с экономической активностью, что вызывает рост дефицитов. Дефициты обычно измеряются в виде процентного отношения к внутреннему валовому продукту, и экономисты обычно начинают беспокоиться, когда этот уровень превышает 3%. В 2007 г. он был равен 1.2%, в 2008 г. подскочил до 3.2%. Если дефицит достигнет триллиона долларов, то этот показатель вырастет до 7% (а даже выше, если экономика продолжит сокращаться), т.е. достигнет рекордного значения после 6% в 1980-х. До 2008 г. дефициты сокращались на протяжении нескольких лет, потому что благодаря относительно сильной экономике, росли доходы от налогов. В последние годы дефицит находился на относительно низких уровнях по историческим стандартам. После Второй мировой войны процент дефицита от ВВП в среднем был чуть выше 4%. С 1998 г. по 2001 г. включительно бюджет демонстрировал профицит.
"Не будь программ по спасению, дефицит все равно бы сильно увеличился", - отмечает Марстон. "Так всегда бывает в начале рецессии. А теперь еще и помощь финансовой системе? Важную роль в ухудшении дефицита играют циклические изменения. Доходы от налогов буквально рухнули". Несмотря на то, что общий федеральный долг приблизительно равен $10 трлн., почти половину этого долга составляет задолженность одной части государства другой. Экономисты обращают особое внимание на "долги, которые находятся в руках народа", т.е. у держателей казначейских облигаций. Этот долг составляет $5.4 трлн., или около 38% от внутреннего валового продукта. В течение последних 70 лет этот процент в основном был выше, за исключением 1970-х. В конце Второй мировой войны долг превысил 100% от ВВП, после Второй мировой войны средний показатель составлял около 43%. Минимальное значение было зафиксировано в 1974 г. на уровне 24%. Во многих развитых странах долговые обязательства в соотношении с ВВП гораздо выше.
Если рассматривать дефициты и долги через призму ВВП, то серьезных поводов для беспокойства нет, поскольку уровень долга останется в пределах разумного, даже если, как ожидается, произойдет резкий скачок дефицита. Но это не значит, что такие обязательства не важны. "Если коэффициент продолжит расти, то начнутся проблемы", - считает профессор финансового отдела Wharton Маршал Е. Блюм. "Если коэффициент снизится, проблемы не будет". Долги приходится отдавать - и с процентами. Чем дороже обслуживание долга, тем сложнее для государства оплачивать другие расходы, не поднимая налоги. В 2008 финансовом году проценты по долгу стоили государству около $234 млрд., т.е. 8% от всех расходов. "Мне кажется, что это ограничивает возможности нового президента", - считает Блюм. "Мы можем справиться с этой проблемой, но за счет других секторов". Более того, если продажи ГКО выкачивают доллары у инвесторов, эти деньги недоступны для других инвестиций, которые могли бы стимулировать экономическое развитие, например, инвестиций в акции или корпоративные облигации. Высокий государственный долг подавляет экономический рост. "Это называется "вытеснение"", - говорит Блюм. "Государство вытесняет частный сектор".
Дефицит доверия в цифрах
Смиттерс полагает, что проблемы, связанные с долгом, гораздо хуже, чем свидетельствуют официальные цифры. Если бы государство вело учет, установленный для корпораций, то у него в обязательствах сейчас бы была приведенная стоимость будущих расходов для программы социального обеспечения, Medicare и Medicaid. И тогда дефицит 2006 г. был бы не $248 млрд., а $2.4 трлн. А текущий долг был бы равен не $10 трлн., а $68 трлн. "Суть в том, что у них нет перспективных критериев оценки". Кроме того, Марстон и Блюм считают, что будущие расходы представляют собой огромную проблему. Для того чтобы справиться с ней, потребуется увеличение налогов или сокращение льгот, или же проблему придется решать "печатным" способом. По сути, это означает выпуск новых бумажных денег, чтобы повысить инфляцию и увеличить доходы от налогов. "Принимая во внимание ликвидность, которой накачивают систему, и "облегченное" кредитование, которое пытаются внедрить Минфин и ФРС, в дальнейшем могут возникнуть проблемы с инфляцией", - предполагает Марстон.
Почти все экономисты согласны с тем, что такие дотации таят в себе неминуемую угрозу. "Политическое убеждение значения не имеет. Мы гораздо больше обеспокоены предоставлением субсидий и дотаций, чем о циклическим дефицитом и процентными ставками". Но если проблема настолько серьезна, то почему финансовые рынки не подают сигналы SOS посредством увеличения процентных ставок? Согласно традиционной точке зрения, рост дефицитов и долга способствует увеличению процентных ставок, так как государство, подобно отчаявшемуся игроку, который проиграл в казино все свои деньги и бежит за помощью к ростовщику, обязано предложить более высокую доходность, чтобы привлечь инвесторов к ГКО. Но доходность по ГКО растет довольно медленно. "За увеличение государственных расходов мы не платим никаких штрафов", - отмечает Марстон, добавляя, что другие факторы компенсируют эффект роста процентной ставки.
Он и Блюм указывают на избыток сбережений во всем мире: горы денег, нуждающиеся в инвестициях и превращающиеся в ГКО США, которые считаются одними из самых безопасных вложений в мире. Такой высокий спрос компенсирует растущее предложение казначейских ценных бумаг, которые включают в себя векселя, ноты и облигации, позволяя государству продавать их с низкой доходностью. Доходность по 30-летним казначейским облигациям равна всего 4.2%. Всемирная тенденция "стремления к качеству" подчеркивается недавним укреплением доллара против евро, который в последние несколько лет стал сильным конкурентом американской валюты, объясняет Марстон. Рост доллара был спровоцирован очень высоким спросом на государственные казначейские бумаги США. "В этом кризисе Минфин является своего рода тихой гаванью. И это настоящий шок. Мне бы такое и в голову не пришло, в особенности в паре с евро".
По мнению Смиттерса, не стоит рассматривать процентные ставки как первый звоночек надвигающейся опасности. "Общее мнение, что рынки капитала не могут рухнуть, как раз и является причиной, почему они могут".. Соединенные Штаты еще никогда не сталкивались с чем-то, и близко напоминающим сегодняшние несбалансированные счета, даже во времена Второй мировой войны". Инвесторы, вкладывающие капитал в активы с фиксированной доходностью, у самого своего носа не видят последствия тех финансовых проблем, которые стоят сейчас перед федеральным правительством. Поддавшись стадному инстинкту, эти инвесторы лишь подкрепляют убеждения друг друга в том, что все в порядке, покуда процентные ставки остаются низкими. Вера многих экспертов в прогностическую ценность процентных ставок пошатнулась за последние два года. Дефициты и долги играют важную роль, если не сегодня, то когда-нибудь точно будут, - уверен Смиттерс. Для экономистов самым пугающим фактом является то, что огромные затраты на сегодняшние спасательные операции - это всего лишь капля в море.
По материалам интернет-ресурса Университета Пенсильвании
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу