27 ноября 2007
Автор: Олег Маслов
"Не хочу быть паникером,
но я вижу очень дурные
предзнаменования".
(Лау Най-кьюн "China Daily")
В России исторически сложилось негативное отношение к спекулятивному капиталу. Наиболее полно соответствующее отношение выразил Дмитрий Менделеев. Он считал, что состояние без труда может быть нравственно, если только получено по наследству. Капиталом, по его мнению, является только та часть богатства, которая обращена на промышленность и производство, но не на спекуляцию и перепродажу. Весь советский период истории нашей страны – это своеобразная "прививка" от спекулятивного капитала, но в начале ХХI века спекулятивный капитал вновь является жесткой реальностью.
"Не секрет, что любой рынок акций спекулятивен и построен на принципе пирамиды, проигрыш в которой ожидает самых нерасторопных покупателей, не успевших вывести свои деньги в ответ на очевидные сигналы рынка", - утверждает А.Смирнов. И с ним необходимо согласиться. Но сегодня спекулятивный капитал все больше связывают с таким субъектом финансово-экономических отношений как хедж-фонды: "Мир замер в ожидании крушения крупных хедж-фондов, принявших на себя чрезмерные риски. Зачем рынки взрастили этих непрозрачных и жадных монстров?" (Н.Рубцов).
Спекулятивный капитал в России начала ХХI века
Академик А.Некипелов, анализируя дефолт и кризис ГКО, выделяет аспект "авантюристического открытия российских финансовых рынков". Цель данного шага по Некипелову – это попытка "привлечь спекулятивный капитал для финансирования дефицита государственного бюджета. И когда этот капитал шел в страну, несколько сбивая доходность на рынке ГКО, то замысел представлялся его авторам безупречным. Но, к сожалению, спекулятивный капитал потому и спекулятивный, что он как приходит, так в самый неподходящий момент и уходит, порождая проблемы, которые российская экономика переживает с осени 1997 года".
В апреле 2001 года аналитик Я.Миркин, выступая на конференции "Управление рисками на финансовых рынках", заявил, что около 70-80% инвестиций в акции российских предприятий представляют собой спекулятивный капитал. Он отметил, что "в настоящее время российский рынок акций, емкость которого относительно невелика, определяется влиянием внешних и внутренних спекулятивных средств", а также то, что российский фондовый рынок демонстрирует высокую взаимосвязь с американским рынком и развивающимися финансовыми рынками стран Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. А также с ценами на нефть. Что изменилось с того времени?
В октябре 2006 года РБК проинформировал со ссылкой на ИК "Максвелл Капитал", что "российский рынок акций остается спекулятивным". Историки российских финансов, безусловно, вспомнят отток спекулятивного капитала из России в 2004 году. "В марте-апреле этого года из России ушло $10 миллиардов спекулятивного капитала" (М.Задорнов). Одной из причин оттока капитала, по мнению бывшего министра финансов, была ситуация вокруг "Юкоса". Останутся в истории и аналогичные события 2007 года: "Впервые с середины 2006 года зафиксирован чистый отток капитала, обусловленный волатильностью на мировых финансовых рынках. ЦБ оценил отток капитала в третьем квартале на уровне $9,4 млрд. Несмотря на отток спекулятивного капитала в $9,4 млрд, прямые иностранные инвестиции в Россию продолжают расти, а население активно избавляется от иностранной валюты, следует из первой оценки платежного баланса за третий квартал 2006 года, выполненной Банком России" ("КоммерсантЪ" 05.10.2007).
Известный российский экономист М.Делягин убежден, что "крах спекулятивного пузыря сможет стать детонатором для системного кризиса на ровном месте". Негативное отношение к спекулятивному капиталу присуще интеллектуалов с "левыми" взглядами: "Подрыв национальных государств и систем права уже привел к тому, что финансовые спекулянты могут безнаказанно разорять целые континенты и вывозить из разоренных стран сотни миллиардов долларов, обесценивать труд миллионов людей, не подпадая при этом ни под одну из статей уголовного кодекса. Эти спекулянты ведут тихий геноцид оказавшихся незащищенными народов, подрывая условия всякой нормальной жизни". (С.Батчиков, С.Кара-Мурза). Отношение российских властей к спекулятивному капиталу концептуально выразил министр финансов Алексей Кудрин. Он рассчитывает на то, что "все больше спекулятивного капитала будет оставаться в России на долгосрочную перспективу на фоне снижающейся инфляции". По мнению А.Кудрина, необходимо говорить не об оттоке капитала, а о некотором снижении его притока, отмечая, что по итогам первого полугодия 2007 года чистый приток частного капитала в российскую экономику составил 67 млрд долл. (ПРАЙМ-ТАСС 11.07.2007).
Влияние спекулятивного капитала отмечает директор агентства "Динас" Юрий Сергеев: "Я считаю, что невероятный рост цен на недвижимость во многом обеспечил спекулятивный капитал страховых компаний. Когда мы подарили им по 3 миллиарда долларов в год, они были просто обязаны их инвестировать, в том числе и в недвижимость. А ведь тарифы ОСАГО благословлены государством. И если при свободной экономике накопление дисбалансов приводит к коррекции, то в России существующий сговор страховых компаний с властью блокирует возможную коррекцию".
Это косвенно подтвердил В.Яковлев, министр регионального развития РФ, в выступлении на конференции (29-30.06.2005) на тему "Доступное жилье для россиян: перспективы": "Сегодня очаги экономического роста присутствуют лишь в 140 из 1042 городов и поселков городского типа. Население мигрирует в экономически более благоприятные регионы. Только два города-миллионера, Ростов и Волгоград, показывают рост населения. Строительная отрасль не обеспечивает решение жилищной проблемы. Она даже не компенсирует износ жилищного фонда. Кроме того, рост строительной отрасли имеет латентный и однобокий характер. Прежде всего 44 процента общего объема жилищного строительства приходится на территорию Москвы и Московской области. Активное жилищное строительство ведется лишь в 10-12 регионах России. Однако в крупных городах жилищное строительство превратилось в инвестиционную площадку для спекулятивного капитала". Представляется, что за время, прошедшее с данного высказывания, в России мало что изменилось. Более того, жилье стало более недоступным.
Спекулятивный капитал в формате истории
Социолог В.Ковалев в работе "Социально-политическая стратегия обеспечения безопасности России в контексте глобализации" отметил, что "еще в середине XIX века наблюдалась ярко выраженная тенденция трансформации финансового капитала в индустриальный, сопровождающаяся переходом руководящей социально-экономической и политической роли к представителям последнего. Особенно наглядно это проявилось в Германии, Австро-Венгрии и России. В результате Первой мировой войны победили государства с искусственно созданным преобладанием финансово-спекулятивного капитала, непрерывно наращивавшие его объемы для сохранения своего господствующего положения всеми доступными легальными и нелегальными способами. В итоге внутрифинансовые сделки в сотни раз превзошли таковые в секторе реального производства, что привело к нехватке капиталов для большинства стран". Т.Муранивский фиксирует роль спекулятивного капитала в новейшей глобальной истории, в рамках анализа "азиатского кризиса" 1997 года: "Лондонские газеты "Таймс" и "Гардиан" сообщают, что "самый известный в мире спекулянт Джордж Сорос в понедельник 23 октября потерял около 10% денег, облигаций и других ценных бумаг Квантумской инвестиционной группы и 5-ти других фондов Сороса или почти половину доходов за этот год. Крупнейшие потери в сумме 400 млн.долл. у него были в России, "развивающийся рынок" который он до этого называл "лучшими в мире". Однако премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад считает иначе. По сообщению агентства ЭИРНС в субботу 2-го ноября он настоятельно потребовал, чтобы Сорос приостановил свою торговую деятельность. Он не только не выразил сожаления в связи с потерями Сороса, но и высказал сомнения на этот счет. Махатхир заявил, что в Малайзии Сорос приобрел 7 млрд. ринггитов (2 млрд.долл.). А после девальвации ринггита страна потеряла 1 500 долл. на душу населения, т.е. при численности населения 20 млн. человек потери составили 30 млрд.долл. Он отметил также потери Филиппин, Таиланда и Тайваня".
Постмодерн и природа спекуляций по А.Панарину
А.Панарин, безусловно, один из самых недооцененных интеллектуалов в России. Его наследие многогранно. Панарину удалось увидеть в динамике изменяющейся реальности то, что многие и многие не в состоянии осознать и сегодня. Панарин выявил генезис представлений о капитале в России: "Номенклатурная богема, получившая новую собственность вкупе со старыми привилегиями, оказалась в принципе не способной идти трудным путем честных сбережений, партнерства и ответственности. Она сделала головокружительное открытие, что старая предпринимательская прибыль, связанная с экономикой роста не идет ни в какое сравнение с ростовщической прибылью, связанной со спекулятивным помещением капитала, финансовыми пирамидами и играми типа "МММ". Все это назвали новейшей монетаристской экономикой, якобы имманентной современному информационному обществу, ибо все спекулятивные финансовые игры связаны, во-первых, с получением опережающей информации о рынке ценных бумаг и экологии фиктивного капитала в целом, а во-вторых, поражают дематериализацией самого богатства, по-видимому, появляющемуся прямо из воздуха".
А.Панарин выделил технологию создания спекулятивного капитала: "Информационная экономика" финансовых спекулянтов означает систему механизмов, посредством которых обеспечивается дематериализация капитала, теряющего всякую привязку к реальному процессу производства общественного богатства. Вследствие этого происходит превращение финансовой элиты в "игровое" сообщество, способное обкрадывать целые народы и континенты, в считанные часы сводя на нет сбережения и труд сотен миллионов людей. Такая система означает реставрацию антагонистической пары: ростовщическая диаспора — туземное население, то есть перечеркивает обретения капитализма "веберовского" типа. Сообщество спекулятивных финансовых игроков по всем показателям отличается от старого протестантского сообщества накопителей-аскетов. Игрок не скопидомничает, не ограничивает свое гедонистическое воображение, не откладывает исполнение желаний. Чем легче ему достается богатство, тем расточительнее он им распоряжается".
Он также связал выявленный процесс с доминантами постмодерна: "Переключение внимания с промышленной прибыли на прибыль, получаемую от раскованных спекулятивных игр, переход от "скучного" классического предпринимательства к азартному строительству финансовых пирамид и другим видам аферы дает нам узнаваемый постмодернистский образ дезорганизованной чувственности, и не думающей себя усмирять ради какого-то долга и какого-то дела. Бунт спекулятивного "предпринимательства", не признающего никаких ограничений, никаких правил игры, начисто не способного к методическому накопительству и другим проявлениям отложенного удовлетворения желаний как нельзя лучше вписался в проект постмодернистской "деконструкции" всех институтов и норм "репрессивного общества". Как оказалось, постмодернисты и деконструктивисты не для того старались: их усердием воспользовался буржуа-протей, в совершенстве владеющий искусством превращения. Ошеломленному постмодернистскому авангарду оставалось только наблюдать, с какой смелой последовательностью их заклятый оппонент — буржуа осуществляет их проект деконструкции культуры и морали, тем самым освобождая себя от всех сдерживающих норм".
Заслуга Панарина заключается в том, что он смог формализовать признаки естественно-исторического процесса в "океане проявлений постмодерна". Понимание естественно-исторического процесса можно найти и в опыте многих стран мира.
Опыт Японии в наращивании капитала
Аналитики П.Полуян и А.Отырба, исследуя рост акционерного капитала в Японии, выделили следующее: "Если внимательно исследовать финансово-экономические технологии в области капиталообразования, которые использовались в Японии 70-80 годов и в США во второй половине 1990-х, можно без труда обнаружить, что взрывной рост капиталов этих стран был вызван именно оценочными и бухгалтерскими нововведениями. Инновации способствовали преобразованию продуктов интеллектуальной деятельности в нематериальные активы чрезвычайно высокой стоимости — с дальнейшей их конвертацией в акционерный и финансовый капитал.
Причина столь парадоксального явления была проста. Начиная с 60-х годов, японцы начали скупать по всему миру продукты интеллектуального труда — НИОКРы, НИРы, патенты, ноу-хау, рационализаторские предложения и т.д. Затем они оценивали их на родине по своей методике и ставили на баланс предприятий в качестве нематериальных активов уже по новой стоимости. Это позволяло им практически неограниченно увеличивать балансовую стоимость своих предприятий, в результате чего в Японии впервые в мире стоимость нематериальных активов корпораций превысила стоимость материальных, причем, в большинстве случаях — многократно. Рост стоимости активов позволял корпорациям пропорционально величине новообразованных активов осуществлять дополнительную эмиссию акций, которые, в свою очередь, появляясь на фондовом рынке, выполняли функции товара. Таким образом, как бы из ничего рождалась новая товарная масса на колоссальные, по тем временам, суммы. В результате, оборот токийского фондового рынка оказался сопоставим с совокупным оборотом всех фондовых рынков мира".
Они также отметили: "Волна цунами финансового капитала сначала спровоцировала экономический всплеск внутри Японии, а потом захлестнула остальной мир, который к концу 1980-х годов ощутил реальную опасность того, что все на свете будет скуплено японцами. И тогда были приняты меры по сдерживанию: Японию принудили подписать "Договор Плаза" и "Луврское соглашение", условия, которых предписывали ей остановить процесс капиталообразования. Но, объем капиталов созданных за предыдущий период на основе финансовых технологий был столь велик, что, хотя они с 1990 года практически не растут, Япония и сегодня продолжает оставаться крупнейшим в мире кредитором".
Полуян и Отырба предложили проделать аналогичный путь и финансистам России.
Защита Китая от спекулятивного капитала
Российский интеллектуал А.Смирнов убежден в том, что "за китайским рынком стоят реальные активы успешных высоко прибыльных компаний, а денежные власти Китая регулируют его в нужном направлении. У этого рынка есть важная особенность - для иностранных инвесторов он относительно закрыт - и он реально более стабилен. Мощная финансовая система Китая способна противостоять атакам международных спекулянтов". А П.Алайцев выделил возросшее влияние Китая на глобальный финансовый рынок в рамках системы защиты страны от спекулятивного капитала: "В начале марта 2007 года восходящий тренд на рынке нефти едва не сменился на понижение. "Провокатором" оказался Китай, правительство которого решило ужесточить контроль за притоком спекулятивного капитала и ограничить инвестиции заемных средств в акции китайского фондового рынка. За один день инвесторы вывели с китайского фондового рынка $107,8 млрд., рынок "Поднебесной" за день упал более чем на 9%, а финансовое "цунами" пошло гулять по всему миру. Напуганные инвесторы начали сокращать объемы своих операций на всех рынках, в том числе, и на нефтяном. Возрос вывод капиталов с азиатских рынков, особенно японского – индекс NIKKEI упал с 26 февраля более чем на 9%, американские фондовые индексы просели примерно на 5%".
К этому необходимо добавить, что ХVII съезд КПК, состоявшийся 15-21 октября 2007 года, также принял ряд исторических решений, в частности, о развитии внутреннего рынка, которые также направлены на создание эффективной системы защиты от спекулятивного капитала.
Хедж-фонды и кризисы
Известный финансист Дж.Сорос отмечает: "Управляющие хеджевых фондов и другие спекулянты могут торговать валютами непосредственно, минуя покупку или продажу ценных бумаг. Так поступают и банки — как по собственной инициативе, так и по поручению своих клиентов. Банки играют значительно более важную роль на валютных рынках, чем хеджевые фонды, но следует считать, что хеджевые фонды, вроде моего, играли отрицательную роль в азиатских валютных неурядицах. Так как хеджевые фонды, как правило, больше озабочены абсолютными, а не сравнительными результатами, они могут активнее влиять на ускоренное изменение тенденции". Сорос считает, что "подлинная проблема заключается в том, желательна ли спекуляция валютой. Если оценивать факты, то страны со свободно конвертируемой валютой пострадали от неурядиц в ходе валютного кризиса в большей мере, чем страны, которые, так или иначе, контролировали торговлю валютой. Таиланд был более открыт, чем Малайзия, поэтому и падение экономики в Таиланде было более значительным; континентальный Китай был затронут кризисом меньше, чем Гонконг, хотя в последнем — намного более прочная банковская и финансовая система. Однако такой вывод неоднозначен. Корейской валютой нельзя было торговать свободно, но кризис здесь оказался столь же серьезным, как и в Юго-Восточной Азии"
Арно де Борчгрейв проявляет озабоченность состоянием мировых финансов: "Сегодня США, чтобы сохранить статус сверхдержавы, занимают 7 млрд долларов в день; основными держателями долговых обязательств являются Китай, Япония, Россия и Саудовская Аравия. Но Путин не набрасывается на президента Буша с критикой за игры с глобальной финансовой стабильностью. И не осуждает за спекуляции на рынках вторичных ценных бумаг в объеме 300 триллионов долларов (по оценке Федеральной резервной системы), где ставят на все или почти на все, что предлагают менеджеры богатых хеджевых фондов. Фьючерсы, форварды, опционы, свопы превратились в манию. Легендарный инвестор Уоррен Баффет поставил серьезный вопрос о растущей угрозе производных финансовых инструментов. Их крах станет глобальным финансовым цунами". Известный российский аналитик в сфере финансов О.Вьюгин считает, что "спекулятивный капитал – это капитал, который идет впереди и ищет слабости финансовой политики с тем, чтобы на них сыграть. В этом смысле спекулянты – это санитары финансового сектора. Поэтому спекулятивный капитал часто является тем спусковым крючком, который приводит к кризисам". Другой известный российский экономист А.Кобяков также отмечает роль хедж-фондов: "Вспомним, что стояло за обвалом иены в 1996-1998 гг. Тогда одной из основных причин того, что иена необоснованно, даже угрожающе далеко отдалилась от уровня, диктовавшегося макроэкономическими показателями, была игра, которую вели хедж-фонды. Значительная разница в процентных ставках между Японией и США позволяла, взяв кредит в японских иенах под практически нулевой процент и конвертировав их в доллары, вложиться в американские облигации, имеющие доходность около 6% годовых. С учетом постоянного падения иены со скоростью примерно 20% год прибыль хедж-фондов превращалась уже в более чем приличные 25% годовых". Именно этим и объясняется влияние хедж-фондов на развитие кризисных явлений.
Хедж-фонды по Николаю Рубцову
Николай Рубцов в работе "Хедж-угроза" подробно проанализировал деятельность хедж-фондов и исходящую от них угрозу: "Итак, что такое хедж-фонды? С момента своего зарождения они стали предметом мифотворчества. Произошло это благодаря термину, который лег в их название, – hedge. Под ним в практике финансового менеджмента понимаются действия, направленные на покрытие ценовых, кредитных, валютообменных рисков. Отсюда нередко делался вывод, что работа хедж-фондов связана именно с процедурами страхования рисков. Но такой взгляд на существо хедж-фондов крайне далек от истины.
Если следовать определению, данному специалистами Международного валютного фонда, хедж-фонды – эклектичные инвестиционные пулы, организованные в форме частных партнерств. Они, как правило, зарегистрированы в офшорных зонах с целью минимизации налогообложения и государственного регулирования. Хедж-фонды не имеют жестких ограничений в инвестиционных стратегиях, и применяют эти стратегии к любым экономическим и финансовым объектам с целью получения максимально возможной абсолютной доходности безотносительно к сложившимся рыночным условиям.
Влияние хедж-фондов на движение рынков с каждым годом становится все более значительным. Согласно данным HedgeFund.net, активы под их управлением за первые шесть месяцев текущего года выросли на 20,4% до $2,6 трлн. Общее количество хедж-фондов в мире составляет примерно 9 тысяч. Из них 400 – это мегафонды с капиталом более $1 млрд. Они контролируют 80% всех активов индустрии".
Н.Рубцов отмечает неуклонно возрастающее влияние хедж-фондов: "По оценкам специалистов, почти половина объема торгов на ведущих биржах мира – NYSE и LSE – приходится именно на хедж-фонды. Согласно оценке Greenwich Associates, эти финансовые институты контролируют, например, 45% объема торгов облигациями развивающихся рынков, 47% – проблемными долгами. 55% объема торгов кредитными деривативами – стремительно развивающейся области финансовых рынков номинальным объемом $26 трлн – тоже дело рук хедж-фондов. Словом, влияние индустрии на финансовые рынки приобрело настолько значимый характер, что последние не в состоянии эффективно функционировать без первых. Наиболее крупными хедж-игроками являются J.P. Morgan Asset Management, Goldman Sachs Asset Management, Bridgewater Associates, D.E. Shaw, Farallon Capital Management, Och-Ziff Capital Management, Barclays Global Investors, Man Investments, Cerberus Capital Management". Другой пример – это "история с Amaranth Advisors. Этот фонд за одну неделю сентября 2006 года потерял почти 65% своих активов или более $6 млрд, неверно спрогнозировав разницу в цене между летними и зимними фьючерсами на газ. Крушение фонда напрямую затронуло интересы не только многочисленных частных инвесторов, но и целый ряд крупных пенсионных фондов, а также ведущие финансовые институты мира – Morgan Stanley, Credit Suisse, Deutsche Bank, Goldman Sachs и Bank of New York".
Деривативы и метафора Муранивского
Красимир Петров выделяет пять "спусковых крючков", которые могут запустить новую Великую депрессию. Первый – это "мировой валютный, банковский или деривативный кризис". Что заставляет выделить деривативную составляющую грядущего кризиса в отдельную сферу осмысления?
М.Цветова отметила: "В США число потенциальных заемщиков-банкротов к концу этого лета выросло до критического уровня. Это факт обеспокоил аналитиков и они начали бить во все колокола, ведь на ипотеке в самой развитой экономике мира построена огромная финансовая пирамида. Для того, чтобы выдавать больше жилищных кредитов, банки выпускают ипотечные облигации и успешно размещали их на рынке. Одновременно инвестбанки и хедж-фонды (как правило на заемные средства) в последние годы активно наращивали в своих портфелях долю деривативов - сложных производных ипотечного (и фондового) рынка, рассчитанных на будущие доходы от ипотеки" (04.09.2007). Известно, что "развитие виртуальной части рынка (речь идет о семействе производных финансовых инструментов фьючерсах, опционах и многих других) достигло масштабов, в десятки раз превосходящих реальные операции с активами. Именно этим объясняются объем операций на валютном рынке (мировой дневной оборот приближается к 1,5 триллионам долларов; таким образом, за год оборот валютного рынка в 8 - 10 раз превышает объем мирового ВВП!). Из инструментов, призванных уменьшать локальные риски, деривативы превратились в один из мощнейших факторов системного риска всех мировых финансов. Валютный рынок превратился в гигантский тотализатор" (С.Мальцев).
Н.Рубцов убежден, что "системный риск финансовых рынков лежит в сфере кредитных деривативов". Он считает, что "в мировой банковской системе произошел структурный сдвиг. Традиционно присущие сектору риски кредитные институты начали списывать со своих балансов путем создания синтетически скроенных деривативных продуктов. Кредитные риски стали переходить из банковского сектора к другим участникам инвестиционного сообщества. Иными словами, была нарушена привычная структура взаимоотношений между кредитором и заемщиком капитала, оценка кредитного риска стала постепенно испаряться из самой сути процесса предоставления кредита. Некоторые восприняли эту финансовую инновацию как революционный шаг, утверждая, что перемещение риска из банковского сектора к небанковским инвестиционным структурам делает всю современную финансовую систему более крепкой, поскольку риск становится более диверсифицированным и лучше управляемым. Вместе с тем небезызвестный закон страхования гласит, что хеджирование наряду с уменьшением риска отдельной стороны, увеличивает риск системы в целом посредством включения так называемого «морального фактора». Моральный риск – это ассиметричность информации, т. е. когда наличие страховки делает человека менее восприимчивым к угрозе потерь. Применительно к кредитным рынкам это ведет к тому, что кредиторы становятся все более индифферентными к качеству выдаваемых ими кредитов. Как заметил Рагурам Раджан из Международного валютного фонда, банки сейчас больше "вскармливают" риск, чем уменьшают стремление к нему. При нынешней относительно здоровой финансовой обстановке рынки сохраняют стабильность, что, как бы не звучало парадоксальным, ведет к интенсификации «морального риска». Иными словами, чем дольше рыночные суперструктуры предстают как надежные, тем все больший груз доверия на них возлагается. И это несмотря на то, что сама видимость надежности этих структур не прошла испытание трудным временем". Необходимо отметить, что появление деривативов – это один из аспектов трансформации мировой рыночной экономики: "Наращивание инвестиционных рисков и появление сложной системы страхования рисков при помощи вторичных (производных) финансовых инструментов - деривативов. Расширение использования деривативов для спекулятивной игры на финансовых рынках (с 1990 по 2001 г. объем операций с деривативами вырос с 1,7 трлн. долл. до 110 трлн. долл.) в итоге резко повышает системную неустойчивость мировых финансовых рынков, увеличивая, а не снижая инвестиционные риски" (Л.Черной).
Известный российский экономист Т.Муранивский отмечает, что "именно спекулятивные операции с ценными бумагами (дериватами), не обеспеченными физическими товарами, привели к кризисам 1987 и 1997 гг. Сущность дериватов можно понять в сравнении. Известно, что фашистская Германия в годы войны, кроме прямого грабежа, использовала валютно-финансовые методы ограбления оккупированных стран. Они заключались в выпуске ничем не обеспеченных военных оккупационных денег, которыми формально оплачивались поставки сырья и продовольствия из этих стран в Германию. Спекуляция дериватами по своей сути ничем не отличается от использования таких оккупационных денег". Сравнение деривативов с Reichskreditkassenscheine – немецкой маркой, специально выпущенной для оккупированных советских территорий, – это превосходная метафора, позволяющая осмыслить новую реальность начала ХХI века. Дж.Сорос убежден, что "использование обобщений, метафор, аналогий, сравнений, дихотомий и других умственных построений способствует внедрению некоторого порядка в запутанный мир". В рамках данного видения метафора Т.Муранивского не выглядит существенным искажением реальности.
Спекуляции кэрри-трейд по А.Зотину
Экспертам в сфере финансов свойственен взвешенный алармизм. Российский аналитик А.Зотин утверждает, что "валютные операции кэрри-трейд и связанные с ними глобальные денежные потоки достигли за последние годы колоссальных масштабов. "Благодаря" им мир рискует столкнуться с невиданными финансовыми потрясениями". Но в целом его оценки – это взвешенный алармизм.
Кэрри-трейд – это игра на разнице в валютных процентных ставках, освоенная еще во время кризиса 1997–1998 годов. А Зотин отмечает: "Объем сделок кэрри-трейд оценивается в $1 трлн. Основными низкодоходными валютами служат как раз японская иена и швейцарский франк, причем наиболее излюбленным инструментом спекулянтов является именно иена, а "швейцарец" в мировом финансовом спектакле играет на вторых ролях. Роль "примадонны" досталась иене во многом из-за внутренних проблем японской экономики, которая уже более полутора десятка лет с неимоверным трудом пытается преодолеть постигший ее в начале 90-х дефляционный кризис, вызванный схлопыванием перегретого рынка активов и недвижимости".
А Зотин фокусирует внимание на том, что "спекулянты кэрри-трейд совсем не против получить доход не только от простой разницы ставок в условиях курсовой стабильности, но и от роста курса высокодоходной валюты по отношению к низкодоходной. В этом лейбницевском, "лучшем из всех возможных миров", они получают двойной доход". Главная проблема по А.Зотину заключается в том, что "спекуляции кэрри-трейд искажают всю экономическую систему стран с высокодоходными валютами. Как отмечает главный экономист Danske Bank Карстен Валгрин, Исландия и Латвия в результате колоссального притока спекулятивной ликвидности сумели скопить огромные дефициты текущего счета платежного баланса, которые достигают фантастического по любым макроэкономическим меркам уровня в 25–30% от ВВП! При этом валовой внешний долг той же Исландии в пять раз превысил ВВП! В отсутствие постоянного притока инвестиций, питаемых иеной и другими валютами кэрри-трейд. Эти страны при таких ужасающих экономических показателях ждала бы неминуемая и жесткая девальвация национальной валюты, однако этого не происходит – спекулятивная ликвидность продолжает надувать из этих стран финансовую пирамиду. Не только Исландия, Новая Зеландия, Латвия, Турция и Венгрия являются любимчиками спекулянтов, но и гигантская экономика США «сидит на игле» дешевой ликвидности, поставляемой в основном той же Японией. Но бесконечных финансовых пирамид не бывает. И чем больше и масштабней пирамида, тем печальней будет ее конец. По прошествии должного времени всем инвестиционным банкам и хедж-фондам необходимо возвращать кредиты, номинированные в иенах и других вспомогательных низкодоходных валютах. Вот тут-то и начинается второй этап финансовой карусели – массовое закрытие вышеописанных кредитно-инвестиционных сделок, вследствие чего высокодоходная валюта «валится» относительно низкодоходной в течение нескольких дней, недель или месяцев, отыгрывая весь свой рост за долгий период. Мавр сделал свое дело – мавр может уходить, дальнейшая судьба высокодоходной валюты (и вообще всей экономики страны мишени кэрри-трейд) спекулянту после фиксации прибыли глубоко безразлична. Если вдруг в процесс фиксации прибыли добавляются привходящие обстоятельства (например, общая паника на финансовых рынках и/или пониженная ликвидность), масштаб такого вертикального падения может быть весьма впечатляющим – как это было, скажем, в 1997–1998 годах".
Взвешенный алармизм А.Зотина проявляется и в видении перспектив: "Объем кэрри-трейд конца 90-х – это просто детский сад по сравнению с нынешними триллионными спекуляциями. До сих пор игрища не приводили к серьезным кризисным явлениям масштаба 1997–1998 годов. Пока все локальные кризисы на фондовых рынках приводили лишь к относительно небольшому выходу из позиций кэрри-трейд и к не столь уж существенным скачкам японской иены (повторяемым в сглаженном виде швейцарским франком). Однако ключевым словом здесь является "пока".
Уровень спекулятивного капитала и Первая глобальная великая депрессия
А.Панарин несколько лет назад отмечал: "В настоящее время годовая торговля валютой уже составляет более 400 триллионов долл., что в 80 раз превышает мировую торговлю товарами. Это — наглядный пример монетаристской самоценности обмена, теряющего товарную привязку и рождающего спекулятивную "прибыль из воздуха". "Спекуляция на валютном рынке является сегодня одним из основных источников дохода современных банков во всем мире. Для примера, около 80% от всей прибыли крупнейшего швейцарского банка United Bank of Switzerland (UBS) получено в результате работы на международном валютном финансовом рынке, и только около 20% от всей прибыли составляют доходы от кредитов, торговли ценными бумагами и т.д. Основное состояние Сороса является результатом валютных спекуляций". (Ю.Овсянникова). Гр.Ванин приводит следующий формат доминирования спекулятивного капитала: "Эксперты считают, что в мировых финансовых потоках доля спекулятивного капитала составляет порядка 85%, и только 15% приходится на реальную экономику". С.Митрофанов со ссылкой на председателя Обще-немецкого банка Альфреда Хегозена приводит иной формат: "97 процентов мировых банковских операций осуществляется в результате коловращения бумаг, и только 3 - отражают и обслуживают ситуацию в производстве". Э.Альтфатер, применяет вместо понятия финансовый "пузырь" "спекулятивный карточный домик". Альтфатер считает, что из обращающихся “ежедневно 1000 миллиардов долларов США... только около 1% необходимо для покрытия мировой торговли". Представляется, что точные, конкретные цифры соотношений между реальной экономикой и спекулятивным капиталом не столь важны, в рамках выявленных тенденций. Важно другое.
Глобальный мир подошел к вполне реальному Рубикону, после которого мир радикально изменится. Вероятность Первой глобальной Великой депрессии возрастает каждодневно в рамках естественно-исторических процессов. Влияние политиков в том или ином национальном государстве измеряется размерами госбюджета, но подрывается внутренними спекулятивными "пузырями". Суммарные финансовые средства в госбюджетах двух сотен национальных государств и в реальной экономике все больше напоминают "истончающийся озоновый слой", под напором постоянно разрастающегося агрессивно-разрушительного глобального спекулятивного капитала.
Первая глобальная Великая депрессия неизбежна. И сегодня интеллектуалов в большинстве стран мира интересуют не сроки начала нового глобального кризиса, а системы мониторинга глобального финансового рынка и эффективность собственных антикризисных мер (программ) по защите от глобального кризиса и многое другое, что не выплескивается в "открытые источники". Представляется, что наша страна может помочь многим странам мира, экспортируя уникальный внутрироссийский интеллектуальный продукт – антикризисный пиар и "план Путина".
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
"Не хочу быть паникером,
но я вижу очень дурные
предзнаменования".
(Лау Най-кьюн "China Daily")
В России исторически сложилось негативное отношение к спекулятивному капиталу. Наиболее полно соответствующее отношение выразил Дмитрий Менделеев. Он считал, что состояние без труда может быть нравственно, если только получено по наследству. Капиталом, по его мнению, является только та часть богатства, которая обращена на промышленность и производство, но не на спекуляцию и перепродажу. Весь советский период истории нашей страны – это своеобразная "прививка" от спекулятивного капитала, но в начале ХХI века спекулятивный капитал вновь является жесткой реальностью.
"Не секрет, что любой рынок акций спекулятивен и построен на принципе пирамиды, проигрыш в которой ожидает самых нерасторопных покупателей, не успевших вывести свои деньги в ответ на очевидные сигналы рынка", - утверждает А.Смирнов. И с ним необходимо согласиться. Но сегодня спекулятивный капитал все больше связывают с таким субъектом финансово-экономических отношений как хедж-фонды: "Мир замер в ожидании крушения крупных хедж-фондов, принявших на себя чрезмерные риски. Зачем рынки взрастили этих непрозрачных и жадных монстров?" (Н.Рубцов).
Спекулятивный капитал в России начала ХХI века
Академик А.Некипелов, анализируя дефолт и кризис ГКО, выделяет аспект "авантюристического открытия российских финансовых рынков". Цель данного шага по Некипелову – это попытка "привлечь спекулятивный капитал для финансирования дефицита государственного бюджета. И когда этот капитал шел в страну, несколько сбивая доходность на рынке ГКО, то замысел представлялся его авторам безупречным. Но, к сожалению, спекулятивный капитал потому и спекулятивный, что он как приходит, так в самый неподходящий момент и уходит, порождая проблемы, которые российская экономика переживает с осени 1997 года".
В апреле 2001 года аналитик Я.Миркин, выступая на конференции "Управление рисками на финансовых рынках", заявил, что около 70-80% инвестиций в акции российских предприятий представляют собой спекулятивный капитал. Он отметил, что "в настоящее время российский рынок акций, емкость которого относительно невелика, определяется влиянием внешних и внутренних спекулятивных средств", а также то, что российский фондовый рынок демонстрирует высокую взаимосвязь с американским рынком и развивающимися финансовыми рынками стран Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. А также с ценами на нефть. Что изменилось с того времени?
В октябре 2006 года РБК проинформировал со ссылкой на ИК "Максвелл Капитал", что "российский рынок акций остается спекулятивным". Историки российских финансов, безусловно, вспомнят отток спекулятивного капитала из России в 2004 году. "В марте-апреле этого года из России ушло $10 миллиардов спекулятивного капитала" (М.Задорнов). Одной из причин оттока капитала, по мнению бывшего министра финансов, была ситуация вокруг "Юкоса". Останутся в истории и аналогичные события 2007 года: "Впервые с середины 2006 года зафиксирован чистый отток капитала, обусловленный волатильностью на мировых финансовых рынках. ЦБ оценил отток капитала в третьем квартале на уровне $9,4 млрд. Несмотря на отток спекулятивного капитала в $9,4 млрд, прямые иностранные инвестиции в Россию продолжают расти, а население активно избавляется от иностранной валюты, следует из первой оценки платежного баланса за третий квартал 2006 года, выполненной Банком России" ("КоммерсантЪ" 05.10.2007).
Известный российский экономист М.Делягин убежден, что "крах спекулятивного пузыря сможет стать детонатором для системного кризиса на ровном месте". Негативное отношение к спекулятивному капиталу присуще интеллектуалов с "левыми" взглядами: "Подрыв национальных государств и систем права уже привел к тому, что финансовые спекулянты могут безнаказанно разорять целые континенты и вывозить из разоренных стран сотни миллиардов долларов, обесценивать труд миллионов людей, не подпадая при этом ни под одну из статей уголовного кодекса. Эти спекулянты ведут тихий геноцид оказавшихся незащищенными народов, подрывая условия всякой нормальной жизни". (С.Батчиков, С.Кара-Мурза). Отношение российских властей к спекулятивному капиталу концептуально выразил министр финансов Алексей Кудрин. Он рассчитывает на то, что "все больше спекулятивного капитала будет оставаться в России на долгосрочную перспективу на фоне снижающейся инфляции". По мнению А.Кудрина, необходимо говорить не об оттоке капитала, а о некотором снижении его притока, отмечая, что по итогам первого полугодия 2007 года чистый приток частного капитала в российскую экономику составил 67 млрд долл. (ПРАЙМ-ТАСС 11.07.2007).
Влияние спекулятивного капитала отмечает директор агентства "Динас" Юрий Сергеев: "Я считаю, что невероятный рост цен на недвижимость во многом обеспечил спекулятивный капитал страховых компаний. Когда мы подарили им по 3 миллиарда долларов в год, они были просто обязаны их инвестировать, в том числе и в недвижимость. А ведь тарифы ОСАГО благословлены государством. И если при свободной экономике накопление дисбалансов приводит к коррекции, то в России существующий сговор страховых компаний с властью блокирует возможную коррекцию".
Это косвенно подтвердил В.Яковлев, министр регионального развития РФ, в выступлении на конференции (29-30.06.2005) на тему "Доступное жилье для россиян: перспективы": "Сегодня очаги экономического роста присутствуют лишь в 140 из 1042 городов и поселков городского типа. Население мигрирует в экономически более благоприятные регионы. Только два города-миллионера, Ростов и Волгоград, показывают рост населения. Строительная отрасль не обеспечивает решение жилищной проблемы. Она даже не компенсирует износ жилищного фонда. Кроме того, рост строительной отрасли имеет латентный и однобокий характер. Прежде всего 44 процента общего объема жилищного строительства приходится на территорию Москвы и Московской области. Активное жилищное строительство ведется лишь в 10-12 регионах России. Однако в крупных городах жилищное строительство превратилось в инвестиционную площадку для спекулятивного капитала". Представляется, что за время, прошедшее с данного высказывания, в России мало что изменилось. Более того, жилье стало более недоступным.
Спекулятивный капитал в формате истории
Социолог В.Ковалев в работе "Социально-политическая стратегия обеспечения безопасности России в контексте глобализации" отметил, что "еще в середине XIX века наблюдалась ярко выраженная тенденция трансформации финансового капитала в индустриальный, сопровождающаяся переходом руководящей социально-экономической и политической роли к представителям последнего. Особенно наглядно это проявилось в Германии, Австро-Венгрии и России. В результате Первой мировой войны победили государства с искусственно созданным преобладанием финансово-спекулятивного капитала, непрерывно наращивавшие его объемы для сохранения своего господствующего положения всеми доступными легальными и нелегальными способами. В итоге внутрифинансовые сделки в сотни раз превзошли таковые в секторе реального производства, что привело к нехватке капиталов для большинства стран". Т.Муранивский фиксирует роль спекулятивного капитала в новейшей глобальной истории, в рамках анализа "азиатского кризиса" 1997 года: "Лондонские газеты "Таймс" и "Гардиан" сообщают, что "самый известный в мире спекулянт Джордж Сорос в понедельник 23 октября потерял около 10% денег, облигаций и других ценных бумаг Квантумской инвестиционной группы и 5-ти других фондов Сороса или почти половину доходов за этот год. Крупнейшие потери в сумме 400 млн.долл. у него были в России, "развивающийся рынок" который он до этого называл "лучшими в мире". Однако премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад считает иначе. По сообщению агентства ЭИРНС в субботу 2-го ноября он настоятельно потребовал, чтобы Сорос приостановил свою торговую деятельность. Он не только не выразил сожаления в связи с потерями Сороса, но и высказал сомнения на этот счет. Махатхир заявил, что в Малайзии Сорос приобрел 7 млрд. ринггитов (2 млрд.долл.). А после девальвации ринггита страна потеряла 1 500 долл. на душу населения, т.е. при численности населения 20 млн. человек потери составили 30 млрд.долл. Он отметил также потери Филиппин, Таиланда и Тайваня".
Постмодерн и природа спекуляций по А.Панарину
А.Панарин, безусловно, один из самых недооцененных интеллектуалов в России. Его наследие многогранно. Панарину удалось увидеть в динамике изменяющейся реальности то, что многие и многие не в состоянии осознать и сегодня. Панарин выявил генезис представлений о капитале в России: "Номенклатурная богема, получившая новую собственность вкупе со старыми привилегиями, оказалась в принципе не способной идти трудным путем честных сбережений, партнерства и ответственности. Она сделала головокружительное открытие, что старая предпринимательская прибыль, связанная с экономикой роста не идет ни в какое сравнение с ростовщической прибылью, связанной со спекулятивным помещением капитала, финансовыми пирамидами и играми типа "МММ". Все это назвали новейшей монетаристской экономикой, якобы имманентной современному информационному обществу, ибо все спекулятивные финансовые игры связаны, во-первых, с получением опережающей информации о рынке ценных бумаг и экологии фиктивного капитала в целом, а во-вторых, поражают дематериализацией самого богатства, по-видимому, появляющемуся прямо из воздуха".
А.Панарин выделил технологию создания спекулятивного капитала: "Информационная экономика" финансовых спекулянтов означает систему механизмов, посредством которых обеспечивается дематериализация капитала, теряющего всякую привязку к реальному процессу производства общественного богатства. Вследствие этого происходит превращение финансовой элиты в "игровое" сообщество, способное обкрадывать целые народы и континенты, в считанные часы сводя на нет сбережения и труд сотен миллионов людей. Такая система означает реставрацию антагонистической пары: ростовщическая диаспора — туземное население, то есть перечеркивает обретения капитализма "веберовского" типа. Сообщество спекулятивных финансовых игроков по всем показателям отличается от старого протестантского сообщества накопителей-аскетов. Игрок не скопидомничает, не ограничивает свое гедонистическое воображение, не откладывает исполнение желаний. Чем легче ему достается богатство, тем расточительнее он им распоряжается".
Он также связал выявленный процесс с доминантами постмодерна: "Переключение внимания с промышленной прибыли на прибыль, получаемую от раскованных спекулятивных игр, переход от "скучного" классического предпринимательства к азартному строительству финансовых пирамид и другим видам аферы дает нам узнаваемый постмодернистский образ дезорганизованной чувственности, и не думающей себя усмирять ради какого-то долга и какого-то дела. Бунт спекулятивного "предпринимательства", не признающего никаких ограничений, никаких правил игры, начисто не способного к методическому накопительству и другим проявлениям отложенного удовлетворения желаний как нельзя лучше вписался в проект постмодернистской "деконструкции" всех институтов и норм "репрессивного общества". Как оказалось, постмодернисты и деконструктивисты не для того старались: их усердием воспользовался буржуа-протей, в совершенстве владеющий искусством превращения. Ошеломленному постмодернистскому авангарду оставалось только наблюдать, с какой смелой последовательностью их заклятый оппонент — буржуа осуществляет их проект деконструкции культуры и морали, тем самым освобождая себя от всех сдерживающих норм".
Заслуга Панарина заключается в том, что он смог формализовать признаки естественно-исторического процесса в "океане проявлений постмодерна". Понимание естественно-исторического процесса можно найти и в опыте многих стран мира.
Опыт Японии в наращивании капитала
Аналитики П.Полуян и А.Отырба, исследуя рост акционерного капитала в Японии, выделили следующее: "Если внимательно исследовать финансово-экономические технологии в области капиталообразования, которые использовались в Японии 70-80 годов и в США во второй половине 1990-х, можно без труда обнаружить, что взрывной рост капиталов этих стран был вызван именно оценочными и бухгалтерскими нововведениями. Инновации способствовали преобразованию продуктов интеллектуальной деятельности в нематериальные активы чрезвычайно высокой стоимости — с дальнейшей их конвертацией в акционерный и финансовый капитал.
Причина столь парадоксального явления была проста. Начиная с 60-х годов, японцы начали скупать по всему миру продукты интеллектуального труда — НИОКРы, НИРы, патенты, ноу-хау, рационализаторские предложения и т.д. Затем они оценивали их на родине по своей методике и ставили на баланс предприятий в качестве нематериальных активов уже по новой стоимости. Это позволяло им практически неограниченно увеличивать балансовую стоимость своих предприятий, в результате чего в Японии впервые в мире стоимость нематериальных активов корпораций превысила стоимость материальных, причем, в большинстве случаях — многократно. Рост стоимости активов позволял корпорациям пропорционально величине новообразованных активов осуществлять дополнительную эмиссию акций, которые, в свою очередь, появляясь на фондовом рынке, выполняли функции товара. Таким образом, как бы из ничего рождалась новая товарная масса на колоссальные, по тем временам, суммы. В результате, оборот токийского фондового рынка оказался сопоставим с совокупным оборотом всех фондовых рынков мира".
Они также отметили: "Волна цунами финансового капитала сначала спровоцировала экономический всплеск внутри Японии, а потом захлестнула остальной мир, который к концу 1980-х годов ощутил реальную опасность того, что все на свете будет скуплено японцами. И тогда были приняты меры по сдерживанию: Японию принудили подписать "Договор Плаза" и "Луврское соглашение", условия, которых предписывали ей остановить процесс капиталообразования. Но, объем капиталов созданных за предыдущий период на основе финансовых технологий был столь велик, что, хотя они с 1990 года практически не растут, Япония и сегодня продолжает оставаться крупнейшим в мире кредитором".
Полуян и Отырба предложили проделать аналогичный путь и финансистам России.
Защита Китая от спекулятивного капитала
Российский интеллектуал А.Смирнов убежден в том, что "за китайским рынком стоят реальные активы успешных высоко прибыльных компаний, а денежные власти Китая регулируют его в нужном направлении. У этого рынка есть важная особенность - для иностранных инвесторов он относительно закрыт - и он реально более стабилен. Мощная финансовая система Китая способна противостоять атакам международных спекулянтов". А П.Алайцев выделил возросшее влияние Китая на глобальный финансовый рынок в рамках системы защиты страны от спекулятивного капитала: "В начале марта 2007 года восходящий тренд на рынке нефти едва не сменился на понижение. "Провокатором" оказался Китай, правительство которого решило ужесточить контроль за притоком спекулятивного капитала и ограничить инвестиции заемных средств в акции китайского фондового рынка. За один день инвесторы вывели с китайского фондового рынка $107,8 млрд., рынок "Поднебесной" за день упал более чем на 9%, а финансовое "цунами" пошло гулять по всему миру. Напуганные инвесторы начали сокращать объемы своих операций на всех рынках, в том числе, и на нефтяном. Возрос вывод капиталов с азиатских рынков, особенно японского – индекс NIKKEI упал с 26 февраля более чем на 9%, американские фондовые индексы просели примерно на 5%".
К этому необходимо добавить, что ХVII съезд КПК, состоявшийся 15-21 октября 2007 года, также принял ряд исторических решений, в частности, о развитии внутреннего рынка, которые также направлены на создание эффективной системы защиты от спекулятивного капитала.
Хедж-фонды и кризисы
Известный финансист Дж.Сорос отмечает: "Управляющие хеджевых фондов и другие спекулянты могут торговать валютами непосредственно, минуя покупку или продажу ценных бумаг. Так поступают и банки — как по собственной инициативе, так и по поручению своих клиентов. Банки играют значительно более важную роль на валютных рынках, чем хеджевые фонды, но следует считать, что хеджевые фонды, вроде моего, играли отрицательную роль в азиатских валютных неурядицах. Так как хеджевые фонды, как правило, больше озабочены абсолютными, а не сравнительными результатами, они могут активнее влиять на ускоренное изменение тенденции". Сорос считает, что "подлинная проблема заключается в том, желательна ли спекуляция валютой. Если оценивать факты, то страны со свободно конвертируемой валютой пострадали от неурядиц в ходе валютного кризиса в большей мере, чем страны, которые, так или иначе, контролировали торговлю валютой. Таиланд был более открыт, чем Малайзия, поэтому и падение экономики в Таиланде было более значительным; континентальный Китай был затронут кризисом меньше, чем Гонконг, хотя в последнем — намного более прочная банковская и финансовая система. Однако такой вывод неоднозначен. Корейской валютой нельзя было торговать свободно, но кризис здесь оказался столь же серьезным, как и в Юго-Восточной Азии"
Арно де Борчгрейв проявляет озабоченность состоянием мировых финансов: "Сегодня США, чтобы сохранить статус сверхдержавы, занимают 7 млрд долларов в день; основными держателями долговых обязательств являются Китай, Япония, Россия и Саудовская Аравия. Но Путин не набрасывается на президента Буша с критикой за игры с глобальной финансовой стабильностью. И не осуждает за спекуляции на рынках вторичных ценных бумаг в объеме 300 триллионов долларов (по оценке Федеральной резервной системы), где ставят на все или почти на все, что предлагают менеджеры богатых хеджевых фондов. Фьючерсы, форварды, опционы, свопы превратились в манию. Легендарный инвестор Уоррен Баффет поставил серьезный вопрос о растущей угрозе производных финансовых инструментов. Их крах станет глобальным финансовым цунами". Известный российский аналитик в сфере финансов О.Вьюгин считает, что "спекулятивный капитал – это капитал, который идет впереди и ищет слабости финансовой политики с тем, чтобы на них сыграть. В этом смысле спекулянты – это санитары финансового сектора. Поэтому спекулятивный капитал часто является тем спусковым крючком, который приводит к кризисам". Другой известный российский экономист А.Кобяков также отмечает роль хедж-фондов: "Вспомним, что стояло за обвалом иены в 1996-1998 гг. Тогда одной из основных причин того, что иена необоснованно, даже угрожающе далеко отдалилась от уровня, диктовавшегося макроэкономическими показателями, была игра, которую вели хедж-фонды. Значительная разница в процентных ставках между Японией и США позволяла, взяв кредит в японских иенах под практически нулевой процент и конвертировав их в доллары, вложиться в американские облигации, имеющие доходность около 6% годовых. С учетом постоянного падения иены со скоростью примерно 20% год прибыль хедж-фондов превращалась уже в более чем приличные 25% годовых". Именно этим и объясняется влияние хедж-фондов на развитие кризисных явлений.
Хедж-фонды по Николаю Рубцову
Николай Рубцов в работе "Хедж-угроза" подробно проанализировал деятельность хедж-фондов и исходящую от них угрозу: "Итак, что такое хедж-фонды? С момента своего зарождения они стали предметом мифотворчества. Произошло это благодаря термину, который лег в их название, – hedge. Под ним в практике финансового менеджмента понимаются действия, направленные на покрытие ценовых, кредитных, валютообменных рисков. Отсюда нередко делался вывод, что работа хедж-фондов связана именно с процедурами страхования рисков. Но такой взгляд на существо хедж-фондов крайне далек от истины.
Если следовать определению, данному специалистами Международного валютного фонда, хедж-фонды – эклектичные инвестиционные пулы, организованные в форме частных партнерств. Они, как правило, зарегистрированы в офшорных зонах с целью минимизации налогообложения и государственного регулирования. Хедж-фонды не имеют жестких ограничений в инвестиционных стратегиях, и применяют эти стратегии к любым экономическим и финансовым объектам с целью получения максимально возможной абсолютной доходности безотносительно к сложившимся рыночным условиям.
Влияние хедж-фондов на движение рынков с каждым годом становится все более значительным. Согласно данным HedgeFund.net, активы под их управлением за первые шесть месяцев текущего года выросли на 20,4% до $2,6 трлн. Общее количество хедж-фондов в мире составляет примерно 9 тысяч. Из них 400 – это мегафонды с капиталом более $1 млрд. Они контролируют 80% всех активов индустрии".
Н.Рубцов отмечает неуклонно возрастающее влияние хедж-фондов: "По оценкам специалистов, почти половина объема торгов на ведущих биржах мира – NYSE и LSE – приходится именно на хедж-фонды. Согласно оценке Greenwich Associates, эти финансовые институты контролируют, например, 45% объема торгов облигациями развивающихся рынков, 47% – проблемными долгами. 55% объема торгов кредитными деривативами – стремительно развивающейся области финансовых рынков номинальным объемом $26 трлн – тоже дело рук хедж-фондов. Словом, влияние индустрии на финансовые рынки приобрело настолько значимый характер, что последние не в состоянии эффективно функционировать без первых. Наиболее крупными хедж-игроками являются J.P. Morgan Asset Management, Goldman Sachs Asset Management, Bridgewater Associates, D.E. Shaw, Farallon Capital Management, Och-Ziff Capital Management, Barclays Global Investors, Man Investments, Cerberus Capital Management". Другой пример – это "история с Amaranth Advisors. Этот фонд за одну неделю сентября 2006 года потерял почти 65% своих активов или более $6 млрд, неверно спрогнозировав разницу в цене между летними и зимними фьючерсами на газ. Крушение фонда напрямую затронуло интересы не только многочисленных частных инвесторов, но и целый ряд крупных пенсионных фондов, а также ведущие финансовые институты мира – Morgan Stanley, Credit Suisse, Deutsche Bank, Goldman Sachs и Bank of New York".
Деривативы и метафора Муранивского
Красимир Петров выделяет пять "спусковых крючков", которые могут запустить новую Великую депрессию. Первый – это "мировой валютный, банковский или деривативный кризис". Что заставляет выделить деривативную составляющую грядущего кризиса в отдельную сферу осмысления?
М.Цветова отметила: "В США число потенциальных заемщиков-банкротов к концу этого лета выросло до критического уровня. Это факт обеспокоил аналитиков и они начали бить во все колокола, ведь на ипотеке в самой развитой экономике мира построена огромная финансовая пирамида. Для того, чтобы выдавать больше жилищных кредитов, банки выпускают ипотечные облигации и успешно размещали их на рынке. Одновременно инвестбанки и хедж-фонды (как правило на заемные средства) в последние годы активно наращивали в своих портфелях долю деривативов - сложных производных ипотечного (и фондового) рынка, рассчитанных на будущие доходы от ипотеки" (04.09.2007). Известно, что "развитие виртуальной части рынка (речь идет о семействе производных финансовых инструментов фьючерсах, опционах и многих других) достигло масштабов, в десятки раз превосходящих реальные операции с активами. Именно этим объясняются объем операций на валютном рынке (мировой дневной оборот приближается к 1,5 триллионам долларов; таким образом, за год оборот валютного рынка в 8 - 10 раз превышает объем мирового ВВП!). Из инструментов, призванных уменьшать локальные риски, деривативы превратились в один из мощнейших факторов системного риска всех мировых финансов. Валютный рынок превратился в гигантский тотализатор" (С.Мальцев).
Н.Рубцов убежден, что "системный риск финансовых рынков лежит в сфере кредитных деривативов". Он считает, что "в мировой банковской системе произошел структурный сдвиг. Традиционно присущие сектору риски кредитные институты начали списывать со своих балансов путем создания синтетически скроенных деривативных продуктов. Кредитные риски стали переходить из банковского сектора к другим участникам инвестиционного сообщества. Иными словами, была нарушена привычная структура взаимоотношений между кредитором и заемщиком капитала, оценка кредитного риска стала постепенно испаряться из самой сути процесса предоставления кредита. Некоторые восприняли эту финансовую инновацию как революционный шаг, утверждая, что перемещение риска из банковского сектора к небанковским инвестиционным структурам делает всю современную финансовую систему более крепкой, поскольку риск становится более диверсифицированным и лучше управляемым. Вместе с тем небезызвестный закон страхования гласит, что хеджирование наряду с уменьшением риска отдельной стороны, увеличивает риск системы в целом посредством включения так называемого «морального фактора». Моральный риск – это ассиметричность информации, т. е. когда наличие страховки делает человека менее восприимчивым к угрозе потерь. Применительно к кредитным рынкам это ведет к тому, что кредиторы становятся все более индифферентными к качеству выдаваемых ими кредитов. Как заметил Рагурам Раджан из Международного валютного фонда, банки сейчас больше "вскармливают" риск, чем уменьшают стремление к нему. При нынешней относительно здоровой финансовой обстановке рынки сохраняют стабильность, что, как бы не звучало парадоксальным, ведет к интенсификации «морального риска». Иными словами, чем дольше рыночные суперструктуры предстают как надежные, тем все больший груз доверия на них возлагается. И это несмотря на то, что сама видимость надежности этих структур не прошла испытание трудным временем". Необходимо отметить, что появление деривативов – это один из аспектов трансформации мировой рыночной экономики: "Наращивание инвестиционных рисков и появление сложной системы страхования рисков при помощи вторичных (производных) финансовых инструментов - деривативов. Расширение использования деривативов для спекулятивной игры на финансовых рынках (с 1990 по 2001 г. объем операций с деривативами вырос с 1,7 трлн. долл. до 110 трлн. долл.) в итоге резко повышает системную неустойчивость мировых финансовых рынков, увеличивая, а не снижая инвестиционные риски" (Л.Черной).
Известный российский экономист Т.Муранивский отмечает, что "именно спекулятивные операции с ценными бумагами (дериватами), не обеспеченными физическими товарами, привели к кризисам 1987 и 1997 гг. Сущность дериватов можно понять в сравнении. Известно, что фашистская Германия в годы войны, кроме прямого грабежа, использовала валютно-финансовые методы ограбления оккупированных стран. Они заключались в выпуске ничем не обеспеченных военных оккупационных денег, которыми формально оплачивались поставки сырья и продовольствия из этих стран в Германию. Спекуляция дериватами по своей сути ничем не отличается от использования таких оккупационных денег". Сравнение деривативов с Reichskreditkassenscheine – немецкой маркой, специально выпущенной для оккупированных советских территорий, – это превосходная метафора, позволяющая осмыслить новую реальность начала ХХI века. Дж.Сорос убежден, что "использование обобщений, метафор, аналогий, сравнений, дихотомий и других умственных построений способствует внедрению некоторого порядка в запутанный мир". В рамках данного видения метафора Т.Муранивского не выглядит существенным искажением реальности.
Спекуляции кэрри-трейд по А.Зотину
Экспертам в сфере финансов свойственен взвешенный алармизм. Российский аналитик А.Зотин утверждает, что "валютные операции кэрри-трейд и связанные с ними глобальные денежные потоки достигли за последние годы колоссальных масштабов. "Благодаря" им мир рискует столкнуться с невиданными финансовыми потрясениями". Но в целом его оценки – это взвешенный алармизм.
Кэрри-трейд – это игра на разнице в валютных процентных ставках, освоенная еще во время кризиса 1997–1998 годов. А Зотин отмечает: "Объем сделок кэрри-трейд оценивается в $1 трлн. Основными низкодоходными валютами служат как раз японская иена и швейцарский франк, причем наиболее излюбленным инструментом спекулянтов является именно иена, а "швейцарец" в мировом финансовом спектакле играет на вторых ролях. Роль "примадонны" досталась иене во многом из-за внутренних проблем японской экономики, которая уже более полутора десятка лет с неимоверным трудом пытается преодолеть постигший ее в начале 90-х дефляционный кризис, вызванный схлопыванием перегретого рынка активов и недвижимости".
А Зотин фокусирует внимание на том, что "спекулянты кэрри-трейд совсем не против получить доход не только от простой разницы ставок в условиях курсовой стабильности, но и от роста курса высокодоходной валюты по отношению к низкодоходной. В этом лейбницевском, "лучшем из всех возможных миров", они получают двойной доход". Главная проблема по А.Зотину заключается в том, что "спекуляции кэрри-трейд искажают всю экономическую систему стран с высокодоходными валютами. Как отмечает главный экономист Danske Bank Карстен Валгрин, Исландия и Латвия в результате колоссального притока спекулятивной ликвидности сумели скопить огромные дефициты текущего счета платежного баланса, которые достигают фантастического по любым макроэкономическим меркам уровня в 25–30% от ВВП! При этом валовой внешний долг той же Исландии в пять раз превысил ВВП! В отсутствие постоянного притока инвестиций, питаемых иеной и другими валютами кэрри-трейд. Эти страны при таких ужасающих экономических показателях ждала бы неминуемая и жесткая девальвация национальной валюты, однако этого не происходит – спекулятивная ликвидность продолжает надувать из этих стран финансовую пирамиду. Не только Исландия, Новая Зеландия, Латвия, Турция и Венгрия являются любимчиками спекулянтов, но и гигантская экономика США «сидит на игле» дешевой ликвидности, поставляемой в основном той же Японией. Но бесконечных финансовых пирамид не бывает. И чем больше и масштабней пирамида, тем печальней будет ее конец. По прошествии должного времени всем инвестиционным банкам и хедж-фондам необходимо возвращать кредиты, номинированные в иенах и других вспомогательных низкодоходных валютах. Вот тут-то и начинается второй этап финансовой карусели – массовое закрытие вышеописанных кредитно-инвестиционных сделок, вследствие чего высокодоходная валюта «валится» относительно низкодоходной в течение нескольких дней, недель или месяцев, отыгрывая весь свой рост за долгий период. Мавр сделал свое дело – мавр может уходить, дальнейшая судьба высокодоходной валюты (и вообще всей экономики страны мишени кэрри-трейд) спекулянту после фиксации прибыли глубоко безразлична. Если вдруг в процесс фиксации прибыли добавляются привходящие обстоятельства (например, общая паника на финансовых рынках и/или пониженная ликвидность), масштаб такого вертикального падения может быть весьма впечатляющим – как это было, скажем, в 1997–1998 годах".
Взвешенный алармизм А.Зотина проявляется и в видении перспектив: "Объем кэрри-трейд конца 90-х – это просто детский сад по сравнению с нынешними триллионными спекуляциями. До сих пор игрища не приводили к серьезным кризисным явлениям масштаба 1997–1998 годов. Пока все локальные кризисы на фондовых рынках приводили лишь к относительно небольшому выходу из позиций кэрри-трейд и к не столь уж существенным скачкам японской иены (повторяемым в сглаженном виде швейцарским франком). Однако ключевым словом здесь является "пока".
Уровень спекулятивного капитала и Первая глобальная великая депрессия
А.Панарин несколько лет назад отмечал: "В настоящее время годовая торговля валютой уже составляет более 400 триллионов долл., что в 80 раз превышает мировую торговлю товарами. Это — наглядный пример монетаристской самоценности обмена, теряющего товарную привязку и рождающего спекулятивную "прибыль из воздуха". "Спекуляция на валютном рынке является сегодня одним из основных источников дохода современных банков во всем мире. Для примера, около 80% от всей прибыли крупнейшего швейцарского банка United Bank of Switzerland (UBS) получено в результате работы на международном валютном финансовом рынке, и только около 20% от всей прибыли составляют доходы от кредитов, торговли ценными бумагами и т.д. Основное состояние Сороса является результатом валютных спекуляций". (Ю.Овсянникова). Гр.Ванин приводит следующий формат доминирования спекулятивного капитала: "Эксперты считают, что в мировых финансовых потоках доля спекулятивного капитала составляет порядка 85%, и только 15% приходится на реальную экономику". С.Митрофанов со ссылкой на председателя Обще-немецкого банка Альфреда Хегозена приводит иной формат: "97 процентов мировых банковских операций осуществляется в результате коловращения бумаг, и только 3 - отражают и обслуживают ситуацию в производстве". Э.Альтфатер, применяет вместо понятия финансовый "пузырь" "спекулятивный карточный домик". Альтфатер считает, что из обращающихся “ежедневно 1000 миллиардов долларов США... только около 1% необходимо для покрытия мировой торговли". Представляется, что точные, конкретные цифры соотношений между реальной экономикой и спекулятивным капиталом не столь важны, в рамках выявленных тенденций. Важно другое.
Глобальный мир подошел к вполне реальному Рубикону, после которого мир радикально изменится. Вероятность Первой глобальной Великой депрессии возрастает каждодневно в рамках естественно-исторических процессов. Влияние политиков в том или ином национальном государстве измеряется размерами госбюджета, но подрывается внутренними спекулятивными "пузырями". Суммарные финансовые средства в госбюджетах двух сотен национальных государств и в реальной экономике все больше напоминают "истончающийся озоновый слой", под напором постоянно разрастающегося агрессивно-разрушительного глобального спекулятивного капитала.
Первая глобальная Великая депрессия неизбежна. И сегодня интеллектуалов в большинстве стран мира интересуют не сроки начала нового глобального кризиса, а системы мониторинга глобального финансового рынка и эффективность собственных антикризисных мер (программ) по защите от глобального кризиса и многое другое, что не выплескивается в "открытые источники". Представляется, что наша страна может помочь многим странам мира, экспортируя уникальный внутрироссийский интеллектуальный продукт – антикризисный пиар и "план Путина".
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу