Последствия убийства иранского генерала.
Очередной серьезный инцидент, реализовавшийся в виде точечной ликвидационной операции, и снова пошли массовые ожидания резкой эскалации военной и политической обстановки на Ближнем Востоке. На всех уровнях. Пока что мне ситуация видится так, но хочется особо подчеркнуть ее сложность и многофакторность:
За последнее время Иран потерял приличную часть внешних валютных поступлений, что вылилось в сильное годовое снижение ВВП, рост внутренних цен и галопирующую инфляцию. Это произошло главным образом из-за резко упавшего экспорта нефти, и заместить данный канал объективно невозможно. Наложенные санкционные ограничения постепенно подрывают экономику Ирана и время тут играет на Штаты, так как внутренние иранские проблемы имеют тенденцию к серьезному усугублению.
Высокая безработица, общая бедность и низкий уровень жизни, недовольство властью и коррупция привели к массовым ноябрьским народным протестам и их жесткому и решительному подавлению со стороны властей (высокое оценочное количество жертв) на фоне озвученного внушительного роста цен на бензин. Уровень общественного недовольства находится в крайне взрывоопасной зоне.
Политика США по оказанию “максимального давления” на Иран по факту никак не менялась и как продолжала, так и продолжает работать. Произошедшее событие, наверное, даже можно охарактеризовать как отложенный ответ на сентябрьскую атаку на саудовскую инфраструктуру и прочие прошлогодние козни Ирана. Вдобавок произошедшее является наглядной демонстрацией наличия активной региональной позиции не на словах, а на деле.
Глобальной задачей текущего руководства США является набор точечных действий, как экономических, так и военных, с целью принуждения Тегерана сесть за стол переговоров на выдвигаемых штатами условиях с обсуждением всей линейки вопросов - от прав человека до ядерной программы, от регионального влияния и поддержки шиитских военизированных группировок до ракетных испытаний. И все это без каких-либо поблажек и предварительных условий. Для Ирана в его нынешнем положении любые шаги к переговорам равнозначены потере лица.
Несмотря на опасный прецедент и создание в моменте благодатной почвы для агрессивных действий Ирана с эскалацией регионального конфликта, всегда существует мнение, что серьезного дальнейшего развития данных событий не последует. Ответные шаги Ирана ограничены имеющимся у него диапазоном возможностей, который не слишком широк, довольно-таки статичен и требует времени и дополнительных ресурсов для реализации. К примеру, развитие собственной ядерной программы - это поэтапная планомерная работа и продолжение ухода в дальнейшую изоляцию, так как вернуться к соблюдению прошлых договоренностей будет сложнее. Обещание «суровой мести» за ликвидацию Сулеймани может так и остаться сотрясанием воздуха.
Прочие возможные ответы Ирана, относящиеся к так называемым асимметричным шагам, подразумевают или удар по американским целям\базам в регионе, или же очередное нападение на нефтегазовую инфраструктуру американских союзников, через прокси, либо же напрямую. Как и возможное перекрытие Ормузского пролива, почти все они являются серьезным актом агрессии и с высокой долей вероятности немедленно приведут к горячему конфликту, что, предположительно, не входит в ближайшие планы руководств конфликтующих сторон.
Кроме того, в условиях ограниченных ресурсов, Тегеран уже не способен поддерживать внешних региональных союзников как раньше. Новый виток любого рода протестов в периметре стран с иранским влиянием, как антииранских, так и антиамериканских вряд ли может быть напрямую обращен в свою пользу. Согласно некоторым источникам, существуют противоречия и внутри иранского правящего режима. При этом сам режим имеет тенденцию к дрейфу в сторону более милитаристского, что по идее повышает риск конфликтов, в том числе случайных.
В любом случае Иран все еще достаточно силен, у него так или иначе есть союзники и выбор между разнообразными вариантами ответа. Он способен продержаться практически при любых условиях и усилении изоляции до ближайшей переломной точки (например, американских выборов). При этом противоборствующая сторона вряд ли заинтересована в горячей фазе в тех же временных рамках.
Тяжелый локальный конфликт и его шоковое воздействие на мировой нефтегазовый рынок и цены энергоносителей в первую очередь практически не поддается качественному всестороннему моделированию, но можно предполагать резкий рост нефтяных цен с их дальнейшим падением, а также вероятной триггерной природой данного события для серьезных кризисных явлений в мировой экономике. В любом случае, необходимо иметь в виду потенциальный возврат геополитической риск-премии на рынок нефти, за чем и будем пристально наблюдать.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Очередной серьезный инцидент, реализовавшийся в виде точечной ликвидационной операции, и снова пошли массовые ожидания резкой эскалации военной и политической обстановки на Ближнем Востоке. На всех уровнях. Пока что мне ситуация видится так, но хочется особо подчеркнуть ее сложность и многофакторность:
За последнее время Иран потерял приличную часть внешних валютных поступлений, что вылилось в сильное годовое снижение ВВП, рост внутренних цен и галопирующую инфляцию. Это произошло главным образом из-за резко упавшего экспорта нефти, и заместить данный канал объективно невозможно. Наложенные санкционные ограничения постепенно подрывают экономику Ирана и время тут играет на Штаты, так как внутренние иранские проблемы имеют тенденцию к серьезному усугублению.
Высокая безработица, общая бедность и низкий уровень жизни, недовольство властью и коррупция привели к массовым ноябрьским народным протестам и их жесткому и решительному подавлению со стороны властей (высокое оценочное количество жертв) на фоне озвученного внушительного роста цен на бензин. Уровень общественного недовольства находится в крайне взрывоопасной зоне.
Политика США по оказанию “максимального давления” на Иран по факту никак не менялась и как продолжала, так и продолжает работать. Произошедшее событие, наверное, даже можно охарактеризовать как отложенный ответ на сентябрьскую атаку на саудовскую инфраструктуру и прочие прошлогодние козни Ирана. Вдобавок произошедшее является наглядной демонстрацией наличия активной региональной позиции не на словах, а на деле.
Глобальной задачей текущего руководства США является набор точечных действий, как экономических, так и военных, с целью принуждения Тегерана сесть за стол переговоров на выдвигаемых штатами условиях с обсуждением всей линейки вопросов - от прав человека до ядерной программы, от регионального влияния и поддержки шиитских военизированных группировок до ракетных испытаний. И все это без каких-либо поблажек и предварительных условий. Для Ирана в его нынешнем положении любые шаги к переговорам равнозначены потере лица.
Несмотря на опасный прецедент и создание в моменте благодатной почвы для агрессивных действий Ирана с эскалацией регионального конфликта, всегда существует мнение, что серьезного дальнейшего развития данных событий не последует. Ответные шаги Ирана ограничены имеющимся у него диапазоном возможностей, который не слишком широк, довольно-таки статичен и требует времени и дополнительных ресурсов для реализации. К примеру, развитие собственной ядерной программы - это поэтапная планомерная работа и продолжение ухода в дальнейшую изоляцию, так как вернуться к соблюдению прошлых договоренностей будет сложнее. Обещание «суровой мести» за ликвидацию Сулеймани может так и остаться сотрясанием воздуха.
Прочие возможные ответы Ирана, относящиеся к так называемым асимметричным шагам, подразумевают или удар по американским целям\базам в регионе, или же очередное нападение на нефтегазовую инфраструктуру американских союзников, через прокси, либо же напрямую. Как и возможное перекрытие Ормузского пролива, почти все они являются серьезным актом агрессии и с высокой долей вероятности немедленно приведут к горячему конфликту, что, предположительно, не входит в ближайшие планы руководств конфликтующих сторон.
Кроме того, в условиях ограниченных ресурсов, Тегеран уже не способен поддерживать внешних региональных союзников как раньше. Новый виток любого рода протестов в периметре стран с иранским влиянием, как антииранских, так и антиамериканских вряд ли может быть напрямую обращен в свою пользу. Согласно некоторым источникам, существуют противоречия и внутри иранского правящего режима. При этом сам режим имеет тенденцию к дрейфу в сторону более милитаристского, что по идее повышает риск конфликтов, в том числе случайных.
В любом случае Иран все еще достаточно силен, у него так или иначе есть союзники и выбор между разнообразными вариантами ответа. Он способен продержаться практически при любых условиях и усилении изоляции до ближайшей переломной точки (например, американских выборов). При этом противоборствующая сторона вряд ли заинтересована в горячей фазе в тех же временных рамках.
Тяжелый локальный конфликт и его шоковое воздействие на мировой нефтегазовый рынок и цены энергоносителей в первую очередь практически не поддается качественному всестороннему моделированию, но можно предполагать резкий рост нефтяных цен с их дальнейшим падением, а также вероятной триггерной природой данного события для серьезных кризисных явлений в мировой экономике. В любом случае, необходимо иметь в виду потенциальный возврат геополитической риск-премии на рынок нефти, за чем и будем пристально наблюдать.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу