5 июня 2020 ИХ "Финам" Коренев Алексей
Итак, на днях премьер-министр предложил пакет мер (кстати, в итоге одобренный), направленный на вывод российской экономики из кризиса, в котором она оказалась в результате: а) пандемии коронавируса, б) обвального снижения цен на нефть, в) структурных перекосов, не позволяющих государству нормально развиваться и сдерживающих рост ВВП потенциально предельными 2-2,5% в год.
То есть в результате разового воздействия краткосрочных внешних (внешних, заметьте, а не внутренних) факторов, таких как стоимость углеводородов, смягчение санкций, общее улучшение мировой торговой и политической конъюнктуры, наша экономика на отдельных этапах показывала и лучшие результаты. Повторюсь, это не потому, что экономика такая хорошая или стала вдруг лучше, а в результате благоприятного стечения обстоятельств. Именно поэтому пункт "в" в нашем повествовании является главным и основным ограничителем. Пандемия пандемией, но вот расти быстрее, чем на 2-2,5%, мы физически не можем. У нас крайне низкая производительность труда, критически малое количество предприятий высокотехнологичного и наукоёмкого сектора, способных генерировать высокую добавленную стоимость, и болезненная зависимость от экспорта ресурсов за рубеж. И все же, так или иначе, но из ямы, куда мы попали, надо выбираться. Так что программа была ожидаема. Собственно, вернемся к ней.
Заявленные цели весьма амбициозны, хотя в текущих экономических условиях выглядят как действительно остро необходимые. Рост ВВП в следующем году на 2,5%, снижение безработицы до уровня ниже 5%, изменение динамики доходов россиян с отрицательной на положительную и т.д. И все это в течение двух лет и с использованием всего 5 трлн рублей. Тем не менее, озвученные планы по достижению роста ВВП, снижению безработицы и повышению доходов россиян стоит оценивать с точки зрения их реализуемости. Во-первых, с учетом того, каков будет сценарий развития событий в части борьбы с пандемией, возможных повторных вспышек заболевания, глубины провала мировой экономики и снижения стоимости энергоносителей. Во-вторых, с оговоркой на то, что некоторые параметры в существенной степени зависят от эффекта базы. Дело в том, что текущее развитие ситуации с коронавирусом и влиянием пандемии на экономику делает крайне затруднительным прогнозирование динамики большинства макро- и микроэкономических параметров, ситуации в социальной сфере, на рынке труда и т.д. Как бы детально ни был проработан план правительства, его почти неизбежно придется корректировать с учетом меняющейся ситуации. Кроме того, крайне важно и то, как все это будет реализовываться на практике.
Скажем, апрель и май уже достаточно явно показали, что если поддержка госпредприятий особых проблем не вызывает, то вот малый и средний бизнес зачастую не могут получить необходимой помощи из-за чрезмерной зарегулированности многих процедур, неготовности исполнительного аппарата к работе в форс-мажорных обстоятельствах, несоответствия действующего законодательства существенно изменившимся условиям его фактического применения. Есть элементарные проблемы с несовпадением кодов ОКВЭД и фактическим родом деятельности предприятий, что годами ни у кого вообще не вызывало интереса, а сейчас привело к тому, что значительная часть действительно пострадавших компаний помощь получить так и не могут: списки "нуждающихся" составлялись "механически" – по кодам основного вида деятельности. А у кого он совпадает с фактической деятельностью? У единиц. Такая же проблема и с численностью персонала на предприятиях: на кредиты могут рассчитывать те, кто сохранил не менее 90% списочного состава работающих. Но в некоторых компаниях по определению высокий уровень ротации кадров. И уже уволившихся (или уволенных) контролирующие органы видят, а вновь принятых на работу увидят только по окончании отчетного периода, то есть по итогам второго квартала.
И таких примеров (не конкретных по компаниям, а именно по целым направлениям, которые вызывают "косяки" в распределении поддержки со стороны государства) огромное количество. Бюрократическая машина не сумела перестроиться под изменившиеся обстоятельства и продолжает строить теперь уже новые административные барьеры, из-за которых значительная часть стимулирующих мер не доходит до потребителя. Конечно, законы будут подправлены, барьеры устранены. Но вот кто из компаний, особенно представляющих малый и средний бизнес, пострадавший сильнее всего, дотянет до этого. "Жаль только – жить в эту пору прекрасную уж не придется – ни мне, ни тебе", – повторяют владельцы небольших компаний строки Некрасова из его "Железной дороги".
Что касается формальных показателей, характеризующих динамику отечественной экономики, то надо иметь в виду и то, что такие макроэкономические показатели, как динамика изменения ВВП и динамика роста/снижения реальных располагаемых доходов, не являются абсолютными величинами и отсчитываются от каких-либо предыдущих периодов, например, год к году, квартал к кварталу и так далее (не путайте с абсолютной величиной ВВП). Так что в данном случае многое будет зависеть от эффекта базы: чем она ниже, тем больше вероятность обеспечить заданный рост указанных показателей. И тут на первое место выходит то, по какому сценарию будет развиваться ситуация. Если мы столкнемся c позитивным вариантом (коронавирус достаточно быстро побежден, экономика, включая МСП, пострадала не сильно, цены на нефть и газ не только держатся на текущих уровнях, но и продолжают расти, потребительский спрос стремительно восстанавливается), то падение ВВП в этом году может составить от 4,5 до 5,5%, а доходы населения снизятся на 6-7%. При нейтральном (он, кстати, наиболее вероятен) сценарии экономика страны сожмется на 5,5-6,5%, а доходы упадут на 8-10%. Негативный сценарий, предполагающий достаточно долгую борьбу с пандемией, повторные волны заражения, невысокие цены на энергоносители в течение продолжительного времени, стагнацию в мировой торговле и экономике, приведет к тому, что ВВП рухнет по итогам года на 6,5-7,5%, а доходы отечественных домохозяйств снизятся на 10-12%.
Кстати, нельзя исключать и крайне негативного сценария – а в нашей стране все возможно, – когда ВВП упадет на 10%, а безработица приблизится к двадцати процентам. Так что все зависит, от какого уровня падения считать – подняться на 2,5% после падения на 7,5% вполне реально. А вот после снижения на 4,5% будет сложнее, просто за счет эффекта базы. Хотя, конечно, на первое место тут выходит именно то, какими темпами в принципе будет возрождаться и мировая, и российская экономики. При этом уровень безработицы – величина в этом плане не зависящая от базы, так как отсчитывается не относительно каких-либо предыдущих периодов, а представляет собой выраженное в процентах соотношение количества безработных и общего числа трудоспособного населения. И если мы попадём в негативный вариант развития событий, то вполне может оказаться, что уровень безработицы взлетит по итогам года на 12-15%. В этом случае вернуться к уровню в 5% будет крайне затруднительно. Если же уровень безработицы до конца года удержится в коридоре 7-9%, то возврат к показателям ниже пяти процентов представляется весьма реалистичным. Впрочем, многими экспертами все чаще озвучивается сценарий, при котором безработица уже к концу года может существенно превысить уровень в 15%. Но, поживем – увидим.
Если говорить о достаточности изложенных мер, то в части снижения фискальной нагрузки и снятия излишних административных барьеров, мешающих малому и среднему бизнесу получать причитающуюся государственную помощь, всё более-менее ясно. А вот объемы предполагаемого стимулирования могут оказаться недостаточными. По крайней мере, заявленные сейчас масштабы помощи МСП и конечным потребителям не выглядят впечатляющими для скорого восстановления потребительского спроса и деловой активности в производственном секторе и секторе услуг и вполне могут потребовать в дальнейшем корректировки в сторону увеличения. Пять триллионов рублей на два года при ВВП в 112-113 трлн – это капля в море. Это 4.4% от объемов всей экономики, которые еще и растянуть надо на пару лет. А ведь у нас еще золотовалютные резервы в объеме 565 млрд долларов и Фонд национального благосостояния, ликвидная часть которого сейчас составляет около 12 трлн рублей. Но мы черпаем оттуда по чайной ложке, стараясь растянуть эти деньги на возможно более длительный срок – а вдруг кризис затянется? Уверяю вас – при таком подходе он затянется наверняка! Те же США анонсировали программу помощи национальной экономике в 3 трлн долларов только на этот год. А это 14% от их ВВП. И сразу заявили, что при необходимости стимулирующие меры могут быть продлены на необходимый срок.
Некоторые европейские страны отметились еще большей щедростью, понимая, что сохранить гораздо легче, чем восстанавливать. Они, эти старые западные демократии, имеют несравнимо более продолжительный опыт управления экономикой. Они прошли куда больше кризисов, чем мы, и накопили опыт выхода из критических ситуаций. Они понимают, что если дать сейчас упасть малому и среднему бизнесу до нуля, в стране могут начаться необратимые перемены. Ибо десятки миллионов безработных на улицах – это пострашнее любого коронавируса.
Но у нас собственный путь. Людей на площадях мы не боимся – опыт борьбы с теми, кто "собирается больше трех", уже накоплен немалый. А административно-командная система управления была прекрасно отработана еще в советские времена. И не беда, что цех, производящий правые перчатки, мог вдвое обогнать по количеству продукции цех, производящий левые перчатки. Система-то работала. А управлять концлагерем всегда проще, чем свободным сообществом. Так что, резюмируя, некоторые детали плана спасения экономики, касающиеся снижения фискальной нагрузки и ликвидации административных барьеров, мешающих бизнесу получать причитающуюся помощь, действительно разумны и достаточны. Но вот на счет финансовой стороны, её объемов, и направления в первую очередь на спасение госкорпораций, на мой взгляд, "план спасения" выглядит откровенно слабым.
http://www.finam.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
То есть в результате разового воздействия краткосрочных внешних (внешних, заметьте, а не внутренних) факторов, таких как стоимость углеводородов, смягчение санкций, общее улучшение мировой торговой и политической конъюнктуры, наша экономика на отдельных этапах показывала и лучшие результаты. Повторюсь, это не потому, что экономика такая хорошая или стала вдруг лучше, а в результате благоприятного стечения обстоятельств. Именно поэтому пункт "в" в нашем повествовании является главным и основным ограничителем. Пандемия пандемией, но вот расти быстрее, чем на 2-2,5%, мы физически не можем. У нас крайне низкая производительность труда, критически малое количество предприятий высокотехнологичного и наукоёмкого сектора, способных генерировать высокую добавленную стоимость, и болезненная зависимость от экспорта ресурсов за рубеж. И все же, так или иначе, но из ямы, куда мы попали, надо выбираться. Так что программа была ожидаема. Собственно, вернемся к ней.
Заявленные цели весьма амбициозны, хотя в текущих экономических условиях выглядят как действительно остро необходимые. Рост ВВП в следующем году на 2,5%, снижение безработицы до уровня ниже 5%, изменение динамики доходов россиян с отрицательной на положительную и т.д. И все это в течение двух лет и с использованием всего 5 трлн рублей. Тем не менее, озвученные планы по достижению роста ВВП, снижению безработицы и повышению доходов россиян стоит оценивать с точки зрения их реализуемости. Во-первых, с учетом того, каков будет сценарий развития событий в части борьбы с пандемией, возможных повторных вспышек заболевания, глубины провала мировой экономики и снижения стоимости энергоносителей. Во-вторых, с оговоркой на то, что некоторые параметры в существенной степени зависят от эффекта базы. Дело в том, что текущее развитие ситуации с коронавирусом и влиянием пандемии на экономику делает крайне затруднительным прогнозирование динамики большинства макро- и микроэкономических параметров, ситуации в социальной сфере, на рынке труда и т.д. Как бы детально ни был проработан план правительства, его почти неизбежно придется корректировать с учетом меняющейся ситуации. Кроме того, крайне важно и то, как все это будет реализовываться на практике.
Скажем, апрель и май уже достаточно явно показали, что если поддержка госпредприятий особых проблем не вызывает, то вот малый и средний бизнес зачастую не могут получить необходимой помощи из-за чрезмерной зарегулированности многих процедур, неготовности исполнительного аппарата к работе в форс-мажорных обстоятельствах, несоответствия действующего законодательства существенно изменившимся условиям его фактического применения. Есть элементарные проблемы с несовпадением кодов ОКВЭД и фактическим родом деятельности предприятий, что годами ни у кого вообще не вызывало интереса, а сейчас привело к тому, что значительная часть действительно пострадавших компаний помощь получить так и не могут: списки "нуждающихся" составлялись "механически" – по кодам основного вида деятельности. А у кого он совпадает с фактической деятельностью? У единиц. Такая же проблема и с численностью персонала на предприятиях: на кредиты могут рассчитывать те, кто сохранил не менее 90% списочного состава работающих. Но в некоторых компаниях по определению высокий уровень ротации кадров. И уже уволившихся (или уволенных) контролирующие органы видят, а вновь принятых на работу увидят только по окончании отчетного периода, то есть по итогам второго квартала.
И таких примеров (не конкретных по компаниям, а именно по целым направлениям, которые вызывают "косяки" в распределении поддержки со стороны государства) огромное количество. Бюрократическая машина не сумела перестроиться под изменившиеся обстоятельства и продолжает строить теперь уже новые административные барьеры, из-за которых значительная часть стимулирующих мер не доходит до потребителя. Конечно, законы будут подправлены, барьеры устранены. Но вот кто из компаний, особенно представляющих малый и средний бизнес, пострадавший сильнее всего, дотянет до этого. "Жаль только – жить в эту пору прекрасную уж не придется – ни мне, ни тебе", – повторяют владельцы небольших компаний строки Некрасова из его "Железной дороги".
Что касается формальных показателей, характеризующих динамику отечественной экономики, то надо иметь в виду и то, что такие макроэкономические показатели, как динамика изменения ВВП и динамика роста/снижения реальных располагаемых доходов, не являются абсолютными величинами и отсчитываются от каких-либо предыдущих периодов, например, год к году, квартал к кварталу и так далее (не путайте с абсолютной величиной ВВП). Так что в данном случае многое будет зависеть от эффекта базы: чем она ниже, тем больше вероятность обеспечить заданный рост указанных показателей. И тут на первое место выходит то, по какому сценарию будет развиваться ситуация. Если мы столкнемся c позитивным вариантом (коронавирус достаточно быстро побежден, экономика, включая МСП, пострадала не сильно, цены на нефть и газ не только держатся на текущих уровнях, но и продолжают расти, потребительский спрос стремительно восстанавливается), то падение ВВП в этом году может составить от 4,5 до 5,5%, а доходы населения снизятся на 6-7%. При нейтральном (он, кстати, наиболее вероятен) сценарии экономика страны сожмется на 5,5-6,5%, а доходы упадут на 8-10%. Негативный сценарий, предполагающий достаточно долгую борьбу с пандемией, повторные волны заражения, невысокие цены на энергоносители в течение продолжительного времени, стагнацию в мировой торговле и экономике, приведет к тому, что ВВП рухнет по итогам года на 6,5-7,5%, а доходы отечественных домохозяйств снизятся на 10-12%.
Кстати, нельзя исключать и крайне негативного сценария – а в нашей стране все возможно, – когда ВВП упадет на 10%, а безработица приблизится к двадцати процентам. Так что все зависит, от какого уровня падения считать – подняться на 2,5% после падения на 7,5% вполне реально. А вот после снижения на 4,5% будет сложнее, просто за счет эффекта базы. Хотя, конечно, на первое место тут выходит именно то, какими темпами в принципе будет возрождаться и мировая, и российская экономики. При этом уровень безработицы – величина в этом плане не зависящая от базы, так как отсчитывается не относительно каких-либо предыдущих периодов, а представляет собой выраженное в процентах соотношение количества безработных и общего числа трудоспособного населения. И если мы попадём в негативный вариант развития событий, то вполне может оказаться, что уровень безработицы взлетит по итогам года на 12-15%. В этом случае вернуться к уровню в 5% будет крайне затруднительно. Если же уровень безработицы до конца года удержится в коридоре 7-9%, то возврат к показателям ниже пяти процентов представляется весьма реалистичным. Впрочем, многими экспертами все чаще озвучивается сценарий, при котором безработица уже к концу года может существенно превысить уровень в 15%. Но, поживем – увидим.
Если говорить о достаточности изложенных мер, то в части снижения фискальной нагрузки и снятия излишних административных барьеров, мешающих малому и среднему бизнесу получать причитающуюся государственную помощь, всё более-менее ясно. А вот объемы предполагаемого стимулирования могут оказаться недостаточными. По крайней мере, заявленные сейчас масштабы помощи МСП и конечным потребителям не выглядят впечатляющими для скорого восстановления потребительского спроса и деловой активности в производственном секторе и секторе услуг и вполне могут потребовать в дальнейшем корректировки в сторону увеличения. Пять триллионов рублей на два года при ВВП в 112-113 трлн – это капля в море. Это 4.4% от объемов всей экономики, которые еще и растянуть надо на пару лет. А ведь у нас еще золотовалютные резервы в объеме 565 млрд долларов и Фонд национального благосостояния, ликвидная часть которого сейчас составляет около 12 трлн рублей. Но мы черпаем оттуда по чайной ложке, стараясь растянуть эти деньги на возможно более длительный срок – а вдруг кризис затянется? Уверяю вас – при таком подходе он затянется наверняка! Те же США анонсировали программу помощи национальной экономике в 3 трлн долларов только на этот год. А это 14% от их ВВП. И сразу заявили, что при необходимости стимулирующие меры могут быть продлены на необходимый срок.
Некоторые европейские страны отметились еще большей щедростью, понимая, что сохранить гораздо легче, чем восстанавливать. Они, эти старые западные демократии, имеют несравнимо более продолжительный опыт управления экономикой. Они прошли куда больше кризисов, чем мы, и накопили опыт выхода из критических ситуаций. Они понимают, что если дать сейчас упасть малому и среднему бизнесу до нуля, в стране могут начаться необратимые перемены. Ибо десятки миллионов безработных на улицах – это пострашнее любого коронавируса.
Но у нас собственный путь. Людей на площадях мы не боимся – опыт борьбы с теми, кто "собирается больше трех", уже накоплен немалый. А административно-командная система управления была прекрасно отработана еще в советские времена. И не беда, что цех, производящий правые перчатки, мог вдвое обогнать по количеству продукции цех, производящий левые перчатки. Система-то работала. А управлять концлагерем всегда проще, чем свободным сообществом. Так что, резюмируя, некоторые детали плана спасения экономики, касающиеся снижения фискальной нагрузки и ликвидации административных барьеров, мешающих бизнесу получать причитающуюся помощь, действительно разумны и достаточны. Но вот на счет финансовой стороны, её объемов, и направления в первую очередь на спасение госкорпораций, на мой взгляд, "план спасения" выглядит откровенно слабым.
http://www.finam.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter