24 мая 2021 Институт "Центр развития" ВШЭ Миронов Валерий
Реальный сектор
О ситуации в промышленности и текущих перспективах ускорения экономического роста
В данном выпуске рассматривается текущая (с учетом первой половины мая 2021 г.) ситуация в экономике России и, прежде всего, в ее промышленном сегменте. Несмотря на то, что, по данным Росстата, со снятой сезонностью в феврале-марте 2021 г. наблюдался рост промышленности, альтернативные оценки, наоборот, указывают на некоторое снижение объемов выпуска. Дополняющие картину опросные показатели Росстата за апрель по промышленности в целом, хотя и говорят о восстановлении докризисных объемов выпуска, однако также сигнализируют о недостаточном внутреннем спросе и низком уровне предпринимательской уверенности, что при 5-10%-ном снижении на фоне рецессии загрузки мощностей снижает склонность к инвестированию и наращиванию, таким образом, значительного сегмента спроса.
При этом ускорение инфляции сопровождается ужесточением денежно-кредитной политики, что при условии вероятного в среднесрочной перспективе снижения цен на нефть требует соразмерной активизации альтернативных мер поддержки экономического роста. Среди этих мер, в частности, можно выделить поддержку фондового рынка, который при его относительно слабом развитии в России (как по сравнению с развитыми странами, так и с Китаем) может быть важным дополнительным каналом привлечения инвестиционного фондирования для модернизации экономики – со стороны российских и (в идеале) иностранных частных инвесторов.
Данным Росстата доверяй, но проверяй!
Недавняя публикация предварительных данных Росстата относительно динамики ВВП России в 1 квартале 2021 г. говорит о снижении на 1% по отношению к аналогичному периоду прошлого года. Это лучше оценок Минэкономразвития (сокращение на 1,3%).
Как это соотносится с имеющейся информацией по промышленности – одному из важнейших сегментов российской экономики, по которому (в отличие от других секторов) есть оперативные данные по динамике выпуска продукции и рыночных цен на промышленные активы? Из данных Росстата следует, что в 1 квартале 2021 г. промышленность, снизив выпуск на 1,3% год к году, упала сильнее ВВП. Это отличается от ситуации 2020 г., когда темпы падения промышленности (-2,6%) были меньше, чем у ВВП (-3%). Рассмотрим данные со снятой сезонностью и устраненным календарным фактором. Такого рода показатели Росстата говорят об улучшении ситуации в 1 квартале: после снижения промышленного выпуска в январе (-0,7% месяц к месяцу) в феврале и марте наблюдался рост на 0,8 и 0,7% соответственно (рис. 1). Аналогичное соотношение (только с большей амплитудой колебаний) получается и в наших расчетах на основе данных Росстата по четырем основным промышленным секторам.
Однако использование оригинальных альтернативных оценок, основанных на расчете интенсивности выпуска, говорит о прямо противоположной ситуации: после оживления (т.е. помесячного роста со снятой сезонностью) в ноябре 2020 – январе 2021 гг. промышленность вновь снизила интенсивность выпуска в феврале и марте текущего года (оба месяца по -0,3%) (рис. 1).
Примечание. Оценки Института "Центр развития" НИУ ВШЭ получены двумя способами: расчетом на основе данных Росстата по секторам экономики и на основе альтернативных оценок, опирающихся на прямой учет динамики 272 видов промышленных товаров, и расчетом интенсивности производства
Источник: Росстат и расчеты Института "Центр развития" НИУ ВШЭ на основе обработки данных Росстата.
Что говорят о промышленной конъюнктуре апрельские опросы Росстата?
Некоторые важные для оценки ситуации тренды прогноза ее развития и осмысления мер воздействия на среду обитания промышленных компаний демонстрирует рис. 2 и рис. П1– П3 в Приложении, где отображены тенденции ряда опросных экономических индикаторов, публикуемых Росстатом и обработанных нами.
Источник: расчеты Института "Центр развития" НИУ ВШЭ на основе данных Росстата.
Из первичных опросных данных по трем основным секторам (добыча, обработка и электроэнергетика), преобразованных нами в диффузные индексы со снятой сезонностью по промышленности в целом, можно сделать следующие выводы относительно текущей экономической конъюнктуры:
Объем выпуска в промышленности в апреле 2021 г. (в отличие от остальной экономики) практически достиг предкризисного уровня. Здесь в апреле наблюдался рост диффузного индекса, характеризующего объем выпуска в промышленности в целом, на 1 п.п. к марту. При этом наиболее интенсивно восстанавливалась добыча полезных ископаемых (+1,3 п.), электроэнергетика (+1,2 п.) и обработка (+0,6 п.). Опережающий рост выпуска в добывающей промышленности, диффузный индекс которой наконец превысил 50%, можно объяснить смягчением ограничений на добычу нефти, а в электроэнергетике – холодной весной.
Загрузка производственных мощностей, которая в ходе кризиса упала в секторах промышленности на 5–10%, в апреле 2021 г. практически не изменилась по сравнению с мартом (-0,2 п. в целом при -0,7 п. в электроэнергетике), а в марте рост был зафиксирован только в обрабатывающей промышленности. Тот факт, что текущий уровень загрузки мощностей находится по-прежнему заметно ниже предкризисного уровня, не способствует (при прочих равных) быстрому росту инвестиций. Хотя при этом возможны вложения в новые мощности в соответствии с изменившейся структурой спроса, однако выявить такие изменения в условиях высокого уровня неопределенности (о котором также говорят опросы) предприятиям нелегко. Кроме того, заметное снижение загрузки мощностей является аргументом против слишком быстрого ужесточения денежно-кредитной политики в России.
Диффузный индекс, характеризующий внутренний спрос в промышленности в целом, в апреле 2021 г. вырос по отношению к марту на 0,7 п.п., к декабрю 2020 г. – на 2,8 п.п., выйдя на весьма высокий уровень, который наблюдался последний раз в 2017 г.3 . Тем не менее этот показатель пока далек от величины 2012 г., когда экономика еще не была в стагнации. При этом недостаток внутреннего спроса, судя по опросам Росстата, уже значительное время является одним их трех важнейших (наряду с неопределенностью и высоким уровнем налогов) препятствий для экономического роста.
Диффузный индекс, характеризующий экспортный портфель заказов (внешний спрос) в промышленности в целом, упал в апреле 2021 г. на 0,5 п.п. после роста в феврале-марте на 0,7 п.п. в целом. Внешний спрос восстанавливается гораздо медленнее внутреннего. Индекс, характеризующий экспортный портфель заказов, в апреле упал в добывающей промышленности и был практически неизменным в обрабатывающей промышленности и энергетике. При этом в целом цифры говорят о восстановлении внешнего спроса на топливно-энергетическое сырье (в апреле индекс был приблизительно на уровне 2019 г.).
Уровень запасов во всех трех секторах промышленности по-прежнему находится ниже нормы (приближаясь к ней в электро- и теплоэнергетике), что при росте оптимизма может способствовать увеличению выпуска даже при отсутствии роста текущего спроса.
Индекс предпринимательской уверенности в апреле увеличивался в добывающей и обрабатывающей промышленности (при стабильности в обрабатывающей промышленности на фоне ее более раннего восстановления до докризисного уровня), в электроэнергетике же остался практически неизменным. При этом, однако, уровень предпринимательской уверенности (2017–2021 гг.) заметно ниже уровней 2011–2013 гг. и 2006–2008 гг. (рис. 2).
Таким образом, ситуация с точки зрения устойчивости восстановления российской промышленности пока остается нестабильной, требуя снижения неопределенности, роста уровня предпринимательской уверенности, постоянного мониторинга быстро меняющейся экономической конъюнктуры с целью адаптации разнообразных мер поддержки.
О ситуации в мае и рисках ухудшения конъюнктуры
Секторальные индексы российского рынка акций говорят о растущей угрозе торможения внутреннего спроса. Динамика этих индексов в последние недели (включая май) свидетельствует о торможении спроса на акции компаний, производящих потребительские товары, а также о росте в последние месяцы цен на активы преимущественно тех промышленных секторов, которые связаны с внешним рынком, где быстро растет спрос и цены на многие виды сырья (прежде всего, это химическая промышленность и металлургия).
В то же время отраслевые индексы цен на акции нефтяных компаний перестали расти, демонстрируя т.н. боковой тренд (рис. 3). Акции нефтяников сдерживают перспективы возвращения Ирана (при заключении новой атомной сделки и смягчении санкций) на нефтяной рынок, что приведет к снижению цен на нефть и некоторому падению агрегированного спроса (при прочих равных) внутри российской экономики.
Другой опасностью для экономики России (помимо замедления и так дефицитного внутреннего спроса) является ускоряющаяся во всем мире и внутри страны инфляция, предвестником роста которой, как показывает мировой опыт, часто является опережающий 6 остальные сектора рост котировок банков на фондовом рынке. Этот эффект сейчас явно наблюдается и в российской экономике (рис. 4). Сохраняется также недоверие инвесторов к реальности намеченного "инфраструктурного рывка" российской экономики, о чем говорит стагнация котировок компаний инфраструктурных секторов (телекоммуникаций, электроэнергетики и транспорта) (рис. 4). На последнее влияет и общая ситуация неопределенности, свойственная российской экономике (что фиксируется опросами Росстата), удерживающая инвесторов от вложений в более долгосрочные проекты.
При этом можно отметить, что май 2021 г. российская экономика проходит лишь чуть менее напряженно, чем остальной мир, что связано с тем, что в отличие от большинства стран Россия пока получает выгоды от роста мировых цен на многие виды сырья (металлы, газ, сельскохозяйственная продукция, лесоматериалы и др.). Во многих развивающихся странах (за исключением Китая) пандемия не отступает, а в целом в мировой экономике наблюдается ускорение роста цен на фоне масштабного удорожания сырья, разрыва логистических цепочек и прочих проинфляционных факторов как со стороны предложения, так и спроса. Угроза дальнейшего роста инфляции в США на фоне быстрого восстановления экономики, приближающего момент сокращения мер поддержки экономики со стороны ФРС в форме QE и последующего повышения процентной ставки, нервирует фондовые рынки и вызывает рост волатильности и индексов страха (VIX и прочие). В России же индекс волатильности Московской биржи в первой половине мая был стабилен: он лишь немного вырос – с 27,6 до 27,4 за период с 30 апреля по 20 мая (рис. 5). При этом, правда, заметно снижается и привлекательность фондового рынка – прежде всего в связи с уже произошедшим повышением Банком России ключевой ставки и высокой вероятностью новых повышений, что приведет к повышению привлекательности банковских депозитов.
В этих условиях актуализируется важность поддержки инвестиционного процесса посредством фондового рынка. Его развитие позволяет инвестирующим компаниям напрямую привлекать средства не только институциональных, но и частных инвесторов, которые получают возможность инвестировать фактически "непосредственно через свой смартфон". Развитие этого канала инвестирования (при соответствующем усилении регулирования деятельности частных инвесторов, направленного на защиту от высоких рисков потерь собственных средств для неопытного инвестора) позволит снизить значимость другого (наряду с неопределенностью) ключевого ограничения экономического роста – а именно, высокого уровня налогообложения. В нынешней ситуации последний может иметь тенденцию к росту – с учетом необходимости финансирования национальных проектов и пока еще устойчиво не купированного резкого снижения притока ПИИ в российскую экономику.
Ранее мы писали, что в 2020 г. снижение притока ПИИ фактически было компенсировано значительным ростом размещения компаниями облигаций5 . Но развитие рынка акций позволит диверсифицировать источники финансирования промышленности в дополнение к прибылям компаний, бюджетным средствам, банковским кредитам и долговому рынку. Кроме того, в связи со вступлением мировой экономики в период повышенной инфляции привлекательность облигационного рынка падает по сравнению с рынком акций. Последний в целом имеет хорошие перспективы развития в России на фоне высокого уровня развития ИКТ и пока низкой доли населения, оперирующего на этом рынке (около 2%, учитывая сильный рост в 2020 г., при примерно 40% в Японии и 45% в США). Конечно, важно иметь в виду и более низкие среднедушевые доходы в России по сравнению с этими двумя странами, однако дело не только в этом – например, в Китае доля лиц, оперирующих на рынке акций, также гораздо выше российской – около 10% по некоторым оценкам. При этом в идеальном случае (особенно при снижении рисков неэкономического характера) возможно масштабное привлечение российскими компаниями средств иностранных частных инвесторов, учитывая определенную недооценку российского рынка с точки зрения фондовых мультипликаторов.
Развивающийся российский фондовый рынок заслуживает как усиления регулирования с точки зрения защиты интересов неопытных частных инвесторов, так и специальной поддержки на фоне нового цикла ужесточения денежно-кредитной политики в России. Недавнее повышение Банком России ключевой ставки до 5% может снова вывести ее в положительную область, даже при текущем уровне ИПЦ на уровне около 5,5% год к году. С точки зрения этого соотношения ключевая ставка была отрицательной (что благоприятно для роста выпуска) лишь в 2015 г. и в период после сентября 2020 г. Как видно из рис. 6, до нового перехода к положительной ставке осталось немного, и хотя это понятный шаг (в условиях традиционно высоких для России инфляционных ожиданий6 ), однако он оказывает определенное отрицательное воздействие на текущие перспективы восстановления российской экономики и требует соразмерной активизации альтернативных мер поддержки роста в промышленности и других сферах экономики.
Приложение
http://www.hse.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
О ситуации в промышленности и текущих перспективах ускорения экономического роста
В данном выпуске рассматривается текущая (с учетом первой половины мая 2021 г.) ситуация в экономике России и, прежде всего, в ее промышленном сегменте. Несмотря на то, что, по данным Росстата, со снятой сезонностью в феврале-марте 2021 г. наблюдался рост промышленности, альтернативные оценки, наоборот, указывают на некоторое снижение объемов выпуска. Дополняющие картину опросные показатели Росстата за апрель по промышленности в целом, хотя и говорят о восстановлении докризисных объемов выпуска, однако также сигнализируют о недостаточном внутреннем спросе и низком уровне предпринимательской уверенности, что при 5-10%-ном снижении на фоне рецессии загрузки мощностей снижает склонность к инвестированию и наращиванию, таким образом, значительного сегмента спроса.
При этом ускорение инфляции сопровождается ужесточением денежно-кредитной политики, что при условии вероятного в среднесрочной перспективе снижения цен на нефть требует соразмерной активизации альтернативных мер поддержки экономического роста. Среди этих мер, в частности, можно выделить поддержку фондового рынка, который при его относительно слабом развитии в России (как по сравнению с развитыми странами, так и с Китаем) может быть важным дополнительным каналом привлечения инвестиционного фондирования для модернизации экономики – со стороны российских и (в идеале) иностранных частных инвесторов.
Данным Росстата доверяй, но проверяй!
Недавняя публикация предварительных данных Росстата относительно динамики ВВП России в 1 квартале 2021 г. говорит о снижении на 1% по отношению к аналогичному периоду прошлого года. Это лучше оценок Минэкономразвития (сокращение на 1,3%).
Как это соотносится с имеющейся информацией по промышленности – одному из важнейших сегментов российской экономики, по которому (в отличие от других секторов) есть оперативные данные по динамике выпуска продукции и рыночных цен на промышленные активы? Из данных Росстата следует, что в 1 квартале 2021 г. промышленность, снизив выпуск на 1,3% год к году, упала сильнее ВВП. Это отличается от ситуации 2020 г., когда темпы падения промышленности (-2,6%) были меньше, чем у ВВП (-3%). Рассмотрим данные со снятой сезонностью и устраненным календарным фактором. Такого рода показатели Росстата говорят об улучшении ситуации в 1 квартале: после снижения промышленного выпуска в январе (-0,7% месяц к месяцу) в феврале и марте наблюдался рост на 0,8 и 0,7% соответственно (рис. 1). Аналогичное соотношение (только с большей амплитудой колебаний) получается и в наших расчетах на основе данных Росстата по четырем основным промышленным секторам.
Однако использование оригинальных альтернативных оценок, основанных на расчете интенсивности выпуска, говорит о прямо противоположной ситуации: после оживления (т.е. помесячного роста со снятой сезонностью) в ноябре 2020 – январе 2021 гг. промышленность вновь снизила интенсивность выпуска в феврале и марте текущего года (оба месяца по -0,3%) (рис. 1).
Примечание. Оценки Института "Центр развития" НИУ ВШЭ получены двумя способами: расчетом на основе данных Росстата по секторам экономики и на основе альтернативных оценок, опирающихся на прямой учет динамики 272 видов промышленных товаров, и расчетом интенсивности производства
Источник: Росстат и расчеты Института "Центр развития" НИУ ВШЭ на основе обработки данных Росстата.
Что говорят о промышленной конъюнктуре апрельские опросы Росстата?
Некоторые важные для оценки ситуации тренды прогноза ее развития и осмысления мер воздействия на среду обитания промышленных компаний демонстрирует рис. 2 и рис. П1– П3 в Приложении, где отображены тенденции ряда опросных экономических индикаторов, публикуемых Росстатом и обработанных нами.
Источник: расчеты Института "Центр развития" НИУ ВШЭ на основе данных Росстата.
Из первичных опросных данных по трем основным секторам (добыча, обработка и электроэнергетика), преобразованных нами в диффузные индексы со снятой сезонностью по промышленности в целом, можно сделать следующие выводы относительно текущей экономической конъюнктуры:
Объем выпуска в промышленности в апреле 2021 г. (в отличие от остальной экономики) практически достиг предкризисного уровня. Здесь в апреле наблюдался рост диффузного индекса, характеризующего объем выпуска в промышленности в целом, на 1 п.п. к марту. При этом наиболее интенсивно восстанавливалась добыча полезных ископаемых (+1,3 п.), электроэнергетика (+1,2 п.) и обработка (+0,6 п.). Опережающий рост выпуска в добывающей промышленности, диффузный индекс которой наконец превысил 50%, можно объяснить смягчением ограничений на добычу нефти, а в электроэнергетике – холодной весной.
Загрузка производственных мощностей, которая в ходе кризиса упала в секторах промышленности на 5–10%, в апреле 2021 г. практически не изменилась по сравнению с мартом (-0,2 п. в целом при -0,7 п. в электроэнергетике), а в марте рост был зафиксирован только в обрабатывающей промышленности. Тот факт, что текущий уровень загрузки мощностей находится по-прежнему заметно ниже предкризисного уровня, не способствует (при прочих равных) быстрому росту инвестиций. Хотя при этом возможны вложения в новые мощности в соответствии с изменившейся структурой спроса, однако выявить такие изменения в условиях высокого уровня неопределенности (о котором также говорят опросы) предприятиям нелегко. Кроме того, заметное снижение загрузки мощностей является аргументом против слишком быстрого ужесточения денежно-кредитной политики в России.
Диффузный индекс, характеризующий внутренний спрос в промышленности в целом, в апреле 2021 г. вырос по отношению к марту на 0,7 п.п., к декабрю 2020 г. – на 2,8 п.п., выйдя на весьма высокий уровень, который наблюдался последний раз в 2017 г.3 . Тем не менее этот показатель пока далек от величины 2012 г., когда экономика еще не была в стагнации. При этом недостаток внутреннего спроса, судя по опросам Росстата, уже значительное время является одним их трех важнейших (наряду с неопределенностью и высоким уровнем налогов) препятствий для экономического роста.
Диффузный индекс, характеризующий экспортный портфель заказов (внешний спрос) в промышленности в целом, упал в апреле 2021 г. на 0,5 п.п. после роста в феврале-марте на 0,7 п.п. в целом. Внешний спрос восстанавливается гораздо медленнее внутреннего. Индекс, характеризующий экспортный портфель заказов, в апреле упал в добывающей промышленности и был практически неизменным в обрабатывающей промышленности и энергетике. При этом в целом цифры говорят о восстановлении внешнего спроса на топливно-энергетическое сырье (в апреле индекс был приблизительно на уровне 2019 г.).
Уровень запасов во всех трех секторах промышленности по-прежнему находится ниже нормы (приближаясь к ней в электро- и теплоэнергетике), что при росте оптимизма может способствовать увеличению выпуска даже при отсутствии роста текущего спроса.
Индекс предпринимательской уверенности в апреле увеличивался в добывающей и обрабатывающей промышленности (при стабильности в обрабатывающей промышленности на фоне ее более раннего восстановления до докризисного уровня), в электроэнергетике же остался практически неизменным. При этом, однако, уровень предпринимательской уверенности (2017–2021 гг.) заметно ниже уровней 2011–2013 гг. и 2006–2008 гг. (рис. 2).
Таким образом, ситуация с точки зрения устойчивости восстановления российской промышленности пока остается нестабильной, требуя снижения неопределенности, роста уровня предпринимательской уверенности, постоянного мониторинга быстро меняющейся экономической конъюнктуры с целью адаптации разнообразных мер поддержки.
О ситуации в мае и рисках ухудшения конъюнктуры
Секторальные индексы российского рынка акций говорят о растущей угрозе торможения внутреннего спроса. Динамика этих индексов в последние недели (включая май) свидетельствует о торможении спроса на акции компаний, производящих потребительские товары, а также о росте в последние месяцы цен на активы преимущественно тех промышленных секторов, которые связаны с внешним рынком, где быстро растет спрос и цены на многие виды сырья (прежде всего, это химическая промышленность и металлургия).
В то же время отраслевые индексы цен на акции нефтяных компаний перестали расти, демонстрируя т.н. боковой тренд (рис. 3). Акции нефтяников сдерживают перспективы возвращения Ирана (при заключении новой атомной сделки и смягчении санкций) на нефтяной рынок, что приведет к снижению цен на нефть и некоторому падению агрегированного спроса (при прочих равных) внутри российской экономики.
Другой опасностью для экономики России (помимо замедления и так дефицитного внутреннего спроса) является ускоряющаяся во всем мире и внутри страны инфляция, предвестником роста которой, как показывает мировой опыт, часто является опережающий 6 остальные сектора рост котировок банков на фондовом рынке. Этот эффект сейчас явно наблюдается и в российской экономике (рис. 4). Сохраняется также недоверие инвесторов к реальности намеченного "инфраструктурного рывка" российской экономики, о чем говорит стагнация котировок компаний инфраструктурных секторов (телекоммуникаций, электроэнергетики и транспорта) (рис. 4). На последнее влияет и общая ситуация неопределенности, свойственная российской экономике (что фиксируется опросами Росстата), удерживающая инвесторов от вложений в более долгосрочные проекты.
При этом можно отметить, что май 2021 г. российская экономика проходит лишь чуть менее напряженно, чем остальной мир, что связано с тем, что в отличие от большинства стран Россия пока получает выгоды от роста мировых цен на многие виды сырья (металлы, газ, сельскохозяйственная продукция, лесоматериалы и др.). Во многих развивающихся странах (за исключением Китая) пандемия не отступает, а в целом в мировой экономике наблюдается ускорение роста цен на фоне масштабного удорожания сырья, разрыва логистических цепочек и прочих проинфляционных факторов как со стороны предложения, так и спроса. Угроза дальнейшего роста инфляции в США на фоне быстрого восстановления экономики, приближающего момент сокращения мер поддержки экономики со стороны ФРС в форме QE и последующего повышения процентной ставки, нервирует фондовые рынки и вызывает рост волатильности и индексов страха (VIX и прочие). В России же индекс волатильности Московской биржи в первой половине мая был стабилен: он лишь немного вырос – с 27,6 до 27,4 за период с 30 апреля по 20 мая (рис. 5). При этом, правда, заметно снижается и привлекательность фондового рынка – прежде всего в связи с уже произошедшим повышением Банком России ключевой ставки и высокой вероятностью новых повышений, что приведет к повышению привлекательности банковских депозитов.
В этих условиях актуализируется важность поддержки инвестиционного процесса посредством фондового рынка. Его развитие позволяет инвестирующим компаниям напрямую привлекать средства не только институциональных, но и частных инвесторов, которые получают возможность инвестировать фактически "непосредственно через свой смартфон". Развитие этого канала инвестирования (при соответствующем усилении регулирования деятельности частных инвесторов, направленного на защиту от высоких рисков потерь собственных средств для неопытного инвестора) позволит снизить значимость другого (наряду с неопределенностью) ключевого ограничения экономического роста – а именно, высокого уровня налогообложения. В нынешней ситуации последний может иметь тенденцию к росту – с учетом необходимости финансирования национальных проектов и пока еще устойчиво не купированного резкого снижения притока ПИИ в российскую экономику.
Ранее мы писали, что в 2020 г. снижение притока ПИИ фактически было компенсировано значительным ростом размещения компаниями облигаций5 . Но развитие рынка акций позволит диверсифицировать источники финансирования промышленности в дополнение к прибылям компаний, бюджетным средствам, банковским кредитам и долговому рынку. Кроме того, в связи со вступлением мировой экономики в период повышенной инфляции привлекательность облигационного рынка падает по сравнению с рынком акций. Последний в целом имеет хорошие перспективы развития в России на фоне высокого уровня развития ИКТ и пока низкой доли населения, оперирующего на этом рынке (около 2%, учитывая сильный рост в 2020 г., при примерно 40% в Японии и 45% в США). Конечно, важно иметь в виду и более низкие среднедушевые доходы в России по сравнению с этими двумя странами, однако дело не только в этом – например, в Китае доля лиц, оперирующих на рынке акций, также гораздо выше российской – около 10% по некоторым оценкам. При этом в идеальном случае (особенно при снижении рисков неэкономического характера) возможно масштабное привлечение российскими компаниями средств иностранных частных инвесторов, учитывая определенную недооценку российского рынка с точки зрения фондовых мультипликаторов.
Развивающийся российский фондовый рынок заслуживает как усиления регулирования с точки зрения защиты интересов неопытных частных инвесторов, так и специальной поддержки на фоне нового цикла ужесточения денежно-кредитной политики в России. Недавнее повышение Банком России ключевой ставки до 5% может снова вывести ее в положительную область, даже при текущем уровне ИПЦ на уровне около 5,5% год к году. С точки зрения этого соотношения ключевая ставка была отрицательной (что благоприятно для роста выпуска) лишь в 2015 г. и в период после сентября 2020 г. Как видно из рис. 6, до нового перехода к положительной ставке осталось немного, и хотя это понятный шаг (в условиях традиционно высоких для России инфляционных ожиданий6 ), однако он оказывает определенное отрицательное воздействие на текущие перспективы восстановления российской экономики и требует соразмерной активизации альтернативных мер поддержки роста в промышленности и других сферах экономики.
Приложение
http://www.hse.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter