21 июня 2022 Financial Times
Девальвация оборачивается проблемами, которые со временем могут усугубиться
Повышение процентной ставки Банком Англии на прошлой неделе позволило фунту получить некоторую передышку. Но он по-прежнему на 10% слабее по отношению к доллару по сравнению с январским пиком и на 3% ниже евро.
Если не считать случайного пожимания плечами по поводу стоимости пива в Марбелье или билета в Диснейленд во Флориде, кажется, британцы всегда совершенно спокойно относятся к девальвации. Почему? И правильно ли они поступают?
Последние сто лет британской истории можно разделить на два периода. До 1972 года курс фунта, как правило, был фиксированным, сначала в рамках золотого стандарта, а затем в рамках Бреттон-Вудской системы. Страсть Британии к потреблению, а не к инвестициям, и ее хронические проблемы с производительностью провоцировали трудности с платежным балансом при любом валютном курсе.
Правительства боролись с девальвацией в погоне за доверием, утверждая, что на этот раз все по-другому. Но рано или поздно происходил прорыв, который приводил к девальвации в 1931, 1949 и 1967 годах. Девальвация была постыдной для правительства и болезненной для избирателей, которые наказывали правительство соответствующим образом.
Британские политики не спровоцировали распад Бреттон-Вудской системы в 1972 году, но они были главными бенефициарами. Курс фунта стал плавающим. Его стоимость начала колебаться. Когда британская экономика сталкивалась с проблемами, фунт стерлингов падал. Население Британии терпимее относилось к скрытой девальвации. И британское государство учло это.
Только когда Джон Мейджор привязал и фунт, и самого себя к европейскому механизму в 1990 году, произошел недолгий возврат к старым временам, когда валютный курс был фетишем. Но ситуация опять изменилась. Мейджор отменил привязку в 1992 году, и правительства до сих пор считают достоинством отсутствие целевого валютного курса.
Идеальный инструмент?
С точки зрения политиков, нисходящее движение фунта является идеальным политическим инструментом. Это позволяет экономике адаптироваться после периода, когда страна жила не по средствам. Так было в начале 1990-х годов и снова после финансового кризиса. А затем на референдуме по Брекзиту. Но это сопряжено с определенными издержками, и они могут увеличиваться со времени.
Во-первых, девальвация, как правило, играет на руку экспортерам, помогая сократить, хотя и ненадолго, постоянный торговый дефицит Великобритании. Однако, судя по некоторым признакам, экспорт стал менее чувствительным к недавним девальвациям либо из-за того, что экономика услуг ведет себя не так, как старая промышленная экономика, либо из-за торговых барьеров после Брекзита.
Во-вторых, слабый курс повышает стоимость жизни. Еще летом 2008 года стоимость нефти в долларовом выражении была намного выше, чем сейчас. Но поскольку фунт упал на 40% по отношению к доллару, цены на заправках примерно на 50% выше, чем 14 лет назад.
Хотя текущий уровень инфляции в Великобритании пока не отличается от уровня инфляции в США или еврозоне, есть основания считать, что инфляция в стране будет сохраняться дольше и будет выше, чем у конкурентов.
Рынки труда стали гораздо более гибкими, чем во второй половине 20-го века. Поэтому вряд ли наступит структурная безработица 1930-х или 1980-х годов. Однако с другой стороны, из-за отсутствия прочного профсоюзного движения реальная заработная плата работников, вероятно, будет снижаться тревожными темпами.
Это привело и к другим последствиям. Обычно Британия экономит меньше, чем другие промышленно развитые страны. Поэтому ей необходимы иностранные инвесторы для покупки государственного долга. Как отметил бывший глава Банка Англии Марк Карни, «мы полагаемся на доброту незнакомцев». Но какими бы добрыми ни были эти незнакомцы, им нужна премия за покупку облигаций в обесценивающейся валюте. Не обязательно соглашаться с заявлением Bank of America о том, что фунт превратился в валюту развивающихся рынков, чтобы признать, что они, возможно, обладают какой-то информацией. В мартовском прогнозе Управление по вопросам бюджетной ответственности предположило, что рекордный счет по долговым процентам в этом году будет далек от нормы. Долговые проценты сократятся на 30 млрд фунтов в следующем году по мере снижения инфляции. Но поскольку процентные ставки и инфляция растут сильнее и быстрее, чем ожидалось, канцлер казначейства Риши Сунак будет опасаться прогноза Управления на осень.
Поскольку на выплату долговых процентов уходят ресурсы, которые лучше было бы потратить на национальную систему здравоохранения и образование, то, столкнувшись с падением уровня жизни, британцы могут задуматься о последствиях девальвации. Возможно, этот сыр не бесплатный. Может, пора вводить твердую валюту.
Автор статьи: Николас Макферсон, бывший постоянный заместитель канцлера Казначейства, является приглашенным профессором Королевского колледжа Лондона
http://www.ft.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Повышение процентной ставки Банком Англии на прошлой неделе позволило фунту получить некоторую передышку. Но он по-прежнему на 10% слабее по отношению к доллару по сравнению с январским пиком и на 3% ниже евро.
Если не считать случайного пожимания плечами по поводу стоимости пива в Марбелье или билета в Диснейленд во Флориде, кажется, британцы всегда совершенно спокойно относятся к девальвации. Почему? И правильно ли они поступают?
Последние сто лет британской истории можно разделить на два периода. До 1972 года курс фунта, как правило, был фиксированным, сначала в рамках золотого стандарта, а затем в рамках Бреттон-Вудской системы. Страсть Британии к потреблению, а не к инвестициям, и ее хронические проблемы с производительностью провоцировали трудности с платежным балансом при любом валютном курсе.
Правительства боролись с девальвацией в погоне за доверием, утверждая, что на этот раз все по-другому. Но рано или поздно происходил прорыв, который приводил к девальвации в 1931, 1949 и 1967 годах. Девальвация была постыдной для правительства и болезненной для избирателей, которые наказывали правительство соответствующим образом.
Британские политики не спровоцировали распад Бреттон-Вудской системы в 1972 году, но они были главными бенефициарами. Курс фунта стал плавающим. Его стоимость начала колебаться. Когда британская экономика сталкивалась с проблемами, фунт стерлингов падал. Население Британии терпимее относилось к скрытой девальвации. И британское государство учло это.
Только когда Джон Мейджор привязал и фунт, и самого себя к европейскому механизму в 1990 году, произошел недолгий возврат к старым временам, когда валютный курс был фетишем. Но ситуация опять изменилась. Мейджор отменил привязку в 1992 году, и правительства до сих пор считают достоинством отсутствие целевого валютного курса.
Идеальный инструмент?
С точки зрения политиков, нисходящее движение фунта является идеальным политическим инструментом. Это позволяет экономике адаптироваться после периода, когда страна жила не по средствам. Так было в начале 1990-х годов и снова после финансового кризиса. А затем на референдуме по Брекзиту. Но это сопряжено с определенными издержками, и они могут увеличиваться со времени.
Во-первых, девальвация, как правило, играет на руку экспортерам, помогая сократить, хотя и ненадолго, постоянный торговый дефицит Великобритании. Однако, судя по некоторым признакам, экспорт стал менее чувствительным к недавним девальвациям либо из-за того, что экономика услуг ведет себя не так, как старая промышленная экономика, либо из-за торговых барьеров после Брекзита.
Во-вторых, слабый курс повышает стоимость жизни. Еще летом 2008 года стоимость нефти в долларовом выражении была намного выше, чем сейчас. Но поскольку фунт упал на 40% по отношению к доллару, цены на заправках примерно на 50% выше, чем 14 лет назад.
Хотя текущий уровень инфляции в Великобритании пока не отличается от уровня инфляции в США или еврозоне, есть основания считать, что инфляция в стране будет сохраняться дольше и будет выше, чем у конкурентов.
Рынки труда стали гораздо более гибкими, чем во второй половине 20-го века. Поэтому вряд ли наступит структурная безработица 1930-х или 1980-х годов. Однако с другой стороны, из-за отсутствия прочного профсоюзного движения реальная заработная плата работников, вероятно, будет снижаться тревожными темпами.
Это привело и к другим последствиям. Обычно Британия экономит меньше, чем другие промышленно развитые страны. Поэтому ей необходимы иностранные инвесторы для покупки государственного долга. Как отметил бывший глава Банка Англии Марк Карни, «мы полагаемся на доброту незнакомцев». Но какими бы добрыми ни были эти незнакомцы, им нужна премия за покупку облигаций в обесценивающейся валюте. Не обязательно соглашаться с заявлением Bank of America о том, что фунт превратился в валюту развивающихся рынков, чтобы признать, что они, возможно, обладают какой-то информацией. В мартовском прогнозе Управление по вопросам бюджетной ответственности предположило, что рекордный счет по долговым процентам в этом году будет далек от нормы. Долговые проценты сократятся на 30 млрд фунтов в следующем году по мере снижения инфляции. Но поскольку процентные ставки и инфляция растут сильнее и быстрее, чем ожидалось, канцлер казначейства Риши Сунак будет опасаться прогноза Управления на осень.
Поскольку на выплату долговых процентов уходят ресурсы, которые лучше было бы потратить на национальную систему здравоохранения и образование, то, столкнувшись с падением уровня жизни, британцы могут задуматься о последствиях девальвации. Возможно, этот сыр не бесплатный. Может, пора вводить твердую валюту.
Автор статьи: Николас Макферсон, бывший постоянный заместитель канцлера Казначейства, является приглашенным профессором Королевского колледжа Лондона
http://www.ft.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter