17 декабря 2009 Project Syndicate
ЛОНДОН. Говорят, что лучшие произведения журналистики являются черновиками истории. Книга Эндрю Росса Соркина « Слишком большие, чтобы обанкротиться » ( Too Big to Fail) , конечно, подпадает под это определение. Как эпизодический актер в драматических событиях, которые описывает Соркин (в свое свободное время я являюсь независимым директором в банке Morgan Stanley), я могу подтвердить, что он точно улавливает атмосферу хаоса и неопределенности, которая господствовала в Нью-Йорке осенью 2008 года.
Это было время, когда тектонические плиты финансовой системы, казалось, двигались под нами. Учреждения, которые казались такими мощными, как Гибралтарские скалы, оказались дымящими вулканами с постоянным риском распада на лаву и пепел. Даже Goldman Sachs продолжал существовать только благодаря любезному вниманию ФРС Соединенных Штатов. С другой стороны Атлантики, британское правительство оказалось гордым владельцем более 80% Royal Bank of Scotland, который согласно некоторым данным, был некоторое время самым крупным банком в мире.
Это событие стало уроком для банков, регуляторов, центральных банков и министерств финансов, которые, что неудивительно, не были готовы справиться с всесторонним кризисом. У них не хватило инструментов и возможностей.
Важным выводом, который напрашивается из анализа этих печальных событий, является то, что ничего никогда не будет таким же: взаимоотношения между государством и рынками нужно переосмыслить. Требуется новый «социальный контракт» между финансовой системой и людьми – через их правительства.
Легко сказать, но правительства, индивидуально и коллективно, все еще сражаются, чтобы переосмыслить условия контракта. Прогресс был мучительно медленный, частично потому, что власти занимались неотложными делами, частично потому, что срочные домашние политические указы соперничали с желанием учредить новые глобально применимые механизмы, которые обеспечат крепкую основу для международной финансовой системы и помешают использованию разницы в нормативной базе различных юрисдикций в свою пользу, а также предотвратят деглобализацию финансовых систем.
В результате, мы видим возникновение различных национальных нормативных подходов. В США ключевыми движущими силами для принятия решений самыми крупными учреждениями является стресс-тест Федеральной резервной системы, который изначально подразумевает, что все, что могло пойти не так, пойдет не так. В Швейцарии определяющим является коэффициент капитализации. Где-то еще работают различные версии соглашений Базель 1 и Базель 2 по международным банковским стандартам, иногда со специальными дополнениями.
Новый всемирный совет по финансовой стабильности пытается разобраться со всем этим и выработать новый «макро-благоразумный механизм», учитывающий риски для всей системы. Но он не имеет формальной власти устанавливать общие стандарты для капитала (большой двадцатке следовало бы наделить его такими полномочиями).
Нет и слишком большого прогресса, чтобы докладывать о самой проблеме «слишком больших, чтобы обанкротиться». Что следует делать с мамонтами финансовых джунглей – некоторые из них были созданы самими правительствами в самый разгар кризиса? Книга Соркина напоминает нам о том, что только 18 месяцев назад администрация США видела выход только в создании все больших и больших банков, приводя сомнительный аргумент, что соединение вместе двух тонущих кораблей может сделать оба этих корабля пригодными для плавания. То же самое сделало и британское правительство, действуя в качестве повивальной бабки для создания объединения Lloyds-Halifax Bank of Scotland, что сейчас повсеместно считается крупной ошибкой.
Не секрет, что сейчас существует глубокое различие во мнениях среди органов государственной власти по этому вопросу. В красном углу мы видим бывшего председателя Федеральной резервной системы Пола Волкера и нынешнего управляющего Bank of England Мервина Кинга, явно не революционеров. Они хотели бы «урезать» мегабанки, и особенно отделить розничные банковские услуги от торговли ценными бумагами, или как это часто называют «банковской системой типа казино». (По правде говоря, эта аналогия несправедлива по отношению к владельцам казино, которые имеют гораздо лучшие возможности для управления рисками, чем большинство инвестиционных банков).
В синем углу находятся министр финансов США Тим Гейтнер и его британский аналог Алистер Дарлинг, который утверждает, что возрождение закона Гласса-Стигала, который отделяет инвестиционное банковское дело от коммерческой банковской деятельности, не подходит для сегодняшних рынков. Они полагают, что благодаря механизмам регулирования можно резервировать капитал для поддержки различных направлений деятельности, чтобы избежать риска заражения и, возможно, наложить штраф на большие «системные» фирмы, чтобы вернуть стоимость их скрытой поддержки центральным банком и правительством. В зависимости от размера, это может сдержать амбиции учреждений, которые явно были «слишком большими, чтобы ими управляли», а также «слишком большими, чтобы обанкротиться», что является самой зловещей комбинацией.
Где мое место в этих энергичных дебатах? Я верю, что большое разнообразие в банковской системе и большая конкуренция крайне желательны. В Великобритании и других частях Европы за кризисом последовала слишком большая концентрация. Нили Кроус, уходящий в отставку комиссар по конкуренции ЕС, была права, когда требовала ликвидации филиалов самых больших групп, хотя, возможно, она и не пошла слишком далеко. Также ободряет то, что частные фонды акций заинтересованы в создании и финансировании новых кандидатов. Нам нужен новый капитал и новые подходы к управлению в банковской системе.
Но я волнуюсь по поводу идеи, что механизмы регулирования лучше всего подходят для определения будущей формы рынков. Если считается, что власти создали новые учреждения путем указов, не обязаны ли они поддерживать их во что бы то ни стало? Со временем, целью должна стать минимизация пропорции финансового сектора, подлежащего некоторой форме государственной гарантии. Банковская система, созданная с участием механизмов регулирования, затруднит достижение этой цели.
Copyright: Project Syndicate, 2009.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Это было время, когда тектонические плиты финансовой системы, казалось, двигались под нами. Учреждения, которые казались такими мощными, как Гибралтарские скалы, оказались дымящими вулканами с постоянным риском распада на лаву и пепел. Даже Goldman Sachs продолжал существовать только благодаря любезному вниманию ФРС Соединенных Штатов. С другой стороны Атлантики, британское правительство оказалось гордым владельцем более 80% Royal Bank of Scotland, который согласно некоторым данным, был некоторое время самым крупным банком в мире.
Это событие стало уроком для банков, регуляторов, центральных банков и министерств финансов, которые, что неудивительно, не были готовы справиться с всесторонним кризисом. У них не хватило инструментов и возможностей.
Важным выводом, который напрашивается из анализа этих печальных событий, является то, что ничего никогда не будет таким же: взаимоотношения между государством и рынками нужно переосмыслить. Требуется новый «социальный контракт» между финансовой системой и людьми – через их правительства.
Легко сказать, но правительства, индивидуально и коллективно, все еще сражаются, чтобы переосмыслить условия контракта. Прогресс был мучительно медленный, частично потому, что власти занимались неотложными делами, частично потому, что срочные домашние политические указы соперничали с желанием учредить новые глобально применимые механизмы, которые обеспечат крепкую основу для международной финансовой системы и помешают использованию разницы в нормативной базе различных юрисдикций в свою пользу, а также предотвратят деглобализацию финансовых систем.
В результате, мы видим возникновение различных национальных нормативных подходов. В США ключевыми движущими силами для принятия решений самыми крупными учреждениями является стресс-тест Федеральной резервной системы, который изначально подразумевает, что все, что могло пойти не так, пойдет не так. В Швейцарии определяющим является коэффициент капитализации. Где-то еще работают различные версии соглашений Базель 1 и Базель 2 по международным банковским стандартам, иногда со специальными дополнениями.
Новый всемирный совет по финансовой стабильности пытается разобраться со всем этим и выработать новый «макро-благоразумный механизм», учитывающий риски для всей системы. Но он не имеет формальной власти устанавливать общие стандарты для капитала (большой двадцатке следовало бы наделить его такими полномочиями).
Нет и слишком большого прогресса, чтобы докладывать о самой проблеме «слишком больших, чтобы обанкротиться». Что следует делать с мамонтами финансовых джунглей – некоторые из них были созданы самими правительствами в самый разгар кризиса? Книга Соркина напоминает нам о том, что только 18 месяцев назад администрация США видела выход только в создании все больших и больших банков, приводя сомнительный аргумент, что соединение вместе двух тонущих кораблей может сделать оба этих корабля пригодными для плавания. То же самое сделало и британское правительство, действуя в качестве повивальной бабки для создания объединения Lloyds-Halifax Bank of Scotland, что сейчас повсеместно считается крупной ошибкой.
Не секрет, что сейчас существует глубокое различие во мнениях среди органов государственной власти по этому вопросу. В красном углу мы видим бывшего председателя Федеральной резервной системы Пола Волкера и нынешнего управляющего Bank of England Мервина Кинга, явно не революционеров. Они хотели бы «урезать» мегабанки, и особенно отделить розничные банковские услуги от торговли ценными бумагами, или как это часто называют «банковской системой типа казино». (По правде говоря, эта аналогия несправедлива по отношению к владельцам казино, которые имеют гораздо лучшие возможности для управления рисками, чем большинство инвестиционных банков).
В синем углу находятся министр финансов США Тим Гейтнер и его британский аналог Алистер Дарлинг, который утверждает, что возрождение закона Гласса-Стигала, который отделяет инвестиционное банковское дело от коммерческой банковской деятельности, не подходит для сегодняшних рынков. Они полагают, что благодаря механизмам регулирования можно резервировать капитал для поддержки различных направлений деятельности, чтобы избежать риска заражения и, возможно, наложить штраф на большие «системные» фирмы, чтобы вернуть стоимость их скрытой поддержки центральным банком и правительством. В зависимости от размера, это может сдержать амбиции учреждений, которые явно были «слишком большими, чтобы ими управляли», а также «слишком большими, чтобы обанкротиться», что является самой зловещей комбинацией.
Где мое место в этих энергичных дебатах? Я верю, что большое разнообразие в банковской системе и большая конкуренция крайне желательны. В Великобритании и других частях Европы за кризисом последовала слишком большая концентрация. Нили Кроус, уходящий в отставку комиссар по конкуренции ЕС, была права, когда требовала ликвидации филиалов самых больших групп, хотя, возможно, она и не пошла слишком далеко. Также ободряет то, что частные фонды акций заинтересованы в создании и финансировании новых кандидатов. Нам нужен новый капитал и новые подходы к управлению в банковской системе.
Но я волнуюсь по поводу идеи, что механизмы регулирования лучше всего подходят для определения будущей формы рынков. Если считается, что власти создали новые учреждения путем указов, не обязаны ли они поддерживать их во что бы то ни стало? Со временем, целью должна стать минимизация пропорции финансового сектора, подлежащего некоторой форме государственной гарантии. Банковская система, созданная с участием механизмов регулирования, затруднит достижение этой цели.
Copyright: Project Syndicate, 2009.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter