11 августа 2010 Project Syndicate
Долгие годы американские чиновники заставляют Китай переоценить свою валюту. Они считают, что заниженный курс юаня мешает справедливой конкуренции, уничтожая рабочие места и способствуя росту дефицита торгового баланса в США. Так как же нужно вести себя американцам в этой ситуации? Непосредственно перед последним заседанием Большой двадцатки в Торонто Китай представил схему умеренного повышения стоимости юаня, но некоторым американским конгрессменам она показалась неубедительной, поэтому они вновь грозятся повышением пошлин на китайский импорт. Америка поглощает китайский импорт, оплачивая его долларами, а Китай накапливает доллары: стоимость китайских валютных резервов достигла 2.5 трлн. долларов, большая часть из которых выражена в американских казначейских бумагах. Некоторые обозреватели считают, что подобная ситуация способствует изменению баланса силы, поскольку Китай может поставить США на колени, угрожая продать все свои доллары. Однако, сделав столь необдуманный шаг, Китай сам рискует упасть в пропасть. Если доллар будет падать, дело не ограничится простой продажей американских активов в распоряжении Китая: Штаты могут отказаться от импорта дешевых китайских товаров, что обернется для азиатской супердержавы ростом безработицы и социальной нестабильности.
Чтобы определить, обеспечивает ли экономическая независимость достаточную мощь, нужно учитывать не одну сторону уравнения, а соотношение ассиметричных компонентов. В данном случае независимость привела к возникновению "равноценной финансовый угрозы", аналогичной Холодной войне между США и СССР, когда уже самого наличия ядерного оружия хватило, чтобы владеющие им страны не пустили его в ход. В феврале 2010г., несколько высокопоставленных военных чиновников, разозлившись из-за продажи Америкой оружия на Тайвань, призвали китайское правительство в отместку продать американские государственные облигации. Их предложение осталось незамеченным. Напротив, Йи Ганг, глава государственного валютного управления Китая, объяснил, что "китайские инвестиции в американские казначейские облигации - это стратегия поведения на рынке инвестиций, и мы не хотим ее политизировать". В противном случае, последствия были бы плачевными для обеих сторон.
Тем не менее, это мнимое равновесие. Очевидно, что стороны будут пытаться маневрировать, чтобы снизить свою уязвимость, поэтому одна из них (или обе) могут предпринять шаги, не задумываясь о последствиях. Например, после финансового кризиса 2008г., когда США заставляли Китай повысить стоимость своей валюты, чиновники из ЦБ Китая призывали Америку увеличить свои сбережения, сократить дефицит и сохранить статус доллара в качестве резервной валюты с помощью специальных прав заимствования, выпущенных МВФ. Но оказалось, не так страшен черт, как его малюют. Возросшая финансовая мощь Китая, возможно, дала ему возможности противостоять США, но, несмотря на ужасные предсказания, роль Китая как кредитора недостаточна, чтобы заставить США изменить свою политику. Несмотря на отсутствие решительных мер по замедлению темпов роста долларовых сбережений, Китай не хочет рисковать свободно конвертируемой валютой ради внутренних политических целей. Поэтому маловероятно, что в следующем десятилетии юань будет оспаривать роль доллара как крупнейшей составляющей мировых резервов (более 60%).
Китай постепенно увеличивает внутреннее потребление, избавляясь от чрезмерной экспортной зависимости, поэтому в один прекрасный момент лидеры страны могут почувствовать некоторую независимость от американского рынка, как от двигателя рынка труда, на котором зиждется политическая стабильность в стране. В таком случае слабый юань оградил бы внутренний рынок и торговый баланс страны от потока импорта. Асимметрия на валютных рынках - особенно важный компонент экономической мощи, так как он лежит в основе мировой торговли и финансовых рынков. Ограничивая конвертируемость своей валюты, Китай избегает влияния валютных рынков на внутренние экономические решения. Сравните, например, порядок, установленный международными банками и МВФ в Индонезии и Южной Корее в 1998г., с относительной свободой для США - которые выиграли от деноминации американского долга в долларах - в плане увеличения государственных расходов в ответ на финансовый кризис 2008г. На самом деле, вместо ослабления доллар вырос в цене, поскольку благодаря силе США инвесторы считают эту страну безопасной гаванью.
Очевидно, что страна, валюта которой составляет существенную часть мировых резервов, может добиться международной власти, учитывая более свободные условия экономического регулирования и возможность влиять на другие страны. Как однажды сказал президент Франции Шарль де Голль, "доллар является базовой валютой во всем мире, поэтому другие страны могут пострадать из-за неэффективного управления. Это неприемлемо. Так не может продолжаться". Но так и произошло. Американская военная и экономическая сила добавляют уверенности в том, что доллар - это надежное убежище. Как сказал один канадский аналитик, "развитый рынок капитала и мощная военная машина, призванная защищать этот рынок, а также другие меры безопасности, в частности, защита прав собственности и выполнение обязательств позволяют с легкостью привлекать капитал".
Большая двадцатка особое внимание уделяет необходимости "восстановления баланса" финансовых потоков за счет изменения старой схемы, при которой американские дефициты соответствуют китайским профицитам. Для этого нужны сложные политические изменения, затрагивающие модели потребления и инвестирования, при этом Америке пришлось бы увеличить сбережения, а Китаю внутреннее потребление. Для таких изменений нужно время. Ни одна из сторон не спешит разрушить симметрию взаимозависимости, но обе продолжают действовать, чтобы создать структуру и институциональную концепцию, определяющую их рыночные отношения. Во имя мировой экономики будем надеяться, что ни одна из сторон не просчитается.
Джозеф С. Най, бывший помощник министра обороны США, профессор Гарвардского университета и автор книги "Власть в 21 веке", которая вскоре выйдет в свет.
Чтобы определить, обеспечивает ли экономическая независимость достаточную мощь, нужно учитывать не одну сторону уравнения, а соотношение ассиметричных компонентов. В данном случае независимость привела к возникновению "равноценной финансовый угрозы", аналогичной Холодной войне между США и СССР, когда уже самого наличия ядерного оружия хватило, чтобы владеющие им страны не пустили его в ход. В феврале 2010г., несколько высокопоставленных военных чиновников, разозлившись из-за продажи Америкой оружия на Тайвань, призвали китайское правительство в отместку продать американские государственные облигации. Их предложение осталось незамеченным. Напротив, Йи Ганг, глава государственного валютного управления Китая, объяснил, что "китайские инвестиции в американские казначейские облигации - это стратегия поведения на рынке инвестиций, и мы не хотим ее политизировать". В противном случае, последствия были бы плачевными для обеих сторон.
Тем не менее, это мнимое равновесие. Очевидно, что стороны будут пытаться маневрировать, чтобы снизить свою уязвимость, поэтому одна из них (или обе) могут предпринять шаги, не задумываясь о последствиях. Например, после финансового кризиса 2008г., когда США заставляли Китай повысить стоимость своей валюты, чиновники из ЦБ Китая призывали Америку увеличить свои сбережения, сократить дефицит и сохранить статус доллара в качестве резервной валюты с помощью специальных прав заимствования, выпущенных МВФ. Но оказалось, не так страшен черт, как его малюют. Возросшая финансовая мощь Китая, возможно, дала ему возможности противостоять США, но, несмотря на ужасные предсказания, роль Китая как кредитора недостаточна, чтобы заставить США изменить свою политику. Несмотря на отсутствие решительных мер по замедлению темпов роста долларовых сбережений, Китай не хочет рисковать свободно конвертируемой валютой ради внутренних политических целей. Поэтому маловероятно, что в следующем десятилетии юань будет оспаривать роль доллара как крупнейшей составляющей мировых резервов (более 60%).
Китай постепенно увеличивает внутреннее потребление, избавляясь от чрезмерной экспортной зависимости, поэтому в один прекрасный момент лидеры страны могут почувствовать некоторую независимость от американского рынка, как от двигателя рынка труда, на котором зиждется политическая стабильность в стране. В таком случае слабый юань оградил бы внутренний рынок и торговый баланс страны от потока импорта. Асимметрия на валютных рынках - особенно важный компонент экономической мощи, так как он лежит в основе мировой торговли и финансовых рынков. Ограничивая конвертируемость своей валюты, Китай избегает влияния валютных рынков на внутренние экономические решения. Сравните, например, порядок, установленный международными банками и МВФ в Индонезии и Южной Корее в 1998г., с относительной свободой для США - которые выиграли от деноминации американского долга в долларах - в плане увеличения государственных расходов в ответ на финансовый кризис 2008г. На самом деле, вместо ослабления доллар вырос в цене, поскольку благодаря силе США инвесторы считают эту страну безопасной гаванью.
Очевидно, что страна, валюта которой составляет существенную часть мировых резервов, может добиться международной власти, учитывая более свободные условия экономического регулирования и возможность влиять на другие страны. Как однажды сказал президент Франции Шарль де Голль, "доллар является базовой валютой во всем мире, поэтому другие страны могут пострадать из-за неэффективного управления. Это неприемлемо. Так не может продолжаться". Но так и произошло. Американская военная и экономическая сила добавляют уверенности в том, что доллар - это надежное убежище. Как сказал один канадский аналитик, "развитый рынок капитала и мощная военная машина, призванная защищать этот рынок, а также другие меры безопасности, в частности, защита прав собственности и выполнение обязательств позволяют с легкостью привлекать капитал".
Большая двадцатка особое внимание уделяет необходимости "восстановления баланса" финансовых потоков за счет изменения старой схемы, при которой американские дефициты соответствуют китайским профицитам. Для этого нужны сложные политические изменения, затрагивающие модели потребления и инвестирования, при этом Америке пришлось бы увеличить сбережения, а Китаю внутреннее потребление. Для таких изменений нужно время. Ни одна из сторон не спешит разрушить симметрию взаимозависимости, но обе продолжают действовать, чтобы создать структуру и институциональную концепцию, определяющую их рыночные отношения. Во имя мировой экономики будем надеяться, что ни одна из сторон не просчитается.
Джозеф С. Най, бывший помощник министра обороны США, профессор Гарвардского университета и автор книги "Власть в 21 веке", которая вскоре выйдет в свет.
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба