19 августа 2010 Project Syndicate
ЧИКАГО. На своей июльской сессии европейский парламент одобрил некоторые из самых суровых норм в мире, касающихся бонусов, которые выплачиваются банкирам. Целью этого было обуздать желания финансовых учреждений брать на себя повышенные риски.
Новые нормы требуют, чтобы банкирам выплачивалось наличными не более 30% премиальных, чтобы выплата 40-60% была отложена, по крайней мере, на три года и чтобы хотя бы 50% были инвестированы в “долевой капитал”, новую форму заемного капитала, которая конвертируется в собственные средства, когда финансовая компания находится в затруднительном положении. Самым новаторским аспектом этих новых норм является то, что ограничения касаются не только главных исполнительных директоров финансовых учреждений, но и всех топ-менеджеров (хотя определение того, кто является топ-менеджером, делегируется национальным парламентам).
Сомнительным оправданием для такого большого вмешательства в частные соглашения является тот эффект, который могут оказать эти бонусы. Высокая оплата в банковском секторе, как приводится в аргументах, является наградой в случае успеха, но не является наказанием в случае провала. Менеджеры могут легко переходить из фирмы в фирму, если дела обстоят неважно, избегая наказания. Эта система награждает менеджеров за принятие рисков, даже когда риск избыточен. Считается, что это отклонение является одной из самых главных причин финансового кризиса 2008 года.
Проблема этого аргумента в том, что нет свидетельств, подтверждающих какую-либо важную связь в этой логике. Многие исследования пытались найти связь между компенсационными схемами банкиров и принятием рисков и не сумели найти этой связи. Самое большое, что установили такие исследования, так это то, что исполнительные директора, которым платят больше, рискуют больше, но непонятно, является ли это причиной или следствием. Руководители в учреждениях с большим количеством заемных средств должны оплачиваться выше, потому что они подвергаются большему риску.
Конечно, эти исследования ограничены пятью высшими руководящими должностями, данные по которым публично доступны. К несчастью, нет публично доступных сведений, чтобы установить причинную связь между бонусами при оплате за результаты и принятием рисков для менеджеров боле низкого уровня.
В этом отношении Комиссия по расследованию причин финансового кризиса (FCIC), учрежденная правительством Соединенных Штатов, имеет уникальную возможность. Благодаря своим полномочиям приглашать в суд, FCIC может собирать и анализировать такие данные. Есть надежда, что когда этот доклад будет опубликован в декабре, мы сможем ответить на этот вопрос.
Если мы предположим, что причинная связь существует, европейская директива, кажется, довольно хорошо спланирована, за исключением одного важного недостатка. Она хорошо спланирована потому, что она влияет не на уровень вознаграждения (как требовали многие), а на форму, которую принимает это вознаграждение. Она требует, чтобы выплата большей части ежегодного вознаграждения откладывалась на три года, а также чтобы это вознаграждение подверглось риску. Если компания будет работать плохо за эти три года, менеджер потеряет часть своих накопленных бонусов. Это снижает стимул принятия риска, при этом не полностью устраняет этот стимул.
Главный недостаток в том, что эти ограничения можно легко обойти, поскольку они касаются только бонусов, несмотря на то что банки сохраняют разделение бонусов и заработной платы. В настоящее время менеджеры банков получают свои бонусы в начале каждого года, уровень этих бонусов зависит от индивидуальной работы в течение предыдущего года. Можно было бы легко трансформировать бонусы прошлого года, базирующиеся на работе в прошлом году, в зарплату нынешнего года. Зарплата, которую можно выплатить полностью наличными, будет пересматриваться каждый год, что позволит обойти законодательные ограничения. Без прямого правительственного вмешательства будет трудно решить эту проблему.
Однако в крупных финансовых учреждениях не только менеджеры подвержены искушению сыграть за счет налогоплательщиков; это также применимо и к держателям облигаций, кто де факто защищен правительством. Имея доступ к застрахованным кредитам, держатели облигаций банков не могут устоять, чтобы не занимать чрезмерно большие суммы. Ограничение поощрительных выплат менеджерам без изменения поощрительных выплат держателям акций только принудит акционеров более активно участвовать в деятельности компании и выбирать другие способы для увеличения уровня принятия рисков.
Если проблема является “риском недобросовестности” и подразумевает участие учреждения, которое “слишком большое, чтобы обанкротиться”, решением будет являться не ограничение выплат, а устранение риска путем принуждения акционеров выпускать больше акций или потерять свою долю акций, когда долг банк начнет становиться рискованным. Как мы с Оливером Хартом поясняли в последнем исследовании, это можно легко сделать путем вмешательства регулирующего органа всякий раз, когда своп на дефолт по кредиту по долгам финансовых учреждений становится слишком высоким.
Если мы хотим вмешаться в оплату вдобавок (а не вместо) реформирования потребностей в капитале, самым эффективным способом является вариант налога, введенного бывшим британским премьер-министром Гордоном Брауном: специальный налог на все компенсации, превышающие определенный порог. Этот налог имел бы два положительных воздействия: он бы побудил банки к рекапитализации, таким образом уменьшая их чрезмерный заемный капитал, и принудил бы менеджеров покупать больше акций своих компаний.
Если решение такое простое, почему избранный орган не решил его? Боюсь, что политики хотят, чтобы их воспринимали как людей, жестко относящихся к банкирам, но они не заинтересованы в реальном разрешении проблемы.
Луиджи Зингалес – профессор предпринимательства и финансов в Высшей школе бизнеса Чикагского университета и соавтор совместно с Рагхурам Г. Раджаном книги «Спасение капитализма от капиталистов».
Перевод с английского – Татьяна Грибова
Новые нормы требуют, чтобы банкирам выплачивалось наличными не более 30% премиальных, чтобы выплата 40-60% была отложена, по крайней мере, на три года и чтобы хотя бы 50% были инвестированы в “долевой капитал”, новую форму заемного капитала, которая конвертируется в собственные средства, когда финансовая компания находится в затруднительном положении. Самым новаторским аспектом этих новых норм является то, что ограничения касаются не только главных исполнительных директоров финансовых учреждений, но и всех топ-менеджеров (хотя определение того, кто является топ-менеджером, делегируется национальным парламентам).
Сомнительным оправданием для такого большого вмешательства в частные соглашения является тот эффект, который могут оказать эти бонусы. Высокая оплата в банковском секторе, как приводится в аргументах, является наградой в случае успеха, но не является наказанием в случае провала. Менеджеры могут легко переходить из фирмы в фирму, если дела обстоят неважно, избегая наказания. Эта система награждает менеджеров за принятие рисков, даже когда риск избыточен. Считается, что это отклонение является одной из самых главных причин финансового кризиса 2008 года.
Проблема этого аргумента в том, что нет свидетельств, подтверждающих какую-либо важную связь в этой логике. Многие исследования пытались найти связь между компенсационными схемами банкиров и принятием рисков и не сумели найти этой связи. Самое большое, что установили такие исследования, так это то, что исполнительные директора, которым платят больше, рискуют больше, но непонятно, является ли это причиной или следствием. Руководители в учреждениях с большим количеством заемных средств должны оплачиваться выше, потому что они подвергаются большему риску.
Конечно, эти исследования ограничены пятью высшими руководящими должностями, данные по которым публично доступны. К несчастью, нет публично доступных сведений, чтобы установить причинную связь между бонусами при оплате за результаты и принятием рисков для менеджеров боле низкого уровня.
В этом отношении Комиссия по расследованию причин финансового кризиса (FCIC), учрежденная правительством Соединенных Штатов, имеет уникальную возможность. Благодаря своим полномочиям приглашать в суд, FCIC может собирать и анализировать такие данные. Есть надежда, что когда этот доклад будет опубликован в декабре, мы сможем ответить на этот вопрос.
Если мы предположим, что причинная связь существует, европейская директива, кажется, довольно хорошо спланирована, за исключением одного важного недостатка. Она хорошо спланирована потому, что она влияет не на уровень вознаграждения (как требовали многие), а на форму, которую принимает это вознаграждение. Она требует, чтобы выплата большей части ежегодного вознаграждения откладывалась на три года, а также чтобы это вознаграждение подверглось риску. Если компания будет работать плохо за эти три года, менеджер потеряет часть своих накопленных бонусов. Это снижает стимул принятия риска, при этом не полностью устраняет этот стимул.
Главный недостаток в том, что эти ограничения можно легко обойти, поскольку они касаются только бонусов, несмотря на то что банки сохраняют разделение бонусов и заработной платы. В настоящее время менеджеры банков получают свои бонусы в начале каждого года, уровень этих бонусов зависит от индивидуальной работы в течение предыдущего года. Можно было бы легко трансформировать бонусы прошлого года, базирующиеся на работе в прошлом году, в зарплату нынешнего года. Зарплата, которую можно выплатить полностью наличными, будет пересматриваться каждый год, что позволит обойти законодательные ограничения. Без прямого правительственного вмешательства будет трудно решить эту проблему.
Однако в крупных финансовых учреждениях не только менеджеры подвержены искушению сыграть за счет налогоплательщиков; это также применимо и к держателям облигаций, кто де факто защищен правительством. Имея доступ к застрахованным кредитам, держатели облигаций банков не могут устоять, чтобы не занимать чрезмерно большие суммы. Ограничение поощрительных выплат менеджерам без изменения поощрительных выплат держателям акций только принудит акционеров более активно участвовать в деятельности компании и выбирать другие способы для увеличения уровня принятия рисков.
Если проблема является “риском недобросовестности” и подразумевает участие учреждения, которое “слишком большое, чтобы обанкротиться”, решением будет являться не ограничение выплат, а устранение риска путем принуждения акционеров выпускать больше акций или потерять свою долю акций, когда долг банк начнет становиться рискованным. Как мы с Оливером Хартом поясняли в последнем исследовании, это можно легко сделать путем вмешательства регулирующего органа всякий раз, когда своп на дефолт по кредиту по долгам финансовых учреждений становится слишком высоким.
Если мы хотим вмешаться в оплату вдобавок (а не вместо) реформирования потребностей в капитале, самым эффективным способом является вариант налога, введенного бывшим британским премьер-министром Гордоном Брауном: специальный налог на все компенсации, превышающие определенный порог. Этот налог имел бы два положительных воздействия: он бы побудил банки к рекапитализации, таким образом уменьшая их чрезмерный заемный капитал, и принудил бы менеджеров покупать больше акций своих компаний.
Если решение такое простое, почему избранный орган не решил его? Боюсь, что политики хотят, чтобы их воспринимали как людей, жестко относящихся к банкирам, но они не заинтересованы в реальном разрешении проблемы.
Луиджи Зингалес – профессор предпринимательства и финансов в Высшей школе бизнеса Чикагского университета и соавтор совместно с Рагхурам Г. Раджаном книги «Спасение капитализма от капиталистов».
Перевод с английского – Татьяна Грибова
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба