14 января 2011 Архив Гурвич Владимир
Как будет меняться курс рубля в 2011 г.? Вопрос этот волнует и рядовых граждан, и капитанов бизнеса, и экономистов. И хотя прогнозов достаточно, ответ на него остается тайной за семью печатями.
Валютный курс рубля сохраняет статус крайне неопределенной функции. Это происходит в силу того, что его величина зависит от множества факторов.
Для прогноза можно сопоставить, как ведет себя рубль по отношению к некоторым другим валютам. Например, азиатским. В настоящее время они укрепляются по отношению к доллару. А вот другой любопытный факт: если сопоставить поведение рубля с поведением фунта стерлинга, то оно окажется аналогичным. Как замечает в связи с этим директор Института финансовых рынков Финансовой академии Яков Миркин, этому обстоятельству трудно найти рациональное объяснение.
В этом пространстве неопределенности едва ли не единственное, что можно сделать – это проанализировать риски, которые могут быть в 2011 г. Но при этом надо иметь в виду, что этот анализ всего лишь некая оценка того, что может случиться. Достаточно вспомнить, что в прогнозе на 2009 г. мало кто сумел в полном объеме оценить масштабы кризиса европейских долгов. На практике это означает, что характер наследства, которое досталось глобальным финансам от предыдущего периода, даже в период восстановления мировой экономики ясно далеко не до конца. А потому в 2011 г. вряд ли стоит сильно удивляться финансовым шокам в разных географических точках и разных сферах. Как говорит Яков Миркин, еще весной 2009 г. была составлена карта системных опасностей, на которой были обозначена места, где рост курса акций был свыше 60% и объем суверенных долгов достигал более 60% к ВВП. И таких точек на ней оказалось очень много.
В такой нестабильной ситуации появляется стремление уйти в безопасные финансовые активы, прежде всего в доллар США, что ведет его к укреплению и возникновению тенденций к понижению других валют. В полной мере такому тренду подвержен и рубль.
Второй момент неопределенности связан с ценами на сырьевые ресурсы. Практически любой прогноз, в том числе самых авторитетных организаций, не соответствует реальности. По сути дела, это рулетка: повезет–не повезет.
Рассматривая курсовую динамику, обычно мы сосредоточиваем внимание на текущих событиях. И вне поле анализа остаются долгосрочные тренды. Например, уже давно исследователи установили существование долголетних циклов движения доллара к корзине других валют начиная с 1970-х годов. Эти циклы занимают примерно 15 лет, в них чередуется процесс укрепления и ослабления доллара. Причем ослабление доллара обычно ведет к росту цен на сырьевые товары, в частности на нефть. Укрепление доллара ведет к их снижению. Если посмотреть на график этих циклов, то в ближайшее время можно ожидать усиления позиций американских денег. Если это случится, то можно ждать падения нефтяных котировок, что не лучшим образом отразится и на российском бюджете, и на всей экономике.
У нас многие годы существует разрыв между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля. Причем это специфически отечественная проблема. Если принять курс рубля к доллару в 1995 г. за 100%, то по данным МВФ падение номинального курса рубля к концу 2009 г. составило 29%. А вот укрепление реального эффективного курса рубля – 153,7%. К чему приводит существование таких больших ножниц? Если компания поставляет высокотехнологичную продукциию, то она сталкивается с тем, что цены на нее на мировых рынках в целом стабильны. Возьмем 2000 г.: компания получала выручку в долларах и по существующему на тот момент курсу конвертировала ее в рубли. За десять лет при малоизменившихся ценах на конечный товар в связи с высокой инфляцией в России повысились рублевые затраты. И поставки, которые были выгодны десять лет назад, уже к 2005 г. стали убыточными. Все эти годы ЦБ проводил политику достаточно жесткого контроля над курсом рубля, разрешал ему колебаться только в узких коридорах. Это привело к тому, что рубль стал переоцененным, а это в свою очередь становится барьером на пути высокотехнологичного экспорта.
Для сырьевого экспорта этот вопрос стоит не столь остро, так как цены на сырье изменяются часто и в широком диапазоне. С другой стороны, это притягивает в Россию импорт. Помимо этого, когда курс рубля фиксированный, при высокой доходности финансовых инструментов – рынок акций в 2009 году вырос более чем на 120%, в 2010 году более чем на 20% – создается притяжение для горячих спекулятивных денег. Но не только. В 2007 г. был отмечен резкий рост прямых иностранных инвестиций. Но к большому удивлению обнаружили, что во время кризиса не только портфельные инвестиции спешно покидают Россию, но и прямые инвестиции ведут себя схожим образом. Если портфельные инвестиции в период кризиса сократились на 70%, то бегство прямых вложений составило 60%.
Эти тенденции тесно связаны с курсом рубля, так как увеличивается разрыв между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля, нарастают системные риски в связи с перегревом финансового рынка. Возникает его спекулятивная модель. Это процесс достаточно длительный, но он идет. И когда возникают финансовые шоки, внутренние или внешние, то они провоцируют финансовый кризис. За последние 20 лет, как минимум, дважды происходили такие события, когда капитал спешно убегал из страны. В результате бегства капитала сокращается разрыв между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля. Происходит его ослабление, снижается переоценка национальной валюты.
Это отнюдь не означает, что подобные события разыграются в 2011 г., вполне возможно, все будет более или менее благополучно. Однако опасность наступления таких событий существует, когда коррекция разрыва между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля будет происходить столь жестким способом. И как полагает директор Центра экономических исследований Московской Фиинансово-промышленной академии Сергей Моисеев, чтобы такого не происходило, нужно активно бороться с инфляцией. Если мы будем пытаться сглаживать разрыв между двумя курсами, это похоже на то, когда хвост крутит собакой. Нельзя мучить экономику такими резкими курсовыми скачками. Сегодня Россия и без того теряет капитал, на что власти смотрят довольно спокойно; они надеются, что некоторое ослабление рубля поддержит экономический рост.
Какой курс рубля по отношению к основным валютам будет в 2011 г.? По мнению Якова Миркина, можно говорить только о границах, причем широких: 25–40 руб. за 1 долл. При этом не исключены ситуации, когда при наличии финансовых шоков рубль может выскочить даже за эти рубежи. Это связано с тем, что российский финансовый сектор очень волатилен. Но кризис обнаружил то обстоятельство, что финансовые секторы развитых экономик тоже обладают этим качеством. А мы производный элемент от них. В качестве подтверждения этого тезиса можно привести такие факты. Когда курс евро к доллару достигал 1,5–1,6, то вся финансовая пресса была полна сообщений о том, что скоро это соотношение достигнет 1,8 и даже 2 долл. за евро. Вместо этого американская валюта стала укрепляться, добравшись до значений 1,15. Затем снова происходили отскоки до 1,3–1,4. Поэтому, заключает свой анализ Яков Миркин, мы должны мыслить в широких границах, учитывая нашу теснейшую зависимость от глобального финансового миропорядка. И если глобальные финансы волатильны, что уж говорить о нас.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Валютный курс рубля сохраняет статус крайне неопределенной функции. Это происходит в силу того, что его величина зависит от множества факторов.
Для прогноза можно сопоставить, как ведет себя рубль по отношению к некоторым другим валютам. Например, азиатским. В настоящее время они укрепляются по отношению к доллару. А вот другой любопытный факт: если сопоставить поведение рубля с поведением фунта стерлинга, то оно окажется аналогичным. Как замечает в связи с этим директор Института финансовых рынков Финансовой академии Яков Миркин, этому обстоятельству трудно найти рациональное объяснение.
В этом пространстве неопределенности едва ли не единственное, что можно сделать – это проанализировать риски, которые могут быть в 2011 г. Но при этом надо иметь в виду, что этот анализ всего лишь некая оценка того, что может случиться. Достаточно вспомнить, что в прогнозе на 2009 г. мало кто сумел в полном объеме оценить масштабы кризиса европейских долгов. На практике это означает, что характер наследства, которое досталось глобальным финансам от предыдущего периода, даже в период восстановления мировой экономики ясно далеко не до конца. А потому в 2011 г. вряд ли стоит сильно удивляться финансовым шокам в разных географических точках и разных сферах. Как говорит Яков Миркин, еще весной 2009 г. была составлена карта системных опасностей, на которой были обозначена места, где рост курса акций был свыше 60% и объем суверенных долгов достигал более 60% к ВВП. И таких точек на ней оказалось очень много.
В такой нестабильной ситуации появляется стремление уйти в безопасные финансовые активы, прежде всего в доллар США, что ведет его к укреплению и возникновению тенденций к понижению других валют. В полной мере такому тренду подвержен и рубль.
Второй момент неопределенности связан с ценами на сырьевые ресурсы. Практически любой прогноз, в том числе самых авторитетных организаций, не соответствует реальности. По сути дела, это рулетка: повезет–не повезет.
Рассматривая курсовую динамику, обычно мы сосредоточиваем внимание на текущих событиях. И вне поле анализа остаются долгосрочные тренды. Например, уже давно исследователи установили существование долголетних циклов движения доллара к корзине других валют начиная с 1970-х годов. Эти циклы занимают примерно 15 лет, в них чередуется процесс укрепления и ослабления доллара. Причем ослабление доллара обычно ведет к росту цен на сырьевые товары, в частности на нефть. Укрепление доллара ведет к их снижению. Если посмотреть на график этих циклов, то в ближайшее время можно ожидать усиления позиций американских денег. Если это случится, то можно ждать падения нефтяных котировок, что не лучшим образом отразится и на российском бюджете, и на всей экономике.
У нас многие годы существует разрыв между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля. Причем это специфически отечественная проблема. Если принять курс рубля к доллару в 1995 г. за 100%, то по данным МВФ падение номинального курса рубля к концу 2009 г. составило 29%. А вот укрепление реального эффективного курса рубля – 153,7%. К чему приводит существование таких больших ножниц? Если компания поставляет высокотехнологичную продукциию, то она сталкивается с тем, что цены на нее на мировых рынках в целом стабильны. Возьмем 2000 г.: компания получала выручку в долларах и по существующему на тот момент курсу конвертировала ее в рубли. За десять лет при малоизменившихся ценах на конечный товар в связи с высокой инфляцией в России повысились рублевые затраты. И поставки, которые были выгодны десять лет назад, уже к 2005 г. стали убыточными. Все эти годы ЦБ проводил политику достаточно жесткого контроля над курсом рубля, разрешал ему колебаться только в узких коридорах. Это привело к тому, что рубль стал переоцененным, а это в свою очередь становится барьером на пути высокотехнологичного экспорта.
Для сырьевого экспорта этот вопрос стоит не столь остро, так как цены на сырье изменяются часто и в широком диапазоне. С другой стороны, это притягивает в Россию импорт. Помимо этого, когда курс рубля фиксированный, при высокой доходности финансовых инструментов – рынок акций в 2009 году вырос более чем на 120%, в 2010 году более чем на 20% – создается притяжение для горячих спекулятивных денег. Но не только. В 2007 г. был отмечен резкий рост прямых иностранных инвестиций. Но к большому удивлению обнаружили, что во время кризиса не только портфельные инвестиции спешно покидают Россию, но и прямые инвестиции ведут себя схожим образом. Если портфельные инвестиции в период кризиса сократились на 70%, то бегство прямых вложений составило 60%.
Эти тенденции тесно связаны с курсом рубля, так как увеличивается разрыв между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля, нарастают системные риски в связи с перегревом финансового рынка. Возникает его спекулятивная модель. Это процесс достаточно длительный, но он идет. И когда возникают финансовые шоки, внутренние или внешние, то они провоцируют финансовый кризис. За последние 20 лет, как минимум, дважды происходили такие события, когда капитал спешно убегал из страны. В результате бегства капитала сокращается разрыв между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля. Происходит его ослабление, снижается переоценка национальной валюты.
Это отнюдь не означает, что подобные события разыграются в 2011 г., вполне возможно, все будет более или менее благополучно. Однако опасность наступления таких событий существует, когда коррекция разрыва между номинальным и реальным, эффективным курсом рубля будет происходить столь жестким способом. И как полагает директор Центра экономических исследований Московской Фиинансово-промышленной академии Сергей Моисеев, чтобы такого не происходило, нужно активно бороться с инфляцией. Если мы будем пытаться сглаживать разрыв между двумя курсами, это похоже на то, когда хвост крутит собакой. Нельзя мучить экономику такими резкими курсовыми скачками. Сегодня Россия и без того теряет капитал, на что власти смотрят довольно спокойно; они надеются, что некоторое ослабление рубля поддержит экономический рост.
Какой курс рубля по отношению к основным валютам будет в 2011 г.? По мнению Якова Миркина, можно говорить только о границах, причем широких: 25–40 руб. за 1 долл. При этом не исключены ситуации, когда при наличии финансовых шоков рубль может выскочить даже за эти рубежи. Это связано с тем, что российский финансовый сектор очень волатилен. Но кризис обнаружил то обстоятельство, что финансовые секторы развитых экономик тоже обладают этим качеством. А мы производный элемент от них. В качестве подтверждения этого тезиса можно привести такие факты. Когда курс евро к доллару достигал 1,5–1,6, то вся финансовая пресса была полна сообщений о том, что скоро это соотношение достигнет 1,8 и даже 2 долл. за евро. Вместо этого американская валюта стала укрепляться, добравшись до значений 1,15. Затем снова происходили отскоки до 1,3–1,4. Поэтому, заключает свой анализ Яков Миркин, мы должны мыслить в широких границах, учитывая нашу теснейшую зависимость от глобального финансового миропорядка. И если глобальные финансы волатильны, что уж говорить о нас.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter