22 июня 2011 InoPressa
Соотношение сил в мировой экономике скоро изменится. Готовы ли к этому США?
2011-й еще не перевалил за середину, но уже можно сказать, что он запомнится как год потрясений: достаточно вспомнить волнения на Ближнем Востоке и в северной Африке, бюджетный кризис в еврозоне, тройную катастрофу в Японии, убийство Усамы бен Ладена. Однако за этими драматическими событиями кроется затяжной, подспудный процесс, куда более важный в долгосрочной перспективе - изменение глобального экономического баланса. Если в двух словах, то речь идет о «перезагрузке» мировой экономики, перераспределении «текущего сальдо» между традиционными и нарождающимися державами, или теми, кто больше всех потребляет, и теми, кто больше всех копит. Уже само по себе это представляет собой событие этапного исторического значения. Но экономикой его последствия не ограничиваются: результатом изменения баланса станет и сейсмический сдвиг в соотношении сил на международной политической арене, который затронет все регионы мира.
И в этой связи у меня есть плохая новость для Соединенных Штатов: процесс не будет столь безболезненным, как надеются некоторые в Вашингтоне. Столкнувшись с ростом отрицательного сальдо торгового баланса, многие из самых высокопоставленных американских чиновников – в том числе те, кто должен бы понимать, что к чему – призывают Пекин создать условия, чтобы китайские потребители приобретали больше отечественных товаров, и, чтобы облегчить эту задачу, не препятствовать повышению курса национальной валюты – юаня. Результаты опроса, проведенного Foreign Policy, свидетельствуют в пользу обоснованности требований Вашингтона: почти все ведущие экономисты, к которым обратился журнал, считают, что курс юаня занижен.
На деле же речь идет о нагляднейшем примере справедливости поговорки «бойтесь ваших желаний».
В условиях, когда возглавляемый Западом процесс глобализации оказался под угрозой из-за перехода стран с развивающейся рыночной экономикой к новой форме политики меркантилизма, подобный шаг к «размежеванию» чреват самыми негативными последствиями. Мы уже видим их во многих сферах быстро меняющейся глобальной экономики – но, к сожалению, лидеры США не готовятся всерьез к предстоящему «переходному периоду», возможно потому, что закрывают глаза на его очевидную неизбежность и последствия для американского могущества. Призывы «выиграть будущее», независимо от того, звучат ли они из уст президента Барака Обамы или его соперников-республиканцев, внушают американцам мысль: единственное, что нужно стране – это повышение конкурентоспособности. Однако изменение баланса означает, что за счет одного роста США не смогут достичь докризисного уровня потребления. Америке придется строить процветание в новом мире, где ее преобладание больше не будет аксиомой.
В будущем американские дипломаты уже не смогут просто выкручивать руки другим странам, добиваясь выгодных соглашений. Им придется находить творческие идеи для решения транснациональных проблем, затрагивающих многих игроков, которые далеко не всегда будут готовы уступить США лидерскую позицию. Американское влияние всегда строилось на сочетании «жестких» и «мягких» методов убеждения: смеси либеральных ценностей, военных мускулов и экономических рычагов. Что касается ценностей, то они остаются в силе, даже если к самим Соединенным Штатам в зарубежных столицах не всегда относятся с восторгом. На нет сходит третий компонент влияния: господствующее положение США в экономическом миропорядке, выстроенном таким образом, чтобы преимущество получала Америка. Американские потребители десятилетиями были главной движущей силой роста в мировой экономике, и по объему ВВП США по-прежнему занимают первое место в мире, превосходя Китай в два с половиной раза. Но согласно последним прогнозам Международного валютного фонда, КНР уже к 2016 году догонит Соединенные Штаты по этому показателю. При этом Китай – отнюдь не единственная новая великая держава на мировой арене.
Покупательная способность американских потребителей останется важной переменной в плане общемирового роста и экономического «здоровья» многих стран, однако столько денег на расходы у американцев уже не будет. Финансовый кризис сильно опустошил их карманы, в том числе за счет падения стоимости главного имущества простых американцев: их домов. И снижение покупательной способности американских потребителей скажется на экономике всех стран, зависящих от доступа на рынок США. Именно поэтому китайское руководство сейчас старается «размежеваться» с Соединенными Штатами – не из-за того, что этого требует Вашингтон, а поскольку долгосрочная чрезмерная зависимость от американских потребителей ставит под угрозу перспективы роста в самом Китае.
Первой жертвой этого «сдвига», возможно станет преобладающее положение доллара. Вашингтон берет кредиты в объеме 4 миллиардов долларов в день – занимая в основном у китайцев. За счет этого финансируется постоянно растущий госдолг США – по сути Китай одалживает американцам деньги, позволяющие им жить не по средствам (и, конечно, покупать китайские товары). Однако крушение американского финансового рынка и глубокая рецессия убедили многих китайских руководителей, что такая система не может существовать далее. Китайская экономика и рабочие места не должны больше столь сильно зависеть от зарубежных потребителей. Меры Пекина по стимулированию внутреннего потребления за счет вложения дополнительных капиталов в отечественную экономику приведут у удорожанию юаня по отношению к доллару, и американцам придется покупать китайские товары по более высокой цене, пока у них не появятся дешевые альтернативы. И по мере того, как экономика КНР все сильнее станет основываться на внутреннем потреблении, китайцы будут тратить больше заработанных тяжким трудом денег за рубежом. В результате возникнет более емкий и ликвидный рынок кредитов, номинированных в юанях, что станет необходимой предпосылкой для превращения юаня в ведущую мировую резервную валюту. Это произойдет постепенно, но развиваться процесс будет в ущерб доллару и привычки к «транжирству», которую гегемония валюты США создала как у простых американцев, так и у государства.
Роль Вашингтона в обеспечении безопасности в Восточной Азии долгое время оборачивалась для страны экономическими дивидендами: на основе военных связей США увеличивали товарооборот со странами региона и объем инвестиций. Но по мере того, как китайский потребительский рынок будет набирать вес, а покупательная способность американцев снизится из-за необходимости оздоровления государственных финансов, восточноазиатские страны начнут все активнее торговать друг с другом и с динамично развивающимся Китаем. Этот процесс уже идет. По данным китайского государственного информационного агентства Синьхуа, «в 2010 году КНР стала крупнейшим торговым партнером и рынком сбыта для стран Юго-Восточной Азии». Соглашение о свободной торговле между Китаем и 10 государствами Ассоциации стран Юго-Восточной Азии, вступившее в силу в прошлом году, является крупнейшим в мире по охвату в плане численности населения участников. Это лишний раз подчеркивает тот факт, что Вашингтон уже не может играть свою традиционную роль лидера в распространении свободы торговли.
Не стоит забывать и о реформах в Европе: в долгосрочной перспективе они тоже могут подорвать позиции доллара. Конечно, традиционные связи между Новым и Старым Светом, а также гигантский объем товарооборота между двумя берегами Атлантики означают, что США должны быть заинтересованы в «здоровье» европейской экономики. Но если не затронутые кризисом страны европейского «ядра» обеспечат единую финансовую политику ЕС и поддержат нуждающиеся в деньгах правительства Греции, Ирландии, Португалии и других так называемых «периферийных» стран, укрепившийся евро может стать еще одной реальной альтернативой доллару в качестве резервной валюты. Кроме того, оздоровление в еврозоне еще больше ослабит способность Америки служить всемирным «кредитором на крайний случай», сократит ее роль в глобальной банковской системе, и тем самым будет способствовать дальнейшему подрыву международного влияния США.
Более того, под угрозой сегодня оказалась сама американская модель капитализма, основанная на свободном доступе на рынок и минимуме государственного вмешательства. Победитель всегда прав, и централизованная китайская экономика находит поклонников во многих странах, – от Вьетнама до Венесуэлы – а американская концепция рыночного капитализма отчасти потеряла привлекательность. По мере роста популярности государственного капитализма эффективность мировой экономики, скорее всего, будет сильно снижаться. Политика станет все чаще и все больше определять экономические меры – как в нарождающихся, так и в традиционных великих державах. Государства будут защищать свои политические интересы с помощью нового «оружия», – таких инструментов, как валютная политика, регулирование доступа на рынок, права интеллектуальной собственности – и новых форм «сырьевого национализма», охватывающих уже не только нефть, газ, металлы и минералы, но и продовольствие.
Для американцев все это означает, что «праздник жизни», растянувшийся на всю послевоенную эпоху, закончился. Объем госдолга превысил 84% ВВП США, что впервые на памяти нынешнего поколения ставит под вопрос способность Америки расплачиваться по кредитам. Чтобы исправить ситуацию, американцам придется платить более высокие налоги, делать больше накоплений, позже уходить на покой, получать менее щедрые пенсии и медицинские льготы.
В будущем американское государство, вынужденное все туже затягивать пояс, станет более восприимчивым к цене и риску военных авантюр. Правительству будет все труднее убедить американцев (и законодателей) в том, что стабильность в таких странах, как Ирак и Афганистан, и даже безопасность традиционного американского протектората, например, Тайваня, стоит кровавой и дорогостоящей военной операции. У других стран возникнут сомнения в прочности обязательств США по обеспечению безопасности тех или иных регионов, что породит у местных игроков соблазн испытать Вашингтон на прочность и воспользоваться его слабостью, если таковая обнаружится.
Риски существуют и в экономической сфере. Доллар служит для мировой экономики мощной, ликвидной и стабильной резервной валютой, что позволяет снизить затратность и повысить эффективность бесчисленного множества коммерческих трансакций. Он обеспечивал инвесторам «безопасную гавань» во время многих финансовых бурь, включая и кризис 2008 года. Но другие страны в своих резервах уже переходят на диверсифицированную валютную корзину, что ослабляет уверенность в будущем преобладании доллара. Европейская экономика рано или поздно оправится, а евро укрепится, и любая «большая волна» - резкий рост нефтяных цен или новая глубокая и затяжная рецессия в США – лишь ускорит процесс диверсификации. Стоимость кредитов в США возрастет – отчасти потому, что желающих их выдавать станет меньше. Издержки деловых операций тоже увеличатся, как и сложность реализации трансакций в условиях «многовалютного мира».
Кто-то скажет, что последствия сравнительного упадка экономической мощи США уже проявили себя, а ослабление доллара в конечном итоге придаст большую конкурентоспособность американской продукции на мировом рынке. Результаты опроса, проведенного нашим журналом, отражают эту оптимистическую точку зрения, хотя подавляющее большинство респондентов высказывает тревогу в связи с изменением баланса мировой экономики, со всеми его опасностями и «подводными камнями». Более того, нет оснований сомневаться, что в долгосрочной перспективе американская политическая и экономическая система докажет свою прочность. Демократия дает власти внутриполитическую легитимность, невозможную при любом другом строе. А достижения Америки в сфере высшего образования и инноваций являются, и будут оставаться, предметом зависти для многих других стран.
Но изменение баланса опровергнет – и в нашей стране, и за ее пределами – многие «азбучные истины» относительно стабильности американской экономики и ее значения для других стран. Этот процесс – не результат ошибочных решений или политической близорукости; хотя за последние годы лидеры обеих наших партий дали нам немало примеров и того и другого. Речь идет о системном сдвиге, назревавшем уже не одно десятилетие. Сопротивляться ему бесполезно. Но адаптация к его последствиям поможет Америке и всему миру добиться процветания в новых условиях
On the Economy, Be Careful What You Wish For Иэн Бреммер (Ian Bremmer)
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
2011-й еще не перевалил за середину, но уже можно сказать, что он запомнится как год потрясений: достаточно вспомнить волнения на Ближнем Востоке и в северной Африке, бюджетный кризис в еврозоне, тройную катастрофу в Японии, убийство Усамы бен Ладена. Однако за этими драматическими событиями кроется затяжной, подспудный процесс, куда более важный в долгосрочной перспективе - изменение глобального экономического баланса. Если в двух словах, то речь идет о «перезагрузке» мировой экономики, перераспределении «текущего сальдо» между традиционными и нарождающимися державами, или теми, кто больше всех потребляет, и теми, кто больше всех копит. Уже само по себе это представляет собой событие этапного исторического значения. Но экономикой его последствия не ограничиваются: результатом изменения баланса станет и сейсмический сдвиг в соотношении сил на международной политической арене, который затронет все регионы мира.
И в этой связи у меня есть плохая новость для Соединенных Штатов: процесс не будет столь безболезненным, как надеются некоторые в Вашингтоне. Столкнувшись с ростом отрицательного сальдо торгового баланса, многие из самых высокопоставленных американских чиновников – в том числе те, кто должен бы понимать, что к чему – призывают Пекин создать условия, чтобы китайские потребители приобретали больше отечественных товаров, и, чтобы облегчить эту задачу, не препятствовать повышению курса национальной валюты – юаня. Результаты опроса, проведенного Foreign Policy, свидетельствуют в пользу обоснованности требований Вашингтона: почти все ведущие экономисты, к которым обратился журнал, считают, что курс юаня занижен.
На деле же речь идет о нагляднейшем примере справедливости поговорки «бойтесь ваших желаний».
В условиях, когда возглавляемый Западом процесс глобализации оказался под угрозой из-за перехода стран с развивающейся рыночной экономикой к новой форме политики меркантилизма, подобный шаг к «размежеванию» чреват самыми негативными последствиями. Мы уже видим их во многих сферах быстро меняющейся глобальной экономики – но, к сожалению, лидеры США не готовятся всерьез к предстоящему «переходному периоду», возможно потому, что закрывают глаза на его очевидную неизбежность и последствия для американского могущества. Призывы «выиграть будущее», независимо от того, звучат ли они из уст президента Барака Обамы или его соперников-республиканцев, внушают американцам мысль: единственное, что нужно стране – это повышение конкурентоспособности. Однако изменение баланса означает, что за счет одного роста США не смогут достичь докризисного уровня потребления. Америке придется строить процветание в новом мире, где ее преобладание больше не будет аксиомой.
В будущем американские дипломаты уже не смогут просто выкручивать руки другим странам, добиваясь выгодных соглашений. Им придется находить творческие идеи для решения транснациональных проблем, затрагивающих многих игроков, которые далеко не всегда будут готовы уступить США лидерскую позицию. Американское влияние всегда строилось на сочетании «жестких» и «мягких» методов убеждения: смеси либеральных ценностей, военных мускулов и экономических рычагов. Что касается ценностей, то они остаются в силе, даже если к самим Соединенным Штатам в зарубежных столицах не всегда относятся с восторгом. На нет сходит третий компонент влияния: господствующее положение США в экономическом миропорядке, выстроенном таким образом, чтобы преимущество получала Америка. Американские потребители десятилетиями были главной движущей силой роста в мировой экономике, и по объему ВВП США по-прежнему занимают первое место в мире, превосходя Китай в два с половиной раза. Но согласно последним прогнозам Международного валютного фонда, КНР уже к 2016 году догонит Соединенные Штаты по этому показателю. При этом Китай – отнюдь не единственная новая великая держава на мировой арене.
Покупательная способность американских потребителей останется важной переменной в плане общемирового роста и экономического «здоровья» многих стран, однако столько денег на расходы у американцев уже не будет. Финансовый кризис сильно опустошил их карманы, в том числе за счет падения стоимости главного имущества простых американцев: их домов. И снижение покупательной способности американских потребителей скажется на экономике всех стран, зависящих от доступа на рынок США. Именно поэтому китайское руководство сейчас старается «размежеваться» с Соединенными Штатами – не из-за того, что этого требует Вашингтон, а поскольку долгосрочная чрезмерная зависимость от американских потребителей ставит под угрозу перспективы роста в самом Китае.
Первой жертвой этого «сдвига», возможно станет преобладающее положение доллара. Вашингтон берет кредиты в объеме 4 миллиардов долларов в день – занимая в основном у китайцев. За счет этого финансируется постоянно растущий госдолг США – по сути Китай одалживает американцам деньги, позволяющие им жить не по средствам (и, конечно, покупать китайские товары). Однако крушение американского финансового рынка и глубокая рецессия убедили многих китайских руководителей, что такая система не может существовать далее. Китайская экономика и рабочие места не должны больше столь сильно зависеть от зарубежных потребителей. Меры Пекина по стимулированию внутреннего потребления за счет вложения дополнительных капиталов в отечественную экономику приведут у удорожанию юаня по отношению к доллару, и американцам придется покупать китайские товары по более высокой цене, пока у них не появятся дешевые альтернативы. И по мере того, как экономика КНР все сильнее станет основываться на внутреннем потреблении, китайцы будут тратить больше заработанных тяжким трудом денег за рубежом. В результате возникнет более емкий и ликвидный рынок кредитов, номинированных в юанях, что станет необходимой предпосылкой для превращения юаня в ведущую мировую резервную валюту. Это произойдет постепенно, но развиваться процесс будет в ущерб доллару и привычки к «транжирству», которую гегемония валюты США создала как у простых американцев, так и у государства.
Роль Вашингтона в обеспечении безопасности в Восточной Азии долгое время оборачивалась для страны экономическими дивидендами: на основе военных связей США увеличивали товарооборот со странами региона и объем инвестиций. Но по мере того, как китайский потребительский рынок будет набирать вес, а покупательная способность американцев снизится из-за необходимости оздоровления государственных финансов, восточноазиатские страны начнут все активнее торговать друг с другом и с динамично развивающимся Китаем. Этот процесс уже идет. По данным китайского государственного информационного агентства Синьхуа, «в 2010 году КНР стала крупнейшим торговым партнером и рынком сбыта для стран Юго-Восточной Азии». Соглашение о свободной торговле между Китаем и 10 государствами Ассоциации стран Юго-Восточной Азии, вступившее в силу в прошлом году, является крупнейшим в мире по охвату в плане численности населения участников. Это лишний раз подчеркивает тот факт, что Вашингтон уже не может играть свою традиционную роль лидера в распространении свободы торговли.
Не стоит забывать и о реформах в Европе: в долгосрочной перспективе они тоже могут подорвать позиции доллара. Конечно, традиционные связи между Новым и Старым Светом, а также гигантский объем товарооборота между двумя берегами Атлантики означают, что США должны быть заинтересованы в «здоровье» европейской экономики. Но если не затронутые кризисом страны европейского «ядра» обеспечат единую финансовую политику ЕС и поддержат нуждающиеся в деньгах правительства Греции, Ирландии, Португалии и других так называемых «периферийных» стран, укрепившийся евро может стать еще одной реальной альтернативой доллару в качестве резервной валюты. Кроме того, оздоровление в еврозоне еще больше ослабит способность Америки служить всемирным «кредитором на крайний случай», сократит ее роль в глобальной банковской системе, и тем самым будет способствовать дальнейшему подрыву международного влияния США.
Более того, под угрозой сегодня оказалась сама американская модель капитализма, основанная на свободном доступе на рынок и минимуме государственного вмешательства. Победитель всегда прав, и централизованная китайская экономика находит поклонников во многих странах, – от Вьетнама до Венесуэлы – а американская концепция рыночного капитализма отчасти потеряла привлекательность. По мере роста популярности государственного капитализма эффективность мировой экономики, скорее всего, будет сильно снижаться. Политика станет все чаще и все больше определять экономические меры – как в нарождающихся, так и в традиционных великих державах. Государства будут защищать свои политические интересы с помощью нового «оружия», – таких инструментов, как валютная политика, регулирование доступа на рынок, права интеллектуальной собственности – и новых форм «сырьевого национализма», охватывающих уже не только нефть, газ, металлы и минералы, но и продовольствие.
Для американцев все это означает, что «праздник жизни», растянувшийся на всю послевоенную эпоху, закончился. Объем госдолга превысил 84% ВВП США, что впервые на памяти нынешнего поколения ставит под вопрос способность Америки расплачиваться по кредитам. Чтобы исправить ситуацию, американцам придется платить более высокие налоги, делать больше накоплений, позже уходить на покой, получать менее щедрые пенсии и медицинские льготы.
В будущем американское государство, вынужденное все туже затягивать пояс, станет более восприимчивым к цене и риску военных авантюр. Правительству будет все труднее убедить американцев (и законодателей) в том, что стабильность в таких странах, как Ирак и Афганистан, и даже безопасность традиционного американского протектората, например, Тайваня, стоит кровавой и дорогостоящей военной операции. У других стран возникнут сомнения в прочности обязательств США по обеспечению безопасности тех или иных регионов, что породит у местных игроков соблазн испытать Вашингтон на прочность и воспользоваться его слабостью, если таковая обнаружится.
Риски существуют и в экономической сфере. Доллар служит для мировой экономики мощной, ликвидной и стабильной резервной валютой, что позволяет снизить затратность и повысить эффективность бесчисленного множества коммерческих трансакций. Он обеспечивал инвесторам «безопасную гавань» во время многих финансовых бурь, включая и кризис 2008 года. Но другие страны в своих резервах уже переходят на диверсифицированную валютную корзину, что ослабляет уверенность в будущем преобладании доллара. Европейская экономика рано или поздно оправится, а евро укрепится, и любая «большая волна» - резкий рост нефтяных цен или новая глубокая и затяжная рецессия в США – лишь ускорит процесс диверсификации. Стоимость кредитов в США возрастет – отчасти потому, что желающих их выдавать станет меньше. Издержки деловых операций тоже увеличатся, как и сложность реализации трансакций в условиях «многовалютного мира».
Кто-то скажет, что последствия сравнительного упадка экономической мощи США уже проявили себя, а ослабление доллара в конечном итоге придаст большую конкурентоспособность американской продукции на мировом рынке. Результаты опроса, проведенного нашим журналом, отражают эту оптимистическую точку зрения, хотя подавляющее большинство респондентов высказывает тревогу в связи с изменением баланса мировой экономики, со всеми его опасностями и «подводными камнями». Более того, нет оснований сомневаться, что в долгосрочной перспективе американская политическая и экономическая система докажет свою прочность. Демократия дает власти внутриполитическую легитимность, невозможную при любом другом строе. А достижения Америки в сфере высшего образования и инноваций являются, и будут оставаться, предметом зависти для многих других стран.
Но изменение баланса опровергнет – и в нашей стране, и за ее пределами – многие «азбучные истины» относительно стабильности американской экономики и ее значения для других стран. Этот процесс – не результат ошибочных решений или политической близорукости; хотя за последние годы лидеры обеих наших партий дали нам немало примеров и того и другого. Речь идет о системном сдвиге, назревавшем уже не одно десятилетие. Сопротивляться ему бесполезно. Но адаптация к его последствиям поможет Америке и всему миру добиться процветания в новых условиях
On the Economy, Be Careful What You Wish For Иэн Бреммер (Ian Bremmer)
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу