Цены на нефть понемногу корректируются, и ярко выраженных негативных ожиданий к возвращению падения не наблюдается. Однако рубль фактически перестал отыгрывать восстановление, начавшееся в конце августа. В отличие от середины года, прямая зависимость курса рубля к доллару и цен на нефть уже не столь очевидна. Однако экономике от этого не легче – волатильность рубля перестала подчиняться рыночной логике.
По этой логике столь непредсказуемый валютный рынок должен отпугивать игроков своей непоследовательностью – не случайно мы подумывали временно приостановить валютный анализ пар с участием рубля, так как даже обозначить тренд, не говоря уж о том, чтобы попасть в точку, представляется проблематичным. В развитых странах так и происходит – значительное повышение волатильности приводит к снижению объемов торгов на валютных биржах. Скажем, при резком повышении курсовой стоимости швейцарского франка к евро в прошлом году мы наблюдали достаточно резкий отток средств с фиксацией убытков, так что нам даже пришлось пойти на достаточно непопулярные меры по закрытию отрицательных балансов у трейдеров своими деньгами. Нечто подобное происходит и в стагнирующих развивающихся странах – ни в Польше, ни в Венгрии, ни в Чехии валютный рынок особо привлекательным для финансовых компаний не является.
В России же все происходит ровно наоборот. Рост волатильности рубля всегда означал приток денежных средств именно на валютный рынок, вне зависимости от макроэкономических перспектив. С точки зрения глобального видения такое массовое поведение сродни безумию. Помимо слабости рубля, продиктованной макроэкономическими особенностями (ухудшение прогнозов спада ВВП чуть ли не до 5%, неутешительные прогнозы на 2016 год, реальная ценовая инфляция в районе 30% и прочие малоприятные факторы), Россию отличает еще и хронический дефицит бюджета. Хотя бюджет-2015 и был переверстан исходя из стоимости нефти в 50 долларов за баррель, все равно он находится под давлением различного рода выпадающих доходов и неэффективного распределения финансовых ресурсов. Докапитализация госкорпораций и крупного бизнеса с основной долей государственного участия ведет к допэмиссиям – исключительно бумажным (чай не впервой), однако в перспективе года все равно влияющим на покупательную способность национальной валюты. Все это ослабляет рубль, создает дополнительное давление на инфляцию и в итоге формирует на сегодняшний день главный механизм ускорения инфляции (импорт еще долго будет играть ключевую роль в российской экономике).
Переизбыток внимания к валютному рынку со стороны как юридических, так и физических лиц – вечное зло для российской экономики, которое становится очень опасным именно в кризисные времена. Валютный рынок стабилен, когда на нем преобладают мелкие и очень мелкие игроки. Для крупных финансовых структур он, как коньяк, хорош в малых дозах. Когда же он становится самым многообещающим финансовым инструментом, это порождает деструктивные процессы, в первую очередь для реальной экономики.
Примеров, когда чрезмерное увлечение валютными операциями заканчивалось серьезными проблемами, в новейшей истории России довольно много. Скажем, после кризиса 1998 года валютный рынок более походил на русскую рулетку и стал чуть ли не мнимым народным средством обогащения. Впрочем, тогда рубль торговался только на ММВБ, так что при усилении спроса на доллары торги просто принудительно прекращались, иногда в первые минуты после открытия, и крупные спекулянты не успевали закрыть позиции. Сейчас же, когда площадок, на которых торгуется рубль, становится больше с каждым годом, а торговые сессии происходят преимущественно онлайн, это невозможно технически и физически. Да и смысла в этом нет – принудительное закрытие торгов, вызванное падением национальной валюты, неминуемо приведет к повышенному спросу на международные валюты. И в первые же минуты следующей торговой сессии рубль начнет усиленно падать вне зависимости от макроэкономических факторов и даже валютных интервенций ЦБ. Тогда национальную валюту не удержать, а с ее крахом не уберечься и от гиперинфляции.
Специальные меры, принятые Банком России в конце 2014 года с целью ограничить попадание денежных средств на валютный рынок и как-то обуздать разгул спекулянтов (часть из которых, как выяснилось, была государственными структурами, а часть – фондами с международным участием), оказались временными. Мировая практика показывает, что чем больше власти стараются ограничить доступ к валютному рынку, тем более сложными становятся схемы попадания на него денежной ликвидности финансовых компаний.
В итоге пессимистически настроенные российские аналитики могут оказаться правы: ЦБ может утратить контроль над валютным рынком уже в этом году. Скорее всего, поводом к этому послужит положительное решение ФРС о поднятии учетной ставки. Это вызовет некоторый дефицит долларовой ликвидности на мировом валютном рынке (кстати, многие международные аналитики склонны предполагать, что он уже есть и с начала года только усиливается), а значит, доллар станет еще более популярным инструментом хеджирования рисков. И тогда спрос на рубль упадет еще больше. В таких условиях номинально свободно конвертируемый рубль будет невозможно контролировать. Стало быть, за официальную инфляцию придется принять ценовую, то есть динамику изменения стоимости потребительской корзины в чистом виде, а значит, официальные цифры за считаные дни взметнутся с прогнозируемых 12—15% до минимум 30%. Говорить о высокой степени вероятности такого сценария пока рано, но все предпосылки к нему уже налицо.
Стало быть, сейчас как никогда важно обращаться к другим финансовым инструментам, которые Московская биржа активно ассимилирует и пытается продвигать с середины 2013 года. Впрочем, крупных игроков, в первую очередь государственные финансовые структуры, они привлекают исключительно формально, по двум основным причинам. Первая более важная — они время от времени нуждаются в валютной ликвидности для покрытия иностранных займов и выдачи валютных кредитов. Но эта причина выражается лишь во временном повышении волатильности рубля перед самими выплатами и легко нивелируется валютными РЕПО, которые Банк России отчего-то до сих пор использует очень осторожно. Вторая менее важная для экономики, но более важная для игроков – даже похожий на казино, валютный рынок представляет собой самый перспективный источник быстрого дохода.
Вовлечение крупных игроков в диверсификацию существующих биржевых инструментов помогло бы создать этим инструментам определенный кредит доверия. Что в перспективе полугода перетянуло бы определенное количество свободной ликвидности на биржу. Более мелкие игроки, а затем и физические лица подтянутся незамедлительно. Нечто подобное было сделано в США после знаменитого биржевого кризиса 1987 года, когда достаточно крупные брокеры начали массово отходить от торговли «голубыми фишками» (тогда, кстати, и были придуманы деривативы, которые сильно пережили реальную в них надобность). Почему бы сейчас не начать переманивать деньги с валютного рынка на биржу?
https://www.dukascopy.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
По этой логике столь непредсказуемый валютный рынок должен отпугивать игроков своей непоследовательностью – не случайно мы подумывали временно приостановить валютный анализ пар с участием рубля, так как даже обозначить тренд, не говоря уж о том, чтобы попасть в точку, представляется проблематичным. В развитых странах так и происходит – значительное повышение волатильности приводит к снижению объемов торгов на валютных биржах. Скажем, при резком повышении курсовой стоимости швейцарского франка к евро в прошлом году мы наблюдали достаточно резкий отток средств с фиксацией убытков, так что нам даже пришлось пойти на достаточно непопулярные меры по закрытию отрицательных балансов у трейдеров своими деньгами. Нечто подобное происходит и в стагнирующих развивающихся странах – ни в Польше, ни в Венгрии, ни в Чехии валютный рынок особо привлекательным для финансовых компаний не является.
В России же все происходит ровно наоборот. Рост волатильности рубля всегда означал приток денежных средств именно на валютный рынок, вне зависимости от макроэкономических перспектив. С точки зрения глобального видения такое массовое поведение сродни безумию. Помимо слабости рубля, продиктованной макроэкономическими особенностями (ухудшение прогнозов спада ВВП чуть ли не до 5%, неутешительные прогнозы на 2016 год, реальная ценовая инфляция в районе 30% и прочие малоприятные факторы), Россию отличает еще и хронический дефицит бюджета. Хотя бюджет-2015 и был переверстан исходя из стоимости нефти в 50 долларов за баррель, все равно он находится под давлением различного рода выпадающих доходов и неэффективного распределения финансовых ресурсов. Докапитализация госкорпораций и крупного бизнеса с основной долей государственного участия ведет к допэмиссиям – исключительно бумажным (чай не впервой), однако в перспективе года все равно влияющим на покупательную способность национальной валюты. Все это ослабляет рубль, создает дополнительное давление на инфляцию и в итоге формирует на сегодняшний день главный механизм ускорения инфляции (импорт еще долго будет играть ключевую роль в российской экономике).
Переизбыток внимания к валютному рынку со стороны как юридических, так и физических лиц – вечное зло для российской экономики, которое становится очень опасным именно в кризисные времена. Валютный рынок стабилен, когда на нем преобладают мелкие и очень мелкие игроки. Для крупных финансовых структур он, как коньяк, хорош в малых дозах. Когда же он становится самым многообещающим финансовым инструментом, это порождает деструктивные процессы, в первую очередь для реальной экономики.
Примеров, когда чрезмерное увлечение валютными операциями заканчивалось серьезными проблемами, в новейшей истории России довольно много. Скажем, после кризиса 1998 года валютный рынок более походил на русскую рулетку и стал чуть ли не мнимым народным средством обогащения. Впрочем, тогда рубль торговался только на ММВБ, так что при усилении спроса на доллары торги просто принудительно прекращались, иногда в первые минуты после открытия, и крупные спекулянты не успевали закрыть позиции. Сейчас же, когда площадок, на которых торгуется рубль, становится больше с каждым годом, а торговые сессии происходят преимущественно онлайн, это невозможно технически и физически. Да и смысла в этом нет – принудительное закрытие торгов, вызванное падением национальной валюты, неминуемо приведет к повышенному спросу на международные валюты. И в первые же минуты следующей торговой сессии рубль начнет усиленно падать вне зависимости от макроэкономических факторов и даже валютных интервенций ЦБ. Тогда национальную валюту не удержать, а с ее крахом не уберечься и от гиперинфляции.
Специальные меры, принятые Банком России в конце 2014 года с целью ограничить попадание денежных средств на валютный рынок и как-то обуздать разгул спекулянтов (часть из которых, как выяснилось, была государственными структурами, а часть – фондами с международным участием), оказались временными. Мировая практика показывает, что чем больше власти стараются ограничить доступ к валютному рынку, тем более сложными становятся схемы попадания на него денежной ликвидности финансовых компаний.
В итоге пессимистически настроенные российские аналитики могут оказаться правы: ЦБ может утратить контроль над валютным рынком уже в этом году. Скорее всего, поводом к этому послужит положительное решение ФРС о поднятии учетной ставки. Это вызовет некоторый дефицит долларовой ликвидности на мировом валютном рынке (кстати, многие международные аналитики склонны предполагать, что он уже есть и с начала года только усиливается), а значит, доллар станет еще более популярным инструментом хеджирования рисков. И тогда спрос на рубль упадет еще больше. В таких условиях номинально свободно конвертируемый рубль будет невозможно контролировать. Стало быть, за официальную инфляцию придется принять ценовую, то есть динамику изменения стоимости потребительской корзины в чистом виде, а значит, официальные цифры за считаные дни взметнутся с прогнозируемых 12—15% до минимум 30%. Говорить о высокой степени вероятности такого сценария пока рано, но все предпосылки к нему уже налицо.
Стало быть, сейчас как никогда важно обращаться к другим финансовым инструментам, которые Московская биржа активно ассимилирует и пытается продвигать с середины 2013 года. Впрочем, крупных игроков, в первую очередь государственные финансовые структуры, они привлекают исключительно формально, по двум основным причинам. Первая более важная — они время от времени нуждаются в валютной ликвидности для покрытия иностранных займов и выдачи валютных кредитов. Но эта причина выражается лишь во временном повышении волатильности рубля перед самими выплатами и легко нивелируется валютными РЕПО, которые Банк России отчего-то до сих пор использует очень осторожно. Вторая менее важная для экономики, но более важная для игроков – даже похожий на казино, валютный рынок представляет собой самый перспективный источник быстрого дохода.
Вовлечение крупных игроков в диверсификацию существующих биржевых инструментов помогло бы создать этим инструментам определенный кредит доверия. Что в перспективе полугода перетянуло бы определенное количество свободной ликвидности на биржу. Более мелкие игроки, а затем и физические лица подтянутся незамедлительно. Нечто подобное было сделано в США после знаменитого биржевого кризиса 1987 года, когда достаточно крупные брокеры начали массово отходить от торговли «голубыми фишками» (тогда, кстати, и были придуманы деривативы, которые сильно пережили реальную в них надобность). Почему бы сейчас не начать переманивать деньги с валютного рынка на биржу?
https://www.dukascopy.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter