4 июля 2016 Project Syndicate
Британцы на референдуме проголосовали за Брекзит, чем немало потрясли финансовые рынки во всем мире. Как и прежде, во времена финансовой паники и хаоса, победа сторонников выхода страны из Еврозоны заставила пугливых инвесторов искать спасение в безопасных активах. Цены на американские гос. облигации выросли, доллар, франк и иена укрепились, особенно против британской валюты.
Когда стало ясно, что побеждает идея Брекзита, фунт развил нисходящую динамику, по масштабам сопоставимую с девальвацией во время валютного кризиса 1967 года. Однако "американские горки", которые мы сейчас наблюдаем на мировых рынках капитала, явление далеко не новое, и обусловлено оно отнюдь не только Брекзитом.
Уникально другое - это прецедент для других стран (или регионов), которые, вдохновившись Брекзитом, также захотят "уйти", отказаться от своих политических и экономических договоренностей - будь то Шотландия и Северная Ирландия в Великобритании, или Каталония в Испании. Границы существующих государств могут быть полностью перечерчены, если недовольные граждане поддадутся влиянию внутренних националистических импульсов и махнут рукой на многолетний процесс объединения Европы. (И, как показывает президентская кампания Дональда Трампа в США, эта динамика выходит далеко за пределы Европы).
Учитывая системные негативные последствия для финансов, торговли и мобильности трудовых ресурсов, Брекзит можно считать большим шагом назад для всего процесса глобализации. Конечно, последствия этого референдума начнут проявляться и разворачиваться не так быстро, как финансовые кризисы, например, в 2008 году, или азиатские кризисы 1997 и 1998 годов. Но и постэффекты будут гораздо более устойчивыми. Соглашения с Великобританией о торговле, финансовых потоках и миграции слишком сложны и запутанны, поэтому быстро разорвать их и создать новые не удастся. Между тем, множество международных операций с товарами, услугами и финансовыми активами, скорее всего, будут приостановлены. Даже если другие страны в Европе не захотят пойти по стопам Великобритании, нас все равно ждет затяжная неопределенность на мировых рынках капитала.
Стоит вспомнить о том, что процессы глобализации начаты отнюдь не нынешним поколением. Конец девятнадцатого века, несмотря на существенные технические ограничения, ознаменовался стремительным ростом мировой торговли. Огромные волны миграции привели к масштабной демографической диверсификации в США и других регионах Северной и Южной Америки. Лондон оставался центром быстро растущей финансовой отрасли, как и прежде, со времен победы Великобритании в войне с Наполеоном. Первая мировая война завершила начальную стадию глобализации; страны так и не смогли полностью восстановить доверие даже когда наступил мир. Экономическая депрессия 1920-х годов в Великобритании и 1930-х годов в остальном мире спровоцировала приступ протекционизма, националистических политик и конкурентной девальвации в стиле "разори соседа". Последний гвоздь в крышку гроба глобализации был забит еще до начала Второй мировой войны. Экономисты и историки считают, что политики того времени во многом усугубили проблему, хотя, конечно, их действия нельзя считать первоначальной или единственной причиной деглобализации.
После Второй мировой войны процессы интеграции возобновились, сначала в торговле, а затем, с 1980-х годов и в финансах. В этот период Лондон начал оживать, возвращая себе функции и статус мирового финансового центра, и благодаря ему Великобритания превратилась в один из столпов новой, глубоко интегрированной мировой политической экономики. Перед финансовым кризисом 2088-2009 годов большинство индикаторов мировой торговли и финансов достигли новых пиков, чему в немалой степени способствовали процессы объединения Европы. Но как только грянул кризис, международное финансирование в Европе резко сократилось, поскольку экономики Еврозоны с высокой долговой нагрузкой потеряли доступ к мировым рынкам капитала, а на повестку дня вышли сомнения относительно платежеспособности частного и государственного секторов.
Финансовый кризис привел к самому глубокому и синхронному падению объемов мировой торговли со времен Великой Депрессии 1930-х годов. Мировая торговля еще не вернулась на прежнюю траекторию: с 2008 года объемы экспорта растут в два раза медленнее исторического среднего значения, предшествовавшего кризису. Сама Европа пережила еще более глубокий спад. Мировой финансовый кризис нанес серьезный удар по глобализации, особенно в части торговли и финансов. А теперь вот Брекзит добавил к этому списку мобильность рабочей силы.
Финансовым рынкам не нравится неопределенность. Мировая экономика и инвестиции уже и так растут крайне медленно, поэтому любой адекватный план по ликвидации последствий должен включать в себя ускоренный процесс формирования новых правил для Великобритании и ее взаимодействия с ЕС. Любая задержка приведет к новой фрустрации и повысит вероятность ответных мер со стороны стран ЕС по принципу "зуб за зуб". Последнее, что нам сейчас нужно - это громкий политический развод со скандалом, который лишь усугубит проблемы мировой экономики.
Когда стало ясно, что побеждает идея Брекзита, фунт развил нисходящую динамику, по масштабам сопоставимую с девальвацией во время валютного кризиса 1967 года. Однако "американские горки", которые мы сейчас наблюдаем на мировых рынках капитала, явление далеко не новое, и обусловлено оно отнюдь не только Брекзитом.
Уникально другое - это прецедент для других стран (или регионов), которые, вдохновившись Брекзитом, также захотят "уйти", отказаться от своих политических и экономических договоренностей - будь то Шотландия и Северная Ирландия в Великобритании, или Каталония в Испании. Границы существующих государств могут быть полностью перечерчены, если недовольные граждане поддадутся влиянию внутренних националистических импульсов и махнут рукой на многолетний процесс объединения Европы. (И, как показывает президентская кампания Дональда Трампа в США, эта динамика выходит далеко за пределы Европы).
Учитывая системные негативные последствия для финансов, торговли и мобильности трудовых ресурсов, Брекзит можно считать большим шагом назад для всего процесса глобализации. Конечно, последствия этого референдума начнут проявляться и разворачиваться не так быстро, как финансовые кризисы, например, в 2008 году, или азиатские кризисы 1997 и 1998 годов. Но и постэффекты будут гораздо более устойчивыми. Соглашения с Великобританией о торговле, финансовых потоках и миграции слишком сложны и запутанны, поэтому быстро разорвать их и создать новые не удастся. Между тем, множество международных операций с товарами, услугами и финансовыми активами, скорее всего, будут приостановлены. Даже если другие страны в Европе не захотят пойти по стопам Великобритании, нас все равно ждет затяжная неопределенность на мировых рынках капитала.
Стоит вспомнить о том, что процессы глобализации начаты отнюдь не нынешним поколением. Конец девятнадцатого века, несмотря на существенные технические ограничения, ознаменовался стремительным ростом мировой торговли. Огромные волны миграции привели к масштабной демографической диверсификации в США и других регионах Северной и Южной Америки. Лондон оставался центром быстро растущей финансовой отрасли, как и прежде, со времен победы Великобритании в войне с Наполеоном. Первая мировая война завершила начальную стадию глобализации; страны так и не смогли полностью восстановить доверие даже когда наступил мир. Экономическая депрессия 1920-х годов в Великобритании и 1930-х годов в остальном мире спровоцировала приступ протекционизма, националистических политик и конкурентной девальвации в стиле "разори соседа". Последний гвоздь в крышку гроба глобализации был забит еще до начала Второй мировой войны. Экономисты и историки считают, что политики того времени во многом усугубили проблему, хотя, конечно, их действия нельзя считать первоначальной или единственной причиной деглобализации.
После Второй мировой войны процессы интеграции возобновились, сначала в торговле, а затем, с 1980-х годов и в финансах. В этот период Лондон начал оживать, возвращая себе функции и статус мирового финансового центра, и благодаря ему Великобритания превратилась в один из столпов новой, глубоко интегрированной мировой политической экономики. Перед финансовым кризисом 2088-2009 годов большинство индикаторов мировой торговли и финансов достигли новых пиков, чему в немалой степени способствовали процессы объединения Европы. Но как только грянул кризис, международное финансирование в Европе резко сократилось, поскольку экономики Еврозоны с высокой долговой нагрузкой потеряли доступ к мировым рынкам капитала, а на повестку дня вышли сомнения относительно платежеспособности частного и государственного секторов.
Финансовый кризис привел к самому глубокому и синхронному падению объемов мировой торговли со времен Великой Депрессии 1930-х годов. Мировая торговля еще не вернулась на прежнюю траекторию: с 2008 года объемы экспорта растут в два раза медленнее исторического среднего значения, предшествовавшего кризису. Сама Европа пережила еще более глубокий спад. Мировой финансовый кризис нанес серьезный удар по глобализации, особенно в части торговли и финансов. А теперь вот Брекзит добавил к этому списку мобильность рабочей силы.
Финансовым рынкам не нравится неопределенность. Мировая экономика и инвестиции уже и так растут крайне медленно, поэтому любой адекватный план по ликвидации последствий должен включать в себя ускоренный процесс формирования новых правил для Великобритании и ее взаимодействия с ЕС. Любая задержка приведет к новой фрустрации и повысит вероятность ответных мер со стороны стран ЕС по принципу "зуб за зуб". Последнее, что нам сейчас нужно - это громкий политический развод со скандалом, который лишь усугубит проблемы мировой экономики.
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба