1 августа 2016 Project Syndicate
Как Европейскому Союзу реагировать на желание некоторых жителей Великобритании отделиться? Сейчас европейские лидеры в первую очередь обеспокоены тем, чтобы не допустить выход других стран из ЕС или развал Еврозоны. Самая важная страна в этом отношении - Италия. В октябре там пройдет референдум, который может упрочит позиции анти-европейского движения "Пять звезд". Европа не зря боится распространения заразы, поскольку исход британского референдума трансформировал фрагментарную политику Евросоюза. Ранее сторонников выхода из ЕС или отказа от евро высмеивали и считали фанатиками, или даже объявляли фашистами (ультралевыми). Теперь подобные выпады исключены.
Брекзит превратил "Выход" (из ЕС или из Еврозоны) в реальную возможность для всех европейских стран. Как только Британия направит официальное уведомление (путем отсылки на Статью 50 Лиссабонского договора), эта возможность станет частью политических дискуссий во всем мире. Исследование, проведенное Европейским советом по международным отношениям, выявило 34 требования провести анти-европейский референдум в остальных 18 странах. Если даже для каждого такого требования вероятность успеха не превышает 5%, в совокупности мы получаем 83%.
Можно ли вернуть джина дезинтеграции назад в бутылку? На самом деле, как только Британия выйдет из ЕС, процесс может оказаться необратимым; но Туманный Альбион не спешит обращаться к Статье 50. Возможно, бутылку еще удастся запечатать, прежде чем джин вырвется наружу. К сожалению, Европа использует не правильные угрозы и не рабочие стимулы. Франция настаивает на том, чтобы Великобритания поскорее ушла. Германия играет в "хорошего полицейского" и предлагает ей сохранить доступ на единый рынок но только в обмен на иммиграционные правила, которые Великобританию точно не устроят. Это не правильный кнут и не вкусный пряник.
Вместо того, чтобы подгонять Британию на выход, европейским лидерам следовало бы стремиться к прямо противоположному и уговаривать британских избирателей изменить свое мнение. Нужно договариваться не о деталях развода, а о том, на каких условиях большинство британцев захотят остаться. Европейская стратегия, направленная на то, чтобы избежать Брекзита, учитывая при этом мнение британских граждан, успокоит джина, продемонстрировав ему свое уважение к демократии. Демократическая политика заключается в том, чтобы реагировать на неудовлетворенность людей существущим курсом и пытаться изменить ситуацию и их мнение. Именно так удалось отменить результаты множества референдумов - во Франции, в Ирландии, в Дании, в Голландии, Италии и Греции - даже тех, которые затрагивали еще более эмоциональные вопросы, такие как развод и аборт.
Если бы европейские лидеры применили такой же подход в отношении Великобритании, положительная реакция не заставила бы себя долго ждать. Многие из тех, кто голосовал за выход, уже начинают сомневаться, а бескомпромиссная переговорная позиция нового Премьер министра Терезы Мей лишь ускорит этот процесс, потому что теперь британцам приходится сталкиваться с гораздо более радикальной версией Брекзита, нежели та, на которую они рассчитывали. Г-жа Мей недвусмысленно заявила, что иммиграционный контроль является для нее главным приоритетным вопросом, а Норвегия и Швейцария не могут служить моделью для взаимоотношений Великобритании с ЕС. Ее новый "Министр по Брекзиту" сформулировал главную цель Великобритании как беспошлинный доступ на европейские рынки и заключение соглашений о свободной торговле с остальными странами. Это означает, что интересами британского сектора финансовых и деловых услуг никто заниматься не будет, потому что услуги не подпадают под беспошлинную торговлю и исключаются из большинства соглашений о свободной торговле.
Соответственно, уже очень скоро новое правительство окажется в политически уязвимом положении. По сути, большинство британцев уже не согласны с приоритетами, которые расставлены в переговорах. Опросы общественного мнения, проведенные после референдума, говорят о том, что избиратели ставят на первое место доступ на единый рынок, а не иммиграционные ограничения в соотношении два к одному. Хуже того, г-жа Мей и ее парламентское большинство сильно зависит от недовольных и рассерженных сторонников Евроинтеграции. Британская экономика нырнула в рецессию, торговые соглашения оказались миражами, а юридические и конституционные препятствия - непреодолимыми, поэтому г-же Мей, вероятно, будет сложно поддерживать дисциплину в парламенте, которая так нужна в условиях Брекзита.
Стратегия по предотвращению Брекзита может сработать весьма успешно. ЕС может этому поспособствовать, разоблачив блеф Мей о том, что «Брекзит, значит, Брекзит». Ей нужно сказать, что у Британии есть только два варианта: она либо выходит из Евросоюза и теряет доступ к единому рынку, и взаимодействуя с Европой только в рамках правил Всемирной торговой организации, или остается членом ЕС и обсуждает реформы, которые убедят избирателей пересмотреть свое решение на общих выборах или на новом референдуме. Такой бинарный подход - при условии, что европейские лидеры проявят достаточно гибкости во время переговоров о реформах - может изменить общественное мнение и в Британии, и в Европе. Представьте, если Евросоюз предложил бы конструктивные изменения иммиграционной политики - например, разрешил восстановить национальный контроль над социальными выплатами для нерезидентов и позволил использовать "экстренное торможение" при неожиданно масштабном переселении народов. Такие реформы будут свидетельством того, что ЕС уважает демократию в Британии, но, в то же время, остановят волну анти-европейских настроений в Северной Европе.
У Евросоюза за плечами богатый опыт адаптации к политическому давлению в ключевых странах. Так почему же он не использует давно отлаженную стратегию, чтобы устранить экзистенциальную угрозу Брекзита? Ответ на этот вопрос не имеет ничего общего с так называемым проявлением демократии. Отменить Брекзит не сложнее, чем любой другой референдум или выборы, при условии, что ЕС согласится на определенные реформы. Вот что действительно может помешать убедить Великобританию - это европейская бюрократия. Европейская Комиссия, некогда служившая источником креативности, превратилась в фанатичного защитника существующих правил и положений - не зависимо от того, насколько они иррациональны и деструктивны - полагая, что уступки будут порождать новые запросы. Уступки британским избирателям в вопросах иммиграции побудят южные страны требовать фискальных и банковских реформ, на востоке захотят изменений в бюджете, те, кто не входит в зону евро, потребуют не относиться к ним, как к странам второго сорта.
Комиссия, конечно же, права, и требования реформ Брекзитом не ограничатся. Но неужели это повод отказываться от изменений? Советский Союз развалился, потому что ему не хватало гибкости. Такая же проблема чуть не довела до беды католическую церковь. И она же уничтожит ЕС, если бюрократия не сумеет преодолеть свой страх перед реформами. Политикам пора избавиться от бюрократов и вернуть Европе гибкость, демократию, способность реагировать на потребности граждан и приспосабливаться к меняющемуся миру. Большинство британцев будут счастливы остаться в такой Европе.
Брекзит превратил "Выход" (из ЕС или из Еврозоны) в реальную возможность для всех европейских стран. Как только Британия направит официальное уведомление (путем отсылки на Статью 50 Лиссабонского договора), эта возможность станет частью политических дискуссий во всем мире. Исследование, проведенное Европейским советом по международным отношениям, выявило 34 требования провести анти-европейский референдум в остальных 18 странах. Если даже для каждого такого требования вероятность успеха не превышает 5%, в совокупности мы получаем 83%.
Можно ли вернуть джина дезинтеграции назад в бутылку? На самом деле, как только Британия выйдет из ЕС, процесс может оказаться необратимым; но Туманный Альбион не спешит обращаться к Статье 50. Возможно, бутылку еще удастся запечатать, прежде чем джин вырвется наружу. К сожалению, Европа использует не правильные угрозы и не рабочие стимулы. Франция настаивает на том, чтобы Великобритания поскорее ушла. Германия играет в "хорошего полицейского" и предлагает ей сохранить доступ на единый рынок но только в обмен на иммиграционные правила, которые Великобританию точно не устроят. Это не правильный кнут и не вкусный пряник.
Вместо того, чтобы подгонять Британию на выход, европейским лидерам следовало бы стремиться к прямо противоположному и уговаривать британских избирателей изменить свое мнение. Нужно договариваться не о деталях развода, а о том, на каких условиях большинство британцев захотят остаться. Европейская стратегия, направленная на то, чтобы избежать Брекзита, учитывая при этом мнение британских граждан, успокоит джина, продемонстрировав ему свое уважение к демократии. Демократическая политика заключается в том, чтобы реагировать на неудовлетворенность людей существущим курсом и пытаться изменить ситуацию и их мнение. Именно так удалось отменить результаты множества референдумов - во Франции, в Ирландии, в Дании, в Голландии, Италии и Греции - даже тех, которые затрагивали еще более эмоциональные вопросы, такие как развод и аборт.
Если бы европейские лидеры применили такой же подход в отношении Великобритании, положительная реакция не заставила бы себя долго ждать. Многие из тех, кто голосовал за выход, уже начинают сомневаться, а бескомпромиссная переговорная позиция нового Премьер министра Терезы Мей лишь ускорит этот процесс, потому что теперь британцам приходится сталкиваться с гораздо более радикальной версией Брекзита, нежели та, на которую они рассчитывали. Г-жа Мей недвусмысленно заявила, что иммиграционный контроль является для нее главным приоритетным вопросом, а Норвегия и Швейцария не могут служить моделью для взаимоотношений Великобритании с ЕС. Ее новый "Министр по Брекзиту" сформулировал главную цель Великобритании как беспошлинный доступ на европейские рынки и заключение соглашений о свободной торговле с остальными странами. Это означает, что интересами британского сектора финансовых и деловых услуг никто заниматься не будет, потому что услуги не подпадают под беспошлинную торговлю и исключаются из большинства соглашений о свободной торговле.
Соответственно, уже очень скоро новое правительство окажется в политически уязвимом положении. По сути, большинство британцев уже не согласны с приоритетами, которые расставлены в переговорах. Опросы общественного мнения, проведенные после референдума, говорят о том, что избиратели ставят на первое место доступ на единый рынок, а не иммиграционные ограничения в соотношении два к одному. Хуже того, г-жа Мей и ее парламентское большинство сильно зависит от недовольных и рассерженных сторонников Евроинтеграции. Британская экономика нырнула в рецессию, торговые соглашения оказались миражами, а юридические и конституционные препятствия - непреодолимыми, поэтому г-же Мей, вероятно, будет сложно поддерживать дисциплину в парламенте, которая так нужна в условиях Брекзита.
Стратегия по предотвращению Брекзита может сработать весьма успешно. ЕС может этому поспособствовать, разоблачив блеф Мей о том, что «Брекзит, значит, Брекзит». Ей нужно сказать, что у Британии есть только два варианта: она либо выходит из Евросоюза и теряет доступ к единому рынку, и взаимодействуя с Европой только в рамках правил Всемирной торговой организации, или остается членом ЕС и обсуждает реформы, которые убедят избирателей пересмотреть свое решение на общих выборах или на новом референдуме. Такой бинарный подход - при условии, что европейские лидеры проявят достаточно гибкости во время переговоров о реформах - может изменить общественное мнение и в Британии, и в Европе. Представьте, если Евросоюз предложил бы конструктивные изменения иммиграционной политики - например, разрешил восстановить национальный контроль над социальными выплатами для нерезидентов и позволил использовать "экстренное торможение" при неожиданно масштабном переселении народов. Такие реформы будут свидетельством того, что ЕС уважает демократию в Британии, но, в то же время, остановят волну анти-европейских настроений в Северной Европе.
У Евросоюза за плечами богатый опыт адаптации к политическому давлению в ключевых странах. Так почему же он не использует давно отлаженную стратегию, чтобы устранить экзистенциальную угрозу Брекзита? Ответ на этот вопрос не имеет ничего общего с так называемым проявлением демократии. Отменить Брекзит не сложнее, чем любой другой референдум или выборы, при условии, что ЕС согласится на определенные реформы. Вот что действительно может помешать убедить Великобританию - это европейская бюрократия. Европейская Комиссия, некогда служившая источником креативности, превратилась в фанатичного защитника существующих правил и положений - не зависимо от того, насколько они иррациональны и деструктивны - полагая, что уступки будут порождать новые запросы. Уступки британским избирателям в вопросах иммиграции побудят южные страны требовать фискальных и банковских реформ, на востоке захотят изменений в бюджете, те, кто не входит в зону евро, потребуют не относиться к ним, как к странам второго сорта.
Комиссия, конечно же, права, и требования реформ Брекзитом не ограничатся. Но неужели это повод отказываться от изменений? Советский Союз развалился, потому что ему не хватало гибкости. Такая же проблема чуть не довела до беды католическую церковь. И она же уничтожит ЕС, если бюрократия не сумеет преодолеть свой страх перед реформами. Политикам пора избавиться от бюрократов и вернуть Европе гибкость, демократию, способность реагировать на потребности граждан и приспосабливаться к меняющемуся миру. Большинство британцев будут счастливы остаться в такой Европе.
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter