Распространённое сегодня представление о Великой депрессии связывает её возникновение с крахом американского фондового рынка после неоправданного раздувания фондового пузыря в 1920-е гг. Но Чёрный вторник на Уолл-стрит был лишь первым звоночком. Первый шаг к кризису был сделан ещё до обрушения курса акций, а результатом реформ провозглашённого четыре года спустя «Нового курса» стали демонтаж олигархической системы развития американской экономики и превращение фондового рынка в главный механизм, обеспечивающий её рост с помощью инвестиций.
В начале XX века, после образования ФРС, борьба с монополизацией в экономике приобрела новое качество. Банкиры, которые добились права регулировать финансовый оборот страны, стремились воспрепятствовать появлению сопоставимых по влиянию центров силы. Расчленение в 1911 г. рокфеллеровской Standard Oil показало это с всей определённостью. Но изменившаяся расстановка сил дала возможность банкиру Моргану попробовать сделать то, что не удалось нефтянику Рокфеллеру.
Германская модель монополизации экономики в США начала XX века
Джон Пирпонт Морган взял на вооружение германский опыт создания крупных промышленных империй под контролем банков. В Германии банки напрямую входили в акционерный капитал холдингов, ставя таким образом под свой контроль все входящие в этот холдинг предприятия. Банк обеспечивал предприятия оборотными средствами, инвестициями и зарабатывал при этом на генерируемых денежных потоках и на росте акций — практически так же, как сегодня банки зарабатывают на создаваемых цифровых экосистемах.
В США рынок акций был более развитым, и обычным предприятиям можно было развиваться, не входя в банковскую группу, а размещая свои акции на фондовом рынке. Преимущество банка было в возможности быстрой мобилизации такого объёма средств, который был недоступен большинству обычных инвесторов. И банковский конгломерат Джона Моргана под эгидой созданного в 1893 г. в Нью-Йорке банкирского дома J. P. Morgan & Co. В полной мере использовал это преимущество.
Ещё до Первой мировой войны банковская группа Моргана контролировала около одной шестой всех железных дорог в США (в том числе крупнейшие железнодорожные компании New York, New Haven & Hartford RR и U.S. Railroads), участвовала в основании крупнейшей сталелитейной компании U.S. Steel (включив в неё бизнес, отобранный у «стального короля» Эндрю Карнеги), электротехнической компании General Electric, компании International Harvester — гиганта в производстве сельскохозяйственных орудий. Дочерние структуры банка Моргана контролировали пассажирские перевозки в Атлантике (компания International Merchant Marine, которая, в свою очередь, завладела компанией White Star Line, построившей знаменитый «Титаник»).
Игрок мирового уровня
С началом Первой мировой войны основные доходы банковская группа Моргана стала получать от обслуживания военных поставок странам Антанты. J.P. Morgan & Co стала единственным торговым агентом по всем военным закупкам в Соединённых Штатах для британского правительства. Через неё в Британию потекли оружие, хлопок, сталь, химикаты и продукты питания. При этом позиция монопольного распорядителя закупками на миллиарды долларов помогала банку устанавливать контроль над новыми предприятиями или отдавать контракты своим, игнорируя чужих.
После заключения Версальского мирного договора основные доходы банковская группа Моргана стала получать от обслуживания плана Дауэса, по которому американские банки стали кредитовать Веймарскую республику. Без этих кредитов потерпевшая поражение Германия не могла осуществлять выплаты репараций союзникам (в первую очередь Британии и Франции). А те накопили военные долги перед Соединёнными Штатами, по которым они и расплачивались за счёт получаемых репараций. Зарабатывая на комиссионных с этих многомиллиардных сумм, структуры Моргана активно участвовали в установлении контроля над германской экономикой. За период 1924–1931 гг. Германия выплатила репараций на сумму 10,5 млрд марок, заняв при этом за рубежом 18,6 млрд марок, что поставило под прямой контроль американцев крупнейшие германские банки, которые полностью зависели от продолжения кредитования (их собственные активы сгорели в огне гиперинфляции в начале 1920-х гг.).
На деньги, зарабатываемые в Европе, банковская группа Моргана расширяла свою промышленную империю. Кроме того, на американский фондовый рынок были выведены европейские ценные бумаги, что позволило вовлечь в международный бизнес капиталы не входящих в конгломерат Моргана американских инвесторов.
От Польши до Румынии в течение 1920-х гг. одни и те же люди, представлявшие J.P. Morgan & Co, Монтегю Нормана (главу Банка Англии) и Нью-Йоркский Федеральный резервный банк, успешно устанавливали экономический контроль над большинством стран континентальной Европы под предлогом внедрения «кредитоспособной» национальной политики. Этим самым они неофициально сыграли роль, отведённую в 1980-х гг. Международному валютному фонду. Банки Нью-Йорка стали источником краткосрочного кредитования этой политики. Банк Англии совместно с влиятельными кругами британского МИДа вначале содействовал этому процессу, стремясь ослабить контроль Франции над послеверсальской континентальной Европой. Но в какой-то момент стало очевидно, что складывающаяся ситуация не могла удовлетворить Великобританию: она не получала ожидаемых выгод от репарационных платежей и упускала контроль над германской экономикой, а в перспективе и над экономиками остальных европейских стран.
Спусковой крючок
Монтегю Норман, занимая должность управляющего Банка Англии, начал контригру, призванную изменить ситуацию в пользу Британии. 6 февраля 1929 г. Норман, прибыв в Вашингтон, предлагает министру финансов США Эндрю Меллону и управляющему Федерального резервного банка Нью-Йорка Джорджу Гаррисону повысить учётные ставки в США для борьбы со спекулятивным пузырём на фондовом рынке. Поскольку пузырь действительно имел место, американцы согласились. Вполне предсказуемый крах Нью-Йоркской фондовой биржи и последовавшее снижение лондонского фондового рынка привели к массовому выводу американского и британского банковского капитала из Германии и Австрии.
Первый удар американская банковская система и экономика, хоть и с потерями, но выдержали.
Американские промышленники, учитывая опыт послевоенного кризиса 1920–1921 гг., старались снизить свою зависимость от банковских кредитов, поэтому подъём учётной ставки не слишком сильно сказался на реальном секторе. Но сокращение доходов американцев снижало покупательский спрос, что вызывало падение выручки и сокращение закупок сырья и комплектующих. К тому же уменьшались суммы депозитов и свободных остатков на корпоративных счетах в банках. Банки начали увеличивать ликвидность, урезая кредитование. Причём J.P. Morgan & Co вместе с другими банками, кредитовавшими Европу, в первую очередь стали сокращать иностранное кредитование.
Это быстро вызвало проблемы в экономике Германии и Австрии, а возросшие проценты по кредитам стали неподъёмной ношей для германской и австрийских банков. Всё это вскоре привело к возникновению перебоев с платежами по госдолгам.
Кризис внутри Америки
Анализируя действия американских денежных властей в 1929–1931 гг., Милтон Фридман отмечает, что «крах фондового рынка <...> изменил атмосферу, в которой бизнесмены и остальные субъекты разрабатывали свои планы, а также посеял неопределённость. Считается, что он уменьшил желание осуществлять расходы как со стороны потребителей, так и со стороны компаний (или, точнее, он уменьшил сумму, которую они желали тратить на товары и услуги при любых заданных уровнях процентных ставок, цен и доходов); также считается, что он увеличил сумму, которую они хотели прибавить к своим денежным остаткам. Такие воздействия на желаемые потоки предположительно сопровождались соответствующим воздействием на желаемую структуру балансов, а именно переориентацией с акций на облигации, а также с ценных бумаг всех видов на резервы денежных средств. Резкое снижение скорости денежного обращения (на 13% с 1929 г. по 1930 г.) и смена направления изменения процентных ставок согласовываются с этим объяснением, хотя никоим образом не являются определяющими, поскольку оба снижения представляют довольно типичную циклическую реакцию».
Рис. 1. Стадии развития кризиса. Источник: Монетарная история Соединённых Штатов 1867–1960 гг. / М. Фридман, А. Шварц.
К октябрю 1930 г. объём производства упал на 26%, цены снизились на 14%, а личные доходы — на 16%. Но банки достаточно успешно справлялись с последствиями рецессии. Не было признаков какого-либо недоверия со стороны вкладчиков или же опасений со стороны самих банков. Объём денежных средств, находившихся у населения, снизился на бо́льший процент по сравнению с объёмом депозитов (8% по сравнению с 2%), хотя более ранние банковские кризисы неизменно сопровождала обратная зависимость.
Рис. 2. Общий объём денежной массы, депозиты в банках и валюта на руках у населения. Источник: Монетарная история Соединённых Штатов 1867–1960 гг. / М. Фридман, А. Шварц.
Сокращались депозиты до востребования и количество денег на руках у населения. При этом срочные депозиты даже несколько выросли. Но при не слишком угрожающей «средней температуре по больнице» некоторые банки не справлялись с ситуацией и приостанавливали свою деятельность. Банковский кризис (в отличие от фондового) начался, когда платежи приостановил один их крупнейших американских банков — Банк Соединённых Штатов. Хотя он и был обычным коммерческим банком, его название способствовало тому, что многие рассматривали его как официальную кредитную организацию. В результате его банкротство нанесло сильный удар по доверию населения к банкам и участников банковской системы друг к другу. А ФРС и денежные власти США ещё «не доросли» до широты взглядов 2008 г., чтобы исходить из принципа «слишком большие, чтобы рухнуть» (too big to fail), и их бездействие в условиях банковского кризиса сильно отразилось на их авторитете.
Внешний контур кризиса
Германия, оставшаяся без притока инвестиций, попыталась найти частичное решение своих проблем в создании Австро-германского торгового союза. Это вызвало резкий протест Франции, которая боялась любого усиления Германии. В обмен Франция согласилась содействовать введению временного моратория на выплату межправительственных долгов. Германия без подпитки американскими кредитами стала испытывать всё бо́льшие проблемы с выплатой репараций. И Франция, находившаяся тогда в удовлетворительном финансовом положении, могла позволить себе такую поблажку.
Америка на тот момент не испытывала проблем с платёжным балансом и золотым запасом и поддержала инициативу Франции. Тем более что это было в интересах её же инвестиций в германскую экономику — надо было дать Германии шанс сохранить хрупкую экономическую стабильность.
Однако в условиях временной остановки притока американских кредитов в Германию и германских платежей по репарациям во Францию германский Рейхсбанк и Банк Франции принялись активно менять фунты стерлингов на золото. К сентябрю 1931 г. Банк Англии столкнулся с нехваткой золотых резервов, и Великобритания опять отменила золотой стандарт и вернулась к плавающему курсу фунта стерлингов.
Это породило ажиотаж на рынке золота и заставило ФРС сосредоточить своё внимание на проблемах контроля за притоком золота в США. При этом в Америке не разрешили притоку золота увеличить объём денежной массы. ФРС только «стерилизовала» его, сокращая объём находящейся в обращении денежной массы, когда золотой запас увеличивался. В августе 1929 г. объём денежной массы в США в 10,6 раз превышал золотой запас; к августу 1931 г. он превышал золотой запас уже только в 8,3 раза.
В континентальной Европе события к этому времени уже прошли точку невозврата. В своём давлении на Австрию (в марте 1931 г.) французское правительство дало указание своим банкам прекратить кредитование Viener Credit-Anstalt-bank (Credit-Anstalt, СА) — крупнейшего австрийского банка, который к тому моменту контролировал значительную часть австрийской экономики и многие банки и предприятия Германии.
Ставший к тому моменту крупнейшим в Европе по активам, банк удержался, но уже к маю ему потребовалась помощь Австрийского национального банка. Проблемы возникли и у связанного с Credit-Anstalt германского Darmstädter und Nationalbank (Danat-Bank), что поставило под угрозу всю финансовую систему Веймарской республики.
В поисках выхода германцы обратились за помощью к шведскому промышленнику и финансисту Ивару Крюгеру, знаменитому шведскому «спичечному королю», который согласился предоставить кредит объёмом 500 млн рейхсмарок. Но англичане (да и французы тоже) были против. Министр финансов Германии Рудольф Гильфердинг напрасно уговаривал Ялмара Шахта (имевшего тесные связи с Монтегю Норманом и по условиям Версальского мира утверждавшего все кредиты Германии) принять предложение Крюгера. Шахт отказался и 6 марта вручил рейхспрезиденту фон Гинденбургу прошение об отставке. А спустя несколько месяцев, в начале 1932 г., Ивара Крюгера нашли мёртвым в гостиничном номере в Париже. Смерть была обставлена как самоубийство. Правда, шведские криминалисты, проведя после войны тщательное расследование, утверждали, что Крюгер был убит. А в Германии начался экономический хаос.
Триумф Британии
Последний гвоздь в крышку гроба послеверсальского экономического миропорядка и американской экономики забил принятый в 1931 г. в Великобритании закон об импортных пошлинах, фактически закрывший Британскую империю (а вместе с колониями и доминионами это была четверть мировой экономики) для американских товаров.
Законопроект прошёл в Палату общин 454 голосами против 78, против него выступили Лейбористская партия и 32 либерала. Он вступил в силу 1 марта 1932 г. Затем в рамках Оттавских соглашений 1932 г. (British Empire Economic Conference) Великобритания на основе этого закона фактически создала закрытый торговый блок — так называемую Имперскую систему преференций (Imperial Preference), изолировав Британскую империю от торговли c другими странами. Объём международной торговли в результате сократился с 36 млрд долл. в 1929 г. до 12 млрд к 1932 г.
Фиксированная ставка на импорт в страны Британской империи в размере 10% вскоре после принятия закона была увеличена до ставок 15–33% для различных товаров. По словам английского экономиста Николаса Калдора, эти тарифы стимулировали замещение импорта на внутреннем рынке, увеличив общий уровень промышленного производства Великобритании в 1932–1937 гг. на 48% (или на 8,1% в год). Таких темпов роста британская экономика не демонстрировала ни до, ни после этого периода. Калдор также утверждал, что реальный ВВП увеличивался на 4% в год в течение этого времени, что сделало экономику Великобритании самой быстрорастущей в мире (за возможным исключением нацистской Германии, по которой не было надёжной статистики). Что касается производства стали, Великобритания в 1937 г. производила 13 млн тонн по сравнению с 5 млн тонн в 1932.
Конец кризиса в США
США, лишившись зарубежных рынков, продолжали погружаться в кризис. Объём ВНП США в текущих ценах за 1929–1933 гг. упал в 1,85 раза — с 103,9 млрд долл. до 56 млрд долл., объём инвестиций — на 85%. Безработица выросла с докризисных 3,2% до 24,9% в 1933 г. (около 17 млн человек). Даже те, кто работал, получали мизерные зарплаты. Около 2,5 млн человек остались без жилья. По всей стране выстраивались очереди за бесплатной едой. На окраинах американских городов выросли так называемые «гувервилли» — посёлки, построенные бездомными из картонных коробок и подручных материалов.
Для вывода из кризиса американской экономики потребовались кардинальные реформы «Нового курса» Рузвельта, с фактической конфискацией золота у американцев, серьёзными реформами банковского сектора, промышленности и созданием системы социальных гарантий.
Немаловажным фактором восстановления американской экономики стало активное участие компаний США в индустриализации СССР и реализации четырёхлетнего плана в нацистской Германии. Окончательного «выздоровления» американская экономика достигла благодаря военным заказам в ходе Второй мировой войны, из которой США вышли абсолютным гегемоном, производя более половины промышленной продукции в мире.
https://journal.open-broker.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
В начале XX века, после образования ФРС, борьба с монополизацией в экономике приобрела новое качество. Банкиры, которые добились права регулировать финансовый оборот страны, стремились воспрепятствовать появлению сопоставимых по влиянию центров силы. Расчленение в 1911 г. рокфеллеровской Standard Oil показало это с всей определённостью. Но изменившаяся расстановка сил дала возможность банкиру Моргану попробовать сделать то, что не удалось нефтянику Рокфеллеру.
Германская модель монополизации экономики в США начала XX века
Джон Пирпонт Морган взял на вооружение германский опыт создания крупных промышленных империй под контролем банков. В Германии банки напрямую входили в акционерный капитал холдингов, ставя таким образом под свой контроль все входящие в этот холдинг предприятия. Банк обеспечивал предприятия оборотными средствами, инвестициями и зарабатывал при этом на генерируемых денежных потоках и на росте акций — практически так же, как сегодня банки зарабатывают на создаваемых цифровых экосистемах.
В США рынок акций был более развитым, и обычным предприятиям можно было развиваться, не входя в банковскую группу, а размещая свои акции на фондовом рынке. Преимущество банка было в возможности быстрой мобилизации такого объёма средств, который был недоступен большинству обычных инвесторов. И банковский конгломерат Джона Моргана под эгидой созданного в 1893 г. в Нью-Йорке банкирского дома J. P. Morgan & Co. В полной мере использовал это преимущество.
Ещё до Первой мировой войны банковская группа Моргана контролировала около одной шестой всех железных дорог в США (в том числе крупнейшие железнодорожные компании New York, New Haven & Hartford RR и U.S. Railroads), участвовала в основании крупнейшей сталелитейной компании U.S. Steel (включив в неё бизнес, отобранный у «стального короля» Эндрю Карнеги), электротехнической компании General Electric, компании International Harvester — гиганта в производстве сельскохозяйственных орудий. Дочерние структуры банка Моргана контролировали пассажирские перевозки в Атлантике (компания International Merchant Marine, которая, в свою очередь, завладела компанией White Star Line, построившей знаменитый «Титаник»).
Игрок мирового уровня
С началом Первой мировой войны основные доходы банковская группа Моргана стала получать от обслуживания военных поставок странам Антанты. J.P. Morgan & Co стала единственным торговым агентом по всем военным закупкам в Соединённых Штатах для британского правительства. Через неё в Британию потекли оружие, хлопок, сталь, химикаты и продукты питания. При этом позиция монопольного распорядителя закупками на миллиарды долларов помогала банку устанавливать контроль над новыми предприятиями или отдавать контракты своим, игнорируя чужих.
После заключения Версальского мирного договора основные доходы банковская группа Моргана стала получать от обслуживания плана Дауэса, по которому американские банки стали кредитовать Веймарскую республику. Без этих кредитов потерпевшая поражение Германия не могла осуществлять выплаты репараций союзникам (в первую очередь Британии и Франции). А те накопили военные долги перед Соединёнными Штатами, по которым они и расплачивались за счёт получаемых репараций. Зарабатывая на комиссионных с этих многомиллиардных сумм, структуры Моргана активно участвовали в установлении контроля над германской экономикой. За период 1924–1931 гг. Германия выплатила репараций на сумму 10,5 млрд марок, заняв при этом за рубежом 18,6 млрд марок, что поставило под прямой контроль американцев крупнейшие германские банки, которые полностью зависели от продолжения кредитования (их собственные активы сгорели в огне гиперинфляции в начале 1920-х гг.).
На деньги, зарабатываемые в Европе, банковская группа Моргана расширяла свою промышленную империю. Кроме того, на американский фондовый рынок были выведены европейские ценные бумаги, что позволило вовлечь в международный бизнес капиталы не входящих в конгломерат Моргана американских инвесторов.
От Польши до Румынии в течение 1920-х гг. одни и те же люди, представлявшие J.P. Morgan & Co, Монтегю Нормана (главу Банка Англии) и Нью-Йоркский Федеральный резервный банк, успешно устанавливали экономический контроль над большинством стран континентальной Европы под предлогом внедрения «кредитоспособной» национальной политики. Этим самым они неофициально сыграли роль, отведённую в 1980-х гг. Международному валютному фонду. Банки Нью-Йорка стали источником краткосрочного кредитования этой политики. Банк Англии совместно с влиятельными кругами британского МИДа вначале содействовал этому процессу, стремясь ослабить контроль Франции над послеверсальской континентальной Европой. Но в какой-то момент стало очевидно, что складывающаяся ситуация не могла удовлетворить Великобританию: она не получала ожидаемых выгод от репарационных платежей и упускала контроль над германской экономикой, а в перспективе и над экономиками остальных европейских стран.
Спусковой крючок
Монтегю Норман, занимая должность управляющего Банка Англии, начал контригру, призванную изменить ситуацию в пользу Британии. 6 февраля 1929 г. Норман, прибыв в Вашингтон, предлагает министру финансов США Эндрю Меллону и управляющему Федерального резервного банка Нью-Йорка Джорджу Гаррисону повысить учётные ставки в США для борьбы со спекулятивным пузырём на фондовом рынке. Поскольку пузырь действительно имел место, американцы согласились. Вполне предсказуемый крах Нью-Йоркской фондовой биржи и последовавшее снижение лондонского фондового рынка привели к массовому выводу американского и британского банковского капитала из Германии и Австрии.
Первый удар американская банковская система и экономика, хоть и с потерями, но выдержали.
Американские промышленники, учитывая опыт послевоенного кризиса 1920–1921 гг., старались снизить свою зависимость от банковских кредитов, поэтому подъём учётной ставки не слишком сильно сказался на реальном секторе. Но сокращение доходов американцев снижало покупательский спрос, что вызывало падение выручки и сокращение закупок сырья и комплектующих. К тому же уменьшались суммы депозитов и свободных остатков на корпоративных счетах в банках. Банки начали увеличивать ликвидность, урезая кредитование. Причём J.P. Morgan & Co вместе с другими банками, кредитовавшими Европу, в первую очередь стали сокращать иностранное кредитование.
Это быстро вызвало проблемы в экономике Германии и Австрии, а возросшие проценты по кредитам стали неподъёмной ношей для германской и австрийских банков. Всё это вскоре привело к возникновению перебоев с платежами по госдолгам.
Кризис внутри Америки
Анализируя действия американских денежных властей в 1929–1931 гг., Милтон Фридман отмечает, что «крах фондового рынка <...> изменил атмосферу, в которой бизнесмены и остальные субъекты разрабатывали свои планы, а также посеял неопределённость. Считается, что он уменьшил желание осуществлять расходы как со стороны потребителей, так и со стороны компаний (или, точнее, он уменьшил сумму, которую они желали тратить на товары и услуги при любых заданных уровнях процентных ставок, цен и доходов); также считается, что он увеличил сумму, которую они хотели прибавить к своим денежным остаткам. Такие воздействия на желаемые потоки предположительно сопровождались соответствующим воздействием на желаемую структуру балансов, а именно переориентацией с акций на облигации, а также с ценных бумаг всех видов на резервы денежных средств. Резкое снижение скорости денежного обращения (на 13% с 1929 г. по 1930 г.) и смена направления изменения процентных ставок согласовываются с этим объяснением, хотя никоим образом не являются определяющими, поскольку оба снижения представляют довольно типичную циклическую реакцию».
Рис. 1. Стадии развития кризиса. Источник: Монетарная история Соединённых Штатов 1867–1960 гг. / М. Фридман, А. Шварц.
К октябрю 1930 г. объём производства упал на 26%, цены снизились на 14%, а личные доходы — на 16%. Но банки достаточно успешно справлялись с последствиями рецессии. Не было признаков какого-либо недоверия со стороны вкладчиков или же опасений со стороны самих банков. Объём денежных средств, находившихся у населения, снизился на бо́льший процент по сравнению с объёмом депозитов (8% по сравнению с 2%), хотя более ранние банковские кризисы неизменно сопровождала обратная зависимость.
Рис. 2. Общий объём денежной массы, депозиты в банках и валюта на руках у населения. Источник: Монетарная история Соединённых Штатов 1867–1960 гг. / М. Фридман, А. Шварц.
Сокращались депозиты до востребования и количество денег на руках у населения. При этом срочные депозиты даже несколько выросли. Но при не слишком угрожающей «средней температуре по больнице» некоторые банки не справлялись с ситуацией и приостанавливали свою деятельность. Банковский кризис (в отличие от фондового) начался, когда платежи приостановил один их крупнейших американских банков — Банк Соединённых Штатов. Хотя он и был обычным коммерческим банком, его название способствовало тому, что многие рассматривали его как официальную кредитную организацию. В результате его банкротство нанесло сильный удар по доверию населения к банкам и участников банковской системы друг к другу. А ФРС и денежные власти США ещё «не доросли» до широты взглядов 2008 г., чтобы исходить из принципа «слишком большие, чтобы рухнуть» (too big to fail), и их бездействие в условиях банковского кризиса сильно отразилось на их авторитете.
Внешний контур кризиса
Германия, оставшаяся без притока инвестиций, попыталась найти частичное решение своих проблем в создании Австро-германского торгового союза. Это вызвало резкий протест Франции, которая боялась любого усиления Германии. В обмен Франция согласилась содействовать введению временного моратория на выплату межправительственных долгов. Германия без подпитки американскими кредитами стала испытывать всё бо́льшие проблемы с выплатой репараций. И Франция, находившаяся тогда в удовлетворительном финансовом положении, могла позволить себе такую поблажку.
Америка на тот момент не испытывала проблем с платёжным балансом и золотым запасом и поддержала инициативу Франции. Тем более что это было в интересах её же инвестиций в германскую экономику — надо было дать Германии шанс сохранить хрупкую экономическую стабильность.
Однако в условиях временной остановки притока американских кредитов в Германию и германских платежей по репарациям во Францию германский Рейхсбанк и Банк Франции принялись активно менять фунты стерлингов на золото. К сентябрю 1931 г. Банк Англии столкнулся с нехваткой золотых резервов, и Великобритания опять отменила золотой стандарт и вернулась к плавающему курсу фунта стерлингов.
Это породило ажиотаж на рынке золота и заставило ФРС сосредоточить своё внимание на проблемах контроля за притоком золота в США. При этом в Америке не разрешили притоку золота увеличить объём денежной массы. ФРС только «стерилизовала» его, сокращая объём находящейся в обращении денежной массы, когда золотой запас увеличивался. В августе 1929 г. объём денежной массы в США в 10,6 раз превышал золотой запас; к августу 1931 г. он превышал золотой запас уже только в 8,3 раза.
В континентальной Европе события к этому времени уже прошли точку невозврата. В своём давлении на Австрию (в марте 1931 г.) французское правительство дало указание своим банкам прекратить кредитование Viener Credit-Anstalt-bank (Credit-Anstalt, СА) — крупнейшего австрийского банка, который к тому моменту контролировал значительную часть австрийской экономики и многие банки и предприятия Германии.
Ставший к тому моменту крупнейшим в Европе по активам, банк удержался, но уже к маю ему потребовалась помощь Австрийского национального банка. Проблемы возникли и у связанного с Credit-Anstalt германского Darmstädter und Nationalbank (Danat-Bank), что поставило под угрозу всю финансовую систему Веймарской республики.
В поисках выхода германцы обратились за помощью к шведскому промышленнику и финансисту Ивару Крюгеру, знаменитому шведскому «спичечному королю», который согласился предоставить кредит объёмом 500 млн рейхсмарок. Но англичане (да и французы тоже) были против. Министр финансов Германии Рудольф Гильфердинг напрасно уговаривал Ялмара Шахта (имевшего тесные связи с Монтегю Норманом и по условиям Версальского мира утверждавшего все кредиты Германии) принять предложение Крюгера. Шахт отказался и 6 марта вручил рейхспрезиденту фон Гинденбургу прошение об отставке. А спустя несколько месяцев, в начале 1932 г., Ивара Крюгера нашли мёртвым в гостиничном номере в Париже. Смерть была обставлена как самоубийство. Правда, шведские криминалисты, проведя после войны тщательное расследование, утверждали, что Крюгер был убит. А в Германии начался экономический хаос.
Триумф Британии
Последний гвоздь в крышку гроба послеверсальского экономического миропорядка и американской экономики забил принятый в 1931 г. в Великобритании закон об импортных пошлинах, фактически закрывший Британскую империю (а вместе с колониями и доминионами это была четверть мировой экономики) для американских товаров.
Законопроект прошёл в Палату общин 454 голосами против 78, против него выступили Лейбористская партия и 32 либерала. Он вступил в силу 1 марта 1932 г. Затем в рамках Оттавских соглашений 1932 г. (British Empire Economic Conference) Великобритания на основе этого закона фактически создала закрытый торговый блок — так называемую Имперскую систему преференций (Imperial Preference), изолировав Британскую империю от торговли c другими странами. Объём международной торговли в результате сократился с 36 млрд долл. в 1929 г. до 12 млрд к 1932 г.
Фиксированная ставка на импорт в страны Британской империи в размере 10% вскоре после принятия закона была увеличена до ставок 15–33% для различных товаров. По словам английского экономиста Николаса Калдора, эти тарифы стимулировали замещение импорта на внутреннем рынке, увеличив общий уровень промышленного производства Великобритании в 1932–1937 гг. на 48% (или на 8,1% в год). Таких темпов роста британская экономика не демонстрировала ни до, ни после этого периода. Калдор также утверждал, что реальный ВВП увеличивался на 4% в год в течение этого времени, что сделало экономику Великобритании самой быстрорастущей в мире (за возможным исключением нацистской Германии, по которой не было надёжной статистики). Что касается производства стали, Великобритания в 1937 г. производила 13 млн тонн по сравнению с 5 млн тонн в 1932.
Конец кризиса в США
США, лишившись зарубежных рынков, продолжали погружаться в кризис. Объём ВНП США в текущих ценах за 1929–1933 гг. упал в 1,85 раза — с 103,9 млрд долл. до 56 млрд долл., объём инвестиций — на 85%. Безработица выросла с докризисных 3,2% до 24,9% в 1933 г. (около 17 млн человек). Даже те, кто работал, получали мизерные зарплаты. Около 2,5 млн человек остались без жилья. По всей стране выстраивались очереди за бесплатной едой. На окраинах американских городов выросли так называемые «гувервилли» — посёлки, построенные бездомными из картонных коробок и подручных материалов.
Для вывода из кризиса американской экономики потребовались кардинальные реформы «Нового курса» Рузвельта, с фактической конфискацией золота у американцев, серьёзными реформами банковского сектора, промышленности и созданием системы социальных гарантий.
Немаловажным фактором восстановления американской экономики стало активное участие компаний США в индустриализации СССР и реализации четырёхлетнего плана в нацистской Германии. Окончательного «выздоровления» американская экономика достигла благодаря военным заказам в ходе Второй мировой войны, из которой США вышли абсолютным гегемоном, производя более половины промышленной продукции в мире.
https://journal.open-broker.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter