10 августа 2009 Архив
Кажется, что многих разочаровывает работа современных экономистов, потому что они не смогли предсказать или предотвратить финансовый кризис 2008 года. Зачастую в прессе появляются интересные попытки рассмотреть проблему с макроэкономической точки зрения, или с позиции финансовой экономики. Однако, как правило, в них прослеживается позиция автора, который пользуется кризисом, как возможностью повторить свою критику, озвученную еще задолго до 2008 года. Так, например, макроэкономистов изображают, как представителей потерянного поколения, научившихся использовать бессмысленные и даже вредные математические модели и потерявших возможность разумно оценивать экономическую политику. Однако подобная критика полностью безосновательна и бесполезна. Эти нападки ни на йоту не приближают нас к ответу на вопрос: "Что общество в действительности может ожидать от специалистов в этой области, и насколько хорошо они выполняли свою работу в период текущего кризиса".
Чего у нас нет и никогда не было, так это набора моделей, при помощи которых можно спрогнозировать неожиданный обвал стоимости финансовых активов, наподобие того, что последовал за крахом Lehman Brothers в сентябре. В этом нет ничего нового. Эта истина была известна еще более 40 лет назад, это одно из важнейших следствий гипотезы эффективного рынка, в рамках которой цена на финансовый актив отражает всю доступную и имеющуюся на данный момент информацию по такому активу. Если бы у экономиста была формула, при помощи которой можно было бы точно предсказать кризис за неделю до его наступления, и если бы эта формула стала известной широким массам, цена на актив просто упала бы на неделю раньше. (В данном контексте, термин "эффективный" подразумевает, что люди используют информацию в собственных интересах и не имеет ничего общего с предпочтительным для общества ценообразованием; эти понятия часто путают).
Юджин Фама, один из основателей теории эффективного рынка (ТЭФ), сыгравший большую роль в ее популяризации, пришел к этому выводу путем простых теоретических примеров. Эта простота часто становится объектом критики, хотя ТЭФ применяется не только к этим гипотетическим случаям. Фама тестировал предсказания ТЭФ на динамике фактических цен. По сути, результат мог быть любым, но ему повезло. Проделанное им эмпирическое исследование был, поо сути, новым, поэтому он подошел к вопросу с особой тщательностью. Его результаты многократно проверялись на прочность под шквалом критики, которая делала их лишь прочнее. С годами обнаружились исключения и "аномалии" (когда речь идет о деньгах, даже незначительные отклонения имеют значение), но для целей макроэкономического анализа и прогнозирования они были слишком незначительными, поэтому не учитывались. Рассматривая теорию эффективных рынков в контексте принятия решений по экономической политике, мы должны усвоить главное: попытки найти регулирующий орган или Центробанк, который сможет выявлять и ликвидировать пузыри в зародыше - тщетны.
Одним из примеров неудачных макроэкономических симуляций является исследование Фредерика Мишкина, представленное летом 2007 года. Прогнозная модель ФРСб/США не смогла предсказать события сентября 2008 года. Но результаты симуляции представлялись не как гарантия того, что кризиса не будет, а как прогноз того, что может произойти в условия отсутствия кризиса. До краха Lehman, незначительные спады в послевоенный период зачастую сопровождались рецессиями. На фоне снижения активности в секторе жилищного строительства рецессия была весьма вероятна. Прогноз Мишкина представил весьма адекватную оценку того, что могло бы произойти, если бы главным или единственным катализатором экономического спада оставался бы рынок жилья. Посл банкротства Lehman, модели, аналогичные использованной Мишкиным, также давали, как потом оказалось, достоверную информацию о сокращении расходов в частном секторе в течение ближайших нескольких кварталов. Когда председатель ФРС Бен Бернанке предупреждал Министра финансов США, тогда Хэнка Полсона о том, какой опасности подвергает экономику банкротство Lehman, он знал о чем говорил.
Конечно, Мишкин осозновал возможность наступления финансового кризиса в 2007 году. Осознавал это и Бернанке. Но рекомендовать применение упреждающих монетарных действий в том масштабе, в котором они были предприняты позднее, все равно что резко свернуть с дороги, из-за потенциальной опасности, что встречный водитель заснет за рулем и вылетит на вашу полосу. Самое лучшее, что можно делать в такой ситуации, это внимательно следить за развитием событий. После краха Lehman, потенциальный кризис превратился в реальный и ситуация резко изменилась. Интерес к гос. облигациям стремился к нулю, а те, кто рассматривал снижение ставки, как единственный стимулирующий инструмент, доступный ФРС, были уверены, что монетарная политика себя исчерпала. Но Бернанке быстро переключился и начал накачивать банковскую систему наличностью, убедив Минфин сделать то же самое. Резервы коммерческих банков выросли с 50 млрд. на момент падения Lehman до 800 млрд. на конец года. Вливания в рамках программы выкупа проблемных активов добавили еще денег в финансовую систему.
Конечно, подобные действия весьма противоречивы по своей сути, но у них есть два неоспоримых преимущества: быстрота и возможность обратного хода. Они стали тем самым фактором, который помог ослабить панический спрос на ликвидностью и замедлить сокращение расходов со стороны бизнеса и потребителей. Сейчас рецессия находится под контролем и адекватные аналитики не прогнозируют и ничего напоминающего депрессию 1929-33 годов. И Бернанке и Мишкин стоят во главе мейнстрима, который на страницах The Economist как-то назвали "Каменным веком макроэкономики". Они создают динамические модели и учат им, напрямую и через учебники, как "отраслевым стандартам",целые поколения современных студентов. В течение последних двух лет им, и многим другим известным макроэкономистам, приходится отвечать за последствия самого серьезного кризиса в США с 1930 года. Они спрогнозировали то, что можно было спрогнозировать, и составили планы действий на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Они основывались на исследованиях Кейнса, 30-х годов, Фридмана и Шварца, 60-х годов, и многих других. Не вижу никакой связи между макроэкономической реальностью, которую они представляют, и теми злобными нападками, которые в последнее все чаще появляются в СМИ.
По материалам издания The Economist
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Чего у нас нет и никогда не было, так это набора моделей, при помощи которых можно спрогнозировать неожиданный обвал стоимости финансовых активов, наподобие того, что последовал за крахом Lehman Brothers в сентябре. В этом нет ничего нового. Эта истина была известна еще более 40 лет назад, это одно из важнейших следствий гипотезы эффективного рынка, в рамках которой цена на финансовый актив отражает всю доступную и имеющуюся на данный момент информацию по такому активу. Если бы у экономиста была формула, при помощи которой можно было бы точно предсказать кризис за неделю до его наступления, и если бы эта формула стала известной широким массам, цена на актив просто упала бы на неделю раньше. (В данном контексте, термин "эффективный" подразумевает, что люди используют информацию в собственных интересах и не имеет ничего общего с предпочтительным для общества ценообразованием; эти понятия часто путают).
Юджин Фама, один из основателей теории эффективного рынка (ТЭФ), сыгравший большую роль в ее популяризации, пришел к этому выводу путем простых теоретических примеров. Эта простота часто становится объектом критики, хотя ТЭФ применяется не только к этим гипотетическим случаям. Фама тестировал предсказания ТЭФ на динамике фактических цен. По сути, результат мог быть любым, но ему повезло. Проделанное им эмпирическое исследование был, поо сути, новым, поэтому он подошел к вопросу с особой тщательностью. Его результаты многократно проверялись на прочность под шквалом критики, которая делала их лишь прочнее. С годами обнаружились исключения и "аномалии" (когда речь идет о деньгах, даже незначительные отклонения имеют значение), но для целей макроэкономического анализа и прогнозирования они были слишком незначительными, поэтому не учитывались. Рассматривая теорию эффективных рынков в контексте принятия решений по экономической политике, мы должны усвоить главное: попытки найти регулирующий орган или Центробанк, который сможет выявлять и ликвидировать пузыри в зародыше - тщетны.
Одним из примеров неудачных макроэкономических симуляций является исследование Фредерика Мишкина, представленное летом 2007 года. Прогнозная модель ФРСб/США не смогла предсказать события сентября 2008 года. Но результаты симуляции представлялись не как гарантия того, что кризиса не будет, а как прогноз того, что может произойти в условия отсутствия кризиса. До краха Lehman, незначительные спады в послевоенный период зачастую сопровождались рецессиями. На фоне снижения активности в секторе жилищного строительства рецессия была весьма вероятна. Прогноз Мишкина представил весьма адекватную оценку того, что могло бы произойти, если бы главным или единственным катализатором экономического спада оставался бы рынок жилья. Посл банкротства Lehman, модели, аналогичные использованной Мишкиным, также давали, как потом оказалось, достоверную информацию о сокращении расходов в частном секторе в течение ближайших нескольких кварталов. Когда председатель ФРС Бен Бернанке предупреждал Министра финансов США, тогда Хэнка Полсона о том, какой опасности подвергает экономику банкротство Lehman, он знал о чем говорил.
Конечно, Мишкин осозновал возможность наступления финансового кризиса в 2007 году. Осознавал это и Бернанке. Но рекомендовать применение упреждающих монетарных действий в том масштабе, в котором они были предприняты позднее, все равно что резко свернуть с дороги, из-за потенциальной опасности, что встречный водитель заснет за рулем и вылетит на вашу полосу. Самое лучшее, что можно делать в такой ситуации, это внимательно следить за развитием событий. После краха Lehman, потенциальный кризис превратился в реальный и ситуация резко изменилась. Интерес к гос. облигациям стремился к нулю, а те, кто рассматривал снижение ставки, как единственный стимулирующий инструмент, доступный ФРС, были уверены, что монетарная политика себя исчерпала. Но Бернанке быстро переключился и начал накачивать банковскую систему наличностью, убедив Минфин сделать то же самое. Резервы коммерческих банков выросли с 50 млрд. на момент падения Lehman до 800 млрд. на конец года. Вливания в рамках программы выкупа проблемных активов добавили еще денег в финансовую систему.
Конечно, подобные действия весьма противоречивы по своей сути, но у них есть два неоспоримых преимущества: быстрота и возможность обратного хода. Они стали тем самым фактором, который помог ослабить панический спрос на ликвидностью и замедлить сокращение расходов со стороны бизнеса и потребителей. Сейчас рецессия находится под контролем и адекватные аналитики не прогнозируют и ничего напоминающего депрессию 1929-33 годов. И Бернанке и Мишкин стоят во главе мейнстрима, который на страницах The Economist как-то назвали "Каменным веком макроэкономики". Они создают динамические модели и учат им, напрямую и через учебники, как "отраслевым стандартам",целые поколения современных студентов. В течение последних двух лет им, и многим другим известным макроэкономистам, приходится отвечать за последствия самого серьезного кризиса в США с 1930 года. Они спрогнозировали то, что можно было спрогнозировать, и составили планы действий на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Они основывались на исследованиях Кейнса, 30-х годов, Фридмана и Шварца, 60-х годов, и многих других. Не вижу никакой связи между макроэкономической реальностью, которую они представляют, и теми злобными нападками, которые в последнее все чаще появляются в СМИ.
По материалам издания The Economist
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter