20 февраля 2008 Архив
Я и подумать не мог, что профессия экономиста будет ассоциироваться у меня с садизмом, но теперь эта мысль посещает меня все чаще. В последнее время появилось бесчисленное количество статей, в которых говорится, что рецессия способна принести экономике пользу. Аргументы, которые приводят в них авторы, вполне соответствуют лучшим традициям Джона Мейджора, ибо звучат в духе его подходов к экономической политике. Ведь это был тот самый тихий и кроткий г-н Мейджор, который однажды произнес: "Если это не причиняет боль, значит, это не работает". Но кто, однако, заслуживает того, чтобы испытать эту боль? Да, иногда шоковая терапия бывает очень эффективна, но это не говорит о том, что политикам стоит использовать ее везде, где им вздумается. В начале 80-х, когда инфляция расцветала пышным цветом, элементы шоковой терапии активно применялись по обе стороны от Атлантики, поскольку нужно было хоть как-то достигнуть некоторого подобия стабилизации цен. Для Великобритании это означало принятие жесткого бюджета с подачи Джеффри Хоу, тогдашнего министра финансов. Все вылилось в запредельный рост обменного курса и открытую приверженность монетаризму. Такая политика, в конце концов, принесла свои плоды (несмотря на еще один серьезный наплыв инфляции в конце 80-х), однако, какой ценой! В этот период в Великобритании был зафиксирован небывалый рост уровня безработицы с сопутствующим разрушением всех социальных сфер жизни людей.
И сейчас США идут именно этим путем. Под председательством Пола Волкера ФРС избрала агрессивный стиль борьбы с инфляционным давлением. Монетаристская терапия, проведенная в начале 80-х, сказалась не только на здоровье американской экономики, но также нанесла вред некоторым другим странам мира, например, странам Латинской Америки, пережившим в последствии тяжелейший кризис задолженности. И хотя я уверен, что вряд ли кто-либо согласился заново пережить весь этот ужас экономических качелей 70-х (стагнация темпов роста, сопровождаемая бесконтрольной инфляцией), мне кажется, что сейчас, по прошествии времени, многие согласятся, что шоковая терапия сработала во благо. Однако означает ли это, что и сейчас нам никак не обойтись без еще одного курса шоковой терапии? Неужели нам снова придется расплачиваться за свои прошлые грехи? Рецессии начала 80-х я бы скорее назвал "запланированными рецессиями". Эта была та цена, которую нужно было заплатить за возврат долгосрочной экономической стабильности. Инфляция, конечно, несколько подпортила весь этот процесс. Ее непредсказуемость привела к нерациональному использованию ресурсов, замедлению темпов роста и недобросовестному перераспределению прибыли.
Рецессия, которая, возможно, ожидает нас в этом году, замешана на другом тесте. Если она все-таки наступит, это станет катастрофой. Насколько мне известно, никто из политиков, даже из тех, кто считается рьяным последователем принципов Макиавелли, не заявлял год тому назад, что приветствует наступление рецессии. Тогда почему сейчас люди готовы поверить, что рецессия окажет благотворное "очищающее" действие на экономику? Рецессия, которая наступает сейчас, уж точно ничем не поможет. Падение экономики 2001 года, тесно связанное с мыльным пузырем фондовых рынков, спровоцировало рецессионные процессы во многих странах мира. Однако нельзя сказать, что это помогло их экономикам избавиться от всего лишнего. Возможно, это лишь усугубило ситуацию. Так, например, в США мыльный пузырь с рынка акций переместился на рынок недвижимости, в недрах которого и зародился сегодняшний кризис субстандартного кредитования. Мировой дисбаланс только усиливался в последнее десятилетие, хотя и в 90-е годы все уже было не гладко. И теперь центральные банки, в том числе и Банк Англии, снова обнаруживают в лице инфляции коварного врага, которого не так то просто одолеть.
Я понимаю, что рецессии - это, возможно, неприятные и неизбежные спутники рыночной экономики, однако считать, что они могут эффективно очищать систему, за исключением одного-двух исторических примеров, означало бы зайти слишком далеко. Рецессия - это жестокий экономический процесс, в большинстве случаев связанный с несправедливой потерей огромным числом людей своих рабочих мест, ухудшением экономической ситуации и политическими беспорядками. А это приводит к неправильному пониманию того, что нужно делать на данном этапе. Вспомните, например, введение тарифов Смута-Холи в начале 30-х гг. или провальную приверженность Джона Мейджера к механизму контроля курса валют Европейского экономического сообщества в начале 90-х. Хуже того, иногда экономические события могут повлечь за собой серьезные отклонения в моральных устоях. Взять хотя бы Джорджа Бернарда Шоу, к примеру, и его шокирующее восхваление Советского Союза эпохи Сталина в 30-е годы. Отвращение, которое он испытывал к краху западных экономик, не позволяло ему разглядеть то, что скрывается за промышленным успехом этого советского лидера, а именно - использование большевиками рабского труда политзаключенных.
Политические шаги, предпринятые в это время, могут и должны быть скорректированы так, чтобы свести к минимуму экономические последствия от рецессии. Моральная подоплека под этим утверждение проста как дважды два. Рецессия наносит вред людям без всякого разбора. Те, кто действительно виноват, зачастую, уходят от наказания, а все шишки достаются ни в чем не повинным работникам. В один прекрасный день они вдруг обнаруживают, что теряют работу, дом, а, в некоторых случаях, и способность здраво рассуждать. После всего, не слишком ли это банально считать, что рецессия может послужить своего рода "слабительным" для экономики? На таких принципах не сможет устоять ни одна система ценностей (если, конечно, она не культивируется Сталиным). Поэтому рецессия, на мой взгляд, это своеобразная форма экономической тирании.
Сторонники систематических "чисток" экономического организма строят свои убеждения на том, что политика, направленная на обеспечение трудоустройства, повышает вероятность наступления рецессии в будущем. Так называемый "моральный риск" появляется тогда, когда изменения в политике корректируют наше поведение, но только не так, как этого бы хотелось авторам политического курса. Наличие автомобильного страхования не заставляет нас меньше беспокоиться о безопасном вождении, а страхование недвижимости - оставлять дом без должного присмотра при отъезде. Тогда почему политики думают, что предпринятые ими меры в ответ на спад в экономике в виде снижения ставок, налоговых льгот и оказания помощи финансовым организациям, обязательно сделают нас более расположенными к риску, что наверняка сначала приведет к буму, а потом и к полному провалу?
В этом утверждении, безусловно, есть своя доля истины. Однако проблема состоит не столько в том, какую политику следует избрать в момент рецессии, сколько в неспособности правильно провести реформы в период последующего бума. Так, ФРС, например, следовало бы более активно поднимать ставки в 2003-2004 гг., когда стало ясно, что Америке больше не грозит дефляция в стиле Японии, а правительству Великобритании нужен был более жесткий курс для своей налоговой политики, потому что, поступив так, оно расширило бы свои возможности для проведения поддерживающей терапии в час недомогания, а рынок недвижимости, возможно, не оказался бы таким раздутым. Мировым финансово-регулирующим органам следовало бы еще лет десять тому назад внимательнее присмотреться к проблемам секьюритизации и предпринять какие-либо действия - в общем, таких советов я мог бы давать еще много.
Рецессию можно рассматривать как следствие существования избыточного роста. Тогда, для того чтобы эффективно с ней бороться, нужно старательно избегать любых излишков. Сама рецессия вряд ли способна в одиночку править бал, во всяком случае, у нас нет никаких данных, подтверждающих это. Если бы все было так, тогда частота ее визитов, наверняка бы несколько снизилась. Однако история современной экономики свидетельствует об обратном. Станут ли политики предпринимать какие-либо действия, чтобы не допустить излишеств в экономике? Правда заключается в том, что у них нет достаточных стимулов для этого. Все они придерживаются позиции, которую можно выразить словами Гарольда Макмиллана: "Так хорошо вам еще не бывало". На мой взгляд, выбранный курс валютной системы - особенно сегодняшняя зацикленность на инфляции - сам по себе не отвечает заявленной цели, если учесть зачастившие в последнее время случаи рецессии. Если бы меры, взятые на вооружение, работали, мы бы тогда вряд ли оказались в такой безрадостной ситуации, в коей мы находимся сейчас.
Стивен Кинг
По материалам издания Independent
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
И сейчас США идут именно этим путем. Под председательством Пола Волкера ФРС избрала агрессивный стиль борьбы с инфляционным давлением. Монетаристская терапия, проведенная в начале 80-х, сказалась не только на здоровье американской экономики, но также нанесла вред некоторым другим странам мира, например, странам Латинской Америки, пережившим в последствии тяжелейший кризис задолженности. И хотя я уверен, что вряд ли кто-либо согласился заново пережить весь этот ужас экономических качелей 70-х (стагнация темпов роста, сопровождаемая бесконтрольной инфляцией), мне кажется, что сейчас, по прошествии времени, многие согласятся, что шоковая терапия сработала во благо. Однако означает ли это, что и сейчас нам никак не обойтись без еще одного курса шоковой терапии? Неужели нам снова придется расплачиваться за свои прошлые грехи? Рецессии начала 80-х я бы скорее назвал "запланированными рецессиями". Эта была та цена, которую нужно было заплатить за возврат долгосрочной экономической стабильности. Инфляция, конечно, несколько подпортила весь этот процесс. Ее непредсказуемость привела к нерациональному использованию ресурсов, замедлению темпов роста и недобросовестному перераспределению прибыли.
Рецессия, которая, возможно, ожидает нас в этом году, замешана на другом тесте. Если она все-таки наступит, это станет катастрофой. Насколько мне известно, никто из политиков, даже из тех, кто считается рьяным последователем принципов Макиавелли, не заявлял год тому назад, что приветствует наступление рецессии. Тогда почему сейчас люди готовы поверить, что рецессия окажет благотворное "очищающее" действие на экономику? Рецессия, которая наступает сейчас, уж точно ничем не поможет. Падение экономики 2001 года, тесно связанное с мыльным пузырем фондовых рынков, спровоцировало рецессионные процессы во многих странах мира. Однако нельзя сказать, что это помогло их экономикам избавиться от всего лишнего. Возможно, это лишь усугубило ситуацию. Так, например, в США мыльный пузырь с рынка акций переместился на рынок недвижимости, в недрах которого и зародился сегодняшний кризис субстандартного кредитования. Мировой дисбаланс только усиливался в последнее десятилетие, хотя и в 90-е годы все уже было не гладко. И теперь центральные банки, в том числе и Банк Англии, снова обнаруживают в лице инфляции коварного врага, которого не так то просто одолеть.
Я понимаю, что рецессии - это, возможно, неприятные и неизбежные спутники рыночной экономики, однако считать, что они могут эффективно очищать систему, за исключением одного-двух исторических примеров, означало бы зайти слишком далеко. Рецессия - это жестокий экономический процесс, в большинстве случаев связанный с несправедливой потерей огромным числом людей своих рабочих мест, ухудшением экономической ситуации и политическими беспорядками. А это приводит к неправильному пониманию того, что нужно делать на данном этапе. Вспомните, например, введение тарифов Смута-Холи в начале 30-х гг. или провальную приверженность Джона Мейджера к механизму контроля курса валют Европейского экономического сообщества в начале 90-х. Хуже того, иногда экономические события могут повлечь за собой серьезные отклонения в моральных устоях. Взять хотя бы Джорджа Бернарда Шоу, к примеру, и его шокирующее восхваление Советского Союза эпохи Сталина в 30-е годы. Отвращение, которое он испытывал к краху западных экономик, не позволяло ему разглядеть то, что скрывается за промышленным успехом этого советского лидера, а именно - использование большевиками рабского труда политзаключенных.
Политические шаги, предпринятые в это время, могут и должны быть скорректированы так, чтобы свести к минимуму экономические последствия от рецессии. Моральная подоплека под этим утверждение проста как дважды два. Рецессия наносит вред людям без всякого разбора. Те, кто действительно виноват, зачастую, уходят от наказания, а все шишки достаются ни в чем не повинным работникам. В один прекрасный день они вдруг обнаруживают, что теряют работу, дом, а, в некоторых случаях, и способность здраво рассуждать. После всего, не слишком ли это банально считать, что рецессия может послужить своего рода "слабительным" для экономики? На таких принципах не сможет устоять ни одна система ценностей (если, конечно, она не культивируется Сталиным). Поэтому рецессия, на мой взгляд, это своеобразная форма экономической тирании.
Сторонники систематических "чисток" экономического организма строят свои убеждения на том, что политика, направленная на обеспечение трудоустройства, повышает вероятность наступления рецессии в будущем. Так называемый "моральный риск" появляется тогда, когда изменения в политике корректируют наше поведение, но только не так, как этого бы хотелось авторам политического курса. Наличие автомобильного страхования не заставляет нас меньше беспокоиться о безопасном вождении, а страхование недвижимости - оставлять дом без должного присмотра при отъезде. Тогда почему политики думают, что предпринятые ими меры в ответ на спад в экономике в виде снижения ставок, налоговых льгот и оказания помощи финансовым организациям, обязательно сделают нас более расположенными к риску, что наверняка сначала приведет к буму, а потом и к полному провалу?
В этом утверждении, безусловно, есть своя доля истины. Однако проблема состоит не столько в том, какую политику следует избрать в момент рецессии, сколько в неспособности правильно провести реформы в период последующего бума. Так, ФРС, например, следовало бы более активно поднимать ставки в 2003-2004 гг., когда стало ясно, что Америке больше не грозит дефляция в стиле Японии, а правительству Великобритании нужен был более жесткий курс для своей налоговой политики, потому что, поступив так, оно расширило бы свои возможности для проведения поддерживающей терапии в час недомогания, а рынок недвижимости, возможно, не оказался бы таким раздутым. Мировым финансово-регулирующим органам следовало бы еще лет десять тому назад внимательнее присмотреться к проблемам секьюритизации и предпринять какие-либо действия - в общем, таких советов я мог бы давать еще много.
Рецессию можно рассматривать как следствие существования избыточного роста. Тогда, для того чтобы эффективно с ней бороться, нужно старательно избегать любых излишков. Сама рецессия вряд ли способна в одиночку править бал, во всяком случае, у нас нет никаких данных, подтверждающих это. Если бы все было так, тогда частота ее визитов, наверняка бы несколько снизилась. Однако история современной экономики свидетельствует об обратном. Станут ли политики предпринимать какие-либо действия, чтобы не допустить излишеств в экономике? Правда заключается в том, что у них нет достаточных стимулов для этого. Все они придерживаются позиции, которую можно выразить словами Гарольда Макмиллана: "Так хорошо вам еще не бывало". На мой взгляд, выбранный курс валютной системы - особенно сегодняшняя зацикленность на инфляции - сам по себе не отвечает заявленной цели, если учесть зачастившие в последнее время случаи рецессии. Если бы меры, взятые на вооружение, работали, мы бы тогда вряд ли оказались в такой безрадостной ситуации, в коей мы находимся сейчас.
Стивен Кинг
По материалам издания Independent
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу