В то время как народ попроще выдал привычные разгадки падения рубля (козни хитрожопых правительства и ЦБ, решающих таким макаром проблему балансирования бюджета, счета текущих операций, а заодно и ускорения экономики, презрев народное благоденствие; происки спекулянтов; и кого-то еще – внутренних врагов у нас столько, что всех не упомнишь, … а, да - банков, зарабатывающих на девальвации и т.д. и т.п.), более проницательные наблюдатели отметили, что поведение рубля в последнюю неделю ничем не отличается от движения валют других стран с формирующимися рынками. Действительно, индекс доллара по отношению к курсам валют 19 развивающихся стран – основных торговых партеров США, публикуемый ФРС (список внизу), за минувшую неделю взлетел «свечкой» (см. график рядом). Но что стало причиной?
В течение прошлого года можно было наблюдать (опять см. график) практически синхронное движение индекса доллара по отношению к «рисковым» валютам развивающихся стран и безрисковой доходности по долгосрочным облигациям казначейства США. Тесная корреляция, если на совпадение, этих 2-х кривых отражает явление, которые организаторы крупномасштабных покупок активов на баланс ФРС (и Бернанке, и Йелен) в своих выступлениях характеризовали как один из главных рисков высокоадапитвной денежной политики. А именно, «погоню за доходностью», толкающую инвесторов в условиях длительного периода низкой доходности безрисковых долларовых инструментов в рискованные активы, вроде фейсбука или валют развивающихся стран.
Соответственно, ожидания выхода из этой политики приводят к реверсу движения капиталов и синхронному ослаблению валют развивающихся стран, что можно было весьма наглядно наблюдать летом прошлого года. Оглядываясь назад, можно заметить, что это долгосрочная тенденция. Укрепление безрисковой валюты-убежища – доллара относительно валют развивающихся стран всегда происходило по одной из двух причин – либо повышение доходности долларовых инструментов, либо – резкая потеря «аппетита к риску» во время кризиса. При этом движение курса доллара к остальным 7 основным резервным валютам в значительно меньшей степени отражало чередование волн «погони за доходностью» и «боязни рисков», характерной для волн потоков и оттоков капитала на формирующиеся рынки.
Впрочем, все вышесказанное – общеизвестные банальности, которые я записал только для образования некоей канвы из букв, куда можно вставить инфографику. А вот волна увода капиталов с развивающихся рынков в последнюю пару недель – нетривиальна, поскольку ей – в отличие от прошлогодних – не предшествовало никаких событий, которые могли бы существенно поменять доходность безрисковых долларовых инвестиций, либо риски инвестиций в страны типа БРИК. Начавшее свертывание QE – новость месячной свежести, и публикация «минуток» 8 января ничего особо к ней не добавило.
Напротив – сразу после этого доходность 10+летних казначейских нот развернуло вниз. Единственное, на что приходится отнести возросшие риски инвестирования в «сырьевые» экономики, это теория завершения «сырьевого суперцикла», активно массировавшаяся в Давосе. Ну, а про замедление роста, ожидаемое или уже свершившиеся, в богатых «человеческим сырьем» Индии и Китае, в последний год не писал только лодырь. Так что идея БРИК(С) изжита целиком и полностью, хотя, наверное, как сказал бы Веничка Ерофеев, правда по поводу другого явления, и не окончательно. А интересно, есть ли еще какие идеи по поводу возникшего «рассинхрона» в ставках и курсах?
Списки: 7 основных резервных валют, помимо доллара: Евро, Канада, Япония, В. Британия, Швейцария, Австралия, Швеция. 19 основных «прочих» («рисковых») валют: Китай, Мексика, Тайвань, Корея, Сингапур, Гонконг, Малайзия, Бразилия, Таиланд, Филиппины, Индонезия, Индия, Израиль, Саудовская Аравия, Россия, Аргентина, Венесуэла, Чили, Колумбия. Страны перечислены в порядке убывания роли в торговле США.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter