23 декабря 2010 InoPressa
Если бы президент Франции Николя Саркози писал пролог к программе по уже состоявшемуся вступлению Франции на пост председателя «Большой двадцатки», то он не смог бы сделать этого лучше. Подготовительная работа к саммиту G-20 в Сеуле омрачалась рядом дискуссий по поводу валют, выдвигая на передний план необходимость проведения реформы международной валютной системы. Хотя намерения Франции реформировать международную валютную систему на первом этапе воспринимались скептически, внезапно проведение такой реформы становится первоочередной и своевременной мерой.
Это достаточно непростая задача. Предмет слишком сложен для восприятия. Ни одно научное сообщество не проявило к нему никакого интереса за последние 20 лет. Следовательно, какие-либо обоснованные предложения по проведению реформы, которые были представлены для обсуждения, в настоящее время отсутствуют.
США, для которых реформа международной валютной системы является синонимом снижения глобальной роли доллара, относятся к ней без энтузиазма. Китай, который выдвинул эту идею, рад видеть, что дискуссия набирает «обороты», но у него отсутствуют конкретные предложения. Принимая во внимание, что время на его стороне, он не видит причин для того, чтобы торопиться.
Страны с формирующейся рыночной экономикой придерживаются такой же точки зрения. Они хотят, чтобы их текущие проблемы были решены, но не готовы «переписать правила игры». Япония страстно этого желает, но ее взгляды на монетарное сотрудничество в регионе не совпадают со взглядами Китая. А Европа более чем когда-либо встревожена своими внутренними кризисами.
Тем не менее, реформа международной валютной системы остается закономерным стремлением. Как однажды по общепринятому мнению заявлял Владимир Ленин: «самый лучший способ разрушить капиталистическую систему – это подорвать ее систему денежного обращения». Это можно применить к сегодняшней мировой экономике.
Если правила глобальной монетарной игры неясны, неадекватны или устарели, то страны не могут их соблюдать, а некоторые даже могут попытаться использовать их для своей собственной выгоды. Это подрывает структуру международных экономических отношений.
Программа реформы сводится к четырем основным проблемам. Первая проблема ‑ это соотношение валютных курсов. Валюты развитых стран на протяжении нескольких десятилетий колеблются по отношению друг к другу, но это только частично относится к странам с развивающейся рыночной экономикой и развивающимся странам. Многие из них, особенно в Азии и в зоне Персидского залива, де факто привязываются к доллару, а остальные к евро.
Однако фиксированные обменные курсы очень часто приводят к занижению валютного курса (как в Китае) или его завышению (как в Аргентине в начале 2000-х годов, и в различном контексте сейчас в ряде стран «еврозоны»). Режимы плавающего и фиксированного курсов сосуществуют с большим трудом, т.к. тенденции изменчивости курса оказывают влияние на валюты с плавающим курсом (очень часто евро, а в последнее время и валюты стран Латинской Америки).
Таким образом, система требует изменений. В настоящее время «пробным камнем» является юань, в основном не из-за взаимоотношений между Китаем и США, а потому что другие страны с развивающийся рыночной экономикой и развивающиеся страны отслеживают обменный курс юаня к доллару в определении своей собственной политики. Китаю известно, что текущая ситуация является нежизнеспособной, но он продолжает сопротивляться агрессивным мерам, которые бы препятствовали укреплению юаня.
Второй проблемой являются дисциплинарные требования к национальным политикам для преодоления искушения к экспорту внутренней инфляции или безработицы. Денежный стандарт автоматически подразумевает дисциплину, а с плавающими валютными курсами это не так.
В соответствии с неписаным правилом, существующим на протяжении многих лет, национальные банки могут действовать до тех пор, пока они могут обеспечивать стабильный уровень инфляции в течение среднесрочного периода. Это правило обычно обеспечивает минимальную согласованность и позволяет избежать чрезмерного влияния на обменные валютные курсы. Однако оно не подходит для периодов дефляции.
Федеральная резервная система США приводит обоснованные доводы, что проводимое ею смягчение денежно-кредитной политики сочетается со стабильностью цен, в то время как Европа и ряд стран с развивающейся рыночной экономикой считают его политикой «разори соседа». Проблема заключается в том, что современная ситуация не предоставляет критериев для оценки того, когда национальная политика перестает способствовать сотрудничеству.
Поэтому нам необходима, выражаясь жаргонным словом, «слежка». Это роль Международного валютного фонда, но мандат МВФ предполагает только «слежку», а не обеспечение исполнения мер. Эта также является ролью Большой двадцатки, но ни США, ни страны с развивающейся рыночной экономикой не стремятся к коллективному принуждению.
Третья проблема касается международной ликвидности. Финансовые потоки чересчур переменчивы. Страны с развивающейся рыночной экономикой «затапливаются» притоком капитала в один день и сталкиваются с внезапным и в равной степени дестабилизирующим оттоком на следующий день.
Для защиты своих валют от значительного повышения курса в первом случае и значительного его понижения во втором случае страны с развивающейся рыночной экономикой накопили значительные резервы в иностранной валюте, две трети которых в долларах США. В настоящее время сумма этих резервов составляет до 15% глобального ВВП, по сравнению с 6% десять лет назад. В конечном счете, не очень важно, вызвано ли это самострахованием или целями, связанными со стабилизацией обменного курса: в прошлом такой непродуктивный рост резервов стал косвенной причиной кризиса, а сегодня он подрывает спрос.
Основной целью должно быть устранение необходимости в самостраховании путем гарантированного доступа к международным кредитным линиям в случае внезапного оттока частного капитала. МВФ начал делать это, когда создал кредитные линии без обычных (и унизительных) условий МВФ на получение кредита. Но опасения в отношении МВФ продолжают существовать, и большинство стран, особенно в Азии, все еще предпочитают самострахование в качестве формы распределения, которая воспринимается неоднозначно.
Четвертая проблема ‑ это коллективная фиксация обменных курсов. Естественно, большинство центральных банков озабочены инфляцией, которую они могут контролировать – это инфляция внутри страны. Но это приводит к небрежному отношению к глобальной инфляции, вызываемой ростом цен на товары, который становится все более очевидным.
Это не было проблемой в безинфляционной обстановке последнего десятилетия, но становится таковой. Возможно, именно об этом предупреждал президент Всемирного банка Роберт Зеллик в своем предложении по восстановлению роли золота. Это абсурдное мнение, Джон Мейнард Кейнс очень давно назвал золото «варварским реликтом», но проблема привязки к единому стандарту глобальной монетарной политики и обеспечение ее выравнивания в соответствии с развитием в области глобального предложения, тем не менее, является реальной.
Лауреат Нобелевской премии экономист Роберт Манделл однажды сравнил монетарный режим с политической конституцией, т.к. он определяет «правила игры». Эта аналогия соответствует действительности. К сожалению, она также показывает, насколько амбициозной и вызывающей является задача по реформированию международного монетарного «порядка».
Жан Пизани-Ферри - директор расположенного в Брюсселе аналитического центра «Брейгель». Профессор экономики в Университете Париж-Дофин и член Совета экономических консультантов при премьер-министре Франции.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Это достаточно непростая задача. Предмет слишком сложен для восприятия. Ни одно научное сообщество не проявило к нему никакого интереса за последние 20 лет. Следовательно, какие-либо обоснованные предложения по проведению реформы, которые были представлены для обсуждения, в настоящее время отсутствуют.
США, для которых реформа международной валютной системы является синонимом снижения глобальной роли доллара, относятся к ней без энтузиазма. Китай, который выдвинул эту идею, рад видеть, что дискуссия набирает «обороты», но у него отсутствуют конкретные предложения. Принимая во внимание, что время на его стороне, он не видит причин для того, чтобы торопиться.
Страны с формирующейся рыночной экономикой придерживаются такой же точки зрения. Они хотят, чтобы их текущие проблемы были решены, но не готовы «переписать правила игры». Япония страстно этого желает, но ее взгляды на монетарное сотрудничество в регионе не совпадают со взглядами Китая. А Европа более чем когда-либо встревожена своими внутренними кризисами.
Тем не менее, реформа международной валютной системы остается закономерным стремлением. Как однажды по общепринятому мнению заявлял Владимир Ленин: «самый лучший способ разрушить капиталистическую систему – это подорвать ее систему денежного обращения». Это можно применить к сегодняшней мировой экономике.
Если правила глобальной монетарной игры неясны, неадекватны или устарели, то страны не могут их соблюдать, а некоторые даже могут попытаться использовать их для своей собственной выгоды. Это подрывает структуру международных экономических отношений.
Программа реформы сводится к четырем основным проблемам. Первая проблема ‑ это соотношение валютных курсов. Валюты развитых стран на протяжении нескольких десятилетий колеблются по отношению друг к другу, но это только частично относится к странам с развивающейся рыночной экономикой и развивающимся странам. Многие из них, особенно в Азии и в зоне Персидского залива, де факто привязываются к доллару, а остальные к евро.
Однако фиксированные обменные курсы очень часто приводят к занижению валютного курса (как в Китае) или его завышению (как в Аргентине в начале 2000-х годов, и в различном контексте сейчас в ряде стран «еврозоны»). Режимы плавающего и фиксированного курсов сосуществуют с большим трудом, т.к. тенденции изменчивости курса оказывают влияние на валюты с плавающим курсом (очень часто евро, а в последнее время и валюты стран Латинской Америки).
Таким образом, система требует изменений. В настоящее время «пробным камнем» является юань, в основном не из-за взаимоотношений между Китаем и США, а потому что другие страны с развивающийся рыночной экономикой и развивающиеся страны отслеживают обменный курс юаня к доллару в определении своей собственной политики. Китаю известно, что текущая ситуация является нежизнеспособной, но он продолжает сопротивляться агрессивным мерам, которые бы препятствовали укреплению юаня.
Второй проблемой являются дисциплинарные требования к национальным политикам для преодоления искушения к экспорту внутренней инфляции или безработицы. Денежный стандарт автоматически подразумевает дисциплину, а с плавающими валютными курсами это не так.
В соответствии с неписаным правилом, существующим на протяжении многих лет, национальные банки могут действовать до тех пор, пока они могут обеспечивать стабильный уровень инфляции в течение среднесрочного периода. Это правило обычно обеспечивает минимальную согласованность и позволяет избежать чрезмерного влияния на обменные валютные курсы. Однако оно не подходит для периодов дефляции.
Федеральная резервная система США приводит обоснованные доводы, что проводимое ею смягчение денежно-кредитной политики сочетается со стабильностью цен, в то время как Европа и ряд стран с развивающейся рыночной экономикой считают его политикой «разори соседа». Проблема заключается в том, что современная ситуация не предоставляет критериев для оценки того, когда национальная политика перестает способствовать сотрудничеству.
Поэтому нам необходима, выражаясь жаргонным словом, «слежка». Это роль Международного валютного фонда, но мандат МВФ предполагает только «слежку», а не обеспечение исполнения мер. Эта также является ролью Большой двадцатки, но ни США, ни страны с развивающейся рыночной экономикой не стремятся к коллективному принуждению.
Третья проблема касается международной ликвидности. Финансовые потоки чересчур переменчивы. Страны с развивающейся рыночной экономикой «затапливаются» притоком капитала в один день и сталкиваются с внезапным и в равной степени дестабилизирующим оттоком на следующий день.
Для защиты своих валют от значительного повышения курса в первом случае и значительного его понижения во втором случае страны с развивающейся рыночной экономикой накопили значительные резервы в иностранной валюте, две трети которых в долларах США. В настоящее время сумма этих резервов составляет до 15% глобального ВВП, по сравнению с 6% десять лет назад. В конечном счете, не очень важно, вызвано ли это самострахованием или целями, связанными со стабилизацией обменного курса: в прошлом такой непродуктивный рост резервов стал косвенной причиной кризиса, а сегодня он подрывает спрос.
Основной целью должно быть устранение необходимости в самостраховании путем гарантированного доступа к международным кредитным линиям в случае внезапного оттока частного капитала. МВФ начал делать это, когда создал кредитные линии без обычных (и унизительных) условий МВФ на получение кредита. Но опасения в отношении МВФ продолжают существовать, и большинство стран, особенно в Азии, все еще предпочитают самострахование в качестве формы распределения, которая воспринимается неоднозначно.
Четвертая проблема ‑ это коллективная фиксация обменных курсов. Естественно, большинство центральных банков озабочены инфляцией, которую они могут контролировать – это инфляция внутри страны. Но это приводит к небрежному отношению к глобальной инфляции, вызываемой ростом цен на товары, который становится все более очевидным.
Это не было проблемой в безинфляционной обстановке последнего десятилетия, но становится таковой. Возможно, именно об этом предупреждал президент Всемирного банка Роберт Зеллик в своем предложении по восстановлению роли золота. Это абсурдное мнение, Джон Мейнард Кейнс очень давно назвал золото «варварским реликтом», но проблема привязки к единому стандарту глобальной монетарной политики и обеспечение ее выравнивания в соответствии с развитием в области глобального предложения, тем не менее, является реальной.
Лауреат Нобелевской премии экономист Роберт Манделл однажды сравнил монетарный режим с политической конституцией, т.к. он определяет «правила игры». Эта аналогия соответствует действительности. К сожалению, она также показывает, насколько амбициозной и вызывающей является задача по реформированию международного монетарного «порядка».
Жан Пизани-Ферри - директор расположенного в Брюсселе аналитического центра «Брейгель». Профессор экономики в Университете Париж-Дофин и член Совета экономических консультантов при премьер-министре Франции.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter