22 апреля 2015 Financial One
По сообщениям ряда СМИ, в среду, 22 апреля, правительство примет окончательное решение о том, оставлять ли накопительную пенсионную часть в обязательном порядке или делать ее добровольной. Накануне судьбоносного для всей российской пенсионной системы решения Financial One пообщался с Валерием Виноградовым, советником президента Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов (НАПФ).
Валерий Вячеславович, наш первый вопрос касается судьбы накопительной части пенсии. Известно, что премьер-министр России пообещал решить этот вопрос в 2015 году. Очередное «окончательное» заседание правительства состоялось 19 марта, после чего решение вновь отложили. Что случилось? Почему стороны никак не придут к компромиссу?
Вопрос, конечно, интересный. С тем, что надо, наконец-то, определиться окончательно, согласны абсолютно все участники дискуссии. На сегодняшний день расклад следующий. На одной чаше весов располагается финансово-экономический блок, который представляют Центральный банк, Минэкономразвития, Минфин, Счетная палата, первый вице-премьер Игорь Шувалов, вице-премьер Дмитрий Козак, Министерство строительства и ЖКХ (которое недавно выступило за использование средств пенсионных накоплений при строительстве инфраструктурных проектов), а также все сферы бизнеса, которые требуют вливания пенсионных денег. Длинные дешевые деньги сейчас нужны всем – других просто нет. На противоположной стороне – так называемый социальный блок: вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец, Министерство труда и социальной защиты, и, если использовать терминологию советских времен, примкнувший к ним Пенсионный Фонд Российской Федерации. Последние выступают за полную отмену накопительной части пенсии.
Действительно, 19 марта правительство так и не смогло определиться: слишком кардинальна разница в подходах двух сторон этого спора. По всей вероятности, премьер-министру потребовалось дополнительное время для оценки ситуации.
В какую сумму вы оцениваете средства пенсионных накоплений?
На сегодняшний день совокупные ресурсы пенсионных накоплений – обязательных пенсионных накоплений и добровольных, которые называются пенсионными резервами, – составляют более 4 трлн рублей. Это сопоставимо с российскими суверенными фондами.
Насколько нам известно, со стороны социального блока звучит аргумент о том, что НПФ не очень эффективны: их доходность за 10 лет едва обогнала инфляцию. Как вы можете это прокомментировать?
Когда представители социального блока говорят, что доходность НПФ невысока, и приводят данные за 2014 или 2008 год – формально они, наверное, правы. Проблема состоит в том, что они манипулируют цифрами и обстоятельствами. В частности, считают совокупный объем пенсионных накоплений ВЭБа и НПФов с 2002 года. Однако обратите внимание: пенсионные фонды начали инвестировать с 2005, а не с 2002 года. За период с 2002 года ВЭБ только три раза показал доходность выше инфляции. Негосударственные пенсионные фонды, со своей стороны, действительно показали убыток в 2008 году по понятным причинам. Невысокая доходность была в 2011 году – это тоже был кризисный год, но убытков уже не было. Что касается 2014 года: несколько недель назад крупнейшие фонды раскрыли свою доходность за истекший период, и она на несколько процентных пунктов выше инфляции, в отличие от того же ВЭБа.
Когда социальный блок говорит «все пропало, посмотрите, как все отвратительно в 2014 году» – это, как минимум, некорректно с финансовой точки зрения. Доходность негосударственных пенсионных фондов не должна исчисляться ежегодно. Понятно, что в отчетности этот показатель каждый год указывается. Однако у этих организаций иная природа: во всем мире доходность пенсионных фондов считается на длинном плече – по выходе на пенсию. Исходя из этого, строятся инвестиционные модели, наполняются инвестиционные портфели. Невысокая доходность НПФов наблюдается во всем мире, это действительно так. Однако на длинном плече любые убытки компенсируются – это статистика – более высокими доходами в следующие годы. Классический пример – 2008 год. По данным на 31 декабря, средний убыток НПФ за год составил около 30%. Однако уже к маю 2009 года негосударственные пенсионные фонды получили доходность выше 60%.
Также следует учесть, что доходность, которую ВЭБ и частные управляющие компании декларируют за квартал, полугодие или год – это грязная доходность. Та же доходность, которая декларируется НПФами – чистая: в ней учтены выплаты управляющим компаниям, спецдепозитариям и так далее.
То есть разговор по поводу реформы идет совершенно на разных языках. Представители финансово-экономического блока аргументируют свою позицию в чисто экономических терминах. Аргументация социального блока, к сожалению, более политизирована. Реальных аргументов, с нашей точки зрения, у них нет.
Ну а если возьмем тот же аргумент о низкой доходности НПФ. В свое время в прессе проходила информация, что, если бы на том же промежутке времени пенсия выплачивалась без накопительной части, то с учетом индексаций людям был бы обеспечен более высокий доход.
Это абсолютная глупость. Нельзя сравнивать страховую солидарную выплату пенсии с накопительной пенсией – там разный принцип сбора, формирования и выплаты денег. Эти слова рассчитаны на низкую финансовую грамотность аудитории. И, к сожалению, социальный блок пользуется тем, что население не понимает по сути проблемы вообще ничего, особенно в последние годы.
Ведь выплата пенсии в солидарной страховой части – это выплата страховых взносов, полученных в течение этого года, буквально «с колес». При этом объем выплат формируется не только из поступивших страховых взносов, но и из небезызвестного трансферта Минфина, то есть прямых доплат из бюджета. Уже в прошлом году доля этого трансферта составляла более 50% всех выплат Пенсионного Фонда РФ, и сейчас имеет все предпосылки к дальнейшему росту.
Нельзя забывать, что число пенсионеров в стране стремительно увеличивается, а число официально работающих людей, за которых выплачиваются страховые взносы в солидарную систему, ежегодно сокращается на 1-1,5 млн человек. Учтите еще, что в кризис многим из них сократили зарплату, и это еще сильнее сократило объем отчислений. Сделать с этой проблемой практически ничего невозможно. Поэтому заявления социального блока о том, что «демографии здесь никакой нет», откровенно говоря, вызывают изумление.
Зачем в 2002 году «советскую» солидарную пенсионную систему перевели в современный формат (солидарная + накопительная часть)? Исключительно потому, что было понятно: нас ждут серьезные проблемы с демографией. Сроки называют разные: кто-то говорит, с 2030, кто-то – с 2025 года. Не столь существенно, на какой именно период придется демографическая яма, проблема в том, что она неизбежно будет, и число пенсионеров превысит количество тех, кто их кормит. Чисто солидарная страховая часть не сможет прокормить такое количество пенсионеров, это не осилит ни один бюджет, не только российский. Ведь в европейских странах сейчас наблюдаются те же проблемы.
В целом, у государства есть всего две альтернативы: грубое увеличение пенсионного возраста, либо развитие накопительных пенсионных систем, которые позволят часть обязательств по замещению утраченного заработка возложить на самого человека. Он сможет самостоятельно управлять своими деньгами, выбрать для этого финансовый институт – соответственно, часть обязательств государство с себя снимет. Государственную часть пенсии человек получит в любом случае, в зависимости от стажа. Однако основной объем пенсии люди должны получать за счет частного инвестирования – такая система действует во всех развитых странах. За исключением, разве что, Греции.
Хороший пример.
Это не просто пример – это убийственный пример. Вот сейчас мы наблюдаем «вторую часть Марлезонского балета» с Грецией: в стране опять закончились деньги, и нечем выплатить зарплаты и пенсии. Страна была настолько доброй, что, при наличии только солидарной распределительной пенсионной системы, взяла на себя такие обязательства, которые бюджет в принципе не в состоянии выполнить. В Греции никогда не было накопительных пенсионных систем, коэффициент замещения от государства составлял до 90%. Закончилось это практически дефолтом, и вот уже который год все нудно спасают несчастную Грецию.
А что значит «спасают»? Это значит, резко снижают пенсии и увеличивают пенсионный возраст – со всеми вытекающими последствиями. Вот вам классический пример, который, кстати говоря, нам и предлагает социальный блок. Потому что отказ от накопительной части – это полный переход на солидарную страховую часть.
А пример удачного внедрения накопительной пенсионной системы из международной практики можете привести?
Да далеко не надо ходить – возьмите ту же самую Швецию. В свое время накопительная шведская модель использовалась для создания российской пенсионной системы.
Вы сказали, что у государства есть два альтернативных пути: один – развитие накопительных систем, другой – грубое повышение пенсионного возраста. Можем ли мы на этом основании предположить, что сохранение накопительной части позволит не повышать возрастную планку выхода на пенсию? На прошлой неделе в ходе «прямой линии» президент заявил, что в ближайшее время повышения пенсионного возраста не будет.
В принципе, да. Фактически, Путин обрисовал мягкую модель увеличения пенсионного возраста: это произойдет не для тех людей, кому осталось пять лет до выхода на пенсию, а для людей молодых, которым до пенсии еще лет 30-35. Я хочу обратить внимание на то, о чем неоднократно говорил сначала Кудрин, а теперь – Силуанов: мы либо повышаем пенсионный возраст, либо снижаем пенсии, либо резко увеличиваем налоги. А они уже на сегодняшний день таковы, что бизнес уже даже не плачет.
Национальная ассоциация негосударственных пенсионных фондов в последние месяцы предпринимала какие-то инициативы для разрешения существующих противоречий?
Ну, что может предпринять ассоциация? Она может содействовать какому-то процессу. В настоящий момент основной для нас процесс – это акционирование всех фондов, согласно решению государства, и их вступление в систему гарантирования средств пенсионных накоплений, которая 1 января 2015 года начала свою работу при АСВ.
Хорошо, что у нас, наконец-то, появился мегарегулятор в лице Центрального банка. Работа ассоциации как раз и заключается в коммуникации с регулятором: все законы и инструкции по поводу акционирования, создания системы гарантирования и модернизации системы инвестирования прорабатываются в тесном сотрудничестве с Центральным банком. Впервые с момента создания мегарегулятора он начал прислушиваться к рынку. Когда роль регулятора выполняла Федеральная служба по финансовым рынкам, нас не то, что не слышали – мы были просто не нужны. С этой точки зрения действительно права Ольга Голодец, которая говорит, что рынком 10 лет никто не занимался. Да, это действительно так. Но это не означает, что сейчас надо взять и убить весь этот рынок.
Действительно, никто не занимался – по разным причинам. Во-первых, в системе было мало людей, а во-вторых, – мало денег: основной объем денег в системе НПФ появился только в течение последних трех лет. Произошло взрывное увеличение притока людей, и, соответственно, объема располагаемых средств.
До конца мая НПФы получают замороженные деньги за 2013 год и переходную кампанию за 2014 год, и ровно с этого момента денег и людей в системе негосударственных пенсионных фондов больше, чем во Внешэкономбанке.
Кстати, отразилась ли практика заморозки средств на доверии населения к пенсионной системе?
Понимаете, слово «заморозка» само по себе – абсолютно лукавое. Действительно заморожены были только деньги за вторую половину 2013 года, включая софинансирование. Заморожены эти деньги были и в НПФах, и в ВЭБе. То, что социальный блок называет заморозкой за 2014 и за 2015 годы, на самом деле не заморозка, а прямое изъятие денег без какой-либо компенсации. Когда говорят «мы компенсируем этот объем денег, изъятых у людей, баллами страховой солидарной пенсии» – это неправда. В новой пенсионной формуле никакой компенсации не прописано. Этих денег уже не будет. Деньги за 2014 год уже потрачены, выплачены. За 2015 год выплаты идут. Этих денег не будет ни через пять, ни через десять, ни через двадцать лет.
Куда же пошли эти деньги?
На выплаты текущих пенсий. Они не пошли на Крым, как говорят. Расходы на Крым – это прямые расходы бюджета. Эти деньги потрачены, и сейчас, в 2015 году, тратятся на выплату текущих пенсий. Их уже употребили, все. К сожалению люди этого не понимают: им этого просто никто не говорит. Это чистая конфискация.
И как вы полагаете, продолжится ли такого рода практика?
Я все-таки думаю, при существующих обстоятельствах это вряд ли продолжится. Продолжение конфискаций повлечет за собой серьезные проблемы для финансового рынка. Два изъятия за 2014-2015 годы уже создали проблемы для внутреннего государственного долга. У нас аукционы по ОФЗ даже в прошлом году заканчивались ничем. ОФЗ было не на что покупать, и прежде всего – ВЭБу. Не на что покупать, потому что пенсионные накопления не пришли. И если мы продолжим делать то же самое, это породит еще большие проблемы: внутренний долг надо рефинансировать, для чего нужны новые поступления. ВЭБ об этом уже неоднократно говорил. И если новые деньги не приходят в систему, то дальше все встает. Это очень серьезная проблема, и она особенно обострилась в связи с экономическими санкциями.
Как все эти события влияют на приток/отток людей к НПФ? Какова динамика?
Приток со всеми этими событиями сократился. Пока не подведены итоги кампании прошлого года, однако мы ожидаем около 5 млн человек за истекший год – при том, что в предыдущие годы приходило более 10 млн. Уходить могут по разным причинам. Однако то, что людей испугали баллы – абсолютно очевидно. То, что люди не поняли, что такое баллы, зато решили, что с пенсионной системой «что-то не то», также неоспоримо.
Отток людей из НПФ обратно в Пенсионный фонд РФ как был небольшим, так и остался – достаточно посмотреть отчетные данные на сайте Пенсионного фонда. Он исчисляется буквально десятками тысяч. Есть еще одно обстоятельство. Уже два года человек имеет право полностью отказаться от формирования накопительной части пенсии. Написать заявление. Таких людей немного – буквально тысячи. Официальную статистику Пенсионный фонд не показывает, и нам понятно, почему не показывает – потому что этих людей совсем мало.
В НПФ приходят люди, которые уже в чем-то начинают разбираться, так называемый средний класс. Для них обещание государства заплатить в будущем несопоставимо с возможностью распоряжаться живыми деньгами здесь и сейчас. Что касается людей с низким доходом, то им неинтересна накопительная часть пенсии: просто нет смысла инвестировать настолько маленькую сумму. Для этого класса людей, действительно, оптимальным решением является солидарная страховая система и надежда, что к моменту их выхода на пенсию у государства будут деньги.
Куда преимущественно инвестируют НПФ? На Пенсионном конгрессе представители Центробанка заявили, что доля инвестиций в банковские активы сократится до 40%, чтобы поощрить НПФ больше инвестировать в реальный сектор, в инфраструктуру. Есть ли вообще желание инвестировать в реальную экономику со стороны фондов? Банковские инструменты ведь более надежны?
Желание было всегда. Однако система инвестирования негосударственных пенсионных фондов «от А до Я» построена на тех принципах, которые диктует государство. Не мы придумываем, куда вложить эти деньги – нам все, до последней копейки, диктует власть. Инвестдекларация составляется строго по прописанным государством параметрам, и их выполнение жестко контролируется.
Когда в качестве регулятора пришел Центральный банк, начали происходить глобальные изменения. Фонды и в предыдущие годы вкладывали в реальную экономику: на средства пенсионных резервов было построено огромное количество жилья, иногда – целые регионы, в частности, Ханты-Мансийский автономный округ. Проблема в том, что это было не благодаря, а вопреки.
Вопреки желанию НПФ?
Вопреки условиям, которые выстраивало государство. Желание есть. Интересен любой проект, который принесет доход.
На сегодняшний день на средства пенсионных накоплений создается достаточно много платных дорог: автомагистраль Москва-Петербург, дорога-дублер Кутузовского проспекта, дорога вокруг Одинцово и так далее. Однако система инвестирования в эти проекты чрезвычайно сложна: все строилось по концессионным соглашениям, а не напрямую – из-за ограничений со стороны государства.
Центральный банк действительно снизил долю депозитов в инвестиционном портфеле НПФ – правда, в соответствии с последним решением, их доля снизится не до 40%, а до 60%. Однако даже это решение может быть на какой-то срок отложено. Все-таки в условиях финансового и экономического кризиса депозит остается самой надежной страховкой от проседаний рынка.
Сейчас Центральный банк активно меняет сами принципы инвестдекларации: туда уже включены различные производные инструменты, валютные инструменты, доходность акций и облигаций – вплоть до покупки зарубежных бумаг. Однако основным условием для серьезного расширения инвестдекларации остается, во-первых, вступление фонда в систему гарантирования, и во-вторых, внедрение внятной системы риск-менеджмента.
Чем была мотивирована недавняя волна проверок НПФ со стороны Центробанка?
Еще в самом начале этого процесса к президенту пришли представители социального блока и сказали буквально следующее: «Владимир Владимирович! Все украли». Случаи банкротств действительно были. Есть такие фонды. Уголовные дела тоже есть, они в процессе. Но таких фондов – единицы, и объем их денег несопоставим с объемом денег на рынке.
Поэтому, когда финансово-экономический блок заявил о том, что пенсионный рынок должен развиваться, руководство страны решило проверить, все ли украли, и действительно ли есть, что инвестировать. Было решено акционировать фонды, которые на тот момент являлись некоммерческими организациями, чтобы регулятору было понятно, кто является их бенефициаром и несет персональную ответственность за эти деньги. Это первое.
Второе: фонд должен войти в систему гарантирования, а для этого – пройти «чистилище» – те самые проверки Центрального банка. Проверки очень жесткие – они показывают, как, куда и с каким результатом инвестируются деньги. По итогам проверки ЦБ принимает решение – входит фонд в систему АСВ либо не входит. На сегодняшний день в систему гарантирования вошли 24 фонда, это 86% от всего объема денег, сосредоточенных на рынке. То есть можно считать, что на 1 марта 2015 года практически все в систему уже вошли.
Как продвигается разработка системы санации НПФ?
Модели санации обсуждаются, они могут быть разными. Планы Центробанка будут ясны ближе к концу этого года. В любом случае, процесс акционирования и вступления в систему гарантирования продлится до 31 декабря 2015 года.
Санация необходима, когда у фонда возникают проблемы, в частности – он может не войти в систему гарантирования. Согласно текущим нормам, такой НПФ должен сдать лицензию, перевести пенсионные накопления обратно в Пенсионный Фонд РФ, раздать людям пенсионные резервы и уйти. Санация дает возможность не убивать этот фонд. Он сможет продолжить работу, если его санацией займутся другие фонды.
Важно, что, когда Центробанк говорит о санации пенсионных фондов, речь идет о максимальном сохранении рынка. Более того, если посмотреть на систему KPI Банка России – в ней прописано развитие рынка негосударственного пенсионного обеспечения. Такого в прежние годы не было.
И все-таки, как вы считаете, какое решение по накопительной части наиболее вероятно?
Мы считаем, что возобладает точка зрения финансово-экономического блока. На сегодняшний день ситуация в стране такова, что решение о ликвидации обязательных пенсионных накоплений либо их переводе в добровольный формат станет серьезным ударом по экономике, и в частности – по финансам. Очевидно, что экономический кризис быстро не закончится. Откуда в ситуации стагнации экономики возьмутся те самые страховые взносы, которые формируют страховую часть пенсии?
Сейчас нет других реальных способов подъема экономики, кроме как использовать для этого внутренний инвестиционный ресурс в виде пенсионных накоплений. На сегодняшний день это второй по величине ресурс бюджета после нефтегазовых доходов. Других в таком объеме просто нет.
Вы спросите: а как же банки? Банк не является источником долговременного инвестирования, он может дать финансирование под какие-то проекты, однако для начала он эти самые пенсионные накопления должен получить на собственные депозиты. Деньги, которые собираются в виде вкладов от населения, не являются длинными и дешевыми: чтобы получить вклад от физического лица, ему необходимо гарантировать определенный доход. С учетом последних банковских ставок, это очень дорогие деньги. Соответственно, при выходе на инвестиционный проект ставки могут возрасти просто в разы. Единственным дешевым инвестиционным ресурсом являются средства пенсионных накоплений, это – длинные деньги.
В условиях, когда внешние источники финансирования полностью закрыты, отказываться от пенсионных накоплений – это, откровенно говоря, самоубийство. С нашей точки зрения, позиция финансово-экономического блока в данном случае железобетонная. Других денег Министерству финансов и Центробанку взять просто негде. Теперь остается ждать, как все эти аргументы оценит премьер-министр.
Долгое время все ждали какой-то реакции от президента. Если верить СМИ, она последовала во время его встречи с представителями бизнеса на заседании правления РСПП. Оттуда вышли реки информации о том, что президент все-таки поддерживает позицию финансового блока, и что пенсионные накопления действительно будут оставлены в обязательном формате.
Беседовала Татьяна Ломская
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter