3 ноября 2015 Вести Экономика | Oil
Центробанк в базовом сценарии прогноза ожидает, что ВВП РФ в целом по итогам 2016 г. продолжит снижение, но в середине следующего года ожидается начало поквартального роста ВВП, и уже по итогам 2017 г. будет незначительный рост. Об этом заявила глава Центрального банка Эльвира Набиуллина, выступая в Госдуме. При этом ЦБ прогнозирует невысокие цены на нефть в течение длительного времени.
"Наша денежно-кредитная политика основывается на прогнозах экономического роста. Мы рассматриваем три возможных сценария в зависимости от нефтяных цен. Но хочу особо подчеркнуть, что, при любом раскладе событий, во всех сценариях мы способны контролировать инфляцию и достигаем своей цели по ее снижению до 4% к концу 2017 года", - сказала Набиуллина.
"Базовый сценарий предполагает цену на нефть $50 за баррель в течение всего трехлетнего периода. В нем, как и во всех других сценариях, мы закладываем сохранение финансовых санкций и действующих ограничений на ввоз отдельных видов импортных товаров на всем горизонте прогноза", - отметила она.
"Спад экономики в значительной степени будет результатом того, что экономике нужно время, для того чтобы адаптироваться к значительно сократившемуся уровню доходов от внешнеэкономической деятельности. По нашей оценке, потери валютных поступлений в страну как от снижения цен на традиционные товары нашего экспорта, так и от резкого сокращения внешних заимствований составляют около $200 млрд в годовом выражении. Это примерно 40%-е и достаточно масштабное снижение", - заявила глава Банка России.
"Адаптация экономики к таким масштабным внешним изменениям, конечно, потребует времени. В базовом сценарии мы ожидаем, что темпы роста российской экономики по году в целом останутся отрицательными в 2016 году, в 2017 году достигнут небольших положительных значений, а в 2018 году могут составить 2-3%", - добавила Набиуллина.
"Но если говорить не о годовой, а поквартальной динамике, а обычно на нее смотрят, то темпы могут быть положительными уже к середине следующего года", - прогнозирует глава ЦБ. Как сообщалось, прогноз ЦБ по динамике ВВП на 2016 г. при $50 за баррель нефти предполагает снижение на 0,5-1%, а официальный прогноз Минэкономразвития, заложенный в бюджет, - рост на 0,7%.
При этом ЦБ допускает, что цены на нефть сохранятся на низком уровне в течение длительного времени. "Произошло не просто падение цен на нефть, но, видимо, происходит структурная трансформация нефтяного рынка, которая приведет к тому, что цены могут остаться невысокими на протяжении длительного времени. Многие даже говорят о конце так называемого нефтяного "суперцикла", - сказала Набиуллина.
По ее словам, этот цикл характеризуется несколькими явлениями, прежде всего тем, что развивающиеся рынки, в том числе Китай, не будут наращивать потребление нефти такими темпами, как ранее. "Второе - происходят инновации в добыче, которые меняют и характер капиталовложений, и параметры окупаемости. И третье - происходят изменения в ценообразовании", - добавила глава ЦБ. По ее словам, теперь производитель нефти в основном борется за долю на рынке, а не за поддержание цены.
Как отмечает Набиуллина, текущий год стал первым годом адаптации экономики России к новым условиям, которые характеризуются падением цен на нефть на фоне закрытости многих внешних рынков.
Регулятор улучшил прогноз по оттоку капитала на 2015 г. с $85 млрд до чуть более $70 млрд. По словам Набиуллиной, в 2016-2017 гг. отток будет на уровне $60 млрд в год. Банк России в III квартале зафиксировал приток капитала в РФ на уровне $5,3 млрд. В целом за девять месяцев чистый отток капитала из страны составил $45 млрд.
Полный текст выступления
"Уважаемые коллеги, сегодня на ваше рассмотрение мы выносим проект Основных направлений денежно-кредитной политики на 2016-2018 годы. Рабочая группа его уже рассмотрела.
В своем выступлении я подробно остановлюсь на прогнозных сценариях, которые описаны в Основных направлениях, а также на ключевых мерах денежно-кредитной политики.
Вначале буквально два слова о ситуации. Если описывать ее не в цифрах (показателях), как мы привыкли, а качественно, то можно сказать, что 2015 год стал годом такой первичной адаптации нашей экономики к новым условиям. Новые условия – это прежде всего падение цен на нефть и закрытость многих внешних финансовых рынков. Произошло не просто падение цен на нефть, но, видимо, происходит структурная трансформация нефтяного рынка, которая приведет к тому, что цены могут остаться невысокими на протяжении длительного времени. Многие даже говорят о конце так называемого сырьевого суперцикла. Почему? Потому что спрос со стороны стран с развивающимися рынками, прежде всего Китая, не будет расти такими темпами, как рос раньше; второе - происходят инновации в добыче, которые меняют и характер капиталовложений, и параметры окупаемости; и третье – происходят изменения и в ценообразовании. Теперь производители нефти в основном борются за долю на рынке, а не за поддержание цены.
Таким образом, мы ожидаем сохранения цен на нефть на невысоком уровне в обозримой перспективе. Если цены будут выше, замечательно. Рисков от политики, которая будет строиться, исходя из завышенных цен на нефть, гораздо больше, чем рисков, если в прогнозах мы будем опираться на заниженные цены, а действительность окажется чуть более благоприятной. Поэтому и в бюджетной политике и в ДКП в этот период неопределенности и период волатильной непростой ситуации на мировых рынках чрезвычайно важно проявлять взвешенность и консервативный подход, в том числе в прогнозных оценках.
Глобальная неопределенность отчасти также связана с отсутствием ясности относительно сроков и темпов нормализации ДКП в ключевых развитых экономиках, в том числе сворачивании беспрецедентных по масштабу мер количественного смягчения последних лет.
Кроме того, еще один важнейший фактор, который в последнее время все больше и больше набирает вес - это опасения по поводу перспектив роста развивающихся экономик, прежде всего, Китая. И такие опасения сказываются на ожиданиях относительно развития всей мировой экономики.
Внешние условия будут в значительной мере определять канву развития ситуации в экономике России. Но для того, чтобы в следующие три года наша страна, наша экономика вышла на траекторию роста независимо от постоянно меняющихся внешних условий, необходимо, по мнению ЦБ, сочетание трех элементов экономической политики:
консервативной бюджетной политики (но с перестройкой структуры расходов в пользу расходов, стимулирующих рост, а не просто перераспределяющих национальный доход через налоги, и с реальным стартом работ по повышению эффективности расходов); второе - сбалансированной ДКП, которая учитывает баланс инфляционных рисков и рисков для экономического роста. Об этом я скажу поподробнее; и главное – нужна сильная повестка структурных преобразований, чтобы ускорить диверсификацию экономики, повысить производительность, которая недопустимо отстает по уровню от многих развитых стран. Нужно сделать инвестиции и деловую активность привлекательными. Поэтому мы рассматриваем ДКП как часть общей экономической политики.
Спад в российской экономике сейчас обусловлен сочетанием так называемых циклических и структурных факторов, при этом роль структурных факторов будет постепенно увеличиваться, и поэтому возможности денежно-кредитной политики для стимулирования экономического роста ограничены.
Мы понимаем, что уровень кредитных ставок высок, а для многих отраслей, или, например, сегментов МСБ кредиты малодоступны, тем не менее, мы должны учитывать при этом:
ограниченность мер денежного стимулирования, потому что ограничения – в значительной мере структурные; и, повторюсь, баланс рисков для инфляции и для роста. Последнее особенно важно, так как специфика текущей ситуации состоит в высоком уровне накопленной инфляции и высоких инфляционных ожиданиях. Так, примерно две трети населения считает, что инфляция снижаться не будет.
Для населения и предпринимателей, к сожалению, привычными стали высокие темпы роста цен, издержек, заработных плат. И для перестройки ожиданий необходимо сначала на практике показать, что эти темпы могут быть низкими, убедить людей в том, что мы делаем то, что обещаем. А именно – что мы реально сумеем снизить инфляцию до нашего целевого значения 4 процента к концу 2017 года.
Согласно данным социологических опросов об основных проблемах, которые волнуют россиян, инфляция – это проблема №1. Причем она была ведущей проблемой и в прошлом году (так говорили 70 процентов респондентов), в этом году число россиян, ставящих проблему инфляции на первое место, увеличилось почти до 80 процентов. Это важнейшая социальная проблема, не только экономическая. И ее решение во многом определяет доверие людей к экономической политике в целом.
Именно поэтому Центральный банк так сфокусирован на проблеме инфляции и инфляционных ожиданий. Более того, мировой опыт показывает, что в странах с так называемыми заякоренными инфляционными ожиданиями (когда ожидания людей о том, что инфляция будет низкой, устойчиво низкой и стабильной), центральные банки могут проводить более мягкую денежно-кредитную политику.
У нас, к сожалению, инфляционные ожидания очень высокие.
Наша денежно-кредитная политика основывается на прогнозах экономического роста. Поэтому чуть подробнее остановлюсь на нашем прогнозе. Мы рассматриваем три возможных сценария в зависимости от нефтяных цен.
Но хочу особо подчеркнуть, что при любом раскладе событий, во всех сценариях мы способны контролировать инфляцию и достигаем своей цели по ее снижению до 4 процентов, как я уже сказала, к концу 2017 года.
Базовый сценарий предполагает цены на нефть 50 долларов США за баррель в течение всего трехлетнего периода. В нем, как и во всех других сценариях, мы закладываем сохранение финансовых санкций, действующих ограничений на ввоз отдельных видов импортных товаров на всем горизонте прогноза.
Спад экономики в значительной степени будет результатом того, что экономике нужно время для того, чтобы адаптироваться к значительно сократившемуся уровню доходов от внешнеэкономической деятельности. По нашим оценкам, потери валютных поступлений в страну как от снижения цен на традиционные товары нашего экспорта, так и от резкого сокращения внешних заимствований, составляют около 200 миллиардов долларов США в годовом выражении, то есть это примерно 40-процентное достаточно масштабное снижение. И адаптация экономики к таким масштабным внешним изменениям, конечно, потребует времени.
В базовом сценарии мы ожидаем, что темпы прироста российской экономики по году в целом останутся отрицательными и в следующем году, в 2017 году достигнут небольших положительных значений, а в 2018 – могут составить 2,0-3,0 процента. Но если говорить не о годовой, а о поквартальной динамике – то темпы могут стать положительными к середине следующего года.
Потребительский спрос пока будет оставаться слабым и на фоне снижения реальных доходов населения, и склонности населения в такие непростые времена больше сберегать, чем тратить, и наряду с последовательной ДКП, направленной на достижение ценовой стабильности. Это будет приводить к постепенному снижению инфляционного давления в экономике.
По мере снижения инфляции (если она будет снижаться в соответствии с нашим прогнозом, а теперь мы даем прогнозы на каждом заседании Совета директоров по инфляции на 12 месяцев – такой скользящий прогноз, в отличие от того, как мы раньше делали прогноз на конец года), и если инфляция будет продолжать снижаться, а инфляционные ожидания не будут расти, то мы видим возможность продолжить снижать нашу ключевую ставку.
Второй сценарий – оптимистичный. В этот сценарий заложен постепенный рост цен на нефть до 70–80 долларов США за баррель к 2018 году. Есть также рисковый сценарий с ценой 40 долларов за баррель или ниже в 2016–2018 годах.
В оптимистичном сценарии сдерживающее влияние на экономику внешних факторов будет менее выраженным. И поэтому мы ожидаем восстановление роста уже в 2016 году. Инфляция так же, как и в базовом сценарии, будет постепенно снижаться. При этом потенциал снижения ключевой ставки в этом сценарии будет несколько больше.
В условиях повышенной неопределенности относительно перспектив не только нефтяного рынка, но и мировой экономики в целом мы считаем, что важно быть готовым к наиболее неблагоприятному развитию событий. Для этого мы и рассматриваем рисковый сценарий. И в случае нарастания рисков мы готовы задействовать весь арсенал имеющихся у нас инструментов, мер, включая осуществление продаж иностранной валюты для поддержания финансовой стабильности, наращивание объемов валютного рефинансирования. Такой инструментарий у нас есть уже апробированный, и мы готовы его применять в случае такого неблагоприятного стечения обстоятельств.
В прошлом году, когда мы столкнулись с неблагоприятным сочетанием и резкого снижения цены на нефть, и эффекта от финансовых санкций, и пика выплат по внешним долгам российских компаний, и переходили к инфляционному таргетированию, к свободному плаванию курса, мы испытали определенный кризис доверия со стороны рынка, рынок не сразу поверил, что мы сможем придерживаться тех принципов монетарной политики, которые декларировали. Но те меры, которые мы приняли в конце прошлого года, мы по нашей оценке считаем оправданными. Инфляция стабилизировалась, финансовые рынки также стабилизировались, и это позволило нам снижать в том числе ключевую ставку, и в том числе уменьшился спрос на валютную ликвидность. Сейчас проблем с валютной ликвидностью нет.
В течение первой половины года мы последовательно снижали ставку, я об этом уже сказала, но в сентябре и на последнем заседании, которое состоялось буквально в пятницу, мы приняли решение сохранить ставку на уровне 11%. Отмечу, что принимая решение по ставке, мы внимательно следим за балансом рисков разгона инфляции и торможения экономики, и в последние месяцы инфляционные риски усилились, и в том числе из-за того, что летом происходило и ослабление курса рубля. Это временно сузило пространство для смягчения ДКП.
Снижение инфляции – это приоритет нашей денежно-кредитной политики, но мы понимаем, что не только ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры может сказаться на инфляции, инфляция может ускориться и в том случае, если будут пересмотрены темпы роста тарифов естественных монополий, темпы индексации разных выплат и в целом будет происходить смягчение бюджетной политики. На наш взгляд, нельзя ни в коем случае мерами тарифной и бюджетной политики раскрутить инфляционную спираль.
В нынешних условиях жесткой денежно-кредитной политики ее влияние на разные сектора очень разное.
Есть отрасли, которые выиграли от девальвации, получили доходы и меньше зависимы от заемных средств. Есть те, которые в предыдущие годы активно модернизировались, у них меньше потребность в инвестиционном кредитовании. Но есть те, у которых и раньше была накоплена чрезмерная долговая нагрузка, и новое дополнительное кредитование по высоким ставкам может подорвать и так не очень устойчивое их финансовое положение.
Поэтому ситуация в разных секторах очень разная, мы ведем мониторинг ситуации в реальном секторе экономики, отслеживаем ситуацию в отдельных секторах. И с точки зрения дальнейшего развития кредитования нас, конечно, беспокоит уровень долговой нагрузки и темп роста просроченной задолженности как по экономике в целом, так и в отраслевом разрезе. Суммарный уровень долговой нагрузки нефинансового сектора, включающий и внешние кредиты, и облигационные займы, сейчас составляет около 80% ВВП. Это хоть и ниже, чем во многих развитых странах, но выше, чем в широком круге стран с развивающимися рынками, с которыми мы себя сравниваем, к примеру, в Чехии, Турции, Индии, Польше, ЮАР, Мексике, Индонезии и так далее. Из стран БРИКС долговая нагрузка нефинансового сектора выше только в Китае, но в настоящий момент именно высокая долговая нагрузка считается многими экспертами фактором, который может привести к дальнейшему замедлению экономического роста в этой стране. И поэтому нам нужно смотреть не только на рост долговой нагрузки, а что очень важно, на привлечение прямых инвестиций в те или иные сектора для того, чтобы там был рост инвестиций. И поэтому нужно развитие капитала. Есть сектора, где можно нарастить уровень долгового финансирования без ущерба для финансовой стабильности, например, это высококачественная ипотека. И здесь сыграла свою роль и правительственная программа поддержки ипотеки, и мы меняем свою систему регулирования для того, чтобы высококачественная ипотека развивалась.
Малый и средний бизнес на этом этапе перехода к росту в новых условиях будет приоритетом, потому что именно там заложены резервы для диверсификации экономики. Пока в МСП снижается кредитование, и банки неохотно финансируют этот сегмент бизнеса. Мы стараемся найти способы его поддержки - и через программу докапитализации и через наши специальные инструменты. Также мы сейчас рассматриваем возможность снижения коэффициента риска по кредитам МСП со 100% до 75%.
И в конце буквально два слова о наших специальных механизмах рефинансирования. Учитывая, что и ставки высокие, и есть провалы рынка, когда нет источников длинных денег, у нас есть целый набор программ, который позволяет применять вот такие специальные инструменты, точечные инструменты. Я приведу свежие цифры. Я некоторое время назад приводила цифры, как эти инструменты используются. Например, проектное финансирование: из 100 млрд сегодня выбрано 40,8 млрд рублей; по МСП: из 50 млрд - 33,4 млрд рублей; поддержка несырьевого экспорта: из 50 млрд использовано 16,3 млрд рублей; и по военной ипотеке: из лимита 30 млрд рублей использовано 20 млрд рублей.
Эти инструменты востребованы, пока лимиты есть, которые позволяют ими пользоваться, и мы их применяем таким образом, чтобы наша ДКП достигала целей заявленных в основных направлениях ДКП и мы смогли бы обеспечить на основе баланса интересов, учета баланса инфляционных рисков и экономических рисков тех целей, которые перед нами ставятся с точки зрения и ценовой, и финансовой стабильности."
http://www.vestifinance.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
"Наша денежно-кредитная политика основывается на прогнозах экономического роста. Мы рассматриваем три возможных сценария в зависимости от нефтяных цен. Но хочу особо подчеркнуть, что, при любом раскладе событий, во всех сценариях мы способны контролировать инфляцию и достигаем своей цели по ее снижению до 4% к концу 2017 года", - сказала Набиуллина.
"Базовый сценарий предполагает цену на нефть $50 за баррель в течение всего трехлетнего периода. В нем, как и во всех других сценариях, мы закладываем сохранение финансовых санкций и действующих ограничений на ввоз отдельных видов импортных товаров на всем горизонте прогноза", - отметила она.
"Спад экономики в значительной степени будет результатом того, что экономике нужно время, для того чтобы адаптироваться к значительно сократившемуся уровню доходов от внешнеэкономической деятельности. По нашей оценке, потери валютных поступлений в страну как от снижения цен на традиционные товары нашего экспорта, так и от резкого сокращения внешних заимствований составляют около $200 млрд в годовом выражении. Это примерно 40%-е и достаточно масштабное снижение", - заявила глава Банка России.
"Адаптация экономики к таким масштабным внешним изменениям, конечно, потребует времени. В базовом сценарии мы ожидаем, что темпы роста российской экономики по году в целом останутся отрицательными в 2016 году, в 2017 году достигнут небольших положительных значений, а в 2018 году могут составить 2-3%", - добавила Набиуллина.
"Но если говорить не о годовой, а поквартальной динамике, а обычно на нее смотрят, то темпы могут быть положительными уже к середине следующего года", - прогнозирует глава ЦБ. Как сообщалось, прогноз ЦБ по динамике ВВП на 2016 г. при $50 за баррель нефти предполагает снижение на 0,5-1%, а официальный прогноз Минэкономразвития, заложенный в бюджет, - рост на 0,7%.
При этом ЦБ допускает, что цены на нефть сохранятся на низком уровне в течение длительного времени. "Произошло не просто падение цен на нефть, но, видимо, происходит структурная трансформация нефтяного рынка, которая приведет к тому, что цены могут остаться невысокими на протяжении длительного времени. Многие даже говорят о конце так называемого нефтяного "суперцикла", - сказала Набиуллина.
По ее словам, этот цикл характеризуется несколькими явлениями, прежде всего тем, что развивающиеся рынки, в том числе Китай, не будут наращивать потребление нефти такими темпами, как ранее. "Второе - происходят инновации в добыче, которые меняют и характер капиталовложений, и параметры окупаемости. И третье - происходят изменения в ценообразовании", - добавила глава ЦБ. По ее словам, теперь производитель нефти в основном борется за долю на рынке, а не за поддержание цены.
Как отмечает Набиуллина, текущий год стал первым годом адаптации экономики России к новым условиям, которые характеризуются падением цен на нефть на фоне закрытости многих внешних рынков.
Регулятор улучшил прогноз по оттоку капитала на 2015 г. с $85 млрд до чуть более $70 млрд. По словам Набиуллиной, в 2016-2017 гг. отток будет на уровне $60 млрд в год. Банк России в III квартале зафиксировал приток капитала в РФ на уровне $5,3 млрд. В целом за девять месяцев чистый отток капитала из страны составил $45 млрд.
Полный текст выступления
"Уважаемые коллеги, сегодня на ваше рассмотрение мы выносим проект Основных направлений денежно-кредитной политики на 2016-2018 годы. Рабочая группа его уже рассмотрела.
В своем выступлении я подробно остановлюсь на прогнозных сценариях, которые описаны в Основных направлениях, а также на ключевых мерах денежно-кредитной политики.
Вначале буквально два слова о ситуации. Если описывать ее не в цифрах (показателях), как мы привыкли, а качественно, то можно сказать, что 2015 год стал годом такой первичной адаптации нашей экономики к новым условиям. Новые условия – это прежде всего падение цен на нефть и закрытость многих внешних финансовых рынков. Произошло не просто падение цен на нефть, но, видимо, происходит структурная трансформация нефтяного рынка, которая приведет к тому, что цены могут остаться невысокими на протяжении длительного времени. Многие даже говорят о конце так называемого сырьевого суперцикла. Почему? Потому что спрос со стороны стран с развивающимися рынками, прежде всего Китая, не будет расти такими темпами, как рос раньше; второе - происходят инновации в добыче, которые меняют и характер капиталовложений, и параметры окупаемости; и третье – происходят изменения и в ценообразовании. Теперь производители нефти в основном борются за долю на рынке, а не за поддержание цены.
Таким образом, мы ожидаем сохранения цен на нефть на невысоком уровне в обозримой перспективе. Если цены будут выше, замечательно. Рисков от политики, которая будет строиться, исходя из завышенных цен на нефть, гораздо больше, чем рисков, если в прогнозах мы будем опираться на заниженные цены, а действительность окажется чуть более благоприятной. Поэтому и в бюджетной политике и в ДКП в этот период неопределенности и период волатильной непростой ситуации на мировых рынках чрезвычайно важно проявлять взвешенность и консервативный подход, в том числе в прогнозных оценках.
Глобальная неопределенность отчасти также связана с отсутствием ясности относительно сроков и темпов нормализации ДКП в ключевых развитых экономиках, в том числе сворачивании беспрецедентных по масштабу мер количественного смягчения последних лет.
Кроме того, еще один важнейший фактор, который в последнее время все больше и больше набирает вес - это опасения по поводу перспектив роста развивающихся экономик, прежде всего, Китая. И такие опасения сказываются на ожиданиях относительно развития всей мировой экономики.
Внешние условия будут в значительной мере определять канву развития ситуации в экономике России. Но для того, чтобы в следующие три года наша страна, наша экономика вышла на траекторию роста независимо от постоянно меняющихся внешних условий, необходимо, по мнению ЦБ, сочетание трех элементов экономической политики:
консервативной бюджетной политики (но с перестройкой структуры расходов в пользу расходов, стимулирующих рост, а не просто перераспределяющих национальный доход через налоги, и с реальным стартом работ по повышению эффективности расходов); второе - сбалансированной ДКП, которая учитывает баланс инфляционных рисков и рисков для экономического роста. Об этом я скажу поподробнее; и главное – нужна сильная повестка структурных преобразований, чтобы ускорить диверсификацию экономики, повысить производительность, которая недопустимо отстает по уровню от многих развитых стран. Нужно сделать инвестиции и деловую активность привлекательными. Поэтому мы рассматриваем ДКП как часть общей экономической политики.
Спад в российской экономике сейчас обусловлен сочетанием так называемых циклических и структурных факторов, при этом роль структурных факторов будет постепенно увеличиваться, и поэтому возможности денежно-кредитной политики для стимулирования экономического роста ограничены.
Мы понимаем, что уровень кредитных ставок высок, а для многих отраслей, или, например, сегментов МСБ кредиты малодоступны, тем не менее, мы должны учитывать при этом:
ограниченность мер денежного стимулирования, потому что ограничения – в значительной мере структурные; и, повторюсь, баланс рисков для инфляции и для роста. Последнее особенно важно, так как специфика текущей ситуации состоит в высоком уровне накопленной инфляции и высоких инфляционных ожиданиях. Так, примерно две трети населения считает, что инфляция снижаться не будет.
Для населения и предпринимателей, к сожалению, привычными стали высокие темпы роста цен, издержек, заработных плат. И для перестройки ожиданий необходимо сначала на практике показать, что эти темпы могут быть низкими, убедить людей в том, что мы делаем то, что обещаем. А именно – что мы реально сумеем снизить инфляцию до нашего целевого значения 4 процента к концу 2017 года.
Согласно данным социологических опросов об основных проблемах, которые волнуют россиян, инфляция – это проблема №1. Причем она была ведущей проблемой и в прошлом году (так говорили 70 процентов респондентов), в этом году число россиян, ставящих проблему инфляции на первое место, увеличилось почти до 80 процентов. Это важнейшая социальная проблема, не только экономическая. И ее решение во многом определяет доверие людей к экономической политике в целом.
Именно поэтому Центральный банк так сфокусирован на проблеме инфляции и инфляционных ожиданий. Более того, мировой опыт показывает, что в странах с так называемыми заякоренными инфляционными ожиданиями (когда ожидания людей о том, что инфляция будет низкой, устойчиво низкой и стабильной), центральные банки могут проводить более мягкую денежно-кредитную политику.
У нас, к сожалению, инфляционные ожидания очень высокие.
Наша денежно-кредитная политика основывается на прогнозах экономического роста. Поэтому чуть подробнее остановлюсь на нашем прогнозе. Мы рассматриваем три возможных сценария в зависимости от нефтяных цен.
Но хочу особо подчеркнуть, что при любом раскладе событий, во всех сценариях мы способны контролировать инфляцию и достигаем своей цели по ее снижению до 4 процентов, как я уже сказала, к концу 2017 года.
Базовый сценарий предполагает цены на нефть 50 долларов США за баррель в течение всего трехлетнего периода. В нем, как и во всех других сценариях, мы закладываем сохранение финансовых санкций, действующих ограничений на ввоз отдельных видов импортных товаров на всем горизонте прогноза.
Спад экономики в значительной степени будет результатом того, что экономике нужно время для того, чтобы адаптироваться к значительно сократившемуся уровню доходов от внешнеэкономической деятельности. По нашим оценкам, потери валютных поступлений в страну как от снижения цен на традиционные товары нашего экспорта, так и от резкого сокращения внешних заимствований, составляют около 200 миллиардов долларов США в годовом выражении, то есть это примерно 40-процентное достаточно масштабное снижение. И адаптация экономики к таким масштабным внешним изменениям, конечно, потребует времени.
В базовом сценарии мы ожидаем, что темпы прироста российской экономики по году в целом останутся отрицательными и в следующем году, в 2017 году достигнут небольших положительных значений, а в 2018 – могут составить 2,0-3,0 процента. Но если говорить не о годовой, а о поквартальной динамике – то темпы могут стать положительными к середине следующего года.
Потребительский спрос пока будет оставаться слабым и на фоне снижения реальных доходов населения, и склонности населения в такие непростые времена больше сберегать, чем тратить, и наряду с последовательной ДКП, направленной на достижение ценовой стабильности. Это будет приводить к постепенному снижению инфляционного давления в экономике.
По мере снижения инфляции (если она будет снижаться в соответствии с нашим прогнозом, а теперь мы даем прогнозы на каждом заседании Совета директоров по инфляции на 12 месяцев – такой скользящий прогноз, в отличие от того, как мы раньше делали прогноз на конец года), и если инфляция будет продолжать снижаться, а инфляционные ожидания не будут расти, то мы видим возможность продолжить снижать нашу ключевую ставку.
Второй сценарий – оптимистичный. В этот сценарий заложен постепенный рост цен на нефть до 70–80 долларов США за баррель к 2018 году. Есть также рисковый сценарий с ценой 40 долларов за баррель или ниже в 2016–2018 годах.
В оптимистичном сценарии сдерживающее влияние на экономику внешних факторов будет менее выраженным. И поэтому мы ожидаем восстановление роста уже в 2016 году. Инфляция так же, как и в базовом сценарии, будет постепенно снижаться. При этом потенциал снижения ключевой ставки в этом сценарии будет несколько больше.
В условиях повышенной неопределенности относительно перспектив не только нефтяного рынка, но и мировой экономики в целом мы считаем, что важно быть готовым к наиболее неблагоприятному развитию событий. Для этого мы и рассматриваем рисковый сценарий. И в случае нарастания рисков мы готовы задействовать весь арсенал имеющихся у нас инструментов, мер, включая осуществление продаж иностранной валюты для поддержания финансовой стабильности, наращивание объемов валютного рефинансирования. Такой инструментарий у нас есть уже апробированный, и мы готовы его применять в случае такого неблагоприятного стечения обстоятельств.
В прошлом году, когда мы столкнулись с неблагоприятным сочетанием и резкого снижения цены на нефть, и эффекта от финансовых санкций, и пика выплат по внешним долгам российских компаний, и переходили к инфляционному таргетированию, к свободному плаванию курса, мы испытали определенный кризис доверия со стороны рынка, рынок не сразу поверил, что мы сможем придерживаться тех принципов монетарной политики, которые декларировали. Но те меры, которые мы приняли в конце прошлого года, мы по нашей оценке считаем оправданными. Инфляция стабилизировалась, финансовые рынки также стабилизировались, и это позволило нам снижать в том числе ключевую ставку, и в том числе уменьшился спрос на валютную ликвидность. Сейчас проблем с валютной ликвидностью нет.
В течение первой половины года мы последовательно снижали ставку, я об этом уже сказала, но в сентябре и на последнем заседании, которое состоялось буквально в пятницу, мы приняли решение сохранить ставку на уровне 11%. Отмечу, что принимая решение по ставке, мы внимательно следим за балансом рисков разгона инфляции и торможения экономики, и в последние месяцы инфляционные риски усилились, и в том числе из-за того, что летом происходило и ослабление курса рубля. Это временно сузило пространство для смягчения ДКП.
Снижение инфляции – это приоритет нашей денежно-кредитной политики, но мы понимаем, что не только ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры может сказаться на инфляции, инфляция может ускориться и в том случае, если будут пересмотрены темпы роста тарифов естественных монополий, темпы индексации разных выплат и в целом будет происходить смягчение бюджетной политики. На наш взгляд, нельзя ни в коем случае мерами тарифной и бюджетной политики раскрутить инфляционную спираль.
В нынешних условиях жесткой денежно-кредитной политики ее влияние на разные сектора очень разное.
Есть отрасли, которые выиграли от девальвации, получили доходы и меньше зависимы от заемных средств. Есть те, которые в предыдущие годы активно модернизировались, у них меньше потребность в инвестиционном кредитовании. Но есть те, у которых и раньше была накоплена чрезмерная долговая нагрузка, и новое дополнительное кредитование по высоким ставкам может подорвать и так не очень устойчивое их финансовое положение.
Поэтому ситуация в разных секторах очень разная, мы ведем мониторинг ситуации в реальном секторе экономики, отслеживаем ситуацию в отдельных секторах. И с точки зрения дальнейшего развития кредитования нас, конечно, беспокоит уровень долговой нагрузки и темп роста просроченной задолженности как по экономике в целом, так и в отраслевом разрезе. Суммарный уровень долговой нагрузки нефинансового сектора, включающий и внешние кредиты, и облигационные займы, сейчас составляет около 80% ВВП. Это хоть и ниже, чем во многих развитых странах, но выше, чем в широком круге стран с развивающимися рынками, с которыми мы себя сравниваем, к примеру, в Чехии, Турции, Индии, Польше, ЮАР, Мексике, Индонезии и так далее. Из стран БРИКС долговая нагрузка нефинансового сектора выше только в Китае, но в настоящий момент именно высокая долговая нагрузка считается многими экспертами фактором, который может привести к дальнейшему замедлению экономического роста в этой стране. И поэтому нам нужно смотреть не только на рост долговой нагрузки, а что очень важно, на привлечение прямых инвестиций в те или иные сектора для того, чтобы там был рост инвестиций. И поэтому нужно развитие капитала. Есть сектора, где можно нарастить уровень долгового финансирования без ущерба для финансовой стабильности, например, это высококачественная ипотека. И здесь сыграла свою роль и правительственная программа поддержки ипотеки, и мы меняем свою систему регулирования для того, чтобы высококачественная ипотека развивалась.
Малый и средний бизнес на этом этапе перехода к росту в новых условиях будет приоритетом, потому что именно там заложены резервы для диверсификации экономики. Пока в МСП снижается кредитование, и банки неохотно финансируют этот сегмент бизнеса. Мы стараемся найти способы его поддержки - и через программу докапитализации и через наши специальные инструменты. Также мы сейчас рассматриваем возможность снижения коэффициента риска по кредитам МСП со 100% до 75%.
И в конце буквально два слова о наших специальных механизмах рефинансирования. Учитывая, что и ставки высокие, и есть провалы рынка, когда нет источников длинных денег, у нас есть целый набор программ, который позволяет применять вот такие специальные инструменты, точечные инструменты. Я приведу свежие цифры. Я некоторое время назад приводила цифры, как эти инструменты используются. Например, проектное финансирование: из 100 млрд сегодня выбрано 40,8 млрд рублей; по МСП: из 50 млрд - 33,4 млрд рублей; поддержка несырьевого экспорта: из 50 млрд использовано 16,3 млрд рублей; и по военной ипотеке: из лимита 30 млрд рублей использовано 20 млрд рублей.
Эти инструменты востребованы, пока лимиты есть, которые позволяют ими пользоваться, и мы их применяем таким образом, чтобы наша ДКП достигала целей заявленных в основных направлениях ДКП и мы смогли бы обеспечить на основе баланса интересов, учета баланса инфляционных рисков и экономических рисков тех целей, которые перед нами ставятся с точки зрения и ценовой, и финансовой стабильности."
http://www.vestifinance.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter