Приветствую всех читателей на своем блоге! Пришло время поговорить о рубле, ибо начало года выдалось довольно бурным. Сбываются самые мрачные прогнозы по нефтяному рынку – стоимость нефти продолжает обновлять все новые и новые минимумы. На торгах в четверг, 7 января, стоимость барреля марки Brent рухнула практически до 32 долларов – так дешево нефть не стоила с апреля 2004 года. Одновременно с этим, мировые фондовые рынки также лихорадит. Так, за неполную торговую неделю уже дважды успели остановить торги на шанхайской бирже. Не лучшим образом ведут себя и западные биржевые площадки – в частности, британский FTSE100 уже рухнул ниже 6000 пунктов (впервые с конца 2013 года), американский индекс SnP500 вновь ушел ниже психологического уровня 2000 пунктов, Dow Jones обвалился до 16700 пунктов.
На этом фоне рисковые активы по всему миру оказались под крайне высоким давлением. Не стал исключением и рубль, особенно с учетом тонкого рынка, который характерен в период январский праздников. Курс российской валюты уже вплотную подобрался к отметке 75.0 за доллар и в моменте даже превышал этот уровень, евро торгуется выше 80.0 рублей. Чего же ждать от российской валюты в этом году и увидим ли мы еще один валютный кризис? Неужели и правда доллар дойдет до 100.0? И чего ждать от российской экономики в ближайшие годы?
Я бы хотел прежде всего отметить, что на самом деле нефть по 30 долларов за баррель мало кто ожидал увидеть когда-либо, если только в очень краткосрочный период. Однако теперь это реальность, и нефтедобывающим странам (в частности России) приходится приспосабливаться под новые реалии. И несмотря на то, что экспорт нашей страны уже в достаточной степени диверсифицирован, а профицит платежного баланса по итогам 2015 года составил свыше 60 млрд. долларов против 59 млрд. долларов в 2014 году и 32 млрд. в 2013 году, тем не менее многие сферы в экономике по-прежнему зависят от нефтегазового сектора. Так, свыше половины всех инвестиций в экономике приходится так или иначе на нефть и газ – а это порядка 12 трлн. рублей. Кроме того, бюджетная сфера также сильно зависит от нефтегазовых доходов – в особенности сегмент федерального бюджета, который до сих пор примерно на 43% состоит из нефти и газа (по итогам года нефтегазовые доходы превысили 5.4 трлн. рублей). При этом хотел бы также отметить, что больше всего лоббирующий потенциал у нефтегазовых компаний используется именно через влияние в бюджетной сфере.
В этой связи, девальвация национальной валюты является уже не прихотью властей, а реальной и объективной необходимостью для сохранения стабильности в экономике и особенно для сохранения стабильного платежного баланса. В противном случае пришлось бы проедать резервы, которых при нынешних ценах не хватило бы и до конца 2016 года, а также пришлось бы терпеть значительно более глубокую рецессию (ВВП мог бы в этом случае рухнуть на 9-10%). Однако позитивным в данном случае процессом является то, что основным ориентиром для курса рубля становится вовсе не мировая цена на нефть, как это было в 2014 году и первом полугодии 2015 года. В этот период корреляция достигала практически 1:1 – то есть российская валюта слепо следовала за конъюнктурой мировых цен на нефть. По текущей динамике, насколько я эту вижу, ключевым фактором влияния на курс является именно показатель платежного баланса, и просчитать это очень легко.
По состоянию на январь-октябрь 2015 года, доля сырой нефти и природного газа в общей структуре экспорта составляет примерно 40% - то есть примерно 140 млрд. долларов валютных поступлений приходится именно на эти два пункта. Значит, чтобы платежный баланс был стабильным, курс рубля должен следовать за нефтью в корреляции 1:0.4 – то есть, при падении нефти на 1%, российская валюта должна девальвироваться на 0.4%. В период с начала июня 2015 года до конца 7 января 2016 года нефть опустилась почти в 2 раза. Для точности можно указать цифру в 49%. Значит, для обеспечения стабильного платежного баланса необходимо, чтобы рубль девальвировался на: 0.98*0.4=39,2%. За этот период, если посмотреть на график, курс российской валюты девальвировался на 42%, что практически соответствует указанным расчетам. Из-за этого, кстати, рублевая стоимость барреля упала практически до 2450 рублей, что на 25% меньше, чем на начало июня 2015 года. При этом хотел бы отметить, что несмотря на это, бюджетный дефицит по итогам года оказался ниже ожиданий – всего 2.9% ВВП (предварительная оценка министерства финансов по федеральному бюджету). А если посмотреть на консолидированный бюджет, то там и вовсе показатель дефицита вырос лишь на 33% по сравнению с 2014 годом – до 1.13 трлн. рублей (по состоянию на январь-ноябрь 2015 года), что составляет не более 1.5% от ВВП.
Поэтому на мой взгляд, ничего катастрофического с рублем пока не происходит. К слову – канадский доллар, который также сильно зависит от динамики цен на нефть (основной экспортный продукт Канады – более 40% всех валютный поступлений), девальвировался с июня 2014 года на 33% и вплотную подбирается к историческому минимуму в 1.6000. Для более точного сравнения можно взять мексиканскую валюту, так как экономика Мексики по структуре близка к России. За тот же период, песо рухнул по отношению к доллару более чем на 40% и сейчас пара USDMXN торгуется выше 18.1, что является историческим максимумом, а если брать данные с июня 2013 года, то девальвация мексиканской валюты составила уже более 50%. То есть рубль в данном случае следует в общем тренде, и это, кстати говоря, указывает на то, что российская экономика все-таки в целом состоялась и состоит не только из нефтегазового сектора. Я бы хотел также отметить, что основными драйверами к структурным изменениям в российской экономике стали два события – кроме обвала нефтяных цен это также валютный кризис декабря 2014 года, в результате которого конкурентоспособность российских товаров на мировом рынке значительно увеличилась.
Это, кстати, подтверждает и мой макроэкономический прогноз по России. Я напомню, что по моим ожидания к концу 2017 года зависимость российской экономики от сырьевых секторов сократится до минимума за всю постсоветскую историю. Этому будут способствовать два фактора: низкие цены на сырьевые товары (в первую очередь нефть и газ) и рост несырьевого экспорта. В принципе, экспорт уже сейчас довольно неплохо диверсифицирован на мой взгляд. Так, доля неэнергетических товаров в структуре валютных поступлений составляет по состоянию на 2015 год почти 40% (примерная оценка), тогда как еще в 2013 году доля энергетических товаров в экспорте превышала 76%. При этом, доля непосредственно сырьевых товаров (сырой нефти, природного и сжиженного газа, угля, необработанных металлов, горнорудного сырья и пр.) составила менее 48%. А ведь было время, когда сырье составляло 80% всего экспорта. При таких темпах, к концу 2017 года, по моим оценкам, доля несырьевых валютных доходов в общей структуре экспортных поступлений, с учетом продажи услуг, составит порядка 30-32%, а доля энергетических товаров (включая уже готовых нефтепродуктов) составит около 40%. В структуре ВВП нефтегазовых сектор в целом по итогам 2017 года должен составить не более 10%. Примерно такие же прогнозы и у Центрального Банка. Таким образом, в этом случае даже нефть по 20-25 долларов за баррель будет уже не так страшна ни экономике, ни бюджетной сфере.
Тем не менее, какие-либо прогнозы по курсу рубля и в особенности по цене на нефть давать крайне сложно, и я этого делать точно не буду. Могу лишь сказать, что вряд ли Правительство и ЦБ допустят девальвацию национальной валюты выше 80.0 к доллару, т.к. в этом случае значительно возрастают инфляционные риски. Даже если нефть рухнет до 20 долларов за баррель, властям, как показал опыт 2014-2015 гг., дешевле будет допустить большее падение нефтегазовых доходов, чем потом тратить огромные средства на социальные компенсации и поддержку импортозависимых отраслей. Давать более конкретные прогнозы сейчас дело крайне неблагодарное, и я думаю на прогнозах по рублю и нефти уже все кто только мог ошибся, а потому повторять эти ошибки я не хочу. Могу лишь сказать общий диагноз рубля – в целом стабильность сохраняется.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
На этом фоне рисковые активы по всему миру оказались под крайне высоким давлением. Не стал исключением и рубль, особенно с учетом тонкого рынка, который характерен в период январский праздников. Курс российской валюты уже вплотную подобрался к отметке 75.0 за доллар и в моменте даже превышал этот уровень, евро торгуется выше 80.0 рублей. Чего же ждать от российской валюты в этом году и увидим ли мы еще один валютный кризис? Неужели и правда доллар дойдет до 100.0? И чего ждать от российской экономики в ближайшие годы?
Я бы хотел прежде всего отметить, что на самом деле нефть по 30 долларов за баррель мало кто ожидал увидеть когда-либо, если только в очень краткосрочный период. Однако теперь это реальность, и нефтедобывающим странам (в частности России) приходится приспосабливаться под новые реалии. И несмотря на то, что экспорт нашей страны уже в достаточной степени диверсифицирован, а профицит платежного баланса по итогам 2015 года составил свыше 60 млрд. долларов против 59 млрд. долларов в 2014 году и 32 млрд. в 2013 году, тем не менее многие сферы в экономике по-прежнему зависят от нефтегазового сектора. Так, свыше половины всех инвестиций в экономике приходится так или иначе на нефть и газ – а это порядка 12 трлн. рублей. Кроме того, бюджетная сфера также сильно зависит от нефтегазовых доходов – в особенности сегмент федерального бюджета, который до сих пор примерно на 43% состоит из нефти и газа (по итогам года нефтегазовые доходы превысили 5.4 трлн. рублей). При этом хотел бы также отметить, что больше всего лоббирующий потенциал у нефтегазовых компаний используется именно через влияние в бюджетной сфере.
В этой связи, девальвация национальной валюты является уже не прихотью властей, а реальной и объективной необходимостью для сохранения стабильности в экономике и особенно для сохранения стабильного платежного баланса. В противном случае пришлось бы проедать резервы, которых при нынешних ценах не хватило бы и до конца 2016 года, а также пришлось бы терпеть значительно более глубокую рецессию (ВВП мог бы в этом случае рухнуть на 9-10%). Однако позитивным в данном случае процессом является то, что основным ориентиром для курса рубля становится вовсе не мировая цена на нефть, как это было в 2014 году и первом полугодии 2015 года. В этот период корреляция достигала практически 1:1 – то есть российская валюта слепо следовала за конъюнктурой мировых цен на нефть. По текущей динамике, насколько я эту вижу, ключевым фактором влияния на курс является именно показатель платежного баланса, и просчитать это очень легко.
По состоянию на январь-октябрь 2015 года, доля сырой нефти и природного газа в общей структуре экспорта составляет примерно 40% - то есть примерно 140 млрд. долларов валютных поступлений приходится именно на эти два пункта. Значит, чтобы платежный баланс был стабильным, курс рубля должен следовать за нефтью в корреляции 1:0.4 – то есть, при падении нефти на 1%, российская валюта должна девальвироваться на 0.4%. В период с начала июня 2015 года до конца 7 января 2016 года нефть опустилась почти в 2 раза. Для точности можно указать цифру в 49%. Значит, для обеспечения стабильного платежного баланса необходимо, чтобы рубль девальвировался на: 0.98*0.4=39,2%. За этот период, если посмотреть на график, курс российской валюты девальвировался на 42%, что практически соответствует указанным расчетам. Из-за этого, кстати, рублевая стоимость барреля упала практически до 2450 рублей, что на 25% меньше, чем на начало июня 2015 года. При этом хотел бы отметить, что несмотря на это, бюджетный дефицит по итогам года оказался ниже ожиданий – всего 2.9% ВВП (предварительная оценка министерства финансов по федеральному бюджету). А если посмотреть на консолидированный бюджет, то там и вовсе показатель дефицита вырос лишь на 33% по сравнению с 2014 годом – до 1.13 трлн. рублей (по состоянию на январь-ноябрь 2015 года), что составляет не более 1.5% от ВВП.
Поэтому на мой взгляд, ничего катастрофического с рублем пока не происходит. К слову – канадский доллар, который также сильно зависит от динамики цен на нефть (основной экспортный продукт Канады – более 40% всех валютный поступлений), девальвировался с июня 2014 года на 33% и вплотную подбирается к историческому минимуму в 1.6000. Для более точного сравнения можно взять мексиканскую валюту, так как экономика Мексики по структуре близка к России. За тот же период, песо рухнул по отношению к доллару более чем на 40% и сейчас пара USDMXN торгуется выше 18.1, что является историческим максимумом, а если брать данные с июня 2013 года, то девальвация мексиканской валюты составила уже более 50%. То есть рубль в данном случае следует в общем тренде, и это, кстати говоря, указывает на то, что российская экономика все-таки в целом состоялась и состоит не только из нефтегазового сектора. Я бы хотел также отметить, что основными драйверами к структурным изменениям в российской экономике стали два события – кроме обвала нефтяных цен это также валютный кризис декабря 2014 года, в результате которого конкурентоспособность российских товаров на мировом рынке значительно увеличилась.
Это, кстати, подтверждает и мой макроэкономический прогноз по России. Я напомню, что по моим ожидания к концу 2017 года зависимость российской экономики от сырьевых секторов сократится до минимума за всю постсоветскую историю. Этому будут способствовать два фактора: низкие цены на сырьевые товары (в первую очередь нефть и газ) и рост несырьевого экспорта. В принципе, экспорт уже сейчас довольно неплохо диверсифицирован на мой взгляд. Так, доля неэнергетических товаров в структуре валютных поступлений составляет по состоянию на 2015 год почти 40% (примерная оценка), тогда как еще в 2013 году доля энергетических товаров в экспорте превышала 76%. При этом, доля непосредственно сырьевых товаров (сырой нефти, природного и сжиженного газа, угля, необработанных металлов, горнорудного сырья и пр.) составила менее 48%. А ведь было время, когда сырье составляло 80% всего экспорта. При таких темпах, к концу 2017 года, по моим оценкам, доля несырьевых валютных доходов в общей структуре экспортных поступлений, с учетом продажи услуг, составит порядка 30-32%, а доля энергетических товаров (включая уже готовых нефтепродуктов) составит около 40%. В структуре ВВП нефтегазовых сектор в целом по итогам 2017 года должен составить не более 10%. Примерно такие же прогнозы и у Центрального Банка. Таким образом, в этом случае даже нефть по 20-25 долларов за баррель будет уже не так страшна ни экономике, ни бюджетной сфере.
Тем не менее, какие-либо прогнозы по курсу рубля и в особенности по цене на нефть давать крайне сложно, и я этого делать точно не буду. Могу лишь сказать, что вряд ли Правительство и ЦБ допустят девальвацию национальной валюты выше 80.0 к доллару, т.к. в этом случае значительно возрастают инфляционные риски. Даже если нефть рухнет до 20 долларов за баррель, властям, как показал опыт 2014-2015 гг., дешевле будет допустить большее падение нефтегазовых доходов, чем потом тратить огромные средства на социальные компенсации и поддержку импортозависимых отраслей. Давать более конкретные прогнозы сейчас дело крайне неблагодарное, и я думаю на прогнозах по рублю и нефти уже все кто только мог ошибся, а потому повторять эти ошибки я не хочу. Могу лишь сказать общий диагноз рубля – в целом стабильность сохраняется.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter