8 июня баррель российской нефти Urals впервые за восемь месяцев стоил выше 50 долларов. Рубль подпрыгнул от радости и приблизился к максимумам с начала года по отношению к доллару и евро. В тот же день министр финансов РФ практически открытым текстом заявил: правительство против сильного рубля. Почему?
Пока народ втихаря продолжает мечтать если не о «докризисном» курсе, то хотя бы о долларе по 40 или 50, монетарные власти терпеливо объясняют, почему не видать нам с вами в обозримом будущем грандиозного укрепления рубля. (Пока для «деревянного» непреодолимым препятствием остаются отметки в 60 за доллар и 70 за евро.) Российские власти не заинтересованы в укреплении национальной валюты, так как главное для них сейчас — избежать чрезмерной волатильности рубля, заявил министр финансов Антон Силуанов. И пообещал, что при ценах на нефть выше 50 долларов за баррель правительство будет изымать дополнительные доходы бюджета в резервы, чтобы не допустить резкого укрепления рубля.
Силуанов также отметил, что у Минфина и Центробанка нет «приблизительных параметров» относительно коридора курса рубля. Самое главное, по мнению министра, чтобы был равновесный платежный баланс и не было колебаний курса.
Со стабильностью курса в последнее время дела в России обстоят очень неплохо. С платежным балансом — наоборот, очень плохо.
Такого стабильного курса рубля, как в последние два месяца (колебания между 63 и 67 за доллар для нас теперь кажутся прямо чем-то вроде стояния на одном месте), не было с весны 2014 года, когда сначала пошла война санкций, а потом, уже летом — затяжное падение мировых цен на нефть. При этом рубль и так уже укрепился очень существенно относительно исторических минимумов января 2016 года. Тогда, если кто забыл, доллар стоил выше 83 рублей. Сейчас — почти на 20% дороже. Однако даже этот «стабильный» и «укрепившийся» рубль все равно вдвое дешевле «докрымского».
Главная проблема укрепления рубля в том, что при сегодняшней ситуации в нашей экономике и при нынешнем уровне мировых цен на нефть (пока их стремительное — на 8% за неделю — повышение связано в основном с действиями неконтролируемых государством вооруженных групп в Нигерии и Ливии, из-за чего два этих крупных экспортера резко сократили поставки) критически падают доходы российского бюджета. И, соответственно, растет его дефицит. В I квартале 2016 года, по данным Росстата, нефтяные доходы России оказались минимальными за 12 лет. Гигантское положительное сальдо торгового баланса, которое возникло благодаря резкому обвалу рубля и сильно спасало наш бюджет на фоне обваливающегося два года подряд внешнеторгового оборота, тает на глазах. В результате Резервный фонд, который остается главным источником финансирования дефицита бюджета, с начала года «похудел» на триллион рублей: на 1 января 2016 года в нем было 3,6 трлн, а на 1 июня — уже 2,6 трлн. Такими темпами фонд может быть полностью потрачен уже в первой половине 2017 года.
Разумеется, правительство, уже использовавшее средства фонда для спасения крупных компаний в кризис 2008—2009 годов и федерального бюджета в нынешний кризис, отдает себе отчет в том, что будет, если Россия лишится «подушки безопасности» до того, пока ее экономика не начнет устойчиво расти. А ЦБ прекрасно осознает, что случится, если он начнет палить золотовалютные резервы на поддержание рубля на фоне известных потрясений последних лет. И эту позицию монетарных властей — «резервы не палить» — явно поддерживает высшее руководство страны. Тем более что в истории России, не считая разных революций, были моменты, когда государство оставалось без копейки денег в казне.
Именно поэтому министр Силуанов еще в апреле заявлял, что из-за укрепления рубля снижается конкурентоспособность отраслей российской экономики, ухудшаются структура и качество экономического роста. Причем это было сказано в момент, когда и роста-то никакого нет. Более того, российские власти, включая лично президента, публично признают, что сам по себе рост не возобновится, а наша нынешняя экономическая модель исчерпана.
Обывателям все эти рассуждения о «волатильности курса», «структуре экономического роста» и «жесткой бюджетной политике» вряд ли кажутся убедительными. Им гораздо понятнее знаменитая фраза премьера Медведева. То, что «денег нет», многие давно увидели сами. И даже «держатся там» и сохраняют хорошее настроение, как завещал глава правительства. Поэтому, конечно, людям хочется, чтобы рубль укреплялся. Чтобы цены перестали расти, а зарплаты, наоборот, начали.
Парадокс в том, что существенное укрепление рубля может быть только следствием, но не причиной реализации всех этих наших вполне понятных человеческих желаний. Большой дефицит бюджета не только ограничивает доходы миллионов бюджетников, но и не дает возможности регионам развиваться и создавать новые рабочие места. При новом резком укреплении рубля при нынешнем состоянии экономики наши товары утратят конкурентоспособность на международных рынках. Резко уменьшится прибыль предприятий. К слову, совокупная прибыль российских предприятий по итогам 2015 года благодаря слабому рублю оказалась чуть ли не рекордной с начала века.
Чиновники ведь говорят нам открытым текстом: экономика адаптируется или уже адаптировалась к новым условиям. Но адаптация — это выживание, а не развитие. Это «больной вроде бы пережил худшее и теперь потихоньку идет на поправку». Но это еще далеко не нормальное здоровье. Слабый рубль помог нам более или менее выстоять в кризис. Но нет в мире примеров стран с сильной валютой при слабой экономике.
Сначала создание условий для роста инвестиций, прежде всего частных, замедление инфляции, прекращение давления государства на бизнес (бесконечные разговоры на эту тему, право, уже надоели), уменьшение неэкономических рисков ведения бизнеса в России и с Россией — и уже потом возможное укрепление рубля в устойчиво растущей динамичной экономике.
Сначала сильная экономика — потом сильный рубль. И никак иначе.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter