19 июля 2016 Архив
Япония была пионером. Пятнадцать лет назад мы встречались с японским управляющим активами, и он сделал шокирующий прогноз:
“Япония – это генеральная репетиция. Главным спектаклем станет остальной мир.”
Тогда это заявление казалось преувеличением. Сегодня так больше не кажется.
Пройдя последовательно через фазу пузыря на рынке недвижимости и рынке акций в 1980-х и последовавший за этой фазой банковский кризис, Япония стала гигантской лабораторией для испытания современной безумной монетарной политики.
В 2001 году Банк Японии испытал политику количественного смягчения. Этот эксперимент Ричард Ку из Nomura Research Institute описал, как “величайшее монетарное антисобытие”.
Как это случалось и раньше, но получилось так, что академики были не правы.
Заемщики, а не займодавцы были узким местом японской рецессии:
“Политика количественного смягчения на фоне нулевых процентных ставок напоминала ситуацию, когда владелец магазина, не сумев продать 100 яблок по цене $1 каждое, выкладывает на полки еще 1000 яблок, а когда и это не приносит эффект, добавляет другую тысячу.
Поскольку цена яблок остается неизменной, у потребителя нет причины изменять своё поведение, а значит продажи так и останутся на уровне 100 яблок, пусть даже владелец магазина выложил на полки еще тысячу.
Это и есть суть количественного смягчения, которое не только не смогло обеспечить восстановление экономики, но также не смогло предотвратить падение цен к уровням 2003 года.”
Центральные банки других стран были более успешны в увеличении цен активов, когда они развернули собственные QE. Тем не менее, воздействие на экономики этих стран от количественного смягчения было минимальным.
Главным итогом QE стал рост богатства у богатых людей, и снижение доходов у сравнительно бедной части населения. Поскольку заявленная цель большинства государств – борьба с имущественным неравенством в обществе, то в этом смысле политика QE привела к катастрофе.
Но эта политика сотворила чудеса с ценами на облигации.
Джон Сиагрим из инвестиционной группы CLSA указывает, что несмотря на низкую доходность гособлигаций Японии, они показали значительный рост цены в 2016 году.
Цена сорокалетних японских облигаций выросла на 50% с начала года, а их доходность в настоящее время составляет лишь 0,07% годовых.
Если предположить, что инвесторы будут держать на руках эти облигации до даты их погашения в 2056 году, то они получат номинальный доход 2,96% за весь срок их обращения. Причем эта цифра не учитывает налоги и инфляцию.
Этим инвестором, вероятно, будет интересно посмотреть, какую доходность обеспечивают другие классы активов.
Если бы они купили и держали Topix ETF (биржевой индексный фонд акций японских компаний) вместо облигаций, они бы заработали на дивидендах 2,37% годовых, не говоря о потенциальном росте цен акций.
Конечно, множество различных гособлигаций гораздо дороже сорокалетних японских бондов, и они не приносят доходности, а порой эта доходность исчисляется отрицательными величинами.
Десятилетние немецкие гособлигации имеют доходность -0,07% годовых. Доходности швейцарских десятилеток находится на уровне -0,64% годовых. На их фоне десятилетние американские гособлигации с доходностью 1,58% годовых выглядят настолько хорошо, что даже не веришь, что такое может быть.
И каким-то образом, несмотря на очевидный провал политики самых низких в истории процентных ставок, на финансовых рынках доминирует нарратив о всемогуществе центральных банков, которые полностью контролируют ситуацию и сделают “чего бы не потребовалось” для того, чтобы поддержать порядок.
Вот, как об этом говорит Ричард Ку:
“Хотя политика количественного смягчения не смогла привести к ожидаемым результатам, японские экономисты и экономисты других стран упорно продолжают верить в то, что монетарная политика всегда эффективна.
Эти экономисты не считают, что количественное смягчение провалилось, они уверенны, что использование этой политики было недостаточно масштабным. Согласно их взглядам, если увеличение излишних резервов коммерческих банков до $25 трлн. не дало экономического эффекта, значит нужно их увеличить до $50 трлн. или до $100 трлн.”
Но инвесторы начинают осознавать, что “чего бы это не потребовало” может быть недостаточно.
Бен Хант из инвестиционной компании Salient Partners убедительно пишет о том, что статус-кво начинает рушится, и уверенность рыночных участников в могуществе центральных банков на фоне таких событий, как Brexit, становится все сложнее и сложнее поддерживать:
“… политические и экономические институты– и особенно центральные банки – не смогли поддержать доходы населения, а увеличение имущественного неравенства завело политическую ситуацию за “красную” черту.
Они сделали большую ставку: мы спасем банки и предотвратим масштабные убытки в финансовом секторе, мы поддержим рынок акций так, чтобы домохозяйства ощущали себя богаче, и мы предоставим условия для очень дешевого кредитования корпоративного и государственного секторов.”
Уверенность пропадает не быстро, но, когда нарратив о “всемогущих центральных банках” потерпит фиаско, инвесторам на рынке облигаций обеспечены большие страдания, когда рынок начнет поиск справедливой цены этих крайне переоцененных активов.
Подумайте об этом: сколько буду стоить облигации с ОТРИЦАТЕЛЬНОЙ доходностью в день, когда инвесторы потеряют веру в способность центральных банков контролировать погоду на финансовых рынках?
Инвесторы, которые держат эти мусорные облигации, примут на себя большой удар.
Но есть и еще кое-что: даже если вы не владеете облигациями лично, вы все равно подвержены значительному риску.
Более, чем вероятно ваш пенсионный фонд и банк, в котором открыт ваш счет, имеют существенную позицию в облигациях, приносящих либо нулевую, либо отрицательную доходность. Таким образом, если переоценка этих активов состоится, то удар придется по всей системе.
Бен Хант продолжает:
“Наши портфели должны минимизировать риски, которые несет сегодняшний мир, а не максимизировать прибыльность, которую сулит наш хрустальный шар…
Для меня это означает реальные активы и реальные доходности, владение акциями реальных компаний из реального сектора экономики с реальными людьми. Я говорю об акциях, которые торговались на рынке, пока он не превратился к казино центральных банков.”
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
“Япония – это генеральная репетиция. Главным спектаклем станет остальной мир.”
Тогда это заявление казалось преувеличением. Сегодня так больше не кажется.
Пройдя последовательно через фазу пузыря на рынке недвижимости и рынке акций в 1980-х и последовавший за этой фазой банковский кризис, Япония стала гигантской лабораторией для испытания современной безумной монетарной политики.
В 2001 году Банк Японии испытал политику количественного смягчения. Этот эксперимент Ричард Ку из Nomura Research Institute описал, как “величайшее монетарное антисобытие”.
Как это случалось и раньше, но получилось так, что академики были не правы.
Заемщики, а не займодавцы были узким местом японской рецессии:
“Политика количественного смягчения на фоне нулевых процентных ставок напоминала ситуацию, когда владелец магазина, не сумев продать 100 яблок по цене $1 каждое, выкладывает на полки еще 1000 яблок, а когда и это не приносит эффект, добавляет другую тысячу.
Поскольку цена яблок остается неизменной, у потребителя нет причины изменять своё поведение, а значит продажи так и останутся на уровне 100 яблок, пусть даже владелец магазина выложил на полки еще тысячу.
Это и есть суть количественного смягчения, которое не только не смогло обеспечить восстановление экономики, но также не смогло предотвратить падение цен к уровням 2003 года.”
Центральные банки других стран были более успешны в увеличении цен активов, когда они развернули собственные QE. Тем не менее, воздействие на экономики этих стран от количественного смягчения было минимальным.
Главным итогом QE стал рост богатства у богатых людей, и снижение доходов у сравнительно бедной части населения. Поскольку заявленная цель большинства государств – борьба с имущественным неравенством в обществе, то в этом смысле политика QE привела к катастрофе.
Но эта политика сотворила чудеса с ценами на облигации.
Джон Сиагрим из инвестиционной группы CLSA указывает, что несмотря на низкую доходность гособлигаций Японии, они показали значительный рост цены в 2016 году.
Цена сорокалетних японских облигаций выросла на 50% с начала года, а их доходность в настоящее время составляет лишь 0,07% годовых.
Если предположить, что инвесторы будут держать на руках эти облигации до даты их погашения в 2056 году, то они получат номинальный доход 2,96% за весь срок их обращения. Причем эта цифра не учитывает налоги и инфляцию.
Этим инвестором, вероятно, будет интересно посмотреть, какую доходность обеспечивают другие классы активов.
Если бы они купили и держали Topix ETF (биржевой индексный фонд акций японских компаний) вместо облигаций, они бы заработали на дивидендах 2,37% годовых, не говоря о потенциальном росте цен акций.
Конечно, множество различных гособлигаций гораздо дороже сорокалетних японских бондов, и они не приносят доходности, а порой эта доходность исчисляется отрицательными величинами.
Десятилетние немецкие гособлигации имеют доходность -0,07% годовых. Доходности швейцарских десятилеток находится на уровне -0,64% годовых. На их фоне десятилетние американские гособлигации с доходностью 1,58% годовых выглядят настолько хорошо, что даже не веришь, что такое может быть.
И каким-то образом, несмотря на очевидный провал политики самых низких в истории процентных ставок, на финансовых рынках доминирует нарратив о всемогуществе центральных банков, которые полностью контролируют ситуацию и сделают “чего бы не потребовалось” для того, чтобы поддержать порядок.
Вот, как об этом говорит Ричард Ку:
“Хотя политика количественного смягчения не смогла привести к ожидаемым результатам, японские экономисты и экономисты других стран упорно продолжают верить в то, что монетарная политика всегда эффективна.
Эти экономисты не считают, что количественное смягчение провалилось, они уверенны, что использование этой политики было недостаточно масштабным. Согласно их взглядам, если увеличение излишних резервов коммерческих банков до $25 трлн. не дало экономического эффекта, значит нужно их увеличить до $50 трлн. или до $100 трлн.”
Но инвесторы начинают осознавать, что “чего бы это не потребовало” может быть недостаточно.
Бен Хант из инвестиционной компании Salient Partners убедительно пишет о том, что статус-кво начинает рушится, и уверенность рыночных участников в могуществе центральных банков на фоне таких событий, как Brexit, становится все сложнее и сложнее поддерживать:
“… политические и экономические институты– и особенно центральные банки – не смогли поддержать доходы населения, а увеличение имущественного неравенства завело политическую ситуацию за “красную” черту.
Они сделали большую ставку: мы спасем банки и предотвратим масштабные убытки в финансовом секторе, мы поддержим рынок акций так, чтобы домохозяйства ощущали себя богаче, и мы предоставим условия для очень дешевого кредитования корпоративного и государственного секторов.”
Уверенность пропадает не быстро, но, когда нарратив о “всемогущих центральных банках” потерпит фиаско, инвесторам на рынке облигаций обеспечены большие страдания, когда рынок начнет поиск справедливой цены этих крайне переоцененных активов.
Подумайте об этом: сколько буду стоить облигации с ОТРИЦАТЕЛЬНОЙ доходностью в день, когда инвесторы потеряют веру в способность центральных банков контролировать погоду на финансовых рынках?
Инвесторы, которые держат эти мусорные облигации, примут на себя большой удар.
Но есть и еще кое-что: даже если вы не владеете облигациями лично, вы все равно подвержены значительному риску.
Более, чем вероятно ваш пенсионный фонд и банк, в котором открыт ваш счет, имеют существенную позицию в облигациях, приносящих либо нулевую, либо отрицательную доходность. Таким образом, если переоценка этих активов состоится, то удар придется по всей системе.
Бен Хант продолжает:
“Наши портфели должны минимизировать риски, которые несет сегодняшний мир, а не максимизировать прибыльность, которую сулит наш хрустальный шар…
Для меня это означает реальные активы и реальные доходности, владение акциями реальных компаний из реального сектора экономики с реальными людьми. Я говорю об акциях, которые торговались на рынке, пока он не превратился к казино центральных банков.”
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter