22 августа 2016 banki.ru
Концентрация в банковском секторе растет. Но можно ли говорить о повышении устойчивости банковской системы? Действительно ли система из пяти крупных банков более устойчива, чем, например, из 100 средних?
Банк России с 2013 года проводит «чистку» банковского сектора, что призвано укрепить и оздоровить финансовое состояние системы в целом. Результатом такой политики стал отзыв более 250 лицензий за 3,5 года. Несмотря на то что прямой цели по консолидации сектора нет, повышенная активность регулятора на фоне экономики, ушедшей в рецессию, дополнительно ускорила процессы объединения банков. Из 956 кредитных организаций, действовавших в стране на начало 2013 года, к июлю 2016 года осталось 680 — то есть количество игроков на рынке уменьшилось почти на треть.
Очевидно, что клиенты при наличии такого информационного фона все меньше доверяют небольшим банкам и, не желая вникать в положение дел в каждой отдельной кредитной организации, предпочитают обращаться к более крупным участникам, пусть и с ущербом для собственного кошелька. Как следствие, «богатые богатеют, бедные беднеют», что выражается в росте доли топ-5 банков (четыре из которых де-факто государственные) в банковской системе РФ. Если на начало 2013 года на пять крупнейших банков приходилось 50,3% от общего объема активов, то на начало июля 2016 года — уже 55,7%. При этом на банки, занимающие позиции с 201-й по 500-ю, в начале 2013 года приходилось 4,5% активов, а сейчас — лишь 2,2%.
Интересно, что еще совсем недавно, при создании АСВ, государственная политика была принципиально иной: постоянно декларировались цели роста конкуренции в секторе, минимизация государственного участия. Система страхования вкладов в свое время была призвана как раз повысить доверие к частным банкам со стороны физических лиц, так как демонополизация рынка была частью госполитики. Сейчас же процессы очевидно развернулись: надзор ужесточился, госкомпаниям запретили держать средства в «нетоповых» банках, отзыв лицензий продолжается. Причем ограничение по размещению средств госкомпаний накладывается не по требованиям к выполнению нормативов, рейтингам или другим показателям устойчивости банка, а по требованиям к размеру его капитала. Хотя даже крупный госбанк, проводящий рисковую политику, может оказаться на грани банкротства (такие примеры мы знаем). Если уж делить банки, накладывая те или иные ограничения по доступу к ресурсам, то явно исходя из других критериев.
Мы все чаще слышим об ответственности собственников и управленцев за деятельность банка (и это, безусловно, правильно). Но об ответственности банковского надзора за то, что его «поднадзорные» вели рисковую деятельность неопределенно длительный период времени, мы не слышим ничего.
Рост концентрации банковского бизнеса — хорошо ли это? Действительно ли система из пяти крупных банков более устойчива, чем, например, из 100 средних?
Если обратиться к мировым сравнениям, они достаточно красноречивы. Например, в банковской системе Германии на долю пяти крупнейших банков приходится только 30% активов, в Австрии — 36%, в Великобритании — 37%, в США — порядка 45% активов. При этом в более проблемных странах концентрация банковского сектора заметно выше: в Португалии почти 70% активов сконцентрировано у пятерки крупнейших игроков, на Кипре — 67,6%, в Испании — более 60%, в Греции — 95,2%. То есть фактически вся банковская система Греции — это пять банков. Об «устойчивости» банковской системы Греции не знает разве что ленивый.
С другой стороны, есть группа довольно устойчивых стран с высокой концентрацией в секторе. Это Бельгия (65,5% у топ-5 банков), Финляндия (75%), Дания (67,8%). Однако стоит помнить, что страны, попавшие в данный список, в принципе малочисленны. Население ни одной из попавших в данный список стран не превышает население Москвы.
Возвращаясь к российским реалиям, отметим, что страна, входящая в топ-10 по населению и номер один по территории, просто не может быть эффективно обеспечена финансовыми услугами силами пяти банков. Какими бы они ни были впечатляющими по масштабу, крупная банковская система может быть устойчивой лишь при наличии большого количества устойчивых игроков с различными рыночными стратегиями и целевыми сегментами. Для этого, напротив, необходимы одинаковые прозрачные правила игры и максимально равномерный доступ к финансовым ресурсам для всех, вне зависимости от размера.
Безусловно, устойчивая банковская система предполагает достаточно жесткий надзор. Но он должен быть нацелен не на репрессии или отзывы лицензий, а на создание максимально четких правил игры для всех без исключений банков. Что предполагает в том числе ответственность самого надзора за полученные результаты.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Банк России с 2013 года проводит «чистку» банковского сектора, что призвано укрепить и оздоровить финансовое состояние системы в целом. Результатом такой политики стал отзыв более 250 лицензий за 3,5 года. Несмотря на то что прямой цели по консолидации сектора нет, повышенная активность регулятора на фоне экономики, ушедшей в рецессию, дополнительно ускорила процессы объединения банков. Из 956 кредитных организаций, действовавших в стране на начало 2013 года, к июлю 2016 года осталось 680 — то есть количество игроков на рынке уменьшилось почти на треть.
Очевидно, что клиенты при наличии такого информационного фона все меньше доверяют небольшим банкам и, не желая вникать в положение дел в каждой отдельной кредитной организации, предпочитают обращаться к более крупным участникам, пусть и с ущербом для собственного кошелька. Как следствие, «богатые богатеют, бедные беднеют», что выражается в росте доли топ-5 банков (четыре из которых де-факто государственные) в банковской системе РФ. Если на начало 2013 года на пять крупнейших банков приходилось 50,3% от общего объема активов, то на начало июля 2016 года — уже 55,7%. При этом на банки, занимающие позиции с 201-й по 500-ю, в начале 2013 года приходилось 4,5% активов, а сейчас — лишь 2,2%.
Интересно, что еще совсем недавно, при создании АСВ, государственная политика была принципиально иной: постоянно декларировались цели роста конкуренции в секторе, минимизация государственного участия. Система страхования вкладов в свое время была призвана как раз повысить доверие к частным банкам со стороны физических лиц, так как демонополизация рынка была частью госполитики. Сейчас же процессы очевидно развернулись: надзор ужесточился, госкомпаниям запретили держать средства в «нетоповых» банках, отзыв лицензий продолжается. Причем ограничение по размещению средств госкомпаний накладывается не по требованиям к выполнению нормативов, рейтингам или другим показателям устойчивости банка, а по требованиям к размеру его капитала. Хотя даже крупный госбанк, проводящий рисковую политику, может оказаться на грани банкротства (такие примеры мы знаем). Если уж делить банки, накладывая те или иные ограничения по доступу к ресурсам, то явно исходя из других критериев.
Мы все чаще слышим об ответственности собственников и управленцев за деятельность банка (и это, безусловно, правильно). Но об ответственности банковского надзора за то, что его «поднадзорные» вели рисковую деятельность неопределенно длительный период времени, мы не слышим ничего.
Рост концентрации банковского бизнеса — хорошо ли это? Действительно ли система из пяти крупных банков более устойчива, чем, например, из 100 средних?
Если обратиться к мировым сравнениям, они достаточно красноречивы. Например, в банковской системе Германии на долю пяти крупнейших банков приходится только 30% активов, в Австрии — 36%, в Великобритании — 37%, в США — порядка 45% активов. При этом в более проблемных странах концентрация банковского сектора заметно выше: в Португалии почти 70% активов сконцентрировано у пятерки крупнейших игроков, на Кипре — 67,6%, в Испании — более 60%, в Греции — 95,2%. То есть фактически вся банковская система Греции — это пять банков. Об «устойчивости» банковской системы Греции не знает разве что ленивый.
С другой стороны, есть группа довольно устойчивых стран с высокой концентрацией в секторе. Это Бельгия (65,5% у топ-5 банков), Финляндия (75%), Дания (67,8%). Однако стоит помнить, что страны, попавшие в данный список, в принципе малочисленны. Население ни одной из попавших в данный список стран не превышает население Москвы.
Возвращаясь к российским реалиям, отметим, что страна, входящая в топ-10 по населению и номер один по территории, просто не может быть эффективно обеспечена финансовыми услугами силами пяти банков. Какими бы они ни были впечатляющими по масштабу, крупная банковская система может быть устойчивой лишь при наличии большого количества устойчивых игроков с различными рыночными стратегиями и целевыми сегментами. Для этого, напротив, необходимы одинаковые прозрачные правила игры и максимально равномерный доступ к финансовым ресурсам для всех, вне зависимости от размера.
Безусловно, устойчивая банковская система предполагает достаточно жесткий надзор. Но он должен быть нацелен не на репрессии или отзывы лицензий, а на создание максимально четких правил игры для всех без исключений банков. Что предполагает в том числе ответственность самого надзора за полученные результаты.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter