14 октября 2016 Альпари Вишневецкий Юрий
Пару месяцев назад мы прогнозировали поведение цен на нефть. Смысл в том, что рост котировок объясняется, в первую очередь, наличием свободных денег, то есть был спекулятивным, и не совсем правильно отражал реальный спрос. На нефтяном рынке пузырь сформировался дважды в течение короткого времени, и вопрос стоял так — есть ли возможности для формирования очередного, третьего по счету пузыря?
За прошедшее время произошло несколько событий, кратко пройдемся по ним.
После продолжительного спада в первой половине года добыча нефти в США стабилизировалась, поскольку производители положительно отреагировали на быстрое восстановление нефти в последние месяцы. В настоящий момент производство находится примерно на уровне 8.5 Mbarr. в сутки. В то же время запасы в Кушинге снижаются, что указывает на недостаточное собственное производство на фоне снижения импорта.
EIA прогнозирует производство нефти в 2017 г. в среднем на уровне 8.51 Mbarr. в сутки, то есть фактически на текущих уровнях, однако ниже, чем средний уровень добычи в 2016 г., который, по расчетам, составит 8.77 Mbarr. в сутки.
Смогут ли производители США выдержать этот уровень? На этот счет есть серьезные сомнения. По состоянию на 7 октября количество буровых установок в США составило 524 шт, или 27.14% от пика, достигнутого в сентябре 2014 г. Это крайне низкий уровень, который не позволит поддерживать добычу, несмотря на некоторый откат от минимума (404 шт. в мае 2016 г.). Таким образом, вероятность падения объемов добычи остается довольно высокой, и это – бычий фактор для нефти.
Также нужно отметить активную работу стран-членов ОПЕК по ограничению добычи нефти. Вероятность того, что к ноябрю сокращение добычи будет согласовано, растет, что толкает вверх и котировки. Добавим, что и Россия готова действовать совместно с ОПЕК, о чем сообщил с трибуны Всемирного энергетического конгресса президент Путин. Его заявление означает, что договоренности уже достигнуты, и это, несомненно, еще один бычий фактор.
Добавим, что в 2017 г. ожидается рост мирового спроса на более чем 1 Mbarr. в сутки, если, конечно, мир не накроет новая волна кризиса. Тем не менее, и ожидание роста спроса – фактор бычий, и даже довольно осторожный ежемесячный отчет EIA, опубликованный утром во вторник, не смог оказать на котировки сдерживающего действия.
Итак, нефть растет. Означает ли это, что шансы на третий пузырь тоже растут? Да, такие шансы есть, однако они имеют несколько другую природу, чем считается. Мы попробуем точно охарактеризовать эту причину, и тогда станет ясно, чего же ждать в будущем и от нефти, и от золота, и, конечно же, от доллара.
В последние годы, как только ФРС США запустила программы количественного смягчения (QE), зависимость между ценами на нефть и объемом денежной базы (ДБ) стала ярко выраженной, это легко проследить по этапам разворачивания QE:
Первые волны QE (зоны А и С) приводили и к росту нефти, перерыв в росте ДБ (зоны В и D) сопровождался и остановкой роста котировок. Однако третья волна, самая масштабная (зона Е) уже не смогла привести к росту цен, пузырь достиг насыщения, а с прекращением QE3 котировки полетели вниз.
Таким образом, на первый взгляд, сокращение ДБ приводит и к снижению котировок по нефти. Однако в последнюю неделю ДБ снизилась примерно на 550 млрд. долл., именно на столько упал показатель St. Louis Source Base (оранжевая линия на графике), который выходит примерно на неделю раньше официальной публикации ДБ ФРС.
Возможно, официальный показатель ФРС будет несколько ниже, но в любом случае сжатие ЦБ – максимальное за всю историю существования ФРС. Оно, вне всякого сомнения, приведет к росту спроса на доллар и росту индекса доллара (об этом чуть ниже), но на нефть пока влияния не оказывает.
С начала текущей недели доллар последовательно растет против всех основных мировых валют, включая канадца, который никак не может воспользоваться фактором дорожающей нефти. Возможно, ФРС ставит своей целью вызвать кризис ликвидности? Или ужесточить кредиторам возможности реструктуризации долгов? Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем, однако рекордное сжатие ДБ указывает на то, что ФРС приступает к каким-то решительным шагам, которые неизбежно скажутся на рынке уже в ближайшее время.
Нас ждет ралли по доллару, а также активные движения на рынке сырья, в том числе по золоту. Рост доллара должен приводить и к снижению стоимости сырья, однако есть вероятность, что оба эти процесса будут идти одновременно, то есть рост индекса доллара будет сопровождаться и ростом золота, и ростом нефти. Это тот сценарий, которого ФРС будет пытаться избежать, но в его основе – фундаментальные причины, с которыми справиться не так-то просто.
Центробанки, которые проводят политику нулевых процентных ставок, неизменно в обоснование своих действий указывают, что делают это с целью разогнать инфляцию. Практика же показывает, что на инфляцию меры по стимулированию оказывают крайне слабое влияние, если вообще оказывают, что со всей убедительностью показывают примеры ЕЦБ и Банка Японии. Так, может быть, дело не в инфляции?
В 1923г. британский экономист Альфред Гибсон написал статью, в которой на основе обработки эмпирических данных отметил, что уровень процентных ставок и уровень оптовых цен имеют положительную корреляцию. Через семь лет легендарный Кейнс дал этой зависимости название «парадокс Гибсона», поскольку ни он, ни кто-либо другой из крупных экономистов того времени так и не смог дать удовлетворительного объяснения этому явлению.
Согласно теории, зависимость должна быть между уровнем ставок и уровнем инфляции, то есть скоростью изменения цен, но никак не с самими ценами, однако на практике инфляция была вообще выведена за скобки.
Эта зависимость работает для всех значимых групп товаров, в том числе и для нефти, и для золота. К примеру, на графике ниже можно увидеть, что до кризиса 1979/82 годов эта зависимость еще была ярко выраженной, однако затем произошло нечто странное – она сменилась на противоположную.
Если никто не понимал природы этой зависимости, то как же удалось на нее подействовать? Для ответа на этот вопрос нужно выяснить, каким же способом удалось справиться с кризисом.
Конечно, на первом плане в попытках исследовать причины кризиса стоят события на рынке нефти – образование ОПЕК, исламская революция в Иране, ирано-иракская война, которые повлекли снижение добычи, что, в свою очередь, вызвало сильный рост цен. Последствия были серьёзными – падение промышленного производства в США в 1982 г. равнялось 8.2% от уровня 1979 г.
Главными мерами по выходу из кризиса были новые методы регулирования, которые подразумевали отказ от государственно-монополистического в пользу кредитно-денежного регулирования, то есть рынкам предоставлялось больше свободы, а акцент смещался с регулирования спроса на регулирование предложения.
Другими словами, если до 1982 г. уровень развития характеризовался ориентацией на платежеспособный спрос, то после этого главным стало стимулирование производства, для чего потребовалась либерализация кредитной политики, а главное – начали массово создаваться новые финансовые инструменты.
Именно здесь и нужно искать ответ, каким образом удалось избавиться от парадокса Гибсона – через переход к постиндустриальному обществу, которой начал формироваться в момент перехода к Ямайской валютной системе, а окончательно оформился после кризиса 1982 г.
Коренное его отличие в том, что если раньше цена на товар определялась промышленным капиталом, то после 1982 г. – финансовым. Финансовый капитал получил возможность устанавливать такую цену на сырье, какую считал наиболее подходящей, для чего был создан сложный механизм хеджирования валютных рисков и управления сырьевым рынком через механизм вторичных финансовых инструментов. Или, говоря совсем просто, цену на нефть, как и на любое другое сырье, начал определять рынок деривативов.
А теперь давайте посмотрим на тот же график, но за последние 3 года, и обнаружим, что парадокс Гибсона вернулся, – цена на золото вновь стала меняться одновременно с эффективной ставкой, а не противоположным образом. Это означает, что возможности, которые были заложены в систему после 1982 г., исчерпались, рынок вторичных инструментов более не может влиять на цену.
Отсюда ряд выводов:
Доллар обречен на рост, это единственный для ФРС выход удержать ситуацию под контролем.
Рыночные факторы будут толкать вверх и нефть, и золото, ФРС будет отчаянно сопротивляться. В данной ситуации ФРС уже не может вести себя как хозяин, напротив, позиция ФРС – это глухая защита. Механизм, запущенный в 1982 г., близок к исчерпанию возможностей. Десяток крупных системообразующих банков имеет на своих балансах деривативов на сотни триллионов долларов, это – плата за манипулирование ценами. Капитал, запечатанный в производных инструментах, как джинн в бутылке, отчаянно стремится наружу, чтобы не сгореть при банкротстве банковской системы. С учетом перегретости фондового рынка и рынка недвижимости у него всего два пути – либо в гособлигации, либо на рынок сырья, поэтому, если ФРС решится поднять ставку, реакция рынка будет заключаться в росте и нефти, и золота.
Центробанки, используя политику нулевых ставок, объективно снижали цену на сырье, в том числе и на нефть, и на золото. Когда представители Центробанков говорят о том, что их цель – разгон инфляции, то они вводят читателей в заблуждение. Политика нулевых ставок не оказывает на инфляцию вообще никакого влияния.
ФРС, начиная цикл роста ставок, запускает механизм роста цен на сырьё. Именно с целью не допустить такого роста и сжимается денежная база. Напомним, до текущей недели рекорд по одномоментному сжатию ДБ был 30 декабря 2015 г., через 2 недели после того, как FOMC поднял ставку на четверть процента. Только таким способом удалось не допустить сильного восстановления цен на нефть после заседания FOMC.
Текущее снижение ДБ – это попытка ФРС удержать рост сырьевых товаров, в первую очередь золота, во вторую – нефти и других энергоресурсов, еще до того, как ставка будет поднята. Если этого сделать не удастся, то парадокс Гибсона развернется в полную силу, и рынки ждет взрывной рост цен на сырье, а значит, выросшая угроза гиперинфляции на фоне слабой экономики, иначе, стагфляция.
https://alpari.com/ru (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
За прошедшее время произошло несколько событий, кратко пройдемся по ним.
После продолжительного спада в первой половине года добыча нефти в США стабилизировалась, поскольку производители положительно отреагировали на быстрое восстановление нефти в последние месяцы. В настоящий момент производство находится примерно на уровне 8.5 Mbarr. в сутки. В то же время запасы в Кушинге снижаются, что указывает на недостаточное собственное производство на фоне снижения импорта.
EIA прогнозирует производство нефти в 2017 г. в среднем на уровне 8.51 Mbarr. в сутки, то есть фактически на текущих уровнях, однако ниже, чем средний уровень добычи в 2016 г., который, по расчетам, составит 8.77 Mbarr. в сутки.
Смогут ли производители США выдержать этот уровень? На этот счет есть серьезные сомнения. По состоянию на 7 октября количество буровых установок в США составило 524 шт, или 27.14% от пика, достигнутого в сентябре 2014 г. Это крайне низкий уровень, который не позволит поддерживать добычу, несмотря на некоторый откат от минимума (404 шт. в мае 2016 г.). Таким образом, вероятность падения объемов добычи остается довольно высокой, и это – бычий фактор для нефти.
Также нужно отметить активную работу стран-членов ОПЕК по ограничению добычи нефти. Вероятность того, что к ноябрю сокращение добычи будет согласовано, растет, что толкает вверх и котировки. Добавим, что и Россия готова действовать совместно с ОПЕК, о чем сообщил с трибуны Всемирного энергетического конгресса президент Путин. Его заявление означает, что договоренности уже достигнуты, и это, несомненно, еще один бычий фактор.
Добавим, что в 2017 г. ожидается рост мирового спроса на более чем 1 Mbarr. в сутки, если, конечно, мир не накроет новая волна кризиса. Тем не менее, и ожидание роста спроса – фактор бычий, и даже довольно осторожный ежемесячный отчет EIA, опубликованный утром во вторник, не смог оказать на котировки сдерживающего действия.
Итак, нефть растет. Означает ли это, что шансы на третий пузырь тоже растут? Да, такие шансы есть, однако они имеют несколько другую природу, чем считается. Мы попробуем точно охарактеризовать эту причину, и тогда станет ясно, чего же ждать в будущем и от нефти, и от золота, и, конечно же, от доллара.
В последние годы, как только ФРС США запустила программы количественного смягчения (QE), зависимость между ценами на нефть и объемом денежной базы (ДБ) стала ярко выраженной, это легко проследить по этапам разворачивания QE:
Первые волны QE (зоны А и С) приводили и к росту нефти, перерыв в росте ДБ (зоны В и D) сопровождался и остановкой роста котировок. Однако третья волна, самая масштабная (зона Е) уже не смогла привести к росту цен, пузырь достиг насыщения, а с прекращением QE3 котировки полетели вниз.
Таким образом, на первый взгляд, сокращение ДБ приводит и к снижению котировок по нефти. Однако в последнюю неделю ДБ снизилась примерно на 550 млрд. долл., именно на столько упал показатель St. Louis Source Base (оранжевая линия на графике), который выходит примерно на неделю раньше официальной публикации ДБ ФРС.
Возможно, официальный показатель ФРС будет несколько ниже, но в любом случае сжатие ЦБ – максимальное за всю историю существования ФРС. Оно, вне всякого сомнения, приведет к росту спроса на доллар и росту индекса доллара (об этом чуть ниже), но на нефть пока влияния не оказывает.
С начала текущей недели доллар последовательно растет против всех основных мировых валют, включая канадца, который никак не может воспользоваться фактором дорожающей нефти. Возможно, ФРС ставит своей целью вызвать кризис ликвидности? Или ужесточить кредиторам возможности реструктуризации долгов? Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем, однако рекордное сжатие ДБ указывает на то, что ФРС приступает к каким-то решительным шагам, которые неизбежно скажутся на рынке уже в ближайшее время.
Нас ждет ралли по доллару, а также активные движения на рынке сырья, в том числе по золоту. Рост доллара должен приводить и к снижению стоимости сырья, однако есть вероятность, что оба эти процесса будут идти одновременно, то есть рост индекса доллара будет сопровождаться и ростом золота, и ростом нефти. Это тот сценарий, которого ФРС будет пытаться избежать, но в его основе – фундаментальные причины, с которыми справиться не так-то просто.
Центробанки, которые проводят политику нулевых процентных ставок, неизменно в обоснование своих действий указывают, что делают это с целью разогнать инфляцию. Практика же показывает, что на инфляцию меры по стимулированию оказывают крайне слабое влияние, если вообще оказывают, что со всей убедительностью показывают примеры ЕЦБ и Банка Японии. Так, может быть, дело не в инфляции?
В 1923г. британский экономист Альфред Гибсон написал статью, в которой на основе обработки эмпирических данных отметил, что уровень процентных ставок и уровень оптовых цен имеют положительную корреляцию. Через семь лет легендарный Кейнс дал этой зависимости название «парадокс Гибсона», поскольку ни он, ни кто-либо другой из крупных экономистов того времени так и не смог дать удовлетворительного объяснения этому явлению.
Согласно теории, зависимость должна быть между уровнем ставок и уровнем инфляции, то есть скоростью изменения цен, но никак не с самими ценами, однако на практике инфляция была вообще выведена за скобки.
Эта зависимость работает для всех значимых групп товаров, в том числе и для нефти, и для золота. К примеру, на графике ниже можно увидеть, что до кризиса 1979/82 годов эта зависимость еще была ярко выраженной, однако затем произошло нечто странное – она сменилась на противоположную.
Если никто не понимал природы этой зависимости, то как же удалось на нее подействовать? Для ответа на этот вопрос нужно выяснить, каким же способом удалось справиться с кризисом.
Конечно, на первом плане в попытках исследовать причины кризиса стоят события на рынке нефти – образование ОПЕК, исламская революция в Иране, ирано-иракская война, которые повлекли снижение добычи, что, в свою очередь, вызвало сильный рост цен. Последствия были серьёзными – падение промышленного производства в США в 1982 г. равнялось 8.2% от уровня 1979 г.
Главными мерами по выходу из кризиса были новые методы регулирования, которые подразумевали отказ от государственно-монополистического в пользу кредитно-денежного регулирования, то есть рынкам предоставлялось больше свободы, а акцент смещался с регулирования спроса на регулирование предложения.
Другими словами, если до 1982 г. уровень развития характеризовался ориентацией на платежеспособный спрос, то после этого главным стало стимулирование производства, для чего потребовалась либерализация кредитной политики, а главное – начали массово создаваться новые финансовые инструменты.
Именно здесь и нужно искать ответ, каким образом удалось избавиться от парадокса Гибсона – через переход к постиндустриальному обществу, которой начал формироваться в момент перехода к Ямайской валютной системе, а окончательно оформился после кризиса 1982 г.
Коренное его отличие в том, что если раньше цена на товар определялась промышленным капиталом, то после 1982 г. – финансовым. Финансовый капитал получил возможность устанавливать такую цену на сырье, какую считал наиболее подходящей, для чего был создан сложный механизм хеджирования валютных рисков и управления сырьевым рынком через механизм вторичных финансовых инструментов. Или, говоря совсем просто, цену на нефть, как и на любое другое сырье, начал определять рынок деривативов.
А теперь давайте посмотрим на тот же график, но за последние 3 года, и обнаружим, что парадокс Гибсона вернулся, – цена на золото вновь стала меняться одновременно с эффективной ставкой, а не противоположным образом. Это означает, что возможности, которые были заложены в систему после 1982 г., исчерпались, рынок вторичных инструментов более не может влиять на цену.
Отсюда ряд выводов:
Доллар обречен на рост, это единственный для ФРС выход удержать ситуацию под контролем.
Рыночные факторы будут толкать вверх и нефть, и золото, ФРС будет отчаянно сопротивляться. В данной ситуации ФРС уже не может вести себя как хозяин, напротив, позиция ФРС – это глухая защита. Механизм, запущенный в 1982 г., близок к исчерпанию возможностей. Десяток крупных системообразующих банков имеет на своих балансах деривативов на сотни триллионов долларов, это – плата за манипулирование ценами. Капитал, запечатанный в производных инструментах, как джинн в бутылке, отчаянно стремится наружу, чтобы не сгореть при банкротстве банковской системы. С учетом перегретости фондового рынка и рынка недвижимости у него всего два пути – либо в гособлигации, либо на рынок сырья, поэтому, если ФРС решится поднять ставку, реакция рынка будет заключаться в росте и нефти, и золота.
Центробанки, используя политику нулевых ставок, объективно снижали цену на сырье, в том числе и на нефть, и на золото. Когда представители Центробанков говорят о том, что их цель – разгон инфляции, то они вводят читателей в заблуждение. Политика нулевых ставок не оказывает на инфляцию вообще никакого влияния.
ФРС, начиная цикл роста ставок, запускает механизм роста цен на сырьё. Именно с целью не допустить такого роста и сжимается денежная база. Напомним, до текущей недели рекорд по одномоментному сжатию ДБ был 30 декабря 2015 г., через 2 недели после того, как FOMC поднял ставку на четверть процента. Только таким способом удалось не допустить сильного восстановления цен на нефть после заседания FOMC.
Текущее снижение ДБ – это попытка ФРС удержать рост сырьевых товаров, в первую очередь золота, во вторую – нефти и других энергоресурсов, еще до того, как ставка будет поднята. Если этого сделать не удастся, то парадокс Гибсона развернется в полную силу, и рынки ждет взрывной рост цен на сырье, а значит, выросшая угроза гиперинфляции на фоне слабой экономики, иначе, стагфляция.
https://alpari.com/ru (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter