1 февраля 2017 Живой журнал Журавлев Сергей
Как известно, среди некоторого числа показателей, оттолкнувшихся от «дна» в прошлом году, оказалась и реальная зарплата в организациях, выросшая в среднем за год против 2015г. на 0.6%. Последовательную динамику по месяцам я попытался изобразить на графике справа, что избавляет от необходимости пересказывать изгибы кривой словами.
Но организованная рабочая сила – это меньше половины занятых в экономике (ок. 47% по последним цифрам). Остальное - малый и средний бизнес, и прочие самозанятые. Т.е. такое население, для которого понятие зарплаты ликвидировано как класс, поскольку эксплуататор-наниматель и пролетарий в большинстве случаев сливаются тут в одном лице.
О положении этой обширной прослойки постсоветской мелкой буржуазии, вкупе с примкнувшими к ним пенсионерами и прочими реципиентами социального трансферта, помогает судить показатель душевых доходов. Каковой (оцениваемый Росстатом как исходя из покупок, сбережений и налогов, уплачиваемых в стране, так и траты с карт за её рубежами) в минувшем году продолжал столь же неуклонное движение вниз, как и в предыдущем. Снижение год к 2015г – 5.9%, всего же душевой доход среднего россиянина к началу 2017г. полегчал против максимумов 3-х летней давности на 12%.
Однако показатель средних доходов – не показателен. Ведь, может быть, он снижается в результате падения сверхдоходов олигархов и прочих слуг государевых, а их нам и не жалко? Поэтому глянем на движение денежных ресурсов среднего (т.е. застрявшего посредине социальной лестницы) россиянина, а также бедолаг, вроде меня, примостившихся на нижних её ступеньках.
Медиана
Действительно, рецессии в экономике РФ по традиции благотворно влияют на доходное расслоение, т.е. приостанавливают его рост, несмотря даже на рост безработицы, сопровождавший фин. кризисы 1998 и 2008г. В 2014-15гг. роста безработицы не было, поэтому влияние кризиса на неравенство оказалось особенно позитивным. 10-льный к-т фондов Kf в 2015г. (15.6 это пока последний) потерял более 1 пункта против своего максимума; соответственно, уменьшилось соотношение среднего и медианного доходов, растущее как квадрат роста показателя дифференциации (точнее, LN (средний/к медиане) ≈ (LN(Kf)) ^2/25.2). За счет этого выравнивания доход медианного россиянина снижался в эти годы примерно на 0.5 процентного пункта медленнее, чем в среднем по больнице. Но в общем различие в динамике не такое уж радикальное.
В порядке просвещения и популяризации wikipedii – о том, велико ли доходное расслоение в РФ на фоне прочих стран и есть ли ещё резервы эгалитаризации? Как видим из графика внизу справа, Россия и в смысле социального неравенства, как и во всех прочих, является совершенно средней страной, каковых на глобусе 10-ки: 87 место среди 137 испытуемых. Причем, среди стран с более высоким контрастом блеска и нищеты расположились не только латиноамериканцы с тоже плачущими на фазендах богатыми и африканские негры, которым, собственно, и доходы-то никакие не нужны – и так всё под рукой, но и ставимые нам примером справа и слева США и Китай. А среди тех, кто ближе нас к построению коммунизма, неожиданно обнаруживается не только Швеция, но и Индия.
Черта бедности
Тут можно вести речь как об относительной бедности (когда приходится испытывать унижение, стоя в пробке на 3-летем Форде рядом с новым Феррари), измеряемой какой-то цифрой (40 или 60%) от медианы, так и об абсолютной, определяемый расчетным прожиточным минимумом. Как видим на графиках ниже, доля относительно (<60% медианы) бедных остается с начала 2000-ных примерно постоянной - на уровне четверти населения, снизившись на десятые доли %-та за последние пару лет. Советский Союз, кстати. по праву гордился тем, что проблема бедности в нём решена. Относительная бедность в годы застоя годы не превышала по указанному критерию 15%, что довольно мало по мировым меркам (правда, сообщить об этом широкой общественности не было никакой возможности, поскольку все данные, связанные с распределением доходов, носили гриф «сов. секретно»).
Что касается числа обитателей черты абсолютной бедности, то оно, естественно, наоборот, показало рост после падения цен нефти, контрсанкций и максимального инфляционного обесценения именно через потребительскую корзину низкодоходных групп (это, главным образом, еда). В нынешнем году, данные за которые есть пока только за 3 квартала, рост доли бедняков вроде бы приостановился на уровне около 14%. Что кажется странным, поскольку пенсии (а это основной источник дохода бедных) на протяжении года оставались неиндексированными. Разгадка, возможно, кроется в том, что и сам потребительский минимум недоиндексировали. С поправкой на среднегодовую инфляцию он снизился против прошлогоднего.
В заключение – 1 замечание по графику, касающееся долгосрочной ретроспективы, где кривым с ходу может быть дана неверная интерпретация. Видим, во-первых, пики реальных доходов (и среднего, и медианного) в районе 1990-91гг., а к примеру, мода 1991г., т.е. район максимальной концентрации доходополучателей, не перекрыта и до сих пор, а во-вторых, плавное (а не "шоковое") снижение реальных доходов в период 1992-1997гг.
Оба пункта противоречат интуиции, но имеют простое объяснение и связаны с аномальными сбережениями в эти периоды. В последние годы СССР это были вынужденные сбережения, из-за приявшей крайние формы «экономики дефицита». В ранние постсоветские годы огромные доли сбережений в доходах (доходившие до 50%) объяснялись вбрасыванием в обращение огромных объемов наличных, вынужденно оседавших на руках в условиях гиперинфляции. Среднегодовые потребительские цены 2016г. к официальным ценам конца СССР, т.е. дек. 1991, выросли, по данным Росстата, в 92 227 раз, что стало, особенно в первые годы, существенным источником финансирования расходов государства.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter