15 июня 2020 ForkLog
В 2009 году лидер хакерской группы Electronik Tribulation Army (ETA) Джесси Уильям МакГроу, также известный под псевдонимом GhostExodus, взломал более десяти компьютеров ортопедической клиники W.B. Carrell Memorial Clinic, где работал ночным охранником.
МакГроу установил программы, с помощью которых получил удаленный доступ к СВКО (системе вентиляции, кондиционирования и обогрева) и компьютеру поста медсестры.
Кроме того, на некоторых компьютерах МакГроу установил бот-сеть, чтобы с ее помощью произвести DDoS-атаку на веб-сайты конкурирующих хакерских групп. Атака была запланирована на 4 июля – этой операции он дал кодовое название «Дьявольская Ночь».
Дальнейший ход событий изложен в пресс-релизе судебного решения:
«МакГроу сделал видеозаписи и аудиозаписи процесса, который он называл «инфильтрацией бот-сети». […] МакГроу последовательно рассказал обо всех своих действиях, шаг за шагом. Он неправомерно получил доступ к офису и компьютеру, вставил в компьютер компакт-диск с программой OphCrack, позволяющей использовать устройство в обход пароля и защиты, а также устройство хранения данных со съемным носителем, которое, по его словам, содержало вредоносный код или программу».
Однако планам МакГроу не суждено было сбыться – в июне 2009 года его арестовали.
В мае 2010 года федеральный окружной судья Джейн Бойл обвинила МакГроу в мошенничестве с использованием компьютерных технологий и приговорила к 110 месяцам тюремного заключения.
Оглашая приговор, Бойл адресовала киберпреступникам послание, заявив, что «люди, совершающие преступления с применением компьютерных технологий, должны осознать потенциально разрушительные последствия своих действий, способствовать формированию уважительного отношения к закону и отвращать от компьютерных преступлений других лиц, которые уже вовлечены в компьютерные преступления или их замышляют».
В январе 2020 года Джесси МакГроу был освобожден из федеральной тюрьмы, а 28 апреля он покинул реабилитационный центр социальной адаптации для лиц, освобожденных из мест лишения свободы.
Когда корреспондент forklog.media Ana Alexandre обратилась к МакГроу с просьбой об интервью, он отметил: «Едва ли можно сказать, что моя жизнь идет по какому-то запланированному сценарию. Я не обсуждал свое дело ни с кем уже более пяти лет, поэтому для меня может быть непросто собрать его фрагменты воедино».
Ana Alexandre целую неделю общалась с Джесси МакГроу. В ходе бесед он рассказал свою историю и поделился мыслями о годах, проведенных в тюрьме, объективности приговора и о том, как все это на нем отразилось.
«Я хотел не атаковать клинику, а запустить атаку из клиники»
forklog.media (далее FLM): Что стояло за взломом компьютера СВКО, если ты не ставил целью причинить вред пациентам и испортить медикаменты?
Джесси МакГроу (далее ДМ): Взлом СВКО и поста медсестры, показанные в видеозаписи на YouTube – это два эпизода, которые мне инкриминировали. На самом деле, эти события не связаны между собой, но сторона обвинения решила свалить все в кучу и увязать их с «Дьявольской Ночью». Тот факт, что я не установил бот-сеть на сервер СВКО, свидетельствует о том, что я не собирался использовать сервер для эксплуатации бот-сети.
Я использовал сервер СВКО в личных целях. Это подтверждает журнал кейлоггера (клавиатурного шпиона) из нескольких сотен страниц. Как обнаружили следователи, он был установлен на СВКО-сервере. Да, я стал его жертвой. Выяснилось, что СВКО взломали еще до того, как я начал работать в клинике. Это была программа Perfect Keylogger. Она отслеживала все мои действия.
Я воспользовался СВКО из соображений удобства. На посту охранника в помещении клиники был слабый сигнал WiFi, который постоянно пропадал. Поэтому я нашел удобную систему контроля доступа в виде СВКО и установил на нее TeamViewer. Но фаервол блокировал входящий сигнал, а я не хотел менять конфигурацию системы, поэтому вместо TeamViewer установил LogMeIn, после чего мог выполнять вход и делать свои дела, не покидая поста.
Через СВКО я мог переписываться в мессенджере AIM, пользоваться MySpace и покупать магнитики для машины на vistaprint.com. Все эти действия зафиксированы в лог-файлах, включенных в отчет досудебного исследования доказательств, собранных ФБР.
Аккаунт СВКО не требовал пароля, но там были учетные записи администратора другого пользователя. Не помню, как они назывались. Я нашел p2p-программу в одном из пользовательских аккаунтов и загружал с ее помощью медиафайлы. Возможно, именно так устройство изначально и было взломано, но это лишь догадки.
FLM: Что ты собирался устроить в «Дьявольскую Ночь» 4 июля?
ДМ: Запустить DDoS-атаку против 4chan, 94chan и IRC-сервера, который использовали люди, намеревавшиеся меня подставить. Оказалось, им даже не пришлось этого делать.
До этого я уже пользовался бот-сетями. Я регулярно запускал их против 94chan, а также использовал в #OpIran. Следствие утверждало, что мои бот-сети могли причинить серьезный ущерб, если бы меня не арестовали до наступления «Дьявольской Ночи». Это вовсе не факт. Я уже сказал, что запускал их регулярно.
Моя цель была не в том, чтобы атаковать клинику, а в том, чтобы запустить очередную атаку из клиники 4 июля.
Мое дело создало прецедент. Впервые в истории США человека осудили за взлом системы управления технологическими процессами. Мой приговор был неоправданно суров. Министерство юстиции, похоже, хотело, чтобы за свой проступок я получил по полной программе, учитывая, что в то время происходило в мире: дело Челси Мэннинг, WikiLeaks, Anonymous.
FLM: Зачем вообще было снимать видео и выкладывать его на YouTube?
ДМ: Это был опрометчивый шаг, но тогда я этого не понимал. Моей целью была пропаганда. Своим примером я хотел мотивировать и вдохновить других.
FLM: Возвращаясь к взлому, ты утверждаешь, что основной причиной был конфликт между тобой и еще четырьмя людьми, верно?
ДM: Это была единственная причина, да. Обычно мы распространяли бот-сети через p2p-сети, внедряя EXE-файл в установочной файл игры, в патч или в мод. Это почти то же самое, что заразить, скажем, важное обновление Microsoft. Но в том году ETA начала распадаться. Я хотел покинуть ее ряды, чтобы не видеть, как она сдает позиции, поэтому мне приходилось самому заниматься рутиной и не оставалось времени на то, чтобы распространять бот-сети каким-то изощренным способом.
FLM: Что вызвало конфликт?
ДМ: Во-первых, то, что ETA захотела публичности. Но самое главное – один из членов моей группы самовольно хакнул Эрика Спенсера (имя изменено).
FLM: Зачем он это сделал?
ДМ: Одна девушка – мы ее знали как Shad0w – стала жертвой виртуального преследования/буллинга. После того, как мы ей помогли, она захотела присоединиться к ETA, и мы научили ее всему, что знали. В итоге, она нашла этого парня на Paltalk, взломала его электронный почтовый ящик, а потом изуродовала его страницу на MySpace.
Он писал мне, сыпал угрозами и нес всякую чушь. Я его заблокировал примерно на год. Потом из чистого любопытства я его разблокировал и увидел, что он по-прежнему отправляет угрозы, заявляет, что добьется моего ареста и т. п. С этого все и началось.
Сначала я не воспринимал его всерьез. Логи разговоров сохранились в материалах следствия. Возможно, они даже есть у моего последнего адвоката.
Эрик Спенсер был мерзким типом. На Paltalk он постоянно выделывался, называл себя супер-мега-крутым хакером. Его фишкой был социальный инжиниринг. Он мог залезть тебе в голову, как какой-нибудь агент ЦРУ. Он реально помешался на том, чтобы навредить мне. Он подделывал логи чата, а потом показывал их членам моей команды. Он даже сумел убедить некоторых, что я плету интриги за их спинами.
Эрик пытался нас поссорить, лишить взаимного доверия. Он начал налаживать связь с другими хакерами из группы Anonymous, которые тоже хотели вывести меня из игры.
Он отчаянно пытался узнать мое реальное имя. В какой-то момент я сумел скормить ему фальшивые документы, используя имя своего покойного друга из Оушенсайда в Калифорнии. Эрик даже пытался привлечь полицию, но попытки раскрыть мою личность не увенчались успехом.
Случился и другой инцидент. Chilly, хакер из группы Anonymous, сумел взломать Gmail-аккаунт Fixer’а, одного из основателей ETA, и нашел там документы, относящиеся к его бракоразводному процессу, с его настоящим именем, адресом и другими личными данными, а затем нанял человека, чтобы тот устроил погром в доме Fixer’а.
Кроме того, он скачал фото сына Fixer’а и прифотошопил его на изображения порнографического характера. Узнал, где Fixer работал, позвонил его начальнику и попытался добиться его ареста. Он также угрожал изнасиловать и убить как самого Fixer’a, так и его малолетнего сына.
Internet Haet Macheen (IHM) утверждала, что у нее есть на меня компромат и она сольет его ФБР. Я позвонил ей, представившись частным детективом, и выяснил, что это блеф.
FLM: Стали ли какие-либо действия Эрика причиной твоего ареста?
ДМ: Нет.
Некоторые члены Anonymous проверяли на прочность веб-сайт ETA. В то время, в 2008 году, в наши ряды вступил Tw|zT3D, который до этого был важным членом команды Insane Masterminds Crew (IMC).
Он обеспечивал веб-безопасность IMC. Парень был просто джедаем, первоклассным хакером, и я не мог отказать ему в членстве (я объявил войну IMC и уничтожил ее, после чего большая часть их команды перешла ко мне). Tw|zT3D оказался «кротом». Он внедрился с целью исправить то, что мы сделали с лидером IMC Грэмом Фишером. Так вот, он передал нашу базу данных этим членам Anonymous. Именно тогда наши псевдонимы и пароли попали в их руки.
Другие члены Anonymous тоже нас атаковали, но это не было связано с Эриком и IHM, Chilly и т. д. Мы заключили соглашение с командой H2K и переместили наши сайты в безопасное место. Я действовал под ником 74k71x, однако этого так никто и не узнал. Опять же, я не воевал с Anonymous, просто некоторые особо предприимчивые индивидуумы пытались сделать себе имя. Ну, и Эрик Спенсер попытался меня подставить.
Я пожаловался на Эрика и других в Центр приема жалоб на мошенничество в Интернете (ic3.gov), но никакой реакции не последовало.
Другие члены Anonymous, в частности, BuyaDog, создали для нас и загрузили в сеть Радужные таблицы. Internet Death Machine записал для нас композицию Vigilante Electric, которая стала своего рода гимном ETA. Исполнитель Internet Death Machine – мой близкий друг.
Я понимаю, насколько все это кажется противоречивым. В те дни было в порядке вещей, когда одни члены Anonymous атаковали других. У хакеров никогда не бывает очевидных и однозначных мотивов. Одни мотивы вытекают из других. Манипулирование. Притворство. Из хакеров могли бы получиться отличные политики.
Я больше не принадлежу к миру хакеров. Но, вспоминая тот период, до сих пор недоумеваю, почему все это было для меня так важно.
Конфликт интересов
FLM: В чем заключался твой конфликт с Anonymous?
ДМ: Я, как и некоторые другие члены ETA, состоял в Anonymous. Но об этом знали немногие, мы скрывали этот факт из дипломатических соображений. У нас был мощный союзник в лице команды 0DayExile, а они не выносили Anonymous. Поэтому на публику мы демонстрировали негативное отношение к Anonymous.
Я действовал под ником 74k71x и помогал 94chan, которым управляла IHM. Она была моим заклятым врагом, который впоследствии стал хорошим другом.
Чтобы продолжить получать поддержку 0DayExile, мы не должны были присоединяться к Anonymous.
Группа 0DayExile управляла ботнет-пулом из миллиона с лишним машин. Также пул контролировали программисты и спецы по эксплойтам. Я значительно уступал им в квалификации. Ради них стоило играть по их правилам.
FLM: Ты ушел из Anonymous до того, как взломал клинику?
ДM: Нет.
СМИ раздули масштабы всех этих «хакерских войн» сверх всякой меры. В 2009 году репортер Dallas Morning News Ави Селк обратился к начальнику тюрьмы в Сиговилле, рассчитывая взять у меня интервью. Это был мой шанс. Он звонил туда несколько раз, но ему даже не отвечали. В конце концов, он лично приехал в тюрьму, но его завернули, не разрешив встретиться со мной. Я так и не смог высказаться в свою защиту.
Безусловно, это была не «кибервойна», а просто мой конфликт с четырьмя людьми, который носил очень личный характер.
FLM: Сколько лет тебе было, когда ты примкнул к Anonymous?
ДМ: Я присоединился к ним в 2007 году. Anonymous – это коллектив без лидера, он проводит политику открытого членства, что делает его привлекательным.
FLM: Почему ты вступил в ряды Anonymous?
ДМ: Потому что никогда не сталкивался ни с чем подобным. Моя юность пришлась на 90-е, и я знал такие группы как Cult of the Dead Cow (cDc), Legion of Doom, Masters of Deception, и, конечно, Chaos Computer Club. При наборе новых участников все эти команды решали, соответствуют ли новобранцы определенным критериям. У Anonymous другая модель.
В каждом поколении есть культовые хакерские группы, которые сначала выходят на авансцену, а потом растворяются в небытии. С Anonymous дело обстоит иначе.
FLM: А на тот момент ты уже был членом 0DayExile?
ДМ: Первые контакты я установил не раньше начала 2008 года. Сначала я не верил, что у Anonymous нет лидера. Мне это казалось бессмыслицей. Тогда они были другими. Впрочем, люди там были разные, но сама структура организации легко позволяла школоте с деструктивными наклонностями чувствовать себя «могущественными», поскольку контроль отсутствовал.
Чем больше я общался с участниками из этой группы, тем больше понимал, что в ней никакой иерархии. Никто не давал им указаний действовать тем или иным образом. Просто эта группа давала подросткам, рассерженным на мир, прекрасную возможность находить единомышленников и делать гадости вместе.
Была и другая сторона медали: активисты пытались открыть людям глаза на мрачную правду о саентологии. Меня это заинтриговало и я начал с ними сближаться. Именно тогда я стал проникаться к Anonymous теплыми чувствами, потому что увидел потенциал делать добро.
Мои соратники по ETA практически меня свергли, потому что я управлял группой как диктатор. Они хотели свободных выборов. Хотели публичности. Вот тогда-то все поменялось. [Смеется]
Кто знал, что так выйдет…. В детстве я увлекался ЦРУ, шпионами и подобными вещами. Поэтому придал ETA такую структуру, что младшим членам было нелегко ее понять.
FLM: Ты сказал, что причиной конфликта послужило твое одновременное членство в 0DayExile и Anonymous. Не мог бы ты пояснить?
ДМ: Я никогда не интересовался у 0Day, чем они недовольны. Помню, я и еще один парень начали использовать популярные у Anonymous слова и фразы – лулзы (lulz), insurgency, и 0Day мне такие говорят: «Ты что, у Анонов шестеришь?».
Зачастую, когда эта тема всплывала, я просто отрицал всякую связь с Anonymous.
Кстати, я до сих пор дружу с парнем, которого отправил присмотреться к Анонам, когда впервые о них узнал в 2007 году.
«Меня осудили за то, что я потенциально мог сделать»
FLM: Десять лет за установку бот-сети – это сурово. Какой реальный ущерб ты причинил?
ДМ: Ущерб? Если понимать «ущерб» в общепринятом смысле, то никакого. Но юридическое определение ущерба отличается от того, что мы обычно под этим понимаем. Тот факт, что я получил несанкционированный доступ, с точки зрения права уже квалифицируется как нанесение ущерба.
Но никакого физического ущерба не было нанесено.
FLM: Согласно судебному досье, которое ты переслал, сторона обвинения форсировала именно идею о потенциальном вреде, который ты мог нанести.
ДM: Обвинение базируется исключительно на том, что я потенциально мог сделать. Однако «мог» и «сделал» – две большие разницы.
Мне навязали определенную позицию. «Я осознанно намеревался причинить ущерб защищенным компьютерным системам» – звучит как признание злодея. Когда ты признаешь вину, то обязан формулировать свое признание тем языком и с использованием тех терминов, на которых настаивает обвинение. Использовать их юридический жаргон.
Моя деятельность не идет ни в какое сравнение с хакерскими атаками наших дней. Я совершил преступление без жертв в том смысле, что не стремился к наживе.
Считать, что десятилетнее заключение пойдет человеку на пользу – не лучшая идея.
Возможно, я оправдываю себя, но я бы усвоил урок, приговори меня к двум-трем годам, да даже к пяти или шести. Скажем, Кевин Митник был в числе самых разыскиваемых ФБР лиц. Он совершил резонансные преступления, а отсидел всего лишь несколько лет, и его наказание служило интересам правосудия.
Мое дело пришлось на время, когда масштаб киберпреступности в мире достиг своего максимума. Обнародование секретных документов через Wikileaks, а также преследование Ассанжа, на которое Anonymous Army ответила шквалом хакерских атак.
Ты знала, что следователь из отдела государственных защитников случайно раскрыл мне, кто был осведомителем?
FLM: Нет.
ДМ: Он показал мне распечатки материалов сайта mcgrewsecurity.com и спросил, МОЙ ли это сайт. Во-многом, благодаря моему общению с этим идиотом у меня возникло желание начать консультировать адвокатов по уголовным делам.
FLM: Расскажи мне о МакГрю.
ДМ: Заинтересованность Уэсли МакГрю в моем деле казалось многим маниакальной. После того, как он публично раскрыл свою роль и нарушил положение ФБР о тайных информаторах, его мотивация стала очевидной. Он хотел получить публичное признание за мой счет. Для меня это был очень унизительный опыт.
Он также вел себя неэтично по отношению ко мне. Мне рассказали, что он тайно появлялся на форумах ETA, дублировал их посты в своем блоге о безопасности, и подвергал ребят и меня публичному унижению. Его присутствие сказалось на моих соратниках крайне негативно, учитывая дальнейшее развитие событий. Однако я больше не держу на него зла.
В 2011 году я впервые отправил ему письмо по электронной почте, это было еще до того, как мой ящик заблокировали. Я поинтересовался, имело ли место запугивание свидетеля в моем деле, но он так и не ответил.
Только данные под присягой устные свидетельские показания моего обвинителя, скажем так, «подтвердили» это. Однако она упоминает несуществующие телефонные разговоры, которые я предположительно имел с членами ETA, приказав им атаковать МакГрю. Но таких свидетельств нет. И если потратить немного времени на изучение моего дела, запросив CD-диск с судебными доказательствами, то увидишь, что таких телефонных разговоров не было.
FLM: Сейчас ты находишься под надзором?
ДМ: Нет. Я полностью свободен. Суд решил аннулировать три года режима освобождения под надзором, поскольку я не оставлял попыток сбежать из страны.
FLM: Почему?
ДМ: В то время много чего происходило. Из США легко сбежать на грузовом судне. «ЕСЛИ» у тебя есть деньги. В тюрьме я через многое прошел. Я помню, какой-то политик году в 1994 сказал, что американские тюрьмы – одни из самых жестоких в мире, с нечеловеческими условиями содержания заключенных.
Так или иначе, это была не лучшая мысль с учетом обстоятельств, но я чувствовал, что должен это сделать. Я хотел восстановить душевное равновесие.
Я очень долго раздумывал над таким шагом. Столкновение с системой лишило меня веры в нее, а ведь я вырос в семье американских патриотов, служивших в армии. Я хотел получить политическое убежище, но не желал обращаться в посольства на территории США.
Наше правительство морально разложилось, что воспринимает нас подопытными кроликами. Можно прожить здесь всю жизнь и этого не понять. Они в совершенстве научились скрывать этот факт от населения.
«Американские тюрьмы – одни из самых жестоких в мире, с нечеловеческими условиями содержания заключенных»
FLM: Я просмотрела документ из твоего судебного досье, в котором говорится, что ты и твой приятель из числа других заключенных обвинили тюремный персонал в нарушении ваших прав, неправомерном лишении свободы, умышленном доведении до стресса или нервного расстройства, а также в наказании, несоразмерном тяжести преступления. Также они не позволяли тебе общаться с адвокатом, верно?
ДM: Речь идет о групповом гражданском иске – меня незаконно, в нарушение регламента, посадили в одиночную камеру 2,5×3 м на тринадцать месяцев.
FLM: За что?
ДM: Меня лишили права пользоваться электронной почтой, поскольку я был осужден за хакерство. Я не мог общаться со своим адвокатом из апелляционного суда, поэтому один друг предложил мне воспользоваться его аккаунтом. Друга поймали на этом и допросили. Следователи установили, что аккаунтом пользовался я. Он им солгал, сказав, что не знал, и что я, должно быть, взломал аккаунт.
Мне вменили подозрение в хакерстве. Тюремное начальство передало дело в ФБР, где доказательств взлома не нашли. Дело в том, что я подавал заявления на апелляцию в региональный офис, однако ни одно из них не ушло дальше стола начальника тюрьмы.
В отместку она посадила меня в штрафной изолятор, где зимой приходилось мыться ледяной водой, помимо прочего. Там я совсем обезумел. Длительное заключение в таких условиях разрушает психику.
Штрафной изолятор в тюрьме Сиговилла пользуется печальной славой убийцы. Мы называем такие изоляторы «душегубками».
Там нет кондиционеров, нет вентиляционной системы. Летом 2012 года в моей камере температура достигала 125 градусов по Фаренгейту (51,6 градуса по Цельсию). Чтобы сделать условия еще более невыносимыми, один охранник даже пару раз включал и направлял на нас обогреватель. У меня все тело покрылось тепловыми ожогами. Каждый год там умирают люди.
Во время Второй мировой войны эта тюрьма служила лагерем для японских военнопленных. Та ее часть, о которой я рассказываю, очень старая.
Информационный бюллетень Prison Legal News (PLN) содержит массу рассказов об эпизодах, когда заключенные подавали в суд из-за нечеловеческих условий и выигрывали процесс. Охранники часто насилуют женщин-заключенных, и когда тем хватает мужества дать отпор, найти юриста, такие истории обычно освещаются на страницах PLN.
FLM: Но ничего не меняется, так ведь?
ДМ: Меняется для конкретного человека. Меняется ли система? Нет.
Как правило, Федеральное бюро тюрем берет на работу форменных отморозков. Садистов, которые чувствуют, что в их обязанности входит унижать заключенных, вызывать в них враждебное отношение, истязать психологически и телесно. Психопаты? Да, так мы называем таких людей. Люди безо всякой морали. Это очень прискорбно. Это странный мир.
Сажать людей в клетки – это отстой.
Вот бланк BP-8 с жалобой. Я подавал ее каждый год. Пытался восстановить право пользоваться электронной почтой.
Бланк BP-8 с жалобой. Источник: Джесси МакГроу
Внизу их ответ: «Правонарушение, из-за которого вы отбываете наказание – основной фактор, препятствующий Вам использовать компьютер. Согласно Вашему PSI (Presentense Investigation Report, доприговорному отчету), Вы взломали фаервол, что негативно отразилось на структурной целостности системы СКВО в клинике. На нас возложен долг защищать граждан, что включает недопущение Вас к компьютерам».
FLM: То есть, они не позволяли тебе пользоваться электронной почтой почти десять лет, так?
ДМ: Да, хотя на протяжении всего срока заключения у меня был доступ к компьютеру под надзором. Только не было средств удобной коммуникации с людьми.
FLM: Твоим делом занималось ФБР. Сотрудники Бюро приходили в тюрьму для того, чтобы пообщаться с тобой?
ДМ: Нет, ФБР меня не допрашивало.
Спецагент Аллан Линд имел определяющее влияние на решение суда в моем деле, но на стадии назначения наказания присутствовал спецагент Аджит Сингх. Он мне понравился, он производил впечатление высокоморального человека.
Все и так шло к тому, чтобы меня, в конце концов, арестовали.
FLM: Почему?
ДM: Я знал спецагента Линда. Мы случайно столкнулись за год до моего ареста. В 2008 году он арестовал участника моей группы, мы называли его Punizzl. Он совершил несанкционированный взлом, из-за которого пострадали мы все.
Punizzl взломал сеть школы, в которой учился, просто, чтобы посмотреть, способен ли он на это. Более того, это была государственная школа. Его поймали. После того, как его арестовало ФБР, сотрудники Бюро использовали его мобильный. Он не завершил сеанс в AOL Instant Messenger, и я дерзил агентам в сообщениях. Говорил, что не одобряю использование его телефона для охоты на нас. Пообещал заспамить их СМС-сообщениям и обрушить сеть.
В те дни существовал лимит на обработку пакетных запросов. Его превышение могло привести к зависанию телефона. Единственный способ снова заставить его работать состоял в том, чтобы вынуть батарейку.
Линд хвастался этой успешной операцией в ночь моего ареста. За исключением этого эпизода, ФБР тогда под меня не копало.
Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что я просто потерял самоконтроль.
У меня в квартире нашли и конфисковали огромную папку с распечатанными скриншотами. Это был каталог всего, что мы делали. Моя активность выходила далеко за рамки дурацких забав с бот-сетями.
Я всякого натворил в своей жизни. Иногда не перегружать людей подробностями – единственный способ донести смысл твоей истории. Теперь ты понимаешь, какой противоречивой и странной была моя жизнь в то время?
ФБР узнало об отдельных ее сторонах только благодаря той дурацкой папке, которую я хранил как трофей, чтобы потешить свое самолюбие. Ну, если быть до конца честным, они узнали почти все.
Это было совсем другое время. Пара старых участников ETA сохранили все скриншоты. Они где-то есть, но достать их будет нелегко. Эти файлы находятся в материалах моего дела. Они есть у моего обвинителя. Возможно, у моего последнего защитника.
Сейчас могу сказать, что мне не нравится человек, которым я был тогда. Но это уже к делу не относится.
FLM: Спасибо, Джесси.
Беседовала Ana Alexandre
http://forklog.com/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
МакГроу установил программы, с помощью которых получил удаленный доступ к СВКО (системе вентиляции, кондиционирования и обогрева) и компьютеру поста медсестры.
Кроме того, на некоторых компьютерах МакГроу установил бот-сеть, чтобы с ее помощью произвести DDoS-атаку на веб-сайты конкурирующих хакерских групп. Атака была запланирована на 4 июля – этой операции он дал кодовое название «Дьявольская Ночь».
Дальнейший ход событий изложен в пресс-релизе судебного решения:
«МакГроу сделал видеозаписи и аудиозаписи процесса, который он называл «инфильтрацией бот-сети». […] МакГроу последовательно рассказал обо всех своих действиях, шаг за шагом. Он неправомерно получил доступ к офису и компьютеру, вставил в компьютер компакт-диск с программой OphCrack, позволяющей использовать устройство в обход пароля и защиты, а также устройство хранения данных со съемным носителем, которое, по его словам, содержало вредоносный код или программу».
Однако планам МакГроу не суждено было сбыться – в июне 2009 года его арестовали.
В мае 2010 года федеральный окружной судья Джейн Бойл обвинила МакГроу в мошенничестве с использованием компьютерных технологий и приговорила к 110 месяцам тюремного заключения.
Оглашая приговор, Бойл адресовала киберпреступникам послание, заявив, что «люди, совершающие преступления с применением компьютерных технологий, должны осознать потенциально разрушительные последствия своих действий, способствовать формированию уважительного отношения к закону и отвращать от компьютерных преступлений других лиц, которые уже вовлечены в компьютерные преступления или их замышляют».
В январе 2020 года Джесси МакГроу был освобожден из федеральной тюрьмы, а 28 апреля он покинул реабилитационный центр социальной адаптации для лиц, освобожденных из мест лишения свободы.
Когда корреспондент forklog.media Ana Alexandre обратилась к МакГроу с просьбой об интервью, он отметил: «Едва ли можно сказать, что моя жизнь идет по какому-то запланированному сценарию. Я не обсуждал свое дело ни с кем уже более пяти лет, поэтому для меня может быть непросто собрать его фрагменты воедино».
Ana Alexandre целую неделю общалась с Джесси МакГроу. В ходе бесед он рассказал свою историю и поделился мыслями о годах, проведенных в тюрьме, объективности приговора и о том, как все это на нем отразилось.
«Я хотел не атаковать клинику, а запустить атаку из клиники»
forklog.media (далее FLM): Что стояло за взломом компьютера СВКО, если ты не ставил целью причинить вред пациентам и испортить медикаменты?
Джесси МакГроу (далее ДМ): Взлом СВКО и поста медсестры, показанные в видеозаписи на YouTube – это два эпизода, которые мне инкриминировали. На самом деле, эти события не связаны между собой, но сторона обвинения решила свалить все в кучу и увязать их с «Дьявольской Ночью». Тот факт, что я не установил бот-сеть на сервер СВКО, свидетельствует о том, что я не собирался использовать сервер для эксплуатации бот-сети.
Я использовал сервер СВКО в личных целях. Это подтверждает журнал кейлоггера (клавиатурного шпиона) из нескольких сотен страниц. Как обнаружили следователи, он был установлен на СВКО-сервере. Да, я стал его жертвой. Выяснилось, что СВКО взломали еще до того, как я начал работать в клинике. Это была программа Perfect Keylogger. Она отслеживала все мои действия.
Я воспользовался СВКО из соображений удобства. На посту охранника в помещении клиники был слабый сигнал WiFi, который постоянно пропадал. Поэтому я нашел удобную систему контроля доступа в виде СВКО и установил на нее TeamViewer. Но фаервол блокировал входящий сигнал, а я не хотел менять конфигурацию системы, поэтому вместо TeamViewer установил LogMeIn, после чего мог выполнять вход и делать свои дела, не покидая поста.
Через СВКО я мог переписываться в мессенджере AIM, пользоваться MySpace и покупать магнитики для машины на vistaprint.com. Все эти действия зафиксированы в лог-файлах, включенных в отчет досудебного исследования доказательств, собранных ФБР.
Аккаунт СВКО не требовал пароля, но там были учетные записи администратора другого пользователя. Не помню, как они назывались. Я нашел p2p-программу в одном из пользовательских аккаунтов и загружал с ее помощью медиафайлы. Возможно, именно так устройство изначально и было взломано, но это лишь догадки.
FLM: Что ты собирался устроить в «Дьявольскую Ночь» 4 июля?
ДМ: Запустить DDoS-атаку против 4chan, 94chan и IRC-сервера, который использовали люди, намеревавшиеся меня подставить. Оказалось, им даже не пришлось этого делать.
До этого я уже пользовался бот-сетями. Я регулярно запускал их против 94chan, а также использовал в #OpIran. Следствие утверждало, что мои бот-сети могли причинить серьезный ущерб, если бы меня не арестовали до наступления «Дьявольской Ночи». Это вовсе не факт. Я уже сказал, что запускал их регулярно.
Моя цель была не в том, чтобы атаковать клинику, а в том, чтобы запустить очередную атаку из клиники 4 июля.
Мое дело создало прецедент. Впервые в истории США человека осудили за взлом системы управления технологическими процессами. Мой приговор был неоправданно суров. Министерство юстиции, похоже, хотело, чтобы за свой проступок я получил по полной программе, учитывая, что в то время происходило в мире: дело Челси Мэннинг, WikiLeaks, Anonymous.
FLM: Зачем вообще было снимать видео и выкладывать его на YouTube?
ДМ: Это был опрометчивый шаг, но тогда я этого не понимал. Моей целью была пропаганда. Своим примером я хотел мотивировать и вдохновить других.
FLM: Возвращаясь к взлому, ты утверждаешь, что основной причиной был конфликт между тобой и еще четырьмя людьми, верно?
ДM: Это была единственная причина, да. Обычно мы распространяли бот-сети через p2p-сети, внедряя EXE-файл в установочной файл игры, в патч или в мод. Это почти то же самое, что заразить, скажем, важное обновление Microsoft. Но в том году ETA начала распадаться. Я хотел покинуть ее ряды, чтобы не видеть, как она сдает позиции, поэтому мне приходилось самому заниматься рутиной и не оставалось времени на то, чтобы распространять бот-сети каким-то изощренным способом.
FLM: Что вызвало конфликт?
ДМ: Во-первых, то, что ETA захотела публичности. Но самое главное – один из членов моей группы самовольно хакнул Эрика Спенсера (имя изменено).
FLM: Зачем он это сделал?
ДМ: Одна девушка – мы ее знали как Shad0w – стала жертвой виртуального преследования/буллинга. После того, как мы ей помогли, она захотела присоединиться к ETA, и мы научили ее всему, что знали. В итоге, она нашла этого парня на Paltalk, взломала его электронный почтовый ящик, а потом изуродовала его страницу на MySpace.
Он писал мне, сыпал угрозами и нес всякую чушь. Я его заблокировал примерно на год. Потом из чистого любопытства я его разблокировал и увидел, что он по-прежнему отправляет угрозы, заявляет, что добьется моего ареста и т. п. С этого все и началось.
Сначала я не воспринимал его всерьез. Логи разговоров сохранились в материалах следствия. Возможно, они даже есть у моего последнего адвоката.
Эрик Спенсер был мерзким типом. На Paltalk он постоянно выделывался, называл себя супер-мега-крутым хакером. Его фишкой был социальный инжиниринг. Он мог залезть тебе в голову, как какой-нибудь агент ЦРУ. Он реально помешался на том, чтобы навредить мне. Он подделывал логи чата, а потом показывал их членам моей команды. Он даже сумел убедить некоторых, что я плету интриги за их спинами.
Эрик пытался нас поссорить, лишить взаимного доверия. Он начал налаживать связь с другими хакерами из группы Anonymous, которые тоже хотели вывести меня из игры.
Он отчаянно пытался узнать мое реальное имя. В какой-то момент я сумел скормить ему фальшивые документы, используя имя своего покойного друга из Оушенсайда в Калифорнии. Эрик даже пытался привлечь полицию, но попытки раскрыть мою личность не увенчались успехом.
Случился и другой инцидент. Chilly, хакер из группы Anonymous, сумел взломать Gmail-аккаунт Fixer’а, одного из основателей ETA, и нашел там документы, относящиеся к его бракоразводному процессу, с его настоящим именем, адресом и другими личными данными, а затем нанял человека, чтобы тот устроил погром в доме Fixer’а.
Кроме того, он скачал фото сына Fixer’а и прифотошопил его на изображения порнографического характера. Узнал, где Fixer работал, позвонил его начальнику и попытался добиться его ареста. Он также угрожал изнасиловать и убить как самого Fixer’a, так и его малолетнего сына.
Internet Haet Macheen (IHM) утверждала, что у нее есть на меня компромат и она сольет его ФБР. Я позвонил ей, представившись частным детективом, и выяснил, что это блеф.
FLM: Стали ли какие-либо действия Эрика причиной твоего ареста?
ДМ: Нет.
Некоторые члены Anonymous проверяли на прочность веб-сайт ETA. В то время, в 2008 году, в наши ряды вступил Tw|zT3D, который до этого был важным членом команды Insane Masterminds Crew (IMC).
Он обеспечивал веб-безопасность IMC. Парень был просто джедаем, первоклассным хакером, и я не мог отказать ему в членстве (я объявил войну IMC и уничтожил ее, после чего большая часть их команды перешла ко мне). Tw|zT3D оказался «кротом». Он внедрился с целью исправить то, что мы сделали с лидером IMC Грэмом Фишером. Так вот, он передал нашу базу данных этим членам Anonymous. Именно тогда наши псевдонимы и пароли попали в их руки.
Другие члены Anonymous тоже нас атаковали, но это не было связано с Эриком и IHM, Chilly и т. д. Мы заключили соглашение с командой H2K и переместили наши сайты в безопасное место. Я действовал под ником 74k71x, однако этого так никто и не узнал. Опять же, я не воевал с Anonymous, просто некоторые особо предприимчивые индивидуумы пытались сделать себе имя. Ну, и Эрик Спенсер попытался меня подставить.
Я пожаловался на Эрика и других в Центр приема жалоб на мошенничество в Интернете (ic3.gov), но никакой реакции не последовало.
Другие члены Anonymous, в частности, BuyaDog, создали для нас и загрузили в сеть Радужные таблицы. Internet Death Machine записал для нас композицию Vigilante Electric, которая стала своего рода гимном ETA. Исполнитель Internet Death Machine – мой близкий друг.
Я понимаю, насколько все это кажется противоречивым. В те дни было в порядке вещей, когда одни члены Anonymous атаковали других. У хакеров никогда не бывает очевидных и однозначных мотивов. Одни мотивы вытекают из других. Манипулирование. Притворство. Из хакеров могли бы получиться отличные политики.
Я больше не принадлежу к миру хакеров. Но, вспоминая тот период, до сих пор недоумеваю, почему все это было для меня так важно.
Конфликт интересов
FLM: В чем заключался твой конфликт с Anonymous?
ДМ: Я, как и некоторые другие члены ETA, состоял в Anonymous. Но об этом знали немногие, мы скрывали этот факт из дипломатических соображений. У нас был мощный союзник в лице команды 0DayExile, а они не выносили Anonymous. Поэтому на публику мы демонстрировали негативное отношение к Anonymous.
Я действовал под ником 74k71x и помогал 94chan, которым управляла IHM. Она была моим заклятым врагом, который впоследствии стал хорошим другом.
Чтобы продолжить получать поддержку 0DayExile, мы не должны были присоединяться к Anonymous.
Группа 0DayExile управляла ботнет-пулом из миллиона с лишним машин. Также пул контролировали программисты и спецы по эксплойтам. Я значительно уступал им в квалификации. Ради них стоило играть по их правилам.
FLM: Ты ушел из Anonymous до того, как взломал клинику?
ДM: Нет.
СМИ раздули масштабы всех этих «хакерских войн» сверх всякой меры. В 2009 году репортер Dallas Morning News Ави Селк обратился к начальнику тюрьмы в Сиговилле, рассчитывая взять у меня интервью. Это был мой шанс. Он звонил туда несколько раз, но ему даже не отвечали. В конце концов, он лично приехал в тюрьму, но его завернули, не разрешив встретиться со мной. Я так и не смог высказаться в свою защиту.
Безусловно, это была не «кибервойна», а просто мой конфликт с четырьмя людьми, который носил очень личный характер.
FLM: Сколько лет тебе было, когда ты примкнул к Anonymous?
ДМ: Я присоединился к ним в 2007 году. Anonymous – это коллектив без лидера, он проводит политику открытого членства, что делает его привлекательным.
FLM: Почему ты вступил в ряды Anonymous?
ДМ: Потому что никогда не сталкивался ни с чем подобным. Моя юность пришлась на 90-е, и я знал такие группы как Cult of the Dead Cow (cDc), Legion of Doom, Masters of Deception, и, конечно, Chaos Computer Club. При наборе новых участников все эти команды решали, соответствуют ли новобранцы определенным критериям. У Anonymous другая модель.
В каждом поколении есть культовые хакерские группы, которые сначала выходят на авансцену, а потом растворяются в небытии. С Anonymous дело обстоит иначе.
FLM: А на тот момент ты уже был членом 0DayExile?
ДМ: Первые контакты я установил не раньше начала 2008 года. Сначала я не верил, что у Anonymous нет лидера. Мне это казалось бессмыслицей. Тогда они были другими. Впрочем, люди там были разные, но сама структура организации легко позволяла школоте с деструктивными наклонностями чувствовать себя «могущественными», поскольку контроль отсутствовал.
Чем больше я общался с участниками из этой группы, тем больше понимал, что в ней никакой иерархии. Никто не давал им указаний действовать тем или иным образом. Просто эта группа давала подросткам, рассерженным на мир, прекрасную возможность находить единомышленников и делать гадости вместе.
Была и другая сторона медали: активисты пытались открыть людям глаза на мрачную правду о саентологии. Меня это заинтриговало и я начал с ними сближаться. Именно тогда я стал проникаться к Anonymous теплыми чувствами, потому что увидел потенциал делать добро.
Мои соратники по ETA практически меня свергли, потому что я управлял группой как диктатор. Они хотели свободных выборов. Хотели публичности. Вот тогда-то все поменялось. [Смеется]
Кто знал, что так выйдет…. В детстве я увлекался ЦРУ, шпионами и подобными вещами. Поэтому придал ETA такую структуру, что младшим членам было нелегко ее понять.
FLM: Ты сказал, что причиной конфликта послужило твое одновременное членство в 0DayExile и Anonymous. Не мог бы ты пояснить?
ДМ: Я никогда не интересовался у 0Day, чем они недовольны. Помню, я и еще один парень начали использовать популярные у Anonymous слова и фразы – лулзы (lulz), insurgency, и 0Day мне такие говорят: «Ты что, у Анонов шестеришь?».
Зачастую, когда эта тема всплывала, я просто отрицал всякую связь с Anonymous.
Кстати, я до сих пор дружу с парнем, которого отправил присмотреться к Анонам, когда впервые о них узнал в 2007 году.
«Меня осудили за то, что я потенциально мог сделать»
FLM: Десять лет за установку бот-сети – это сурово. Какой реальный ущерб ты причинил?
ДМ: Ущерб? Если понимать «ущерб» в общепринятом смысле, то никакого. Но юридическое определение ущерба отличается от того, что мы обычно под этим понимаем. Тот факт, что я получил несанкционированный доступ, с точки зрения права уже квалифицируется как нанесение ущерба.
Но никакого физического ущерба не было нанесено.
FLM: Согласно судебному досье, которое ты переслал, сторона обвинения форсировала именно идею о потенциальном вреде, который ты мог нанести.
ДM: Обвинение базируется исключительно на том, что я потенциально мог сделать. Однако «мог» и «сделал» – две большие разницы.
Мне навязали определенную позицию. «Я осознанно намеревался причинить ущерб защищенным компьютерным системам» – звучит как признание злодея. Когда ты признаешь вину, то обязан формулировать свое признание тем языком и с использованием тех терминов, на которых настаивает обвинение. Использовать их юридический жаргон.
Моя деятельность не идет ни в какое сравнение с хакерскими атаками наших дней. Я совершил преступление без жертв в том смысле, что не стремился к наживе.
Считать, что десятилетнее заключение пойдет человеку на пользу – не лучшая идея.
Возможно, я оправдываю себя, но я бы усвоил урок, приговори меня к двум-трем годам, да даже к пяти или шести. Скажем, Кевин Митник был в числе самых разыскиваемых ФБР лиц. Он совершил резонансные преступления, а отсидел всего лишь несколько лет, и его наказание служило интересам правосудия.
Мое дело пришлось на время, когда масштаб киберпреступности в мире достиг своего максимума. Обнародование секретных документов через Wikileaks, а также преследование Ассанжа, на которое Anonymous Army ответила шквалом хакерских атак.
Ты знала, что следователь из отдела государственных защитников случайно раскрыл мне, кто был осведомителем?
FLM: Нет.
ДМ: Он показал мне распечатки материалов сайта mcgrewsecurity.com и спросил, МОЙ ли это сайт. Во-многом, благодаря моему общению с этим идиотом у меня возникло желание начать консультировать адвокатов по уголовным делам.
FLM: Расскажи мне о МакГрю.
ДМ: Заинтересованность Уэсли МакГрю в моем деле казалось многим маниакальной. После того, как он публично раскрыл свою роль и нарушил положение ФБР о тайных информаторах, его мотивация стала очевидной. Он хотел получить публичное признание за мой счет. Для меня это был очень унизительный опыт.
Он также вел себя неэтично по отношению ко мне. Мне рассказали, что он тайно появлялся на форумах ETA, дублировал их посты в своем блоге о безопасности, и подвергал ребят и меня публичному унижению. Его присутствие сказалось на моих соратниках крайне негативно, учитывая дальнейшее развитие событий. Однако я больше не держу на него зла.
В 2011 году я впервые отправил ему письмо по электронной почте, это было еще до того, как мой ящик заблокировали. Я поинтересовался, имело ли место запугивание свидетеля в моем деле, но он так и не ответил.
Только данные под присягой устные свидетельские показания моего обвинителя, скажем так, «подтвердили» это. Однако она упоминает несуществующие телефонные разговоры, которые я предположительно имел с членами ETA, приказав им атаковать МакГрю. Но таких свидетельств нет. И если потратить немного времени на изучение моего дела, запросив CD-диск с судебными доказательствами, то увидишь, что таких телефонных разговоров не было.
FLM: Сейчас ты находишься под надзором?
ДМ: Нет. Я полностью свободен. Суд решил аннулировать три года режима освобождения под надзором, поскольку я не оставлял попыток сбежать из страны.
FLM: Почему?
ДМ: В то время много чего происходило. Из США легко сбежать на грузовом судне. «ЕСЛИ» у тебя есть деньги. В тюрьме я через многое прошел. Я помню, какой-то политик году в 1994 сказал, что американские тюрьмы – одни из самых жестоких в мире, с нечеловеческими условиями содержания заключенных.
Так или иначе, это была не лучшая мысль с учетом обстоятельств, но я чувствовал, что должен это сделать. Я хотел восстановить душевное равновесие.
Я очень долго раздумывал над таким шагом. Столкновение с системой лишило меня веры в нее, а ведь я вырос в семье американских патриотов, служивших в армии. Я хотел получить политическое убежище, но не желал обращаться в посольства на территории США.
Наше правительство морально разложилось, что воспринимает нас подопытными кроликами. Можно прожить здесь всю жизнь и этого не понять. Они в совершенстве научились скрывать этот факт от населения.
«Американские тюрьмы – одни из самых жестоких в мире, с нечеловеческими условиями содержания заключенных»
FLM: Я просмотрела документ из твоего судебного досье, в котором говорится, что ты и твой приятель из числа других заключенных обвинили тюремный персонал в нарушении ваших прав, неправомерном лишении свободы, умышленном доведении до стресса или нервного расстройства, а также в наказании, несоразмерном тяжести преступления. Также они не позволяли тебе общаться с адвокатом, верно?
ДM: Речь идет о групповом гражданском иске – меня незаконно, в нарушение регламента, посадили в одиночную камеру 2,5×3 м на тринадцать месяцев.
FLM: За что?
ДM: Меня лишили права пользоваться электронной почтой, поскольку я был осужден за хакерство. Я не мог общаться со своим адвокатом из апелляционного суда, поэтому один друг предложил мне воспользоваться его аккаунтом. Друга поймали на этом и допросили. Следователи установили, что аккаунтом пользовался я. Он им солгал, сказав, что не знал, и что я, должно быть, взломал аккаунт.
Мне вменили подозрение в хакерстве. Тюремное начальство передало дело в ФБР, где доказательств взлома не нашли. Дело в том, что я подавал заявления на апелляцию в региональный офис, однако ни одно из них не ушло дальше стола начальника тюрьмы.
В отместку она посадила меня в штрафной изолятор, где зимой приходилось мыться ледяной водой, помимо прочего. Там я совсем обезумел. Длительное заключение в таких условиях разрушает психику.
Штрафной изолятор в тюрьме Сиговилла пользуется печальной славой убийцы. Мы называем такие изоляторы «душегубками».
Там нет кондиционеров, нет вентиляционной системы. Летом 2012 года в моей камере температура достигала 125 градусов по Фаренгейту (51,6 градуса по Цельсию). Чтобы сделать условия еще более невыносимыми, один охранник даже пару раз включал и направлял на нас обогреватель. У меня все тело покрылось тепловыми ожогами. Каждый год там умирают люди.
Во время Второй мировой войны эта тюрьма служила лагерем для японских военнопленных. Та ее часть, о которой я рассказываю, очень старая.
Информационный бюллетень Prison Legal News (PLN) содержит массу рассказов об эпизодах, когда заключенные подавали в суд из-за нечеловеческих условий и выигрывали процесс. Охранники часто насилуют женщин-заключенных, и когда тем хватает мужества дать отпор, найти юриста, такие истории обычно освещаются на страницах PLN.
FLM: Но ничего не меняется, так ведь?
ДМ: Меняется для конкретного человека. Меняется ли система? Нет.
Как правило, Федеральное бюро тюрем берет на работу форменных отморозков. Садистов, которые чувствуют, что в их обязанности входит унижать заключенных, вызывать в них враждебное отношение, истязать психологически и телесно. Психопаты? Да, так мы называем таких людей. Люди безо всякой морали. Это очень прискорбно. Это странный мир.
Сажать людей в клетки – это отстой.
Вот бланк BP-8 с жалобой. Я подавал ее каждый год. Пытался восстановить право пользоваться электронной почтой.
Бланк BP-8 с жалобой. Источник: Джесси МакГроу
Внизу их ответ: «Правонарушение, из-за которого вы отбываете наказание – основной фактор, препятствующий Вам использовать компьютер. Согласно Вашему PSI (Presentense Investigation Report, доприговорному отчету), Вы взломали фаервол, что негативно отразилось на структурной целостности системы СКВО в клинике. На нас возложен долг защищать граждан, что включает недопущение Вас к компьютерам».
FLM: То есть, они не позволяли тебе пользоваться электронной почтой почти десять лет, так?
ДМ: Да, хотя на протяжении всего срока заключения у меня был доступ к компьютеру под надзором. Только не было средств удобной коммуникации с людьми.
FLM: Твоим делом занималось ФБР. Сотрудники Бюро приходили в тюрьму для того, чтобы пообщаться с тобой?
ДМ: Нет, ФБР меня не допрашивало.
Спецагент Аллан Линд имел определяющее влияние на решение суда в моем деле, но на стадии назначения наказания присутствовал спецагент Аджит Сингх. Он мне понравился, он производил впечатление высокоморального человека.
Все и так шло к тому, чтобы меня, в конце концов, арестовали.
FLM: Почему?
ДM: Я знал спецагента Линда. Мы случайно столкнулись за год до моего ареста. В 2008 году он арестовал участника моей группы, мы называли его Punizzl. Он совершил несанкционированный взлом, из-за которого пострадали мы все.
Punizzl взломал сеть школы, в которой учился, просто, чтобы посмотреть, способен ли он на это. Более того, это была государственная школа. Его поймали. После того, как его арестовало ФБР, сотрудники Бюро использовали его мобильный. Он не завершил сеанс в AOL Instant Messenger, и я дерзил агентам в сообщениях. Говорил, что не одобряю использование его телефона для охоты на нас. Пообещал заспамить их СМС-сообщениям и обрушить сеть.
В те дни существовал лимит на обработку пакетных запросов. Его превышение могло привести к зависанию телефона. Единственный способ снова заставить его работать состоял в том, чтобы вынуть батарейку.
Линд хвастался этой успешной операцией в ночь моего ареста. За исключением этого эпизода, ФБР тогда под меня не копало.
Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что я просто потерял самоконтроль.
У меня в квартире нашли и конфисковали огромную папку с распечатанными скриншотами. Это был каталог всего, что мы делали. Моя активность выходила далеко за рамки дурацких забав с бот-сетями.
Я всякого натворил в своей жизни. Иногда не перегружать людей подробностями – единственный способ донести смысл твоей истории. Теперь ты понимаешь, какой противоречивой и странной была моя жизнь в то время?
ФБР узнало об отдельных ее сторонах только благодаря той дурацкой папке, которую я хранил как трофей, чтобы потешить свое самолюбие. Ну, если быть до конца честным, они узнали почти все.
Это было совсем другое время. Пара старых участников ETA сохранили все скриншоты. Они где-то есть, но достать их будет нелегко. Эти файлы находятся в материалах моего дела. Они есть у моего обвинителя. Возможно, у моего последнего защитника.
Сейчас могу сказать, что мне не нравится человек, которым я был тогда. Но это уже к делу не относится.
FLM: Спасибо, Джесси.
Беседовала Ana Alexandre
http://forklog.com/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter