6 сентября 2021 Project Syndicate
Исторически сложилось так, что между крахом денежно-кредитных систем и падением глобальных порядков безопасности уже давно существуют близкие параллели. Гегемония требует прочной финансовой основы и глобального авторитета — активов, которые могут испариться намного быстрее, чем кто-либо во власти думает допустить.
Этот год включает в себя знаменательные даты в истории международного валютного порядка. 15 августа исполнилось 50 лет с тех пор, как президент США Ричард Никсон отменил золотой стандарт; 21 сентября исполнится 90 лет с тех пор, как британское правительство исключило фунт из золотого стандарта.
Хотя оба эпизода относятся к истории денег, их значение выходит за рамки финансовой сферы. Каждый из них ознаменовал уход целого режима международной безопасности.
Мировой порядок девятнадцатого века был построен на британской имперской мощи, а золотой стандарт служил его финансовой основой. Золотой стандарт поддерживался ожиданием того, что даже если он будет приостановлен во время войны, окончание военных действий позволит валюте вернуться к довоенной золотой стоимости. Это обещание постоянной стоимости в золоте обеспечивало элемент доверия, который облегчал правительству военного времени брать займы и, таким образом, нести расходы, связанные с конфликтом.
Поскольку золотой стандарт долгое время служил финансовой основой имперского статуса Британии, страна вернулась к нему после Первой мировой войны. Но цена оказалась слишком высокой. К 1931 году стало очевидно, что отказ от золота необходим, чтобы освободить больше места для политики легких денег, которая в конечном итоге приведет к выходу из Великой депрессии.
После Первой мировой войны Великобритания также обнаружила, что ей нелегко вернуть прежнее положение в центре глобального порядка безопасности. Вместо этого он стремился сохранить свое влияние путем создания нового института — Лиги Наций. Многим британцам этот предшественник Организации Объединенных Наций выглядел как усовершенствование старой системы баланса сил. Он установил четкий правовой кодекс международного поведения, а также ограничения на «агрессию». Однако с точки зрения других стран Лига выглядела как схема, разработанная для дешевой защиты британских интересов.
18 сентября 1931 года, за несколько дней до того, как фунт стерлингов был отключен от золота, японская армия разрушила авторитет Лиги как оплот против агрессии. Устроив инцидент под фальшивым флагом на стратегической железной дороге в Мукдене (ныне китайский город Шэньян), который был представлен как китайский акт саботажа, Япония создала предлог для вторжения и захвата Маньчжурии. Лига оказалась бессильной перед этими махинациями. Японская провокация лишь подчеркнула мысль критиков Лиги: агрессия — понятие относительное.
«Никсоновский шок» также следует понимать как часть более широких системных изменений в мировом порядке безопасности. Это была цена долгой неудачи Америки во Вьетнаме, которая напрягала бюджет США и вызвала переход к инфляционному финансированию, что раздражало другие страны.
Унижение Америки в Кабуле сегодня является эхом этих старых моментов очевидного имперского коллапса. Подобно распаду порядка в Лиге в межвоенном мире и краху позиций Америки во Вьетнаме, завоевание Афганистана талибами не было неожиданностью. В каждом случае катастрофический конец создавался годами.
Это то, что разделяет денежный коллапс и коллапс безопасности. Каждый может увидеть трещины в системе намного раньше времени, но политики и службы безопасности отрицают свое намерение отказаться от статус-кво до последнего момента. Когда наступает коллапс, это обязательно хаотично (потому что никто не видел, чтобы к нему готовились). Доверие к доминирующей державе внезапно испаряется, и вскоре следует спешка к выходу — либо из валюты, либо из страны.
Последствия этих эпизодов могут быть еще более хаотичными, как это было в межвоенные годы. Общая характеристика системного коллапса состоит в том, что целая сеть альянсов может быть немедленно дискредитирована. Следовательно, Афганистан — это фиаско не только для администрации США, но и для всех связанных с ним правительств. Внезапно возрастает вероятность того, что старая система безопасности будет проверена способами, которые раньше казались невообразимыми. В данном случае все взоры будут прикованы к Прибалтике и Тайваню.
Эта неопределенность создает потребность в новом, более жизнеспособном и устойчивом политическом порядке, который не зависит от истощенного гегемона. Но глупо думать, что может (или должен) быть только один полюс глобальной стабильности — как если бы только Соединенные Штаты приняли мантию у британцев в двадцатом веке; или что это должен быть Китай, который займет позицию, которую сегодня освободили США. Всегда есть другие альтернативы, и напряжение между ними часто является источником глубокой нестабильности. Наглядный тому пример — гегемонистская борьба между ревизионистскими Японией, Россией и Германией в межвоенный период.
Франция и Германия, центральные оси европейской политики на протяжении большей части послевоенного периода, выглядят все более уставшими и поглощенными собой. Оба приближаются к выборам, в которых преобладают внутренние проблемы — или, в случае усыпляющей кампании Германии, никаких проблем. Тем временем Италия во главе с премьер-министром Марио Драги выдвигает новые идеи и формулирует видение того, как Европа может реагировать на глобальные угрозы, такие как пандемия и изменение климата.
В поисках нового пути вперед следует прислушаться к основному посланию 1931 и 1971 годов. Хаотичные финансовые переходы также представляют собой проблемы безопасности. Только воссоздав жизнеспособную систему управления межгосударственными отношениями, можно обеспечить финансовую стабильность. А стабильная международная политика, как правило, является предпосылкой для установления новых финансовых порядков.
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Этот год включает в себя знаменательные даты в истории международного валютного порядка. 15 августа исполнилось 50 лет с тех пор, как президент США Ричард Никсон отменил золотой стандарт; 21 сентября исполнится 90 лет с тех пор, как британское правительство исключило фунт из золотого стандарта.
Хотя оба эпизода относятся к истории денег, их значение выходит за рамки финансовой сферы. Каждый из них ознаменовал уход целого режима международной безопасности.
Мировой порядок девятнадцатого века был построен на британской имперской мощи, а золотой стандарт служил его финансовой основой. Золотой стандарт поддерживался ожиданием того, что даже если он будет приостановлен во время войны, окончание военных действий позволит валюте вернуться к довоенной золотой стоимости. Это обещание постоянной стоимости в золоте обеспечивало элемент доверия, который облегчал правительству военного времени брать займы и, таким образом, нести расходы, связанные с конфликтом.
Поскольку золотой стандарт долгое время служил финансовой основой имперского статуса Британии, страна вернулась к нему после Первой мировой войны. Но цена оказалась слишком высокой. К 1931 году стало очевидно, что отказ от золота необходим, чтобы освободить больше места для политики легких денег, которая в конечном итоге приведет к выходу из Великой депрессии.
После Первой мировой войны Великобритания также обнаружила, что ей нелегко вернуть прежнее положение в центре глобального порядка безопасности. Вместо этого он стремился сохранить свое влияние путем создания нового института — Лиги Наций. Многим британцам этот предшественник Организации Объединенных Наций выглядел как усовершенствование старой системы баланса сил. Он установил четкий правовой кодекс международного поведения, а также ограничения на «агрессию». Однако с точки зрения других стран Лига выглядела как схема, разработанная для дешевой защиты британских интересов.
18 сентября 1931 года, за несколько дней до того, как фунт стерлингов был отключен от золота, японская армия разрушила авторитет Лиги как оплот против агрессии. Устроив инцидент под фальшивым флагом на стратегической железной дороге в Мукдене (ныне китайский город Шэньян), который был представлен как китайский акт саботажа, Япония создала предлог для вторжения и захвата Маньчжурии. Лига оказалась бессильной перед этими махинациями. Японская провокация лишь подчеркнула мысль критиков Лиги: агрессия — понятие относительное.
«Никсоновский шок» также следует понимать как часть более широких системных изменений в мировом порядке безопасности. Это была цена долгой неудачи Америки во Вьетнаме, которая напрягала бюджет США и вызвала переход к инфляционному финансированию, что раздражало другие страны.
Унижение Америки в Кабуле сегодня является эхом этих старых моментов очевидного имперского коллапса. Подобно распаду порядка в Лиге в межвоенном мире и краху позиций Америки во Вьетнаме, завоевание Афганистана талибами не было неожиданностью. В каждом случае катастрофический конец создавался годами.
Это то, что разделяет денежный коллапс и коллапс безопасности. Каждый может увидеть трещины в системе намного раньше времени, но политики и службы безопасности отрицают свое намерение отказаться от статус-кво до последнего момента. Когда наступает коллапс, это обязательно хаотично (потому что никто не видел, чтобы к нему готовились). Доверие к доминирующей державе внезапно испаряется, и вскоре следует спешка к выходу — либо из валюты, либо из страны.
Последствия этих эпизодов могут быть еще более хаотичными, как это было в межвоенные годы. Общая характеристика системного коллапса состоит в том, что целая сеть альянсов может быть немедленно дискредитирована. Следовательно, Афганистан — это фиаско не только для администрации США, но и для всех связанных с ним правительств. Внезапно возрастает вероятность того, что старая система безопасности будет проверена способами, которые раньше казались невообразимыми. В данном случае все взоры будут прикованы к Прибалтике и Тайваню.
Эта неопределенность создает потребность в новом, более жизнеспособном и устойчивом политическом порядке, который не зависит от истощенного гегемона. Но глупо думать, что может (или должен) быть только один полюс глобальной стабильности — как если бы только Соединенные Штаты приняли мантию у британцев в двадцатом веке; или что это должен быть Китай, который займет позицию, которую сегодня освободили США. Всегда есть другие альтернативы, и напряжение между ними часто является источником глубокой нестабильности. Наглядный тому пример — гегемонистская борьба между ревизионистскими Японией, Россией и Германией в межвоенный период.
Франция и Германия, центральные оси европейской политики на протяжении большей части послевоенного периода, выглядят все более уставшими и поглощенными собой. Оба приближаются к выборам, в которых преобладают внутренние проблемы — или, в случае усыпляющей кампании Германии, никаких проблем. Тем временем Италия во главе с премьер-министром Марио Драги выдвигает новые идеи и формулирует видение того, как Европа может реагировать на глобальные угрозы, такие как пандемия и изменение климата.
В поисках нового пути вперед следует прислушаться к основному посланию 1931 и 1971 годов. Хаотичные финансовые переходы также представляют собой проблемы безопасности. Только воссоздав жизнеспособную систему управления межгосударственными отношениями, можно обеспечить финансовую стабильность. А стабильная международная политика, как правило, является предпосылкой для установления новых финансовых порядков.
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter