22 сентября 2022 Известия
— Большая часть вашей карьеры прошла в банковском секторе: 20 лет в ЦБ, почти два года в ВТБ. Именно банковский сектор первым был затронут санкциями. Каких показателей по его прибыли вы ожидаете на конец года и на 2023-й?
— Начало года для российских банков было непростым: они столкнулись с убытками от переоценки валюты, с выплатами повышенных процентов по депозитам. Поэтому первое полугодие у многих игроков было убыточным. Но с середины года ситуация начала стабилизироваться. Вторая половина года будет у сектора прибыльной, потому что ключевые показатели, скорее всего, не покажут серьезной волатильности. К концу года мы ожидаем валютный курс примерно 70 руб./$, процентные ставки розничных депозитов — около 6–6,5% годовых. Плавные изменения в понятном направлении дают возможность банкам правильно планировать работу.
По моим ожиданиям, к концу года есть вероятность того, что результат сектора будет несколько отличаться от нуля в положительную сторону — на одну-две сотни миллиардов рублей. Более 80% от общего количества банков по итогам 2022 года могут стать прибыльными. Есть несколько десятков средних и небольших банков, которые смогут несколько нарастить прибыль в 2022 году по сравнению с 2021-м за счет того, что факторы убытков первой половины 2021 года их не затронули (например, банки, работающие с рублями, мало включенные в привлечение средств населения).
При этом убыток по итогам обоих кварталов зафиксируют 15-30 кредитных организаций, некоторые из них могут покинуть рынок в 2023 году.
— Какие структурные изменения вы ожидаете в банковском секторе в ближайшие годы?
— Концентрация активов сектора в крупных банках ускорится. В этой сфере наглядно показывает себя принцип «Деньги к деньгам». Чем больше у банка капитал и активы, тем активнее он может участвовать в государственной или инвестиционной программе. Если к 2022 году пять крупнейших кредитных организаций занимали 64% банковского сектора, к концу следующего года первая пятерка будет располагать уже 70% активов. Этому процессу способствует присоединение «Открытия» к ВТБ, которое может произойти до конца года. Кроме того, иностранные банки уходят, и их клиенты скорее будут перекредитовываться у крупных игроков, чем у мелких. Впрочем, такая концентрация далеко не самая высокая в мире. Банковский сектор — не для маленьких организаций.
«Число кредитных организаций в стране может приблизиться к 300»
— Российский банковский сектор продолжал редеть и в предыдущие — относительно спокойные для экономики — годы. По вашим прогнозам, сколько банков могут покинуть сектор в ближайшее время?
— Основные экономические факторы, которые влияют на сокращение количества банков, пока еще в полной мере не развернулись: это уход нерезидентов, консолидация сектора. До конца года при восстановлении надзорной практики с рынка уйдет около десятка банков, до конца следующего года — еще 30–40 игроков.
Прогнозировать такие истории сложно, но я считаю, что по объективным соображениям разного рода в ближайшие полтора года с рынка уйдут полсотни банков. Число кредитных организаций в стране может приблизиться к 300.
Для сокращения количества банков в ближайшие годы всё более заметное значение будет иметь консолидация в государственном секторе и выход с рынка иностранных организаций. Но в этом году заметного значения данные факторы иметь не будут в силу инертности корпоративных решений.
Кроме того, сейчас на рынке действует около 60 кредитных организаций, контролируемых иностранным капиталом. Я ожидаю, что до конца 2023 года до половины из них, 20–30 игроков, покинут рынок. Скорее всего, они будут проходить процедуру добровольной ликвидации.
— Одним из факторов сокращения числа игроков в секторе вы называете уход банков-нерезидентов. Росбанк уже продан «Интерросу», «Хоум Кредит» — группе инвесторов. О своем уходе объявил Сити-банк. Какова вероятность, что крупнейшие иностранные банки, которые на нашем рынке работают — «Райффайзен» и «Юникредит» — захотят выходить из российских активов?
— Вероятность достаточно высокая. Форма выхода будет определяться исходя из наиболее эффективного решения для каждого банка. У них несколько вариантов. Во-первых, можно продать бизнес — но здесь вопрос цены и размера дисконта в условиях имеющихся ограничений. Во-вторых, продажа активов или их части. В-третьих, добровольная ликвидация, когда в течение длительного времени реализуются все активы, возвращаются вклады, и остаток капитала забирается акционером. Не ожидаю, что иностранные банки будут банкротить «дочки»: любой дефолт вызывает неприятные экономические последствия для головной организации.
— Сколько времени может занять этот процесс?
— Если банк принял решение и запустил процесс ликвидации в этом году, к концу 2023-го эту работу уже завершат. Многое зависит от срочности активов: если кредиты рассчитаны на ближайшие год-полтора, достаточно получить деньги и потихоньку сворачиваться. Какие-то кредиты можно переуступать, но здесь могут возникнуть ограничения со стороны Запада на продажу активов подсанкционным банкам.
— Как уход нерезидентов и повышение концентрации банковского сектора отразится на клиентах?
— В среднесрочной перспективе за счет прекращения доступа к дешевому фондированию иностранных банков и их материнских компаний кредиты в среднем могут подорожать на 1–1,5 п.п. — в корпоративном секторе. Физлица вряд ли столкнутся с подобными изменениями.
Значимые изменения ожидают рынок труда: на него выйдут высококвалифицированные кадры из розничных, инвестиционных, IT-подразделений. Зарплаты в этих профессиях будут испытывать влияние конкуренции — банки будут стремиться сократить внутренние расходы.
«Сектор должен сбросить жирок внутренних расходов»
— По вашим оценкам, понадобится ли российским банкам докапитализация в нынешних условиях?
— В чистом виде вливаний в капитал, на мой взгляд, не потребуется. Однако в качестве докапитализации можно расценивать и другие инструменты. Например, крупнейшим банкам в 2022 году рекомендовано не платить дивиденды при высокой прибыли 2021-го. Если акционеры крупных банков, в том числе государство, не получают деньги и они остаются в капитале — это тоже форма докапитализации. Кроме того, поддержкой капитала можно считать предоставление банку средств под развитие — скажем, под программу поддержки определенных групп предпринимателей. Возможно, некоторые банки будут активнее участвовать в этих программах.
— Одним из элементов поддержки банковского сектора может выступать донастройка регулирования, введение регуляторных послаблений. Как долго может продлиться их действие?
— Ряд послаблений, связанных с переоценкой валютных операций и других технических моментов, может быть снят уже в 2023 году. Но нужно иметь в виду, что во многих банках есть активы на сотни миллиардов, которые заморожены, или операции, по которым невозможны. В этой части я не ожидаю, что ЦБ будет торопиться и требовать от банков, чтобы они признавали убытки в ближайшие 5–10 лет.
Думаю, что Банк России в то же время будет уточнять систему регулирования. Например, в той или иной форме будет признан для оценки рисков факт вовлеченности государства в операции банков. Многие будут участвовать в инвестиционных программах с участием государства. Скорее всего, в отношении этих программ не будут применяться формальные ограничения. Возможно, будут понижать коэффициенты рисков.
Для того чтобы банковский сектор жил более уверенно в новой среде, он должен быть более поджарым, сбросить жирок внутренних расходов. Например, недавно Минфин рекомендовал министерствам сократить на 10% своих расходы. Многие банки у нас контролируются государством — ограничение расходов полезно всем. Ведь внутренние расходы, включая бонусы, аренду помещений и так далее, влияют на стоимость кредитов и депозитов.
— Многие банки сейчас выступают крупными работодателями для IT- специалистов. Будут ли расходы на них урезаться, как и другой «жирок»?
— IT — это не «жирок», это единственный инструмент для того, чтобы банковский сектор в долгосрочной перспективе остался конкурентоспособен на фоне квазибанковских форм расчетов. Объективный конкурент банковскому делу — это криптовалюты, краудфандинги, новые формы предоставления денег в долг. Можно большой кусок бизнеса потерять как таковой. Все уйдут в крипту, как только появятся криптобанки.
— Такие уже появляются?
— На регулируемом поле нет, но у нас и компьютера в телефоне 20 лет назад не было…
— Если возвращаться к вопросу регулирования: по вашим ожиданиям, будет ли ЦБ менять подход к резервированию вкладов в разных валютах, чтобы стимулировать кредитные организации открывать накопительные продукты не в долларах и евро, а в альтернативных денежных единицах?
— Уже сейчас ЦБ предъявляет повышенные требования по валютным обязательствам — банкам выгоднее предлагать вклады в рублях. Но если у них нет возможности инвестировать полученную валюту — а в такую ситуацию попали подсанкционные банки, они сами будут отказываться от «токсичных» валют. Скорее всего, будет происходить дедолларизация этих банков, они будут по возможности рассчитываться с вкладчиками (надеюсь, по курсам, близким к рыночным) и отказываться от продуктов в валюте.
Но в целом на рынке продукты в валюте останутся, хотя и поредеют. Например, востребована услуга перевода денежных средств. Думаю, что в следующем году в структуре депозитов населения рублевая часть будет свыше 90% против около 80%, которые были до февраля 2022 года.
Я ожидаю, что общий объем депозитов населения в 2023-м будет на уровне 35–36 трлн рублей. Для вкладчиков интереснее будут события на рублевых депозитах, чем на валютных, даже если речь о валютах дружественных стран. Я не вижу особого спроса, например, на юани, потому что лучший способ управления риском — иметь сбережения в валюте, в которой ты их собираешься тратить. Заметных трат населения в юанях не предвидится, как и в арабских дирхамах, и в турецких лирах. Кроме того, курсы многие из этих валют пляшут.
Мы также будем наблюдать более привлекательные условия размещения денег на финансовых рынках в рублевых инструментах, облигациях. Но масштабного перетока средств из депозитов я не ожидаю.
«Некоторые банки реструктурировали до 40% кредитного портфеля»
— В последние несколько месяцев от банкиров неоднократно звучала идея отказаться от нормативов «Базеля». На ваш взгляд, действительно ли такие радикальные шаги необходимы нашему банковскому сектору?
— «Базель» был создан самыми опытными специалистами в области финансов в течение десятилетий. С профессиональной точки зрения основы банковского регулирования: достаточность капитала, концентрация кредитных рисков, ликвидность — параметры, без которых сектор не может существовать как отрасль. Я уверен, что нет возможности придумать в ключевых вещах чего-то лучшего для банков, ориентированных на извлечение прибыли.
Буферы капитала, которые были сформированы недавно, себя оправдали. За последние три года было две крупных турбулентности — в 2020-м пандемия, сейчас санкции. Банки накопили достаточно капитала, чтобы покрывать временные убытки его излишками. Именно это позволило сберечь сотни миллиардов рублей бюджета, которые могли быть потрачены на поддержку банков.
Экономика перестраивается. По нашим оценкам, некоторые банки реструктурировали до 40% кредитного портфеля, и эта цифра может вырасти в ближайшие годы. Сформированный буфер капитала позволит пройти этот период, потому что не все заемщики смогут сохранить кредитное качество при перезагрузке экономики. Новые кредитные риски будут реализоваться уже в 2023 году.
— Все ли принципы «Базеля» применимы в нынешних условиях?
— Есть ряд моментов, по которым «Базель» сейчас не работает. Наиболее простой и технический — рейтинги международных агентств. «Базель» даже теоретически, безотносительно России, не признает полноценно национальные рейтинговые агентства — только западную «большую тройку». В нынешней ситуации даже от организаций с лучшими международными рейтингами российским банкам трудно получить деньги.
Например, в текущих условиях неприменимы новые «базельские» нормативы ликвидности. Они исходят из того, что ликвидность должна храниться в высокорейтингованных бумагах. Получается, российские банки должны покупать американский государственный долг, что они не могут сделать технически. От неработающих норм можно отказаться или заменить «большую тройку» национальными агентствами.
http://izvestia.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
— Начало года для российских банков было непростым: они столкнулись с убытками от переоценки валюты, с выплатами повышенных процентов по депозитам. Поэтому первое полугодие у многих игроков было убыточным. Но с середины года ситуация начала стабилизироваться. Вторая половина года будет у сектора прибыльной, потому что ключевые показатели, скорее всего, не покажут серьезной волатильности. К концу года мы ожидаем валютный курс примерно 70 руб./$, процентные ставки розничных депозитов — около 6–6,5% годовых. Плавные изменения в понятном направлении дают возможность банкам правильно планировать работу.
По моим ожиданиям, к концу года есть вероятность того, что результат сектора будет несколько отличаться от нуля в положительную сторону — на одну-две сотни миллиардов рублей. Более 80% от общего количества банков по итогам 2022 года могут стать прибыльными. Есть несколько десятков средних и небольших банков, которые смогут несколько нарастить прибыль в 2022 году по сравнению с 2021-м за счет того, что факторы убытков первой половины 2021 года их не затронули (например, банки, работающие с рублями, мало включенные в привлечение средств населения).
При этом убыток по итогам обоих кварталов зафиксируют 15-30 кредитных организаций, некоторые из них могут покинуть рынок в 2023 году.
— Какие структурные изменения вы ожидаете в банковском секторе в ближайшие годы?
— Концентрация активов сектора в крупных банках ускорится. В этой сфере наглядно показывает себя принцип «Деньги к деньгам». Чем больше у банка капитал и активы, тем активнее он может участвовать в государственной или инвестиционной программе. Если к 2022 году пять крупнейших кредитных организаций занимали 64% банковского сектора, к концу следующего года первая пятерка будет располагать уже 70% активов. Этому процессу способствует присоединение «Открытия» к ВТБ, которое может произойти до конца года. Кроме того, иностранные банки уходят, и их клиенты скорее будут перекредитовываться у крупных игроков, чем у мелких. Впрочем, такая концентрация далеко не самая высокая в мире. Банковский сектор — не для маленьких организаций.
«Число кредитных организаций в стране может приблизиться к 300»
— Российский банковский сектор продолжал редеть и в предыдущие — относительно спокойные для экономики — годы. По вашим прогнозам, сколько банков могут покинуть сектор в ближайшее время?
— Основные экономические факторы, которые влияют на сокращение количества банков, пока еще в полной мере не развернулись: это уход нерезидентов, консолидация сектора. До конца года при восстановлении надзорной практики с рынка уйдет около десятка банков, до конца следующего года — еще 30–40 игроков.
Прогнозировать такие истории сложно, но я считаю, что по объективным соображениям разного рода в ближайшие полтора года с рынка уйдут полсотни банков. Число кредитных организаций в стране может приблизиться к 300.
Для сокращения количества банков в ближайшие годы всё более заметное значение будет иметь консолидация в государственном секторе и выход с рынка иностранных организаций. Но в этом году заметного значения данные факторы иметь не будут в силу инертности корпоративных решений.
Кроме того, сейчас на рынке действует около 60 кредитных организаций, контролируемых иностранным капиталом. Я ожидаю, что до конца 2023 года до половины из них, 20–30 игроков, покинут рынок. Скорее всего, они будут проходить процедуру добровольной ликвидации.
— Одним из факторов сокращения числа игроков в секторе вы называете уход банков-нерезидентов. Росбанк уже продан «Интерросу», «Хоум Кредит» — группе инвесторов. О своем уходе объявил Сити-банк. Какова вероятность, что крупнейшие иностранные банки, которые на нашем рынке работают — «Райффайзен» и «Юникредит» — захотят выходить из российских активов?
— Вероятность достаточно высокая. Форма выхода будет определяться исходя из наиболее эффективного решения для каждого банка. У них несколько вариантов. Во-первых, можно продать бизнес — но здесь вопрос цены и размера дисконта в условиях имеющихся ограничений. Во-вторых, продажа активов или их части. В-третьих, добровольная ликвидация, когда в течение длительного времени реализуются все активы, возвращаются вклады, и остаток капитала забирается акционером. Не ожидаю, что иностранные банки будут банкротить «дочки»: любой дефолт вызывает неприятные экономические последствия для головной организации.
— Сколько времени может занять этот процесс?
— Если банк принял решение и запустил процесс ликвидации в этом году, к концу 2023-го эту работу уже завершат. Многое зависит от срочности активов: если кредиты рассчитаны на ближайшие год-полтора, достаточно получить деньги и потихоньку сворачиваться. Какие-то кредиты можно переуступать, но здесь могут возникнуть ограничения со стороны Запада на продажу активов подсанкционным банкам.
— Как уход нерезидентов и повышение концентрации банковского сектора отразится на клиентах?
— В среднесрочной перспективе за счет прекращения доступа к дешевому фондированию иностранных банков и их материнских компаний кредиты в среднем могут подорожать на 1–1,5 п.п. — в корпоративном секторе. Физлица вряд ли столкнутся с подобными изменениями.
Значимые изменения ожидают рынок труда: на него выйдут высококвалифицированные кадры из розничных, инвестиционных, IT-подразделений. Зарплаты в этих профессиях будут испытывать влияние конкуренции — банки будут стремиться сократить внутренние расходы.
«Сектор должен сбросить жирок внутренних расходов»
— По вашим оценкам, понадобится ли российским банкам докапитализация в нынешних условиях?
— В чистом виде вливаний в капитал, на мой взгляд, не потребуется. Однако в качестве докапитализации можно расценивать и другие инструменты. Например, крупнейшим банкам в 2022 году рекомендовано не платить дивиденды при высокой прибыли 2021-го. Если акционеры крупных банков, в том числе государство, не получают деньги и они остаются в капитале — это тоже форма докапитализации. Кроме того, поддержкой капитала можно считать предоставление банку средств под развитие — скажем, под программу поддержки определенных групп предпринимателей. Возможно, некоторые банки будут активнее участвовать в этих программах.
— Одним из элементов поддержки банковского сектора может выступать донастройка регулирования, введение регуляторных послаблений. Как долго может продлиться их действие?
— Ряд послаблений, связанных с переоценкой валютных операций и других технических моментов, может быть снят уже в 2023 году. Но нужно иметь в виду, что во многих банках есть активы на сотни миллиардов, которые заморожены, или операции, по которым невозможны. В этой части я не ожидаю, что ЦБ будет торопиться и требовать от банков, чтобы они признавали убытки в ближайшие 5–10 лет.
Думаю, что Банк России в то же время будет уточнять систему регулирования. Например, в той или иной форме будет признан для оценки рисков факт вовлеченности государства в операции банков. Многие будут участвовать в инвестиционных программах с участием государства. Скорее всего, в отношении этих программ не будут применяться формальные ограничения. Возможно, будут понижать коэффициенты рисков.
Для того чтобы банковский сектор жил более уверенно в новой среде, он должен быть более поджарым, сбросить жирок внутренних расходов. Например, недавно Минфин рекомендовал министерствам сократить на 10% своих расходы. Многие банки у нас контролируются государством — ограничение расходов полезно всем. Ведь внутренние расходы, включая бонусы, аренду помещений и так далее, влияют на стоимость кредитов и депозитов.
— Многие банки сейчас выступают крупными работодателями для IT- специалистов. Будут ли расходы на них урезаться, как и другой «жирок»?
— IT — это не «жирок», это единственный инструмент для того, чтобы банковский сектор в долгосрочной перспективе остался конкурентоспособен на фоне квазибанковских форм расчетов. Объективный конкурент банковскому делу — это криптовалюты, краудфандинги, новые формы предоставления денег в долг. Можно большой кусок бизнеса потерять как таковой. Все уйдут в крипту, как только появятся криптобанки.
— Такие уже появляются?
— На регулируемом поле нет, но у нас и компьютера в телефоне 20 лет назад не было…
— Если возвращаться к вопросу регулирования: по вашим ожиданиям, будет ли ЦБ менять подход к резервированию вкладов в разных валютах, чтобы стимулировать кредитные организации открывать накопительные продукты не в долларах и евро, а в альтернативных денежных единицах?
— Уже сейчас ЦБ предъявляет повышенные требования по валютным обязательствам — банкам выгоднее предлагать вклады в рублях. Но если у них нет возможности инвестировать полученную валюту — а в такую ситуацию попали подсанкционные банки, они сами будут отказываться от «токсичных» валют. Скорее всего, будет происходить дедолларизация этих банков, они будут по возможности рассчитываться с вкладчиками (надеюсь, по курсам, близким к рыночным) и отказываться от продуктов в валюте.
Но в целом на рынке продукты в валюте останутся, хотя и поредеют. Например, востребована услуга перевода денежных средств. Думаю, что в следующем году в структуре депозитов населения рублевая часть будет свыше 90% против около 80%, которые были до февраля 2022 года.
Я ожидаю, что общий объем депозитов населения в 2023-м будет на уровне 35–36 трлн рублей. Для вкладчиков интереснее будут события на рублевых депозитах, чем на валютных, даже если речь о валютах дружественных стран. Я не вижу особого спроса, например, на юани, потому что лучший способ управления риском — иметь сбережения в валюте, в которой ты их собираешься тратить. Заметных трат населения в юанях не предвидится, как и в арабских дирхамах, и в турецких лирах. Кроме того, курсы многие из этих валют пляшут.
Мы также будем наблюдать более привлекательные условия размещения денег на финансовых рынках в рублевых инструментах, облигациях. Но масштабного перетока средств из депозитов я не ожидаю.
«Некоторые банки реструктурировали до 40% кредитного портфеля»
— В последние несколько месяцев от банкиров неоднократно звучала идея отказаться от нормативов «Базеля». На ваш взгляд, действительно ли такие радикальные шаги необходимы нашему банковскому сектору?
— «Базель» был создан самыми опытными специалистами в области финансов в течение десятилетий. С профессиональной точки зрения основы банковского регулирования: достаточность капитала, концентрация кредитных рисков, ликвидность — параметры, без которых сектор не может существовать как отрасль. Я уверен, что нет возможности придумать в ключевых вещах чего-то лучшего для банков, ориентированных на извлечение прибыли.
Буферы капитала, которые были сформированы недавно, себя оправдали. За последние три года было две крупных турбулентности — в 2020-м пандемия, сейчас санкции. Банки накопили достаточно капитала, чтобы покрывать временные убытки его излишками. Именно это позволило сберечь сотни миллиардов рублей бюджета, которые могли быть потрачены на поддержку банков.
Экономика перестраивается. По нашим оценкам, некоторые банки реструктурировали до 40% кредитного портфеля, и эта цифра может вырасти в ближайшие годы. Сформированный буфер капитала позволит пройти этот период, потому что не все заемщики смогут сохранить кредитное качество при перезагрузке экономики. Новые кредитные риски будут реализоваться уже в 2023 году.
— Все ли принципы «Базеля» применимы в нынешних условиях?
— Есть ряд моментов, по которым «Базель» сейчас не работает. Наиболее простой и технический — рейтинги международных агентств. «Базель» даже теоретически, безотносительно России, не признает полноценно национальные рейтинговые агентства — только западную «большую тройку». В нынешней ситуации даже от организаций с лучшими международными рейтингами российским банкам трудно получить деньги.
Например, в текущих условиях неприменимы новые «базельские» нормативы ликвидности. Они исходят из того, что ликвидность должна храниться в высокорейтингованных бумагах. Получается, российские банки должны покупать американский государственный долг, что они не могут сделать технически. От неработающих норм можно отказаться или заменить «большую тройку» национальными агентствами.
http://izvestia.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter