24 марта 2008
Йенс Глюзинг, Клеменс Хегес, Александер Юнг, Кордула Мейер, Падма Рао
Кризис в кредитном бизнесе, боязнь застоя и инфляции: потрясения в мировой экономике вызвали рост цен на золото, превысивших отметку в $1 тыс. за унцию. У этого бума много отрицательных сторон: алчность богачей не щадит ни человеческих жизней, ни окружающей среды.
Дважды в день мир золота на короткое время замирает: в половине одиннадцатого утра и ровно в три часа дня пятеро дилеров устанавливают в лондонском Сити актуальную цену на золото.
Происходит это в режиме телефонной конференции, без эмоций, сухо и по-деловому. В своей простоте это действо напоминает древний ритуал. Весь прочий мир принимает его итоги к сведению и соглашается.
London Gold Fixing являет собой главный момент в жизни глобального рынка благородных металлов. И так происходит уже в течение нескольких поколений: впервые цена была зафиксирована 12 сентября 1919 года. Тогда упоминания в газете заслуживало изменение цены на 5 центов за тройскую унцию — а это 31,1 г. Сегодня же спекулянты поднимают цену иногда сразу на целых $10. Даже те, кто наблюдает за этим рынком в течение многих лет, не припомнят такого бурного подъема. В течение полугода цена на золото выросла более чем на 30%. На позапрошлой неделе она впервые преодолела магическую отметку в $1 тыс. В категориях здравого смысла то, что сейчас творится, объяснить невозможно.
Удивительно, что это происходит именно с золотом, в течение долгого времени влачившим незаметное существование и служившим прибежищем для сбережений бабушек. Хранили его и в банковских ячейках, обычно в золотых южноафриканских рандах. Эти монеты называли «ранды Крюгера». Еще два года назад ни одному из инвесторов не приходило в голову обращать внимание на желтый металл. Банки ликвидировали свои отделы благородных металлов и предпочитали продавать вкладчикам ценные бумаги или экзотические финансовые инструменты. Кто желал купить золото, попадал в категорию зануд и трусливых вкладчиков. Но сегодня все чего-нибудь боятся — кто банковского кризиса, кто застоя в американской экономике, а кто дурных предзнаменований на широкой палитре падающих показателей курсов доллара или биржевых индексов. С другой стороны, новых рекордных отметок достигают цены на продукты питания, электричество, газ и более всего — на нефть.
И потому многие «спасаются бегством» в самый древний инструмент накопления — и самый блестящий. Уже многие тысячелетия золото завораживает человека как никакой другой материал. Оно дает чувство уверенности, символизирует богатство и власть. На нем властители строили свои империи. Погоня за ним заставляла людей творить немыслимое. Золото ценилось во все века и во всех культурах.
Всюду на земле желтый металл служит символом богатства, с ним связаны грезы и легенды — о невообразимо богатой земле Эльдорадо, о Граале, о золотом тельце. Золото — один из мифов, известных всему человечеству. Он и сегодня вдохновляет азартных игроков и спекулянтов, торговцев и банкиров, менеджеров крупных концернов и самых бедных из бедных, по всему миру ищущих его.
На злате лежит проклятье: ради него генералы вели войны, а завоеватели уничтожали целые народы. Уже Христофор Колумб, не успев открыть Новый Свет, повелел убивать индейцев, чтобы завладеть благородным металлом. Сверкающие сокровища влекли его сильнее всего прочего, оттого он и пустился в дальний путь.
Несколькими годами позже конкистадор Эрнандо Кортес тоже принялся уничтожать коренное население, чтобы завладеть золотом ацтеков. Таким было повеление короля: «Добудьте золота и будьте гуманны, насколько возможно. Но золото — любой ценой!»
И сегодня за металл ведется борьба и гибнут люди: в рудниках, на глубине 4 тыс. метров под южноафриканской саванной, под ледниками в Андах, в кишащих москитами долинах Амазонки. Ради злата людей сгоняют с насиженных мест, лишают возможностей к существованию; отчаянные авантюристы готовы рисковать жизнью.
Золото всегда было в цене, потому что его никогда не было достаточно. И оно будет оставаться в дефиците, потому что добывать его можно лишь ценой неимоверных усилий. Страдания включены в цену.
Остальное — психология. Прежде всего — психология страха.
70% мировых запасов золота расположены в местностях, где жизнь человека стоит намного меньше, чем та тысяча долларов, которую можно заработать на одной тройской унции.
Бесчеловечность добычи принесла дурную славу не только омытым кровью алмазам Африки. No durty gold («Нам не надо грязного золота») — так называет себя американский союз организаций экологов и правозащитников. Однако с ними солидарны и воротилы золотого бизнеса. Например, хозяева нью-йоркской группы компаний Tiffany. Ее девиз: «Чем больше знаешь — тем меньше золото блестит». Они требуют внедрения норм по охране человека и окружающей среды. Tiffany обрабатывает золото из тех регионов добычи, где заботливо обращаются с окружающей средой и жизнями людей — насколько это удается.
Хорошие золотоносные жилы во всем мире давно уже отработаны. Таковыми считались те, из которых добывать было легко. Запасы еще велики, но встречаются они в виде крошечных включений в твердой скальной породе. А с точки зрения экологии разработка такого золота — чистая катастрофа.
Чтобы добывать руду, фирмам приходится создавать карьеры для добычи открытым способом, и эти кратеры можно видеть из космоса. Чтобы добыть одну унцию, приходится перемалывать по двадцать тонн скальной породы. Но иногда и сто тонн. А одной унции хватает на две пары обручальных колец. Перемалываются горы породы, на которую рабочие выливают огромные количества сильноядовитого раствора цианида. Он вымывает золото и уничтожает любую жизнь в ближайшем окружении.
Прибыли концернов поступают богатым промышленным странам. Яд и пустая порода остаются в странах третьего мира. Бедные оплачивают обручальные кольца богатых.
Нынешняя золотая лихорадка сделает положение еще более ужасным. Теперь золотоискатели проникнут в регионы, где грязный бизнес до сих пор себя не оправдывал. Тысячедолларовая алчность подгоняет проходимцев и азартных игроков, придает силу международным концернам, давно превратившим добычу золота в огромных масштабах в свою профессию.
В последние месяцы спекулянты скупали слитки любых размеров и монеты любого происхождения. Игра на акциях — таков их нынешний расчет — сейчас себя не оправдывает. Рынок займов не будоражит фантазии. А после кризиса с ипотечными кредитами в Соединенных Штатах недвижимостью и вовсе никто не хочет заниматься. Остается только сырье — а это в первую очередь золото.
А разве цена на золото не была во все времена показателем конъюнктуры на мировых рынках? Когда ситуация стабильна, динамика рынков плавная. Когда же поднимается буря, перепуганные вкладчики загоняют цену на немыслимые высоты.
Так что нынешние рекорды цен на золото — не что иное, как проявление страха, утраты веры в завтрашний день, свидетельство ужаса перед потерей имущества, которая может происходить медленно, но может случиться и в одночасье. И все это связано с падением доверия к банкам или валютам.
Тревога охватывает все более широкие слои. Поначалу богатые, чтобы защитить состояние от неожиданностей, закладывали золото в хранилища. А теперь все чаще мелкие вкладчики покупают себе слитки желтого металла.
В одном пункте нет разногласий: нынешний кризис мировых финансовых рынков серьезен. Падение доллара продолжается. И это не удивляет, ибо США в течение многих лет жили не по средствам и накопили гору долгов — теперь уже $53 трлн — и всегда потребляли больше, чем производили. Между прочим, всегда за счет своих кредиторов. Азиаты поставляют в Америку телевизоры с плоским экраном, а американцы за это платят им своими долларами, ценность которых падает.
Ясно было, что вечно такое хрупкое равновесие сохраняться не могло. Теперь сверхдержава свой кредит исчерпала. И кризис ипотечного бизнеса в США прогремел вовсе не как гром среди ясного неба. Давно было известно, что после эксцессов с New Economy рос еще один опасный пузырь. Сегодня многих удивляет именно его размер.
Бен Бернанке, глава американского федерального резерва, нажимает на все кнопки, снижает учетные ставки в течение всего лишь пяти месяцев на 2,25 процентного пункта, вместе с другими валютными стратегами закачивает сотни миллиардов долларов в рынок и буквально переполняет его дешевыми деньгами.
Но чувства защищенности игрокам он дать не смог. Скорее, он настроил их на скептический лад.
Слишком много денег бродит по миру. Множество состояний сложено из пестрых банкнот или существует в битах и байтах, загнанных в счетные устройства банков. Считать такие состояния надежными могут только вкладчики, способные доверять. Но вера в способность эмиссионных банков управлять процессами слабеет. В целом утратили свое реноме многие кредитные институты, сомнительна их компетентность и искренность. Ведь каждую неделю банкам приходится списывать миллиардные суммы.
Кто мог еще недавно подумать, что банки так мало доверяют друг другу, что практически не готовы давать друг другу денег взаймы? Что некоторые из финансовых институтов проводят многомиллиардные риски в обход своей бухгалтерской отчетности и что мелкий французский дилер может проиграть на торговле акциями 5 млрд евро и тем полностью потрясти фондовые рынки?
Что-то в этой системе сломалось. Редко главы крупных концернов, центральных банков и аналитики рынков пребывали в таком смятении. Аналитики из Deutsche Bank Research так и говорят: мировая экономика пребывает в «критической фазе». Инфляция поднялась до наивысшего уровня за последние 14 лет — деньги, накопленные людьми, уходят меж пальцев.
Коктейль из растущей инфляции и низких показателей роста экономики опасен. Аналогичная смесь уже образовывалась в 1970-е годы, когда экономисты придумали для нее название «стагфляция».
Уже тогда многие инвесторы обратились к тому платежному средству, которое обещает стабильность и которое ни один руководитель эмиссионного банка не может просто так размножить и тем самым обесценить. Зато его можно пощупать и просто подержать в руках: и цена на золото поднялась за 10 лет с $35 за унцию до $871. Правда, на этом уровне она пробыла недолго. Такие сигналы будят исконный страх германцев, ставший почти общенациональным психозом: страх потерять то, что накоплено с таким трудом.
Когда растут цены, нервозные вкладчики чувствуют, что их состояния в опасности, и тогда их тянет к предметным ценностям. Начинается бегство в золото. Каждое потрясение на международных финансовых рынках становится доброй вестью для всех, кто торгует золотом. Один из них — Эдсон Клейтон да Сильва. Хотя трудно оказаться дальше, чем он, от Нью-Йорка, Лондона или Токио. Его хижину в бразильских джунглях венчает надпись «Каждый за себя — один Бог за всех». Это его девиз. Эдсон — хозяин на острове Илья Бела на Рио Ойапоке — реке на границе Бразилии и Французской Гаяны, разделяющей третий и первый миры, поскольку Гаяна является заморской территорией Франции.
В течение месяцев сквозь джунгли тайными тропами пробираются тысячи золотоискателей, гонимых алчностью и нищетой. В 30 км по ту сторону границы на реке Сикини есть золото, по оценкам геологов, — 400 тонн. Остров на пограничной реке, принадлежащий Бразилии, стал главным пунктом снабжения для всех гаримпейрос, как в Бразилии называют тех, кто обуреваем золотой лихорадкой. На острове 400 дощатых халуп, в большинстве из которых — бар или бордель.
Эдсон — хозяин самого крупного магазина на Илья Бела. У него единственный радиопередатчик, и ему принадлежит ресторан. Но главное — он скупает золото. Поверх голубой майки он носит золотую цепь, на барной стойке у него стоят весы, и это главный инструмент в его работе. Рядом лежат пачки евро и бразильских реалов.
За грамм добытого золота Эдсон платит в пересчете примерно пару долларов. Золотыми зернами можно оплатить обед, «программу с мадам» в борделе или новый лодочный мотор. У Эдсона монополия на всю торговлю на Илья Белла. Он богатый человек. Раз в месяц он летает на вертолете в Каенн — столицу Французской Гаяны. Там он очень выгодно перепродает золото. Сам он золота не ищет. «Я еще не видел ни одного гаримпейро, который бы разбогател, — говорит он. — Того золота, которое они извлекают из земли, хватает, только чтобы выжить».
Хватает его на муку, на выпивку и на падших женщин. Это и есть жизнь. Ее определяют металл и кольты, поскольку никакого закона на реке нет.
Богатеют другие: скупщики, посредники, хозяева публичных домов, бизнесмены из Каенна и Европы. А Сикини — это ад на земле. Гаримпейрос стоят по колено в жиже у своих насосов, большинство страдает от малярии и других тропических болезней. Многие никогда не выходят из джунглей.
Сами джунгли они превращают в лунный ландшафт, корчуя деревья, — и берега становятся пустыней. Большинство рек и лагун в округе заражены ртутью. Тяжелый металл накапливается и в рыбе, которую едят золотоискатели и индейцы. Вода Сикини из-за этих осадков стала бурой. В заводях и прудах в огромных количествах размножаются москиты.
Через каждые несколько недель на берега Сикини на вертолетах прилетают жандармы из Каенны. Они сжигают хижины гаримпейрос, ломают насосы и оборудование, конфискуют оружие. Но искушение золотом слишком сильно, и через несколько дней джунгли снова полны безумцев.
Выбора у них нет, они составляют в третьем мире армию нищих, рискующих своей жизнью и своим здоровьем ради самых богатых людей на Земле. Они голодны и одержимы, каждый надеется найти большой самородок, открыть хорошую жилу. Так же, как их собратья - «ниндзя» в Огооморе, на другом краю света, в семи часах езды от Улан-Батора, столицы Монголии.
Сотни тонн ископаемых спрятаны в земле, если верить геологам. Большая часть запасов принадлежит русским. Добывающая фирма «Алтан Дорнод Монгол» приобрела лицензию. Но когда известие об открытии золота близ Огоомора прокатилось по стране, удержу больше не было. Тысячи кочевников отправились в путь. Русские выставили посты, чтобы охранять свои права. Но толпы кочевников просто сметали их со своего пути.
И тогда появились сотни полицейских особого назначения. С тех пор в Огооморе втихую идет война. Раз за разом золотокопатели проникают на поля с привязанными к спине пластиковыми тарелками для промывки золота. Поэтому их и называют «ниндзя». В комиксах так зовут черепашек.
Их около тридцати тысяч, а может, уже и тысяч сто — точно не знает никто. Бесконечный поток людей, охваченных золотой лихорадкой. Каждый день они выносят из степи золота на $10, иногда на $20, реже — больше. Полицейские их арестовывают — и снова выпускают. И так сотнями. Они издеваются над «ниндзя», избивают их, но те приходят вновь и вновь. «Огоомор превратился в концентрационный лагерь, — рассказывает британский геолог Робин Грейсон. — Полиция окружает местность и держит людей под контролем — так некогда британцы обходились с бурами».
Еще больше приходится рисковать пиратам, пытающимся добывать золото в Южной Африке. Там, на Мысе Доброй Надежды золото есть, но находится оно на больших глубинах. Есть шахта, уходящая почти на 4 км вертикально вниз. Такие запасы могут осваивать только крупные концерны, вкладывающие в разведку сотни миллионов, а иногда и миллиарды.
К шахтам постоянно проникают разные нелегалы. У них есть оружие, иногда даже гранаты, которые они мастерят сами из консервных банок, взрывчатки и мелко нарубленного металла. Они захватывают иногда целые штольни, прогоняют рабочих и на свой страх и риск принимаются искать золото. Бывает, что в темной и душной атмосфере глубинных забоев они проводят целый год. Нередко берут с собой туда подружек. «Там они едят, там они спят и там работают», — рассказывает один полицейский. Похоже, там же они и умирают.
В прошлом году в Южной Африке погибло 113 золотоискателей, притом это только те, кто работали легально на больших шахтах. Сколько погибло пиратов, не знает никто. Но Южноафриканский институт проблем безопасности (Institute for Security Studies) уже несколько лет назад высказал предположение, что пираты воруют из южноафриканских золотых рудников ежегодно более 30 тонн золота.
То, что удается добыть гаримпейрос, «ниндзя» и пиратам, большей частью попадает в руки посредников и торговцев краденым, никогда не задающим вопросов. На самородках и мешочках с золотой пылью нет ни номеров, ни печатей. Очищенное и переплавленное золото уходит через границы, через карманы разных людей и попадает в потоки международной финансовой системы. На долгом пути в сейфы, бутики и шкатулки богатых этот нелегальный товар бедных постепенно становится гарантом надежности — на Уолл-стрит, в Лондоне, Дубае, Шанхае или в центре ювелирной торговли Пфорцхайме.
А там местная сберкасса предлагает своим клиентам открыть «золотой счет». С 2004 года объем таких счетов увеличился втрое. И фонды, работающие с золотом, регистрируют мощный приток ценного материала.
Сегодня самое модное предложение на рынке — так называемые торгуемые индексные фонды, приобретающие и сохраняющие золото для своих инвесторов. Спрос на них в III квартале 2007 года вырос более чем на 600%. Более 640 тонн общей ценностью в добрых $19 млрд хранит только лидер рынка Streettracks Gold Shares в своих высоконадежных сейфах под улицами Лондона, где слитки аккуратно сложены на европоддонах. Объем хранящегося там золота превосходит резервы европейского Центрального банка.
Глава правления фирмы «Попп АГ» Маркус Майн таким количеством золота пока похвастаться не может. Сейчас его фирма хранит около 50 тонн для 4 тыс. клиентов, получая вполне достойное вознаграждение: 5,5% от стоимости депонированного металла единоразово плюс годовая ставка в 2,43%. Спрос растет динамично, сообщает Маркус Майн. Причем не только на золото, но и на платину и серебро.
Майн убежден: каждый доллар, на который повышается цена золота, являет собой неопровержимое свидетельство того, что глобальная экономика еще чуть-чуть приблизилась к коллапсу. Как и он, сегодня очень многие считают золото не столько биржевым и спекулятивным видом сырья, сколько во все возрастающей мере устойчивой имущественной ценностью. Особо смелые готовы даже считать золото новой глобальной валютой. В течение многих десятилетий все в мире определял доллар — может быть, скоро эта роль отойдет к золоту? Может быть, золото из товара вновь превратится во всемирную валюту?
Это было бы возвращением к нормальной ситуации, во всяком случае, если рассматривать историю человечества на протяжении тысячелетий. Валюты появлялись и исчезали, а золото оставалось. С древних времен оно символизирует вечное благосостояние, нечто уникальное и совершенное. В истории золота тесно переплетены блеск и нищета, добродетель и богохульство.
Эта история началась еще во времена лидийского царя Алиатта. Его народ, живший в Малой Азии, на территории нынешней Турции, был богато одарен ценными полезными ископаемыми. В VI веке до Р.Х. правитель этого народа повелел изготовить первые монеты. Изделия из металла, содержавшие золото, еще не были ни круглыми, ни свободными от примесей, но задачу свою выполняли — они стали служить универсальным платежным средством.
Впервые люди смогли воспользоваться тем уникальным преимуществом, которое дает золото: оно имеет устойчивую ценность, изделия из него могут быть постоянного качества и его легко перевозить. Кроме того — оно не портится. Не говоря уже о неповторимом его блеске, которым не обладает ни один другой металл.
Золото — действительно вещество совершенно особое. Тяжелое, гладкое и чрезвычайно плотное, оно одновременно и мягко, и легко поддается обработке: один грамм его можно превратить в нить длиною 3 тыс. м или в тонкий лист площадью в половину квадратного метра.
Нет металла более благородного и более стабильного: золото не изнашивается и устойчиво против любой жидкости, за исключением царской водки — смеси соляной и серной кислот. Столетиями золото может лежать на дне моря, нисколько не теряя ни качества, ни веса.
И, между прочим, там, в глубинах, много золота действительно лежит, поскольку вслед за конкистадором Кортесом на поиски отправлялось много других, таких же безжалостных и алчных, как слуга испанской короны, без тени сомнения уничтожавший ацтеков. Золото, захваченное в Латинской Америке, все они везли морем в Старый Свет — прежде всего в Португалию и Испанию. В XVI веке Европа расцвела и сделалась сказочно богатой именно и прежде всего благодаря награбленному золоту. Но многие из тяжело нагруженных каравелл и фрегатов пошли ко дну, не выдержав бури или нападения пиратов.
Сегодня существуют магнитометры, которые монтируются на небольших торпедах и способны находить на дне моря останки кораблей. Есть так называемые Sub-Bottom-Profiler — инструменты для поиска под донными отложениями, способные видеть золото, награбленное многие столетия назад. Сегодня в мире есть десятки фирм, которые с помощью хорошо оснащенных судов поднимают со дна моря один золотой клад за другим.
Самая большая находка удалась в 1989 году американцу Томми Томпсону, нашедшему клад на дне Атлантического океана на глубине 2000 метров. Миллиард долларов принесло золото, извлеченное из парохода «Центральная Америка», затонувшего в бурю во времена «золотой лихорадки» у берегов Калифорнии.
Следующий клад будет, вероятно, намного крупнее: фирма Odyssey Marine Explorations из города Тампа, штат Флорида, обнаружила вблизи Гибралтара остов британского судна Sussex. Британский военный корабль затонул в 1694 году в разгар бури, потому что был явно перегружен — в трюме находилась большая часть золота, принадлежавшего Британскому Королевскому дому.
Британцы, в который уже раз ввязавшиеся тогда в войну против Франции, этим золотом собирались подкупить герцога Савойского, чтобы он напал на французов с тыла. Груз Sussex’а должен — по оценкам экспертов — стоить сегодня заметно больше 1 млрд евро. Некоторые надеются, что цена ему — 4 млрд.
Золото, вероятно, еще там и выглядит, как тогда, поскольку золото вечно. Практически все некогда добытое золото где-то на свете физически существует и раньше или позже снова вольется в глобальный экономический оборот.
За все время своего существования человечество извлекло из недр и переработало более 150 тыс. тонн золота. Поразительно, насколько легко это количество себе представить: все добытое золото поместилось бы в кубе с длиной стороны 20 м, то есть размером с обычный дом на несколько семей.
«Круговорот» золота в природе продолжается бесконечно. Чисто теоретически можно предположить, что материал цепочки, выставленной сегодня в витрине ювелира, некогда был частью погребального инвентаря какого-нибудь египетского фараона.
В 1848 году плотник Джеймс Маршалл нашел в окрестностях Сакраменто первый искрящийся светом комочек — и положил начало настоящему «переселению народов». За ним в Калифорнию последовали десятки тысяч охотников за удачей, впоследствии отправившихся и дальше, на Аляску.
Тремя годами позднее «золотая лихорадка» вспыхнула вновь, уже в Австралии, в «золотом треугольнике» из городов Ставелл, Бендиго и Балларат. До сих пор в штате Виктория повсеместно встречаются свидетельства блестящего прошлого. Так, название местного кредитного института переводится как «Старый золотой банк», практически в каждом городе есть своя Серебряная улица или гостиница «Самородок».
В середине XIX века немецкий минералог Ганс Герт Бахманн констатировал, что времена, когда благородный металл был достоянием лишь властителей и святых, прошли: «Простой народ получил золото в свои руки».
Тогда золотой стандарт с Туманного Альбиона покорил мир. Банк Англии выпускал только такие облигации, которые полностью или частично обеспечивались золотом. Этот принцип берет начало в Средних веках: золотых дел мастера за плату принимали на хранение благородный металл своих клиентов, а взамен выдавали расписки — письменные платежные обязательства. В какой-то момент люди стали расплачиваться друг с другом только такими квитанциями, а сами золотых дел мастера превратились в банкиров.
С тех пор ценность любой валюты — будь то британский фунт, американский доллар или немецкая марка — определялась ее золотым содержанием. На долларовых банкнотах печаталось обязательство эмиссионного банка в любой момент обменять купюры на их золотой эквивалент. Всего сто лет назад золото оставалось бесспорной мировой валютой. Такая система действовала до 1914 года, прежний порядок рухнул лишь с началом Первой мировой.
За войну нужно было платить, государства запустили печатные станки и «отвязали» национальные валюты от золота. Только в Германии денежная масса увеличилась с менее чем 3 до 22 млрд рейхсмарок. Во время Второй мировой ситуация повторилась. Летом 1944 года в американском городке Бреттон Вудс делегаты из 44 государств договорились о восстановлении стабильной валютной системы — на этот раз под эгидой Соединенных Штатов.
Американские деньги было решено привязать к золоту из расчета $35 за унцию. Стоимость любой другой валюты должна была устанавливаться в зависимости от данного соотношения. Таким образом, после 1949 года марка стоила $0,25, фунт стерлингов — $2,8. Тем не менее в реальной экономике мерой всех вещей в большей степени был скорее доллар, а не золото. Устойчивая экономика США обеспечивала американской валюте необходимую опору.
Очередные потрясения финансовой системы были вызваны новым вооруженным конфликтом. Война во Вьетнаме едва не довела США до дефолта, и в 1971 году президент Никсон объявил в одностороннем порядке об отказе от золотого обеспечения доллара. С Бреттон-Вудской системой было покончено. С тех пор ценность бумажных денег покоится исключительно на доверии граждан к Центральным банкам своих стран. Но оправданно ли такое доверие сегодня?
За прошедшие годы страны — лидеры мировой экономики существенно увеличили объем денежной массы, находящейся в обращении. В результате он вырос более чем на 10% — в частности, все больше денег печаталось и печатается в США. Точные цифры сегодня назвать сложно — с марта 2006 года Федеральная резервная система публикует соответствующую информацию не полностью.
Нынешний глава ФРС Бернанке рассказал, насколько непрозрачен процесс дополнительной денежной эмиссии. Случилось это пять лет назад, когда он еще не занимал столь видного поста. «Доллары, как и золото, ценны лишь в той мере, в какой ограниченно их предложение, — объяснял он. — Но у правительства США имеется оборудование — печатный станок, который позволяет «производить» доллары в любых количествах, причем себестоимость банкнот практически равняется нулю».
Скажи Бернанке что-то в этом роде сегодня, и это — по крайней мере, в краткосрочной перспективе — поставило бы под угрозу стабильность доллара, а вместе с ней и должность самого Бернанке. Но именно такие высказывания охотно цитирует особая группа инвесторов — так называемые «золотые жуки».
Ее членов объединяет почти религиозная вера в скорое наступление экономической катастрофы, в коллапс любой бумажной валюты, которую они именуют «глупыми деньгами». Это своеобразные «иеговисты» мировой экономики.
Свое мрачное «откровение» проповедники финансового апокалипсиса распространяют на биржах драгоценных металлов и симпозиумах либеральных вольнодумцев. Они зачитывают доклады о «манипуляциях с ценами на золото», пишут книги с подзаголовками вроде «Накануне нового мирового экономического кризиса» и заседают на форумах тематических интернет-порталов.
«Золотые жуки» считают такую валюту, как доллар, евро или иена, гигантским обманом, цель которого — обеспечить беспрепятственный рост задолженности соответствующих государств.
У них есть средства, обещающие исцеление. Это благородные металлы, которые обладают высшей степенью стабильности. В их концепции золото — это единственная ценность, в течение долгого времени сохраняющая свою стоимость, это «умные деньги». Не нравится им одно — когда их называют «золотыми жуками».
«Я — управляющий», — возмущается Уве Бергольд, бывший консультант по вкладам одного банка из небольшого городка в Верхнем Пфальце. Сегодня он управляет фондом, инвестирующим в сырьевые ресурсы. Этот колоритный мужчина с абсолютно лысой головой и сильным баварским акцентом сразу выделяется из толпы разношерстных ораторов.
Бергольд открыто указывает на своих недругов. Это эмиссионные банки, которые дурачат граждан, уверяя, что рост цен составляет всего 2—3%. Бергольд официальным данным не верит и считает иначе.
Он рассказывает: сейчас денежная масса увеличивается в среднем на 12% в год, в то время как рост ВВП достигает примерно 2%. Таким образом, рост цен составляет около 10%. Таковы истинные темпы инфляции. Если это поймут все, люди сделают выводы.
Сам Бергольд мыслит уже в других единицах и пересчитывает стоимость товаров в унции золота. Так, в 1999 году он узнавал, сколько стоит жилье. Тогда подходящая квартира обошлась бы ему в 400 унций. Ее сегодняшняя цена — всего 180 унций. «А через 3—4 года заплатить придется всего 40 унций», — радуется он. Правда, тот факт, что до 1999 года цены на золото на протяжении почти двух десятилетий практически не изменялись, он оставляет без внимания.
Отдельные аргументы «золотых жуков» на первый взгляд вполне убедительны, в особенности исторические — из тех времен, когда гиперинфляция поглощала сбережения миллионов вкладчиков. Тогда купюры летели в топку, потому что никто не хотел давать уголь в обмен на бумажные деньги. Однако некоторые их выводы кажутся искусственными умозаключениями.
Так, эти люди упрекают эмиссионные банки в преднамеренном занижении цен на золото, цель которого — сохранить репутацию бумажных денег. Однако они не объясняют, почему в таком случае глава ФРС Бернанке и его европейский коллега Жан-Клод Трише не смогли предотвратить беспрецедентное повышение биржевых курсов последних месяцев.
Золото кажется им намного надежнее денег — ведь, согласно Юргену Мюллеру, «все разведанные запасы благородных металлов будут исчерпаны в ближайшие 20—30 лет». Однако при этом не учитывается, что концерны в состоянии постоянно наращивать добычу полезных ископаемых.
В 200 км к северо-западу от Мельбурна, в окрестностях городка Стэвелл, золотоносную породу добывали из-под земли еще полтора века назад, во времена «золотой лихорадки». Сегодня рудник Магдала — старейшее предприятие Австралии, действующее в наши дни. Каждые 15 минут с глубины около 1000 м прибывает самосвал. Дорога из недр земли на поверхность занимает долгие 40 минут.
После этого гранитную породу размельчают, смешивают с водой и химическими реактивами. Золото выпадает в осадок. Из каждых 50 тонн получается 9 унций золота (примерно 280 г). Этого достаточно, чтобы окрылить воображение инвесторов.
Два года назад месторождение еще разрабатывала компания Leviathan Ressources, поглощенная затем австралийским горнодобывающим предприятием Perseverance. Последнее, в свою очередь, было приобретено в середине февраля 2008 года канадским концерном Northgate Minerals. Столь быстрая смена владельцев в отрасли азартных игроков, авантюристов и спекулянтов никого не удивляет.
Во всем мире золотую промышленность накрыла мощная волна поглощений. Крупные игроки расстаются с миллиардами евро, чтобы прибрать к рукам тех, кто помельче.
В результате лицо рынка определяют все меньше компаний. Главный законодатель — канадский концерн Barrik и его основатель Питер Мунк. 80-летний бизнесмен коллекционирует золотые рудники, как другие — винные пробки.
Сегодня Barrik разрабатывает 27 месторождений, добывая в общей сложности около 8 млн унций золота и 400 млн фунтов меди. И гигантомания здесь ни при чем.
Бизнес золотопромышленников быстро принимает колоссальный размах, если известно, что расходы должны окупиться. Раньше строительство шахты обходилось примерно в $100 млн. Сегодня на это тратят более миллиарда. Подготовительный этап до начала добычи занимает 7—9 лет. Конечно, такие проекты небольшим предприятиям не по плечу.
Учитывая затраты, разработка крупных месторождений оправданна практически лишь в тех местах, где содержание золота в руде является максимальным. В мире таких регионов три: Австралия, Африка и Анды.
Но добыча золота представляет экономический интерес, только если из тонны породы выходит более грамма золота.
С золотом дела обстоят так же, как с нефтью: времена, когда находили золото в чистом виде, давно прошли.
В 1970 году в Южно-Африканской Республике было добыто 1000 тонн желтого металла, в 2007-м — всего 272 тонны. Таким образом, ЮАР впервые почти за сто лет потеряла первенство среди золотодобывающих стран, уступив Китаю.
В Китае мало-помалу идет приватизация небольших шахт, иностранные горнодобывающие компании приводят их в соответствие с современным уровнем техники. Вместе с тем Китай является и одним из крупнейших потребителей золота, спрос на которое в прошлом году вырос по сравнению с 2006 годом более чем на четверть.
Однако больше всего золота потребляет Индия, закупающая его в рекордных количествах. Страна представляет собой крупнейший рынок золота в мире. Здесь пятая часть его мировой добычи становится ювелирными украшениями. Корни особого отношения индийцев к золоту глубоко уходят в культуру индусов.
Родители непременно наделяют дочь перед свадебным торжеством бесчисленными кольцами, браслетами и цепочками. Нередко их начинают скупать сразу после рождения дочери, чтобы она могла достойно украсить себя в свой радостный день. Для многих в Индии золотое приданое — своего рода страхование на все случаи жизни. Оно прокормит женщину в старости или если брак распадется. Каждый год в период свадеб, с октября по март, в ювелирных лавках разгар сезона.
Спрос на украшения остается важнейшим фактором на глобальном рынке золота. Ведь три четверти его годового потребления, достигающего 3600 тонн, идет на производство ювелирных изделий. Русские, азиатские и индийские нувориши любят показывать свое богатство.
Всего около 13% переплавляется в слитки и монеты. Остальное потребляет промышленность, например для зубных коронок или микроплат.
Большую часть этого золота — около 2500 тонн — дает горная промышленность. По оценкам Gold Fields Mineral Service, около 500 тонн из этого количества у земли отвоевывают старатели, такие как гаримпейрос и «ниндзя». Еще 900 тонн сырья приходится на долю «золотого лома» — подвергающихся вторичной переработке старых украшений, электронных плат, фильтрационной пыли и даже гальванического раствора.
Много золота выбрасывают на рынок Центральные банки, которые договорились о последовательном сокращении — со скоростью до 500 тонн в год — своих золотых резервов, составляющих в общей сложности около 30 тыс. тонн.
Действие этого соглашения заканчивается в следующем году. В настоящий момент золото составляет около 10% резервов эмиссионных банков.
По объему золотых запасов уверенно лидирует ФРС США (8134 тонны). За ней следуют Федеральный банк Германии (3423 тонны) и Международный валютный фонд (3217 тонн).
При таких цифрах сразу представляются горы из слитков, пробуждающие алчность бюджетных политиков. Однако ценность этих почти мистических резервов чрезмерно преувеличивается. В действительности министр финансов Германии за весь золотой запас страны сегодня может получить «всего лишь» $100 млрд евро. Этой суммы достаточно, чтобы в течение 15 месяцев выплачивать федеральные дотации фондам пенсионного страхования. Если же все станут продавать свое золото одновременно, цены рухнут. И в этом отношении «ценность золота» — понятие опять-таки теоретическое, вопрос веры, мистики.
Чего золото не в силах сделать — это уничтожить инфляцию. Напротив, именно из-за своей неподвластности тлению оно таит непредсказуемый инфляционный потенциал.
Запасы товарного золота в мире растут день ото дня. Почти треть золота, добытого за всю историю человечества, приходится на последние 20 лет. «Цены растут, и потому по всему миру разрабатываются все новые месторождения», — поясняет Кейт Слэк, один из директоров американской инициативной организации No dirty gold — «Нам не надо грязного золота».
Слэк сетует, что население развивающихся государств Африки и Азии не в силах противостоять напору мирового рынка. А мультимиллиардеры, как правило, редко учитывают их интересы добровольно. Отвалы горной породы десятилетиями остаются на поверхности земли — проблема, по своей серьезности сравнимая с захоронением радиоактивных отходов.
Золото стоит не только денег, но и жизней. После январских событий 2000 года об этом знают даже в Европе. Тогда на румынском руднике Аурул прорвало плотину, и раствор цианида попал в Тису — один из притоков Дуная. На 300 км ниже по течению в реке погибло все живое.
Интересно, что прогнать золотоискателей из своих пределов однажды удалось одному из последних первобытных народов земли. В начале 90-х тысячи гаримпейрос наводнили территории индейцев-яномами, живущих у берегов Амазонки. За семь лет умерло 20% племени. За оставшихся 12 000 яномами вступились знаменитости (в том числе певец и композитор Стинг), которые не прекращали борьбы, пока Бразилия не пообещала защитить коренное население.
Но сегодня золотоискатели вернулись. Законы их не волнуют, столица далеко, а полицейские бессильны. «Гаримпейрос несут с собой пьянство, проституцию и болезни, — говорит Дарио Яномами, сын вождя. — Наш народ вымирает».
В конце прошлого года его отец, вождь Дави Яномами, на одной конференции встретил главу Бразилии Лулу да Силву. Индеец посмотрел своему президенту в глаза и сказал: «Твоему правительству нужно быть очень осторожным. Вы не знаете, как обращаться с природой. Но скажу тебе: машина, копающая ямы, разрушает легкие планеты. Ее кровью может залить весь мир».
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Кризис в кредитном бизнесе, боязнь застоя и инфляции: потрясения в мировой экономике вызвали рост цен на золото, превысивших отметку в $1 тыс. за унцию. У этого бума много отрицательных сторон: алчность богачей не щадит ни человеческих жизней, ни окружающей среды.
Дважды в день мир золота на короткое время замирает: в половине одиннадцатого утра и ровно в три часа дня пятеро дилеров устанавливают в лондонском Сити актуальную цену на золото.
Происходит это в режиме телефонной конференции, без эмоций, сухо и по-деловому. В своей простоте это действо напоминает древний ритуал. Весь прочий мир принимает его итоги к сведению и соглашается.
London Gold Fixing являет собой главный момент в жизни глобального рынка благородных металлов. И так происходит уже в течение нескольких поколений: впервые цена была зафиксирована 12 сентября 1919 года. Тогда упоминания в газете заслуживало изменение цены на 5 центов за тройскую унцию — а это 31,1 г. Сегодня же спекулянты поднимают цену иногда сразу на целых $10. Даже те, кто наблюдает за этим рынком в течение многих лет, не припомнят такого бурного подъема. В течение полугода цена на золото выросла более чем на 30%. На позапрошлой неделе она впервые преодолела магическую отметку в $1 тыс. В категориях здравого смысла то, что сейчас творится, объяснить невозможно.
Удивительно, что это происходит именно с золотом, в течение долгого времени влачившим незаметное существование и служившим прибежищем для сбережений бабушек. Хранили его и в банковских ячейках, обычно в золотых южноафриканских рандах. Эти монеты называли «ранды Крюгера». Еще два года назад ни одному из инвесторов не приходило в голову обращать внимание на желтый металл. Банки ликвидировали свои отделы благородных металлов и предпочитали продавать вкладчикам ценные бумаги или экзотические финансовые инструменты. Кто желал купить золото, попадал в категорию зануд и трусливых вкладчиков. Но сегодня все чего-нибудь боятся — кто банковского кризиса, кто застоя в американской экономике, а кто дурных предзнаменований на широкой палитре падающих показателей курсов доллара или биржевых индексов. С другой стороны, новых рекордных отметок достигают цены на продукты питания, электричество, газ и более всего — на нефть.
И потому многие «спасаются бегством» в самый древний инструмент накопления — и самый блестящий. Уже многие тысячелетия золото завораживает человека как никакой другой материал. Оно дает чувство уверенности, символизирует богатство и власть. На нем властители строили свои империи. Погоня за ним заставляла людей творить немыслимое. Золото ценилось во все века и во всех культурах.
Всюду на земле желтый металл служит символом богатства, с ним связаны грезы и легенды — о невообразимо богатой земле Эльдорадо, о Граале, о золотом тельце. Золото — один из мифов, известных всему человечеству. Он и сегодня вдохновляет азартных игроков и спекулянтов, торговцев и банкиров, менеджеров крупных концернов и самых бедных из бедных, по всему миру ищущих его.
На злате лежит проклятье: ради него генералы вели войны, а завоеватели уничтожали целые народы. Уже Христофор Колумб, не успев открыть Новый Свет, повелел убивать индейцев, чтобы завладеть благородным металлом. Сверкающие сокровища влекли его сильнее всего прочего, оттого он и пустился в дальний путь.
Несколькими годами позже конкистадор Эрнандо Кортес тоже принялся уничтожать коренное население, чтобы завладеть золотом ацтеков. Таким было повеление короля: «Добудьте золота и будьте гуманны, насколько возможно. Но золото — любой ценой!»
И сегодня за металл ведется борьба и гибнут люди: в рудниках, на глубине 4 тыс. метров под южноафриканской саванной, под ледниками в Андах, в кишащих москитами долинах Амазонки. Ради злата людей сгоняют с насиженных мест, лишают возможностей к существованию; отчаянные авантюристы готовы рисковать жизнью.
Золото всегда было в цене, потому что его никогда не было достаточно. И оно будет оставаться в дефиците, потому что добывать его можно лишь ценой неимоверных усилий. Страдания включены в цену.
Остальное — психология. Прежде всего — психология страха.
70% мировых запасов золота расположены в местностях, где жизнь человека стоит намного меньше, чем та тысяча долларов, которую можно заработать на одной тройской унции.
Бесчеловечность добычи принесла дурную славу не только омытым кровью алмазам Африки. No durty gold («Нам не надо грязного золота») — так называет себя американский союз организаций экологов и правозащитников. Однако с ними солидарны и воротилы золотого бизнеса. Например, хозяева нью-йоркской группы компаний Tiffany. Ее девиз: «Чем больше знаешь — тем меньше золото блестит». Они требуют внедрения норм по охране человека и окружающей среды. Tiffany обрабатывает золото из тех регионов добычи, где заботливо обращаются с окружающей средой и жизнями людей — насколько это удается.
Хорошие золотоносные жилы во всем мире давно уже отработаны. Таковыми считались те, из которых добывать было легко. Запасы еще велики, но встречаются они в виде крошечных включений в твердой скальной породе. А с точки зрения экологии разработка такого золота — чистая катастрофа.
Чтобы добывать руду, фирмам приходится создавать карьеры для добычи открытым способом, и эти кратеры можно видеть из космоса. Чтобы добыть одну унцию, приходится перемалывать по двадцать тонн скальной породы. Но иногда и сто тонн. А одной унции хватает на две пары обручальных колец. Перемалываются горы породы, на которую рабочие выливают огромные количества сильноядовитого раствора цианида. Он вымывает золото и уничтожает любую жизнь в ближайшем окружении.
Прибыли концернов поступают богатым промышленным странам. Яд и пустая порода остаются в странах третьего мира. Бедные оплачивают обручальные кольца богатых.
Нынешняя золотая лихорадка сделает положение еще более ужасным. Теперь золотоискатели проникнут в регионы, где грязный бизнес до сих пор себя не оправдывал. Тысячедолларовая алчность подгоняет проходимцев и азартных игроков, придает силу международным концернам, давно превратившим добычу золота в огромных масштабах в свою профессию.
В последние месяцы спекулянты скупали слитки любых размеров и монеты любого происхождения. Игра на акциях — таков их нынешний расчет — сейчас себя не оправдывает. Рынок займов не будоражит фантазии. А после кризиса с ипотечными кредитами в Соединенных Штатах недвижимостью и вовсе никто не хочет заниматься. Остается только сырье — а это в первую очередь золото.
А разве цена на золото не была во все времена показателем конъюнктуры на мировых рынках? Когда ситуация стабильна, динамика рынков плавная. Когда же поднимается буря, перепуганные вкладчики загоняют цену на немыслимые высоты.
Так что нынешние рекорды цен на золото — не что иное, как проявление страха, утраты веры в завтрашний день, свидетельство ужаса перед потерей имущества, которая может происходить медленно, но может случиться и в одночасье. И все это связано с падением доверия к банкам или валютам.
Тревога охватывает все более широкие слои. Поначалу богатые, чтобы защитить состояние от неожиданностей, закладывали золото в хранилища. А теперь все чаще мелкие вкладчики покупают себе слитки желтого металла.
В одном пункте нет разногласий: нынешний кризис мировых финансовых рынков серьезен. Падение доллара продолжается. И это не удивляет, ибо США в течение многих лет жили не по средствам и накопили гору долгов — теперь уже $53 трлн — и всегда потребляли больше, чем производили. Между прочим, всегда за счет своих кредиторов. Азиаты поставляют в Америку телевизоры с плоским экраном, а американцы за это платят им своими долларами, ценность которых падает.
Ясно было, что вечно такое хрупкое равновесие сохраняться не могло. Теперь сверхдержава свой кредит исчерпала. И кризис ипотечного бизнеса в США прогремел вовсе не как гром среди ясного неба. Давно было известно, что после эксцессов с New Economy рос еще один опасный пузырь. Сегодня многих удивляет именно его размер.
Бен Бернанке, глава американского федерального резерва, нажимает на все кнопки, снижает учетные ставки в течение всего лишь пяти месяцев на 2,25 процентного пункта, вместе с другими валютными стратегами закачивает сотни миллиардов долларов в рынок и буквально переполняет его дешевыми деньгами.
Но чувства защищенности игрокам он дать не смог. Скорее, он настроил их на скептический лад.
Слишком много денег бродит по миру. Множество состояний сложено из пестрых банкнот или существует в битах и байтах, загнанных в счетные устройства банков. Считать такие состояния надежными могут только вкладчики, способные доверять. Но вера в способность эмиссионных банков управлять процессами слабеет. В целом утратили свое реноме многие кредитные институты, сомнительна их компетентность и искренность. Ведь каждую неделю банкам приходится списывать миллиардные суммы.
Кто мог еще недавно подумать, что банки так мало доверяют друг другу, что практически не готовы давать друг другу денег взаймы? Что некоторые из финансовых институтов проводят многомиллиардные риски в обход своей бухгалтерской отчетности и что мелкий французский дилер может проиграть на торговле акциями 5 млрд евро и тем полностью потрясти фондовые рынки?
Что-то в этой системе сломалось. Редко главы крупных концернов, центральных банков и аналитики рынков пребывали в таком смятении. Аналитики из Deutsche Bank Research так и говорят: мировая экономика пребывает в «критической фазе». Инфляция поднялась до наивысшего уровня за последние 14 лет — деньги, накопленные людьми, уходят меж пальцев.
Коктейль из растущей инфляции и низких показателей роста экономики опасен. Аналогичная смесь уже образовывалась в 1970-е годы, когда экономисты придумали для нее название «стагфляция».
Уже тогда многие инвесторы обратились к тому платежному средству, которое обещает стабильность и которое ни один руководитель эмиссионного банка не может просто так размножить и тем самым обесценить. Зато его можно пощупать и просто подержать в руках: и цена на золото поднялась за 10 лет с $35 за унцию до $871. Правда, на этом уровне она пробыла недолго. Такие сигналы будят исконный страх германцев, ставший почти общенациональным психозом: страх потерять то, что накоплено с таким трудом.
Когда растут цены, нервозные вкладчики чувствуют, что их состояния в опасности, и тогда их тянет к предметным ценностям. Начинается бегство в золото. Каждое потрясение на международных финансовых рынках становится доброй вестью для всех, кто торгует золотом. Один из них — Эдсон Клейтон да Сильва. Хотя трудно оказаться дальше, чем он, от Нью-Йорка, Лондона или Токио. Его хижину в бразильских джунглях венчает надпись «Каждый за себя — один Бог за всех». Это его девиз. Эдсон — хозяин на острове Илья Бела на Рио Ойапоке — реке на границе Бразилии и Французской Гаяны, разделяющей третий и первый миры, поскольку Гаяна является заморской территорией Франции.
В течение месяцев сквозь джунгли тайными тропами пробираются тысячи золотоискателей, гонимых алчностью и нищетой. В 30 км по ту сторону границы на реке Сикини есть золото, по оценкам геологов, — 400 тонн. Остров на пограничной реке, принадлежащий Бразилии, стал главным пунктом снабжения для всех гаримпейрос, как в Бразилии называют тех, кто обуреваем золотой лихорадкой. На острове 400 дощатых халуп, в большинстве из которых — бар или бордель.
Эдсон — хозяин самого крупного магазина на Илья Бела. У него единственный радиопередатчик, и ему принадлежит ресторан. Но главное — он скупает золото. Поверх голубой майки он носит золотую цепь, на барной стойке у него стоят весы, и это главный инструмент в его работе. Рядом лежат пачки евро и бразильских реалов.
За грамм добытого золота Эдсон платит в пересчете примерно пару долларов. Золотыми зернами можно оплатить обед, «программу с мадам» в борделе или новый лодочный мотор. У Эдсона монополия на всю торговлю на Илья Белла. Он богатый человек. Раз в месяц он летает на вертолете в Каенн — столицу Французской Гаяны. Там он очень выгодно перепродает золото. Сам он золота не ищет. «Я еще не видел ни одного гаримпейро, который бы разбогател, — говорит он. — Того золота, которое они извлекают из земли, хватает, только чтобы выжить».
Хватает его на муку, на выпивку и на падших женщин. Это и есть жизнь. Ее определяют металл и кольты, поскольку никакого закона на реке нет.
Богатеют другие: скупщики, посредники, хозяева публичных домов, бизнесмены из Каенна и Европы. А Сикини — это ад на земле. Гаримпейрос стоят по колено в жиже у своих насосов, большинство страдает от малярии и других тропических болезней. Многие никогда не выходят из джунглей.
Сами джунгли они превращают в лунный ландшафт, корчуя деревья, — и берега становятся пустыней. Большинство рек и лагун в округе заражены ртутью. Тяжелый металл накапливается и в рыбе, которую едят золотоискатели и индейцы. Вода Сикини из-за этих осадков стала бурой. В заводях и прудах в огромных количествах размножаются москиты.
Через каждые несколько недель на берега Сикини на вертолетах прилетают жандармы из Каенны. Они сжигают хижины гаримпейрос, ломают насосы и оборудование, конфискуют оружие. Но искушение золотом слишком сильно, и через несколько дней джунгли снова полны безумцев.
Выбора у них нет, они составляют в третьем мире армию нищих, рискующих своей жизнью и своим здоровьем ради самых богатых людей на Земле. Они голодны и одержимы, каждый надеется найти большой самородок, открыть хорошую жилу. Так же, как их собратья - «ниндзя» в Огооморе, на другом краю света, в семи часах езды от Улан-Батора, столицы Монголии.
Сотни тонн ископаемых спрятаны в земле, если верить геологам. Большая часть запасов принадлежит русским. Добывающая фирма «Алтан Дорнод Монгол» приобрела лицензию. Но когда известие об открытии золота близ Огоомора прокатилось по стране, удержу больше не было. Тысячи кочевников отправились в путь. Русские выставили посты, чтобы охранять свои права. Но толпы кочевников просто сметали их со своего пути.
И тогда появились сотни полицейских особого назначения. С тех пор в Огооморе втихую идет война. Раз за разом золотокопатели проникают на поля с привязанными к спине пластиковыми тарелками для промывки золота. Поэтому их и называют «ниндзя». В комиксах так зовут черепашек.
Их около тридцати тысяч, а может, уже и тысяч сто — точно не знает никто. Бесконечный поток людей, охваченных золотой лихорадкой. Каждый день они выносят из степи золота на $10, иногда на $20, реже — больше. Полицейские их арестовывают — и снова выпускают. И так сотнями. Они издеваются над «ниндзя», избивают их, но те приходят вновь и вновь. «Огоомор превратился в концентрационный лагерь, — рассказывает британский геолог Робин Грейсон. — Полиция окружает местность и держит людей под контролем — так некогда британцы обходились с бурами».
Еще больше приходится рисковать пиратам, пытающимся добывать золото в Южной Африке. Там, на Мысе Доброй Надежды золото есть, но находится оно на больших глубинах. Есть шахта, уходящая почти на 4 км вертикально вниз. Такие запасы могут осваивать только крупные концерны, вкладывающие в разведку сотни миллионов, а иногда и миллиарды.
К шахтам постоянно проникают разные нелегалы. У них есть оружие, иногда даже гранаты, которые они мастерят сами из консервных банок, взрывчатки и мелко нарубленного металла. Они захватывают иногда целые штольни, прогоняют рабочих и на свой страх и риск принимаются искать золото. Бывает, что в темной и душной атмосфере глубинных забоев они проводят целый год. Нередко берут с собой туда подружек. «Там они едят, там они спят и там работают», — рассказывает один полицейский. Похоже, там же они и умирают.
В прошлом году в Южной Африке погибло 113 золотоискателей, притом это только те, кто работали легально на больших шахтах. Сколько погибло пиратов, не знает никто. Но Южноафриканский институт проблем безопасности (Institute for Security Studies) уже несколько лет назад высказал предположение, что пираты воруют из южноафриканских золотых рудников ежегодно более 30 тонн золота.
То, что удается добыть гаримпейрос, «ниндзя» и пиратам, большей частью попадает в руки посредников и торговцев краденым, никогда не задающим вопросов. На самородках и мешочках с золотой пылью нет ни номеров, ни печатей. Очищенное и переплавленное золото уходит через границы, через карманы разных людей и попадает в потоки международной финансовой системы. На долгом пути в сейфы, бутики и шкатулки богатых этот нелегальный товар бедных постепенно становится гарантом надежности — на Уолл-стрит, в Лондоне, Дубае, Шанхае или в центре ювелирной торговли Пфорцхайме.
А там местная сберкасса предлагает своим клиентам открыть «золотой счет». С 2004 года объем таких счетов увеличился втрое. И фонды, работающие с золотом, регистрируют мощный приток ценного материала.
Сегодня самое модное предложение на рынке — так называемые торгуемые индексные фонды, приобретающие и сохраняющие золото для своих инвесторов. Спрос на них в III квартале 2007 года вырос более чем на 600%. Более 640 тонн общей ценностью в добрых $19 млрд хранит только лидер рынка Streettracks Gold Shares в своих высоконадежных сейфах под улицами Лондона, где слитки аккуратно сложены на европоддонах. Объем хранящегося там золота превосходит резервы европейского Центрального банка.
Глава правления фирмы «Попп АГ» Маркус Майн таким количеством золота пока похвастаться не может. Сейчас его фирма хранит около 50 тонн для 4 тыс. клиентов, получая вполне достойное вознаграждение: 5,5% от стоимости депонированного металла единоразово плюс годовая ставка в 2,43%. Спрос растет динамично, сообщает Маркус Майн. Причем не только на золото, но и на платину и серебро.
Майн убежден: каждый доллар, на который повышается цена золота, являет собой неопровержимое свидетельство того, что глобальная экономика еще чуть-чуть приблизилась к коллапсу. Как и он, сегодня очень многие считают золото не столько биржевым и спекулятивным видом сырья, сколько во все возрастающей мере устойчивой имущественной ценностью. Особо смелые готовы даже считать золото новой глобальной валютой. В течение многих десятилетий все в мире определял доллар — может быть, скоро эта роль отойдет к золоту? Может быть, золото из товара вновь превратится во всемирную валюту?
Это было бы возвращением к нормальной ситуации, во всяком случае, если рассматривать историю человечества на протяжении тысячелетий. Валюты появлялись и исчезали, а золото оставалось. С древних времен оно символизирует вечное благосостояние, нечто уникальное и совершенное. В истории золота тесно переплетены блеск и нищета, добродетель и богохульство.
Эта история началась еще во времена лидийского царя Алиатта. Его народ, живший в Малой Азии, на территории нынешней Турции, был богато одарен ценными полезными ископаемыми. В VI веке до Р.Х. правитель этого народа повелел изготовить первые монеты. Изделия из металла, содержавшие золото, еще не были ни круглыми, ни свободными от примесей, но задачу свою выполняли — они стали служить универсальным платежным средством.
Впервые люди смогли воспользоваться тем уникальным преимуществом, которое дает золото: оно имеет устойчивую ценность, изделия из него могут быть постоянного качества и его легко перевозить. Кроме того — оно не портится. Не говоря уже о неповторимом его блеске, которым не обладает ни один другой металл.
Золото — действительно вещество совершенно особое. Тяжелое, гладкое и чрезвычайно плотное, оно одновременно и мягко, и легко поддается обработке: один грамм его можно превратить в нить длиною 3 тыс. м или в тонкий лист площадью в половину квадратного метра.
Нет металла более благородного и более стабильного: золото не изнашивается и устойчиво против любой жидкости, за исключением царской водки — смеси соляной и серной кислот. Столетиями золото может лежать на дне моря, нисколько не теряя ни качества, ни веса.
И, между прочим, там, в глубинах, много золота действительно лежит, поскольку вслед за конкистадором Кортесом на поиски отправлялось много других, таких же безжалостных и алчных, как слуга испанской короны, без тени сомнения уничтожавший ацтеков. Золото, захваченное в Латинской Америке, все они везли морем в Старый Свет — прежде всего в Португалию и Испанию. В XVI веке Европа расцвела и сделалась сказочно богатой именно и прежде всего благодаря награбленному золоту. Но многие из тяжело нагруженных каравелл и фрегатов пошли ко дну, не выдержав бури или нападения пиратов.
Сегодня существуют магнитометры, которые монтируются на небольших торпедах и способны находить на дне моря останки кораблей. Есть так называемые Sub-Bottom-Profiler — инструменты для поиска под донными отложениями, способные видеть золото, награбленное многие столетия назад. Сегодня в мире есть десятки фирм, которые с помощью хорошо оснащенных судов поднимают со дна моря один золотой клад за другим.
Самая большая находка удалась в 1989 году американцу Томми Томпсону, нашедшему клад на дне Атлантического океана на глубине 2000 метров. Миллиард долларов принесло золото, извлеченное из парохода «Центральная Америка», затонувшего в бурю во времена «золотой лихорадки» у берегов Калифорнии.
Следующий клад будет, вероятно, намного крупнее: фирма Odyssey Marine Explorations из города Тампа, штат Флорида, обнаружила вблизи Гибралтара остов британского судна Sussex. Британский военный корабль затонул в 1694 году в разгар бури, потому что был явно перегружен — в трюме находилась большая часть золота, принадлежавшего Британскому Королевскому дому.
Британцы, в который уже раз ввязавшиеся тогда в войну против Франции, этим золотом собирались подкупить герцога Савойского, чтобы он напал на французов с тыла. Груз Sussex’а должен — по оценкам экспертов — стоить сегодня заметно больше 1 млрд евро. Некоторые надеются, что цена ему — 4 млрд.
Золото, вероятно, еще там и выглядит, как тогда, поскольку золото вечно. Практически все некогда добытое золото где-то на свете физически существует и раньше или позже снова вольется в глобальный экономический оборот.
За все время своего существования человечество извлекло из недр и переработало более 150 тыс. тонн золота. Поразительно, насколько легко это количество себе представить: все добытое золото поместилось бы в кубе с длиной стороны 20 м, то есть размером с обычный дом на несколько семей.
«Круговорот» золота в природе продолжается бесконечно. Чисто теоретически можно предположить, что материал цепочки, выставленной сегодня в витрине ювелира, некогда был частью погребального инвентаря какого-нибудь египетского фараона.
В 1848 году плотник Джеймс Маршалл нашел в окрестностях Сакраменто первый искрящийся светом комочек — и положил начало настоящему «переселению народов». За ним в Калифорнию последовали десятки тысяч охотников за удачей, впоследствии отправившихся и дальше, на Аляску.
Тремя годами позднее «золотая лихорадка» вспыхнула вновь, уже в Австралии, в «золотом треугольнике» из городов Ставелл, Бендиго и Балларат. До сих пор в штате Виктория повсеместно встречаются свидетельства блестящего прошлого. Так, название местного кредитного института переводится как «Старый золотой банк», практически в каждом городе есть своя Серебряная улица или гостиница «Самородок».
В середине XIX века немецкий минералог Ганс Герт Бахманн констатировал, что времена, когда благородный металл был достоянием лишь властителей и святых, прошли: «Простой народ получил золото в свои руки».
Тогда золотой стандарт с Туманного Альбиона покорил мир. Банк Англии выпускал только такие облигации, которые полностью или частично обеспечивались золотом. Этот принцип берет начало в Средних веках: золотых дел мастера за плату принимали на хранение благородный металл своих клиентов, а взамен выдавали расписки — письменные платежные обязательства. В какой-то момент люди стали расплачиваться друг с другом только такими квитанциями, а сами золотых дел мастера превратились в банкиров.
С тех пор ценность любой валюты — будь то британский фунт, американский доллар или немецкая марка — определялась ее золотым содержанием. На долларовых банкнотах печаталось обязательство эмиссионного банка в любой момент обменять купюры на их золотой эквивалент. Всего сто лет назад золото оставалось бесспорной мировой валютой. Такая система действовала до 1914 года, прежний порядок рухнул лишь с началом Первой мировой.
За войну нужно было платить, государства запустили печатные станки и «отвязали» национальные валюты от золота. Только в Германии денежная масса увеличилась с менее чем 3 до 22 млрд рейхсмарок. Во время Второй мировой ситуация повторилась. Летом 1944 года в американском городке Бреттон Вудс делегаты из 44 государств договорились о восстановлении стабильной валютной системы — на этот раз под эгидой Соединенных Штатов.
Американские деньги было решено привязать к золоту из расчета $35 за унцию. Стоимость любой другой валюты должна была устанавливаться в зависимости от данного соотношения. Таким образом, после 1949 года марка стоила $0,25, фунт стерлингов — $2,8. Тем не менее в реальной экономике мерой всех вещей в большей степени был скорее доллар, а не золото. Устойчивая экономика США обеспечивала американской валюте необходимую опору.
Очередные потрясения финансовой системы были вызваны новым вооруженным конфликтом. Война во Вьетнаме едва не довела США до дефолта, и в 1971 году президент Никсон объявил в одностороннем порядке об отказе от золотого обеспечения доллара. С Бреттон-Вудской системой было покончено. С тех пор ценность бумажных денег покоится исключительно на доверии граждан к Центральным банкам своих стран. Но оправданно ли такое доверие сегодня?
За прошедшие годы страны — лидеры мировой экономики существенно увеличили объем денежной массы, находящейся в обращении. В результате он вырос более чем на 10% — в частности, все больше денег печаталось и печатается в США. Точные цифры сегодня назвать сложно — с марта 2006 года Федеральная резервная система публикует соответствующую информацию не полностью.
Нынешний глава ФРС Бернанке рассказал, насколько непрозрачен процесс дополнительной денежной эмиссии. Случилось это пять лет назад, когда он еще не занимал столь видного поста. «Доллары, как и золото, ценны лишь в той мере, в какой ограниченно их предложение, — объяснял он. — Но у правительства США имеется оборудование — печатный станок, который позволяет «производить» доллары в любых количествах, причем себестоимость банкнот практически равняется нулю».
Скажи Бернанке что-то в этом роде сегодня, и это — по крайней мере, в краткосрочной перспективе — поставило бы под угрозу стабильность доллара, а вместе с ней и должность самого Бернанке. Но именно такие высказывания охотно цитирует особая группа инвесторов — так называемые «золотые жуки».
Ее членов объединяет почти религиозная вера в скорое наступление экономической катастрофы, в коллапс любой бумажной валюты, которую они именуют «глупыми деньгами». Это своеобразные «иеговисты» мировой экономики.
Свое мрачное «откровение» проповедники финансового апокалипсиса распространяют на биржах драгоценных металлов и симпозиумах либеральных вольнодумцев. Они зачитывают доклады о «манипуляциях с ценами на золото», пишут книги с подзаголовками вроде «Накануне нового мирового экономического кризиса» и заседают на форумах тематических интернет-порталов.
«Золотые жуки» считают такую валюту, как доллар, евро или иена, гигантским обманом, цель которого — обеспечить беспрепятственный рост задолженности соответствующих государств.
У них есть средства, обещающие исцеление. Это благородные металлы, которые обладают высшей степенью стабильности. В их концепции золото — это единственная ценность, в течение долгого времени сохраняющая свою стоимость, это «умные деньги». Не нравится им одно — когда их называют «золотыми жуками».
«Я — управляющий», — возмущается Уве Бергольд, бывший консультант по вкладам одного банка из небольшого городка в Верхнем Пфальце. Сегодня он управляет фондом, инвестирующим в сырьевые ресурсы. Этот колоритный мужчина с абсолютно лысой головой и сильным баварским акцентом сразу выделяется из толпы разношерстных ораторов.
Бергольд открыто указывает на своих недругов. Это эмиссионные банки, которые дурачат граждан, уверяя, что рост цен составляет всего 2—3%. Бергольд официальным данным не верит и считает иначе.
Он рассказывает: сейчас денежная масса увеличивается в среднем на 12% в год, в то время как рост ВВП достигает примерно 2%. Таким образом, рост цен составляет около 10%. Таковы истинные темпы инфляции. Если это поймут все, люди сделают выводы.
Сам Бергольд мыслит уже в других единицах и пересчитывает стоимость товаров в унции золота. Так, в 1999 году он узнавал, сколько стоит жилье. Тогда подходящая квартира обошлась бы ему в 400 унций. Ее сегодняшняя цена — всего 180 унций. «А через 3—4 года заплатить придется всего 40 унций», — радуется он. Правда, тот факт, что до 1999 года цены на золото на протяжении почти двух десятилетий практически не изменялись, он оставляет без внимания.
Отдельные аргументы «золотых жуков» на первый взгляд вполне убедительны, в особенности исторические — из тех времен, когда гиперинфляция поглощала сбережения миллионов вкладчиков. Тогда купюры летели в топку, потому что никто не хотел давать уголь в обмен на бумажные деньги. Однако некоторые их выводы кажутся искусственными умозаключениями.
Так, эти люди упрекают эмиссионные банки в преднамеренном занижении цен на золото, цель которого — сохранить репутацию бумажных денег. Однако они не объясняют, почему в таком случае глава ФРС Бернанке и его европейский коллега Жан-Клод Трише не смогли предотвратить беспрецедентное повышение биржевых курсов последних месяцев.
Золото кажется им намного надежнее денег — ведь, согласно Юргену Мюллеру, «все разведанные запасы благородных металлов будут исчерпаны в ближайшие 20—30 лет». Однако при этом не учитывается, что концерны в состоянии постоянно наращивать добычу полезных ископаемых.
В 200 км к северо-западу от Мельбурна, в окрестностях городка Стэвелл, золотоносную породу добывали из-под земли еще полтора века назад, во времена «золотой лихорадки». Сегодня рудник Магдала — старейшее предприятие Австралии, действующее в наши дни. Каждые 15 минут с глубины около 1000 м прибывает самосвал. Дорога из недр земли на поверхность занимает долгие 40 минут.
После этого гранитную породу размельчают, смешивают с водой и химическими реактивами. Золото выпадает в осадок. Из каждых 50 тонн получается 9 унций золота (примерно 280 г). Этого достаточно, чтобы окрылить воображение инвесторов.
Два года назад месторождение еще разрабатывала компания Leviathan Ressources, поглощенная затем австралийским горнодобывающим предприятием Perseverance. Последнее, в свою очередь, было приобретено в середине февраля 2008 года канадским концерном Northgate Minerals. Столь быстрая смена владельцев в отрасли азартных игроков, авантюристов и спекулянтов никого не удивляет.
Во всем мире золотую промышленность накрыла мощная волна поглощений. Крупные игроки расстаются с миллиардами евро, чтобы прибрать к рукам тех, кто помельче.
В результате лицо рынка определяют все меньше компаний. Главный законодатель — канадский концерн Barrik и его основатель Питер Мунк. 80-летний бизнесмен коллекционирует золотые рудники, как другие — винные пробки.
Сегодня Barrik разрабатывает 27 месторождений, добывая в общей сложности около 8 млн унций золота и 400 млн фунтов меди. И гигантомания здесь ни при чем.
Бизнес золотопромышленников быстро принимает колоссальный размах, если известно, что расходы должны окупиться. Раньше строительство шахты обходилось примерно в $100 млн. Сегодня на это тратят более миллиарда. Подготовительный этап до начала добычи занимает 7—9 лет. Конечно, такие проекты небольшим предприятиям не по плечу.
Учитывая затраты, разработка крупных месторождений оправданна практически лишь в тех местах, где содержание золота в руде является максимальным. В мире таких регионов три: Австралия, Африка и Анды.
Но добыча золота представляет экономический интерес, только если из тонны породы выходит более грамма золота.
С золотом дела обстоят так же, как с нефтью: времена, когда находили золото в чистом виде, давно прошли.
В 1970 году в Южно-Африканской Республике было добыто 1000 тонн желтого металла, в 2007-м — всего 272 тонны. Таким образом, ЮАР впервые почти за сто лет потеряла первенство среди золотодобывающих стран, уступив Китаю.
В Китае мало-помалу идет приватизация небольших шахт, иностранные горнодобывающие компании приводят их в соответствие с современным уровнем техники. Вместе с тем Китай является и одним из крупнейших потребителей золота, спрос на которое в прошлом году вырос по сравнению с 2006 годом более чем на четверть.
Однако больше всего золота потребляет Индия, закупающая его в рекордных количествах. Страна представляет собой крупнейший рынок золота в мире. Здесь пятая часть его мировой добычи становится ювелирными украшениями. Корни особого отношения индийцев к золоту глубоко уходят в культуру индусов.
Родители непременно наделяют дочь перед свадебным торжеством бесчисленными кольцами, браслетами и цепочками. Нередко их начинают скупать сразу после рождения дочери, чтобы она могла достойно украсить себя в свой радостный день. Для многих в Индии золотое приданое — своего рода страхование на все случаи жизни. Оно прокормит женщину в старости или если брак распадется. Каждый год в период свадеб, с октября по март, в ювелирных лавках разгар сезона.
Спрос на украшения остается важнейшим фактором на глобальном рынке золота. Ведь три четверти его годового потребления, достигающего 3600 тонн, идет на производство ювелирных изделий. Русские, азиатские и индийские нувориши любят показывать свое богатство.
Всего около 13% переплавляется в слитки и монеты. Остальное потребляет промышленность, например для зубных коронок или микроплат.
Большую часть этого золота — около 2500 тонн — дает горная промышленность. По оценкам Gold Fields Mineral Service, около 500 тонн из этого количества у земли отвоевывают старатели, такие как гаримпейрос и «ниндзя». Еще 900 тонн сырья приходится на долю «золотого лома» — подвергающихся вторичной переработке старых украшений, электронных плат, фильтрационной пыли и даже гальванического раствора.
Много золота выбрасывают на рынок Центральные банки, которые договорились о последовательном сокращении — со скоростью до 500 тонн в год — своих золотых резервов, составляющих в общей сложности около 30 тыс. тонн.
Действие этого соглашения заканчивается в следующем году. В настоящий момент золото составляет около 10% резервов эмиссионных банков.
По объему золотых запасов уверенно лидирует ФРС США (8134 тонны). За ней следуют Федеральный банк Германии (3423 тонны) и Международный валютный фонд (3217 тонн).
При таких цифрах сразу представляются горы из слитков, пробуждающие алчность бюджетных политиков. Однако ценность этих почти мистических резервов чрезмерно преувеличивается. В действительности министр финансов Германии за весь золотой запас страны сегодня может получить «всего лишь» $100 млрд евро. Этой суммы достаточно, чтобы в течение 15 месяцев выплачивать федеральные дотации фондам пенсионного страхования. Если же все станут продавать свое золото одновременно, цены рухнут. И в этом отношении «ценность золота» — понятие опять-таки теоретическое, вопрос веры, мистики.
Чего золото не в силах сделать — это уничтожить инфляцию. Напротив, именно из-за своей неподвластности тлению оно таит непредсказуемый инфляционный потенциал.
Запасы товарного золота в мире растут день ото дня. Почти треть золота, добытого за всю историю человечества, приходится на последние 20 лет. «Цены растут, и потому по всему миру разрабатываются все новые месторождения», — поясняет Кейт Слэк, один из директоров американской инициативной организации No dirty gold — «Нам не надо грязного золота».
Слэк сетует, что население развивающихся государств Африки и Азии не в силах противостоять напору мирового рынка. А мультимиллиардеры, как правило, редко учитывают их интересы добровольно. Отвалы горной породы десятилетиями остаются на поверхности земли — проблема, по своей серьезности сравнимая с захоронением радиоактивных отходов.
Золото стоит не только денег, но и жизней. После январских событий 2000 года об этом знают даже в Европе. Тогда на румынском руднике Аурул прорвало плотину, и раствор цианида попал в Тису — один из притоков Дуная. На 300 км ниже по течению в реке погибло все живое.
Интересно, что прогнать золотоискателей из своих пределов однажды удалось одному из последних первобытных народов земли. В начале 90-х тысячи гаримпейрос наводнили территории индейцев-яномами, живущих у берегов Амазонки. За семь лет умерло 20% племени. За оставшихся 12 000 яномами вступились знаменитости (в том числе певец и композитор Стинг), которые не прекращали борьбы, пока Бразилия не пообещала защитить коренное население.
Но сегодня золотоискатели вернулись. Законы их не волнуют, столица далеко, а полицейские бессильны. «Гаримпейрос несут с собой пьянство, проституцию и болезни, — говорит Дарио Яномами, сын вождя. — Наш народ вымирает».
В конце прошлого года его отец, вождь Дави Яномами, на одной конференции встретил главу Бразилии Лулу да Силву. Индеец посмотрел своему президенту в глаза и сказал: «Твоему правительству нужно быть очень осторожным. Вы не знаете, как обращаться с природой. Но скажу тебе: машина, копающая ямы, разрушает легкие планеты. Ее кровью может залить весь мир».
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter