27 октября 2010 Аверкиев Олег
На днях министры финансов стран G20 подписали документ, который можно предъявить мировому сообществу. Из этого документа следует, что договориться удалось чуть ли не по всем вопросам и все теперь будут выходить из кризиса сообща, шагая в ногу. В список входит и противостояние протекционизму в торговле, и воздержание от девальвации валют, и сокращение чрезмерных диспропорций платежных балансов – министр финансов США Гайтнер очень настаивал! Это он несет ответственность за дефицит бюджета.
В общем, очередная победа над кризисом, которых мы помним достаточно много. Беда только в том, что в сложившейся ситуации все договоренности останутся только словами, потому что ни один руководитель страны и не подумает советовать своим производителям сокращать производство – совсем наоборот! Об этом свидетельствует и то, что сначала предложение США о договоренностях в сфере мировой торговли было встречено, мягко говоря, без восторга, а потом взяли, да и приняли – чего ж не принять, если выполнить договоренности невозможно и все это понимают? А чтобы производство нарастить, надо обеспечить производителям продажи, то есть валюту ослаблять. Из-за такого положения вещей любые договоренности о совместных шагах имеют примерно такое же отношение к реальности, как решения любого съезда КПСС в недавнем прошлом. Политики и финансисты говорят то, что должны говорить в данный момент по принятым в их кругах правилам. Вся беда в устройстве современной экономики.
Современная экономика, если говорить нормальным языком, устроена довольно оригинально. Допустим, некто выпускает определенный товар, дальше этот товар страхуется и страховка продается. Потом под товар создается финансовый инструмент, который ставит на то, что товар будет расти в цене (или падать, в стиле афер Голдмана). Этот инструмент тоже страхуется и страховка, само собой, тоже продается. Под эту страховку создается еще один финансовый инструмент, ставящий на то, что товар и страховка на рост товара также будут расти в цене. Этот инструмент тоже страхуется. Потом под эту страховку создается инструмент, а под него страховка… В общем этот процесс (деривативы от деривативов CDO, а заодно деривативы от деривативов от деривативов – CLO) можно продолжать до бесконечности, что в действительности и происходит.
Таким образом, мы имеем некий товар, стоимостью, скажем, в один доллар, а над ним возвышается огромная гора деривативов, стоимость которой на много порядков превышает исходный однодолларовый товар, который и служит основанием всей этой гигантской пирамиды. Фактически, создается пустота, которой присваивается высший рейтинг (запросто превращая «неликвид» в «ликвид» при помощи дефолтных свопов) и под которую печатаются деньги в невероятных количествах, и все это считается высоколиквидными активами. И никто не может точно сказать, насколько мировые виртуальные активы превышают реальный мировой ВВП. Между прочим, самое главное, что должна была обеспечить финансовая реформа Обамы, это навести, наконец, порядок на рынке деривативов, но именно это положение продавить не удалось. А без этого реформа попросту теряет всякий смысл: пузырь деривативов растет и именно его в немалой степени подпитывает денежная эмиссия.
Чтобы эта схема работала, необходимо обеспечить постоянный рост спроса на исходный товар, но никакими доходами потребителей это сделать невозможно, поэтому в последние без малого 30 лет потребление обеспечивалось кредитом. Собственно, это и породило миф о наступлении времени вечного роста, который охотно поддерживала финансовая элита.
А потом ставки по кредитам вышли в ноль и перекредитоваться стало невозможно: расходы потребителей на обслуживание долга стали превышать их доходы и спрос на товар, лежащий в основании пирамиды виртуальных активов, стал падать по причине отсутствия денег у потребителей. Другими словами, возник риск банкротства компаний, производящих товар, под который выпущена и продана за серьезные деньги масса разнообразных виртуальных активов, которые, согласно господствующей нынче экономической теории, прямо-таки обязаны постоянно расти в цене. А до владельцев подобных активов, которые получали прямо-таки фантастическую прибыль от сделок с ними, стало понемногу доходить, что владеют они довольно сомнительными бумагами и при ухудшении ситуации в экономике, тем более при банкротстве производителя товара, лежащего в основе этих финансовых инструментов, их активы превратятся в груду резаной бумаги, не стоящей ни цента. Надо только начать предъявлять их к оплате массово. Просто во всем мире нет столько денег, чтобы обеспечить эти обязательства. Примерно такое произошло, например, во время американского биржевого краха 1929 г. с владельцами акций, когда множество людей легли спать состоятельными людьми, а проснулись нищими, как церковные мыши. Тут надо еще учитывать, что основными покупателями этих бумаг стали пенсионные фонды и обычные банки, которые вкладывали в них не свои средства, а вкладчиков, которые и рискуют остаться ни с чем.
Чтобы этого не произошло, было применено количественное смягчение, когда центробанки скупали проблемные активы по номинальной стоимости. Но тут возникла проблема: финансовые структуры, получив деньги фактически за мусор, оказались не в состоянии оживить потребительский спрос, потому что потенциальные заемщики были перегружены долгами и не имели возможности занимать вновь, а банки, обремененные плохими активами, не могли не ужесточить требования к заемщикам. При этом в экономику хлынула масса ликвидности, которая, минуя массового потребителя, разогнала фондовые и прочие рынки, а ситуацию в реальном секторе только ухудшила, так как биржевые товары в цене выросли, увеличивая издержки производителей, а потребление не только не выросло, но и продолжило падать, а слово «дефолт» стало звучать все чаще. В лучшем случае компании просто накапливали деньги, потому что вкладывать их в падающую экономику не только бессмысленно, но и разорительно. Кроме того, волна ликвидности дестабилизировала ситуацию на валютном рынке Forex, последствия чего мы и наблюдаем. Собственно, эмиссия в США и стала началом валютной войны.
Когда вброшенная ликвидность была освоена, радость по поводу роста индексов как-то сама собой сошла на нет, а реально выросли лишь долги государств и пузырь виртуальных активов. Вспомним, что начало кризиса было вызвано возникновением недоверия в частном секторе. Что будет, если недоверие возникнет в государственном секторе, даже подумать страшно. И перед всеми странами встал вопрос, который задавал еще Чернышевский: что делать?
Ситуация сложилась тупиковая: если ФРС США не поддержит рынки, лопнет пузырь виртуальных активов, а он вырос до таких размеров, что его самоликвидация приведет к ликвидации той экономической модели, которую мы знаем. А поддержка рынков означает эмиссию, ослабление доллара и валютную войну, в которую другие страны не вступить не могут – в жертву себя никто приносить не будет, как не будет здесь и победителей. Поэтому разного рода достигнутые соглашения практического смысла не имеют. Не имеет смысла и попытка заставить Китай укрепить юань. Даже если бы и удалось неведомым образом это сделать, китайская экономика стала бы нерентабельной, а вслед за ней по причине закрытия рынка сбыта начали бы разваливаться все экспортные экономики мира. Кроме того, Китай не смог бы давать США в долг, что для них критично. Собственно, китайцы ответили элегантно, заявив, что ни в каких валютных войнах они участвовать не собираются, просто юань как был привязан к доллару, так и останется. И в случае чего будет падать вместе с ним. А чтобы министр финансов США Гайтнер не выглядел совсем уж бледно, в Пекине согласились на некоторые, чисто декоративные изменения, да и то теоретически. Не помогла США и поддержка Европы, которая осознала, что повышение китайским ЦБ (вполне зависимым от государства) ставки рефинансирования на прошлой неделе означает для европейских экспортеров, которые содержат весь Евросоюз, наступление тяжелых дней на неопределенное, но, несомненно, долгое время. При таком раскладе сильный евро для Германии и Франции что-то вроде мышьяка, намазанного на хлеб толстым слоем. А договоренности? Что же их не подписать, если все подписывают? Пусть людям будет приятно. В общем, получилась неуклюжая декларация о намерениях, которая никого ни к чему не обязывает. А как могут договориться между собой непримиримые конкуренты в условиях разрушительного кризиса?
Кстати, пока еще тихо, в полголоса, но уже начинаются разговоры о вреде соглашения о свободе торговли, а это краеугольный камень современной экономики! Во всяком случае, согласно опросам, 69% американцев считают, что это соглашение привело в итоге к высокой безработице и хорошо бы это положение пересмотреть. Напомню, именно безработицу наряду с высоким дефицитом бюджета американский народ считает главной проблемой страны. А народ – это избиратели, которым политики в рамках сложившейся политической системы отказать не могут. Саркози отказался отменить свою пенсионную реформу и теперь его рейтинг не превышает 30%, а французский президент подыскивает себе новую работу на будущее. Так что вся свободная торговля сегодня оказалась под большим вопросом и смысла следовать устаревшим правилам становится все меньше…
Проблема еще и в том, что никакая эмиссия не поддержит потребительский спрос, а это значит, что на ситуацию с производством товаров, которые лежат в основании пирамиды активов, она никак не повлияет, поэтому схлопывание пузыря – всего лишь вопрос времени, что тут ни придумывай и какие соглашения ни подписывай. Единственное, что могло бы позволить отложить решение этой проблемы надолго, – появление новых рынков сбыта, но это все маниловские мечтания: расширяться за пределы географической карты мира физически невозможно.
И вот, на этом фоне Обама, у которого выборы в Конгресс через неделю, разъезжает по США и агитирует за демократов совсем уж детскими методами. Президент рассказывает всем, кто готов его выслушать, что это он и демократы вывели (так и говорит) страну из кризиса и его вторая волна США вовсе не угрожает, а если консерваторы получат в Конгрессе большинство, то немедленно уничтожат все, что Обама сделал с таким трудом, и ввергнут США в новый кризис! Понятно, что это речи политика, который обещал народу процветание, но на фоне действительности звучат они не просто неубедительно, а, можно сказать, издевательски. Причем говорит все это он тем самым людям, которые всего месяц назад участвовали в многотысячном митинге под лозунгом «выход из кризиса – это когда президент Обама теряет работу»!
Выиграть выборы, конечно, хочется, потому что, потеряв большинство в конгрессе, Обама просто не сможет проводить свои реформы, а о втором президентском сроке можно будет вообще забыть, но люди-то не слепые! У них возникает как минимум два вопроса: кончился ли кризис и что такого хорошего сделал президент, чтобы голосовать за его партию? И еще людям непонятно, почему мнение Обамы по поводу кризиса так сильно отличается от мнения экономистов из его же команды, которые спешно покидают ее уже целыми группами? Причем, если уход председателя Совета экономических консультантов при президенте Кристины Ромер можно объяснить ее конфликтом с директором Национального экономического совета и главным экономическим советником Обамы Лоуренсом Саммерсом, и тот ее переиграл, то практически одновременный уход самого Саммерса объяснить с этой точки зрения нельзя. Допустим, мнение одного перевесило, но ушли-то оба! И именно в предвыборное время, когда принято отчитываться перед избирателями.
Выборы – выборами, но хвалиться, в общем-то, нечем. В конце прошлой недели вышла очередная порция отчетности, и выяснилось, что совершенно неожиданно в сентябре упало промышленное производство на 0,2%, впервые с июля 2009 г., который официально считается месяцем окончания рецессии. Эксперты, как обычно, ждали роста. Причем просела и загрузка промышленных мощностей и хуже всего дела обстоят с товарами, ориентированными на внутренний спрос. Если падает внутренний спрос и остановить этот процесс не получается, то уж точно никак нельзя допустить падения спроса внешнего, а для этого нужен слабый доллар! Это такой привет от реальности министру финансов Гайтнеру, который в последнее время уверяет всех и через The Wall Street Journal, и при личных встречах, что текущие курсы мировых валют сбалансированы, и доллар слабеть не будет. Правда, независимому Бернанке Гайтнер не указ, а последние экономические показатели США в целом говорят о том, что экономика, хотя еще и не умерла, но продолжает уверенно двигаться в этом направлении, и притормозить этот процесс может лишь эмиссия, которая не даст обвалиться фондовому рынку. В противном случае тот факт, что компании должны больше, чем генерируемая ими прибыль на несколько лет вперед, станет очевидным и спасать станет попросту нечего, что бы там Гайтнер не говорил о курсе доллара.
Собственно, биржи на фоне последних данных о состоянии мировой экономики не обратили на договоренности министров G20 никакого внимания и спокойно ждут очередного денежного вливания со стороны ФРС, потому что ситуация продолжает ухудшаться, а в арсенале финансовых властей для противодействия этому процессу нет ничего, кроме эмиссии. Вопрос только в ее масштабах – скорее всего она будет небольшой. Достаточной, чтобы толкнуть фондовые рынки вверх, и в то же время ограниченной, чтобы попытаться сохранить ситуацию на валютном рынке под контролем. Вряд ли из этого что-нибудь получится, потому что реальному сектору экономики от этого проку никакого: нет в рыночной экономике механизма, который позволил бы донести деньги до потребителя. Как волевым усилием государства повысить доходы потребителей, занятых в частном секторе, который составляет основу экономики в большинстве стран и обеспечивает спрос? Там все зависит от доходов компаний, а они – падают. А значит, основной задачей государств станет обеспечение преимуществ своим производителям путем манипулирования курсом национальной валюты. Никакие G тут ничего не изменят, даже если будут заседать круглосуточно, без выходных и праздников и выдавать кипы подписанных соглашений. Все дело в том, что эти соглашения могли работать только в рамках той экономической модели, которая уже приказала долго жить, просто никто не хочет себе в этом признаться, потому что это подразумевает передел всего мироустройства, чего современные финансовые власти категорически не хотят. Так уж человек устроен: если есть возможность пожить еще недельку, ничего при этом не меняя, он непременно ею воспользуется.
В общем, перефразируя подзабытого уже Карла Маркса: нет такой глупости, которую не сделал бы человек ради ускорения экономического роста, пусть и при помощи надувания пузырей. Понадобилось менее 30 лет, чтобы убедиться, что модель развития, предложенная человечеству в начале 1980-х годов, оказалась не Рогом Изобилия, а настоящим Ящиком Пандоры, и из него в конце концов посыпались напасти, которые легко перевесят предшествующие им блага. Ну, не может человечество не наступать на грабли!
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
В общем, очередная победа над кризисом, которых мы помним достаточно много. Беда только в том, что в сложившейся ситуации все договоренности останутся только словами, потому что ни один руководитель страны и не подумает советовать своим производителям сокращать производство – совсем наоборот! Об этом свидетельствует и то, что сначала предложение США о договоренностях в сфере мировой торговли было встречено, мягко говоря, без восторга, а потом взяли, да и приняли – чего ж не принять, если выполнить договоренности невозможно и все это понимают? А чтобы производство нарастить, надо обеспечить производителям продажи, то есть валюту ослаблять. Из-за такого положения вещей любые договоренности о совместных шагах имеют примерно такое же отношение к реальности, как решения любого съезда КПСС в недавнем прошлом. Политики и финансисты говорят то, что должны говорить в данный момент по принятым в их кругах правилам. Вся беда в устройстве современной экономики.
Современная экономика, если говорить нормальным языком, устроена довольно оригинально. Допустим, некто выпускает определенный товар, дальше этот товар страхуется и страховка продается. Потом под товар создается финансовый инструмент, который ставит на то, что товар будет расти в цене (или падать, в стиле афер Голдмана). Этот инструмент тоже страхуется и страховка, само собой, тоже продается. Под эту страховку создается еще один финансовый инструмент, ставящий на то, что товар и страховка на рост товара также будут расти в цене. Этот инструмент тоже страхуется. Потом под эту страховку создается инструмент, а под него страховка… В общем этот процесс (деривативы от деривативов CDO, а заодно деривативы от деривативов от деривативов – CLO) можно продолжать до бесконечности, что в действительности и происходит.
Таким образом, мы имеем некий товар, стоимостью, скажем, в один доллар, а над ним возвышается огромная гора деривативов, стоимость которой на много порядков превышает исходный однодолларовый товар, который и служит основанием всей этой гигантской пирамиды. Фактически, создается пустота, которой присваивается высший рейтинг (запросто превращая «неликвид» в «ликвид» при помощи дефолтных свопов) и под которую печатаются деньги в невероятных количествах, и все это считается высоколиквидными активами. И никто не может точно сказать, насколько мировые виртуальные активы превышают реальный мировой ВВП. Между прочим, самое главное, что должна была обеспечить финансовая реформа Обамы, это навести, наконец, порядок на рынке деривативов, но именно это положение продавить не удалось. А без этого реформа попросту теряет всякий смысл: пузырь деривативов растет и именно его в немалой степени подпитывает денежная эмиссия.
Чтобы эта схема работала, необходимо обеспечить постоянный рост спроса на исходный товар, но никакими доходами потребителей это сделать невозможно, поэтому в последние без малого 30 лет потребление обеспечивалось кредитом. Собственно, это и породило миф о наступлении времени вечного роста, который охотно поддерживала финансовая элита.
А потом ставки по кредитам вышли в ноль и перекредитоваться стало невозможно: расходы потребителей на обслуживание долга стали превышать их доходы и спрос на товар, лежащий в основании пирамиды виртуальных активов, стал падать по причине отсутствия денег у потребителей. Другими словами, возник риск банкротства компаний, производящих товар, под который выпущена и продана за серьезные деньги масса разнообразных виртуальных активов, которые, согласно господствующей нынче экономической теории, прямо-таки обязаны постоянно расти в цене. А до владельцев подобных активов, которые получали прямо-таки фантастическую прибыль от сделок с ними, стало понемногу доходить, что владеют они довольно сомнительными бумагами и при ухудшении ситуации в экономике, тем более при банкротстве производителя товара, лежащего в основе этих финансовых инструментов, их активы превратятся в груду резаной бумаги, не стоящей ни цента. Надо только начать предъявлять их к оплате массово. Просто во всем мире нет столько денег, чтобы обеспечить эти обязательства. Примерно такое произошло, например, во время американского биржевого краха 1929 г. с владельцами акций, когда множество людей легли спать состоятельными людьми, а проснулись нищими, как церковные мыши. Тут надо еще учитывать, что основными покупателями этих бумаг стали пенсионные фонды и обычные банки, которые вкладывали в них не свои средства, а вкладчиков, которые и рискуют остаться ни с чем.
Чтобы этого не произошло, было применено количественное смягчение, когда центробанки скупали проблемные активы по номинальной стоимости. Но тут возникла проблема: финансовые структуры, получив деньги фактически за мусор, оказались не в состоянии оживить потребительский спрос, потому что потенциальные заемщики были перегружены долгами и не имели возможности занимать вновь, а банки, обремененные плохими активами, не могли не ужесточить требования к заемщикам. При этом в экономику хлынула масса ликвидности, которая, минуя массового потребителя, разогнала фондовые и прочие рынки, а ситуацию в реальном секторе только ухудшила, так как биржевые товары в цене выросли, увеличивая издержки производителей, а потребление не только не выросло, но и продолжило падать, а слово «дефолт» стало звучать все чаще. В лучшем случае компании просто накапливали деньги, потому что вкладывать их в падающую экономику не только бессмысленно, но и разорительно. Кроме того, волна ликвидности дестабилизировала ситуацию на валютном рынке Forex, последствия чего мы и наблюдаем. Собственно, эмиссия в США и стала началом валютной войны.
Когда вброшенная ликвидность была освоена, радость по поводу роста индексов как-то сама собой сошла на нет, а реально выросли лишь долги государств и пузырь виртуальных активов. Вспомним, что начало кризиса было вызвано возникновением недоверия в частном секторе. Что будет, если недоверие возникнет в государственном секторе, даже подумать страшно. И перед всеми странами встал вопрос, который задавал еще Чернышевский: что делать?
Ситуация сложилась тупиковая: если ФРС США не поддержит рынки, лопнет пузырь виртуальных активов, а он вырос до таких размеров, что его самоликвидация приведет к ликвидации той экономической модели, которую мы знаем. А поддержка рынков означает эмиссию, ослабление доллара и валютную войну, в которую другие страны не вступить не могут – в жертву себя никто приносить не будет, как не будет здесь и победителей. Поэтому разного рода достигнутые соглашения практического смысла не имеют. Не имеет смысла и попытка заставить Китай укрепить юань. Даже если бы и удалось неведомым образом это сделать, китайская экономика стала бы нерентабельной, а вслед за ней по причине закрытия рынка сбыта начали бы разваливаться все экспортные экономики мира. Кроме того, Китай не смог бы давать США в долг, что для них критично. Собственно, китайцы ответили элегантно, заявив, что ни в каких валютных войнах они участвовать не собираются, просто юань как был привязан к доллару, так и останется. И в случае чего будет падать вместе с ним. А чтобы министр финансов США Гайтнер не выглядел совсем уж бледно, в Пекине согласились на некоторые, чисто декоративные изменения, да и то теоретически. Не помогла США и поддержка Европы, которая осознала, что повышение китайским ЦБ (вполне зависимым от государства) ставки рефинансирования на прошлой неделе означает для европейских экспортеров, которые содержат весь Евросоюз, наступление тяжелых дней на неопределенное, но, несомненно, долгое время. При таком раскладе сильный евро для Германии и Франции что-то вроде мышьяка, намазанного на хлеб толстым слоем. А договоренности? Что же их не подписать, если все подписывают? Пусть людям будет приятно. В общем, получилась неуклюжая декларация о намерениях, которая никого ни к чему не обязывает. А как могут договориться между собой непримиримые конкуренты в условиях разрушительного кризиса?
Кстати, пока еще тихо, в полголоса, но уже начинаются разговоры о вреде соглашения о свободе торговли, а это краеугольный камень современной экономики! Во всяком случае, согласно опросам, 69% американцев считают, что это соглашение привело в итоге к высокой безработице и хорошо бы это положение пересмотреть. Напомню, именно безработицу наряду с высоким дефицитом бюджета американский народ считает главной проблемой страны. А народ – это избиратели, которым политики в рамках сложившейся политической системы отказать не могут. Саркози отказался отменить свою пенсионную реформу и теперь его рейтинг не превышает 30%, а французский президент подыскивает себе новую работу на будущее. Так что вся свободная торговля сегодня оказалась под большим вопросом и смысла следовать устаревшим правилам становится все меньше…
Проблема еще и в том, что никакая эмиссия не поддержит потребительский спрос, а это значит, что на ситуацию с производством товаров, которые лежат в основании пирамиды активов, она никак не повлияет, поэтому схлопывание пузыря – всего лишь вопрос времени, что тут ни придумывай и какие соглашения ни подписывай. Единственное, что могло бы позволить отложить решение этой проблемы надолго, – появление новых рынков сбыта, но это все маниловские мечтания: расширяться за пределы географической карты мира физически невозможно.
И вот, на этом фоне Обама, у которого выборы в Конгресс через неделю, разъезжает по США и агитирует за демократов совсем уж детскими методами. Президент рассказывает всем, кто готов его выслушать, что это он и демократы вывели (так и говорит) страну из кризиса и его вторая волна США вовсе не угрожает, а если консерваторы получат в Конгрессе большинство, то немедленно уничтожат все, что Обама сделал с таким трудом, и ввергнут США в новый кризис! Понятно, что это речи политика, который обещал народу процветание, но на фоне действительности звучат они не просто неубедительно, а, можно сказать, издевательски. Причем говорит все это он тем самым людям, которые всего месяц назад участвовали в многотысячном митинге под лозунгом «выход из кризиса – это когда президент Обама теряет работу»!
Выиграть выборы, конечно, хочется, потому что, потеряв большинство в конгрессе, Обама просто не сможет проводить свои реформы, а о втором президентском сроке можно будет вообще забыть, но люди-то не слепые! У них возникает как минимум два вопроса: кончился ли кризис и что такого хорошего сделал президент, чтобы голосовать за его партию? И еще людям непонятно, почему мнение Обамы по поводу кризиса так сильно отличается от мнения экономистов из его же команды, которые спешно покидают ее уже целыми группами? Причем, если уход председателя Совета экономических консультантов при президенте Кристины Ромер можно объяснить ее конфликтом с директором Национального экономического совета и главным экономическим советником Обамы Лоуренсом Саммерсом, и тот ее переиграл, то практически одновременный уход самого Саммерса объяснить с этой точки зрения нельзя. Допустим, мнение одного перевесило, но ушли-то оба! И именно в предвыборное время, когда принято отчитываться перед избирателями.
Выборы – выборами, но хвалиться, в общем-то, нечем. В конце прошлой недели вышла очередная порция отчетности, и выяснилось, что совершенно неожиданно в сентябре упало промышленное производство на 0,2%, впервые с июля 2009 г., который официально считается месяцем окончания рецессии. Эксперты, как обычно, ждали роста. Причем просела и загрузка промышленных мощностей и хуже всего дела обстоят с товарами, ориентированными на внутренний спрос. Если падает внутренний спрос и остановить этот процесс не получается, то уж точно никак нельзя допустить падения спроса внешнего, а для этого нужен слабый доллар! Это такой привет от реальности министру финансов Гайтнеру, который в последнее время уверяет всех и через The Wall Street Journal, и при личных встречах, что текущие курсы мировых валют сбалансированы, и доллар слабеть не будет. Правда, независимому Бернанке Гайтнер не указ, а последние экономические показатели США в целом говорят о том, что экономика, хотя еще и не умерла, но продолжает уверенно двигаться в этом направлении, и притормозить этот процесс может лишь эмиссия, которая не даст обвалиться фондовому рынку. В противном случае тот факт, что компании должны больше, чем генерируемая ими прибыль на несколько лет вперед, станет очевидным и спасать станет попросту нечего, что бы там Гайтнер не говорил о курсе доллара.
Собственно, биржи на фоне последних данных о состоянии мировой экономики не обратили на договоренности министров G20 никакого внимания и спокойно ждут очередного денежного вливания со стороны ФРС, потому что ситуация продолжает ухудшаться, а в арсенале финансовых властей для противодействия этому процессу нет ничего, кроме эмиссии. Вопрос только в ее масштабах – скорее всего она будет небольшой. Достаточной, чтобы толкнуть фондовые рынки вверх, и в то же время ограниченной, чтобы попытаться сохранить ситуацию на валютном рынке под контролем. Вряд ли из этого что-нибудь получится, потому что реальному сектору экономики от этого проку никакого: нет в рыночной экономике механизма, который позволил бы донести деньги до потребителя. Как волевым усилием государства повысить доходы потребителей, занятых в частном секторе, который составляет основу экономики в большинстве стран и обеспечивает спрос? Там все зависит от доходов компаний, а они – падают. А значит, основной задачей государств станет обеспечение преимуществ своим производителям путем манипулирования курсом национальной валюты. Никакие G тут ничего не изменят, даже если будут заседать круглосуточно, без выходных и праздников и выдавать кипы подписанных соглашений. Все дело в том, что эти соглашения могли работать только в рамках той экономической модели, которая уже приказала долго жить, просто никто не хочет себе в этом признаться, потому что это подразумевает передел всего мироустройства, чего современные финансовые власти категорически не хотят. Так уж человек устроен: если есть возможность пожить еще недельку, ничего при этом не меняя, он непременно ею воспользуется.
В общем, перефразируя подзабытого уже Карла Маркса: нет такой глупости, которую не сделал бы человек ради ускорения экономического роста, пусть и при помощи надувания пузырей. Понадобилось менее 30 лет, чтобы убедиться, что модель развития, предложенная человечеству в начале 1980-х годов, оказалась не Рогом Изобилия, а настоящим Ящиком Пандоры, и из него в конце концов посыпались напасти, которые легко перевесят предшествующие им блага. Ну, не может человечество не наступать на грабли!
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter