Наука кризисология или от локальных кризисов к Первой глобальной Великой депрессии ХХI века

"История предстает перед нами
как ряд кризисов, между которыми
существуют какие-то площадки эпохи
равновесия"
(Фернан Бродель)

"Из всех наук для нас важнейшая -
кризисология, которую нужно было
создавать вчера".
(Андрей Фурсов)

Нужна ли наука кризисология? Возможна ли наука кризисология  или тема кризиса всегда будет прерогативой закрытых аналитических "антикризисных центров" и "ситуационных комнат" и "презренного" экспертного сообщества? Это не праздные вопросы для осознающих, что текущий мировой кризис 2007-2008 годов может оказаться лишь предтечей Первой глобальной Великой депрессии, которая по своему разрушительному воздействию может превзойти Первую и Вторую мировые войны вместе взятые.

Сегодня интеллектуалы различных стран мира фиксируют очевидное: кризисы - закономерное свойство капитализма. Глобальные кризисы - свойство глобального капитализма. Дело за малым - необходимо очертить контуры глобальной кризисологии.

WEF и тема мирового кризиса

Обсуждение темы мирового кризиса официально санкционировала МВФ в начале 2008 года. WEF в сотрудничестве с Citigroup, Marsh & McLennan Companies, Swiss Re, Wharton School Risk Center и Zurich Financial Services, Center for Risk Management and Decision Processes и Wharton School под руководством Charles Emmerson , был подготовлен основной доклад к экономическому форуму в Давосе под названием: Global Risks-2008. В докладе перечислены основные риски: системный финансовый кризис, нехватка и подорожание продовольствия, нехватка и подорожание энергоносителей.

Видение основных рисков – это важный раздел кризисологии, но введение в кризисологию предполагает выявление объема знаний, накопленного глобальным экспертным сообществом в данной сфере. М.Либиг убежден, что "извлечение уроков из американского кризиса в Китае, Индии, России и Европе – не благие пожелания, а реальная и естественная перспектива". И с этим необходимо согласиться. М.Хазин отметил следующее: "Те, кто принимают стратегические решения в рамках "Западного" глобального проекта, решили, что тему кризиса необходимо легализовать в рамках общего экономического экспертного оборота. Во-первых, поскольку избежать ее уже явно становится невозможно. Во-вторых, чтобы обсуждение это шло в нужных рамках и по нужным направлениям". Представляется, что управление данным дискурсом уже невозможно по целому ряду причин. Но стремление управлять дискурсом под условным названием "глобальный кризис" – это вполне естественное явление.

"Мысли о кризисе взялись не сейчас, но если раньше такие прогнозы были прогнозом героев-одиночек, то сейчас об этом говорит такая уважаемая организация как МВФ", - отмечает О.Беленькая. "Тема кризиса – это тема стратегическая. Не Давос место для ее обсуждения. Невозможно обсудить и принять комплекс тактических мер, в масштабе года, которые могут серьезно повлиять на течение этого кризиса – его предпосылки закладывались десятилетиями – соответственно и обсуждать его нужно в аналогичном масштабе", - считает М.Хазин. Действительно, различные форумы, в том числе и WEF, предназначены лишь для обозначения контуров глобальных дискурсов, но не для углубленной аналитической работы.

В Рунете можно найти и конспирологическое осмысление текущего мирового кризиса: "Западные страны, так усиленно осуществлявшие глобализацию и хозяйствование на основе капитализма и мировой кредитно финансовой системы, подошли к закономерным итогам своей деятельности. Очевидность кризиса подобной модели жизнеустройства похоже неизбежна и теперь это стоит в повестке дня Всемирного экономического форума" (Web Doe). Косвенным подтверждением видения конспирологов являются следующие позиции.  "Кризис золотое время для биржевых спекуляций", - утверждает экономист В.Колташов. И данную позицию поддерживает широчайший круг трейдеров в большинстве стран мира.

Известный в России Stringer Е.Токарева убеждена, что "кризис – это только новые возможности". Развивая ее мысль, один Web Doe отметил, что кризис социалистической системы и распад СССР, де-факто, привели к образованию многомиллионных и многомиллиардных в долларах состояний. А сколько появится новых богатейших людей после распада РФ?

Известный российский интеллектуал Ю.Громыко считает: "С моей точки зрения, нас ждет всё-таки не циклический кризис перепроизводства, а глубокий системный кризис". Мультипликативное видение и позволяет нам анализировать известные кризисы, в том числе, и локальные национально-государственные кризисы, выявляя определенные закономерности.

Андерс Аслунд, шведский экономист Peterson Institute for International Economics в Вашингтоне, указывает на продажу инвестиционного банка Bear Stearns банку JPMorgan Chase. "Ситуация с Bear Stearns словно сошла со страниц учебника о том, как Швеция справилась с банковским кризисом". По мнению широкого круга экспертов, сделка, поддержанная ФРС, помогла избежать риска того, что банкротство Bear Stearns могло увлечь за собой другие финансовые институты.

Представляется, что сведение разноплановых видений динамично изменяющейся реальности в единое целое может стать одной из основных задач кризисологии.

Имена в кризисологии

Кризисология не сложилась как академическая наука. Взгляд на строго научные работы, в которых исследуются те или иные кризисы, приводит к проявлению спектра имен от Николая Кондратьева и Готфрида Хаберлера до Пола Кругмана (Крагмена) и Бена Бернанке.  

Для российских интеллектуалов спектр имен в кризисологии открывает Н.Кондратьев и его теория циклов. (Подробно - http://www.polit.nnov.ru/2008/04/07/bubblecycles/) Для западных интеллектуалов ключевое имя - Готфрид Хаберлер. Хаберлер получил известность, прежде всего, своими работами по теории экономических циклов и теории международной торговли и, безусловно, заслуживает упоминания в качестве одного из отцов-основателей кризисологии. Его исследование состояния теории циклов было заказано ему Лигой Наций в разгар Великой депрессии. Ныне – это классика интеллектуальной мысли в данном направлении.

Но кризисология, безусловно, не замыкается исключительно на теории циклов. Существует спектр имен, которые находятся вне интеллектуального мейнстрима, но чье влияние на умы стало заметно возрастать в ходе мирового кризиса 2007-2008 годов. Это направление можно условно назвать алармизмом.

От алармизма к глобальной кризисологии

Наиболее известный алармист в мире – Линдон Ларуш. В России, безусловно, ведущим алармистом является Михаил Хазин. Заслуга Хазина заключается в том, что он заложил основы глобальной кризисологии. Хазину удалось избежать пут конспирологических представлений о мире и удержаться в формате финансово-экономического анализа.

Необходимо признать, что книга "Распад мировой долларовой системы: ближайшие перспективы", вышедшая в свет в 2001 году, и книга А.Кобякова и М.Хазина "Закат империи доллара и конец "Pax Americana" являются важнейшими вехами не только в процессе осознания грядущего кризиса, но также являются вехами  в процессе становления кризисологии. Книга "Закат империи доллара…" вышла в свет 2003 году, и с того времени многое из выявленного Кобяковым и Хазиным стало более очевидными.

Ключевыми Интернет-ресурсами в России, в определенной степени освещающими тему кризиса, являются  на сегодняшний день следующие ресурсы: "Мировой экономический кризис. Хроника и комментарии" М.Хазина (http://worldcrisis.ru/), сайт Мальчиша-Кибальчиша (http://malchish.org/), Аналитический Интернет-журнал RPMonitor А.Кобякова (http://www.rpmonitor.ru/), Интернет-ресурс "Война и Мир" (http://www.warandpeace.ru/), Интернет-ресурс "Револьвер" (http://revolver.ru/).

Необходимо отметить и известного российского экономиста С.Егишянца, освещающего отдельные аспекты мирового кризиса. Ряд интересных работ, посвященных мониторингу зон кризиса, опубликовал Ю.Нагорный. Но целостное видение мирового кризиса 2007-2008 годов формируется лишь в рамках мониторинга не менее двух-трех десятков разноплановых Интернет-ресурсов. 

Было бы ошибкой "оставить за скобками" конспирологические Интернет-ресурсы, в частности, ресурс "Глобальная авантюра" (http://www.avanturist.org/). В формате данного ресурс, сложные аспекты мирового кризиса разъясняются не столько "на пальцах", сколько при помощи "распальцовки". Данный ресурс является типичным представителем конспирологических сайтов, характерными признаками которых являются анонимность авторов (Web Doe) и агрессивный модус обладателей  "истины в последней инстанции".    

Мировой кризис 2007-2008 годов и исчерпанность "Вашингтонского консенсуса"

Ответственные аналитики не делают скоропалительных заявлений. Анализируя кризис 2007-2008 годов, глава Швейцарского агентства банковского надзора Ойген Хальтинер предположил: "Никто не имеет точного представления о месте накопления рисков". The Economist в одной из публикаций в марте 2008 года напомнил о знаменитом  высказывании Уоррена Баффета: "Лишь когда отходит прилив, видно, кто купается голым". Необходимо признать, что это честная и объективная позиция.

Важнейшим итогом мирового кризиса 2007-2008 годов необходимо признать осознание того, что "Вашингтонский консенсус" 1989 года исчерпан. Дж.К.Гэлбрейта отметил, что "Доктрина, известная под названием "Вашингтонский консенсус", была по своему характеру неким символом веры глобализации. В ней отразились уверенность в том, что рынки действуют эффективно, что отсутствует потребность в их управлении со стороны государства, что между бедными и богатыми не существует конфликтных интересов, что дела идут наилучшим образом, если в них не вмешиваться..." Немецкий аналитик М.Либиг подчеркнул: "Ранее универсальный "вашингтонский консенсус" через инструменты Всемирного банка и МВФ сегодня уже не имеет решающего значения". Наиболее категоричен Д.Сорос: “Этот кризис – конец эпохи, основанной на долларе в качестве международной валюты. Нам нужен новый шериф, а не Вашингтонский консенсус”.

Необходимо отметить, что "Вашингтонский консенсус" был призван бороться с кризисами. Л.Удалов акцентирует внимание именно на данном аспекте: "Вашингтонский консенсус — тип макроэкономической политики, которую ряд экономистов рекомендуют к применению в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис".

Вышеизложенное позволяет нам предположить, что у МВФ универсальной антикризисной программы на сегодняшний день нет.

Хроники кризисов и форматы осмысления кризисов

Необходимо отметить, что не существует единой мировой хроники кризисов. Для того, чтобы убедится в этом, достаточно ознакомиться с изданием "Полная хронология ХХ века" (Helicon). Знаковое решение Р.Никсона от 15 августа 1971 года не включено в число важнейших событий 1971 года.

Большинство интеллектуалов формализуют собственный спектр кризисов. Аналитик П.Крюков выделяет следующие кризисы: "В соответствии с "Хронологией мировой цивилизации" Вернера Штайна, кризисы в конце индустриальной эпохи имели место осенью 1973 года — хорошо известный нефтяной кризис, затем осенью 1987 года — паника на мировых биржах, и, наконец, осенью 1997 года — мировой финансовый кризис". Известный российский интеллектуал А.Неклесса видит иную хронику знаковых кризисов следующей: "Вот хроника кризисных ситуаций конца ХХ века: 1994-1995 годы - Мексика, 1996-й - Бразилия, 1997-й - Восточная Азия, 1998-й - вновь Бразилия и Россия. В 1999 году финансовые пертурбации сливаются с военно-политической составляющей управления кризисами: это Югославия, а в 2000 году кризис переживает уже новая экономика США, особенно связанная с интернет-технологиями. С 2001 года начинается XXI век, и 11 сентября критичность глобальной экономики перерастает собственно экономические рамки. Пространство актуального управления рисками перемещается на Большой Ближний Восток, а предметным полем геоэкономических операций становятся курс доллара и цена нефти".

Отметим, как Р.Фримэн и Дж.Хёфле формализуют генезис постиндустриального общества: "Три узловых момента привели к закреплению политики постиндустриального общества. Первый - когда президент Ричард Никсон 15 августа 1971 года оторвал доллар от золоторезервного стандарта, что привело к отрыву финансовых потоков от потоков промышленной продукции. Второй произошел в октябре 1979 года, когда председатель Федеральной резервной системы США Пол Волкер пошел на поводу политики "контролируемой дезинтеграции экономики" и устранил все ограничения для роста банковских ставок. В результате базовые кредитные ставки коммерческих банков подскочили за год аж до 21.5%, что оказало угнетающее влияние на реальный сектор экономики. Третий случился, когда Уолл-Стрит спровоцировал массовый выкуп контрольных пакетов акций компаний под кредиты, оплачиваемые самой компанией (leveraged buy-out, LBO), что привело к поглощению и раздроблению компаний. Этот продолжающийся более трех десятилетий процесс породил долговой скачок по двум направлениям - в производственной и в непроизводственной сферах". Это позволяет нам выявить, что концептуальное осмысление, формализация кризисов и иных знаковых явлений современности осуществляется на субъективно-личностном уровне. И лишь затем, по мере принятия определенных концептуальных форматов экспертным сообществом, происходит тиражирование формализованного знания. Так, например, П.Кругман использует концептуальный формат Киндлберегера: "Первый вопрос, который мы должны задать, это почему валютные проблемы превращаются в валютный кризис? То есть, почему широкомасштабное бегство капитала или неожиданное падение курса материализуется внезапно, а не постепенно, в течение длительного времени? Большинство дискуссий о финансовых кризисах делает ударение на аспекте иррациональности, стадном инстинкте, который ведет к массовому паническому бегству. Киндлбергер использует немецкое слово Torschlusspanik – "паника у закрывающихся ворот".

Бен Бернанке и его теория "долговой дефляции"

Глава ФРС Бен Бернанке известен как автор теории "долговой дефляции". Это позволяет предположить, что глава ФРС будет принимать судьбоносные решения, исходя из собственной теории. Но применима ли данная теория в условиях начала ХХI века?

Известный аналитик Р.Дж.Шиллер, анализируя локальные кризисы конца ХХ века, отметил: "Ситуация с розничными ценами после кризисов 1980-х годов существенно отличалась от той, что происходила в 1930-ых. В отличие от Великой Депрессии, упадок совокупного продукта в последние десятилетия сопровождался ускоряющейся инфляцией, а не дефляцией. Таким образом, исследование Кальво делает вывод о том, что теория долговой дефляции Великой Депрессии Бернанке в большинстве случаев не может применяться к недавним кризисам". Но Шиллер также выделил следующее: "Согласно теории о "долговой дефляции" Бернанке, крах розничных цен был одной из причин Великой Депрессии, так как дефляция подняла реальную стоимость долгов, мешая тем самым возмещать ссуды. Согласно Бернанке в 1933 году 45% американских ферм вовремя не выполняли денежные обязательства по оплате закладных, а в 1934 году в половине американских городов платежи по закладным на недвижимость превысили 38%. Долговое бремя уничтожило веру потребителей и подорвало банковскую систему, нанеся тем самым вред экономике".

П.Кругман также обращает внимание на теорию Бернанке: "Сейчас считается, что Великая Депрессия произошла из-за резкого, но обычного циклического спада, усугубленного крахом фондового рынка, ускорившего банковский кризис, начавшийся в конце 1930 года. Макроэкономические последствия этого банковского кризиса действовали через несколько каналов. Общепризнанный канал, выделенный Фридманом и Шварц, - это сокращение предложения денег: так как домохозяйства увеличили количество наличных денег на руках, а уязвимые банки увеличили свои резервные нормативы, денежный мультипликатор снизился. Таким образом, учитывая примерно постоянное количество денег повышенной способности в экономике США, предложение широких денег резко упало. Бернанке утверждал, что последствие были значительно шире. Закрытие многих банков и шаткое положение остальных привело к гораздо более тщательному рационированию кредита, чем раньше, поэтому скрытая цена капитала для многих фирм выросла относительно процентной ставки". Вышеизложенное, как минимум, подтверждает не случайность назначения Б.Бернанке на пост главы ФРС.

Валютные и заразные кризисы Пола Кругмана

Известный аналитик П.Кругман ввел понятие "заразные кризисы": "Валютные кризисы происходят, когда инвесторы теряют доверие к валюте определенной страны и пытаются избавиться как от активов, номинированных в этой валюте, так и от активов, доход по которым может неблагоприятно измениться из-за валютного контроля…  однако процесс распространения национального шока на глобальные рынки требует названия; я назову его заразные кризисы. По определению, заразные кризисы не поражают только одну или несколько стран". Кругман различает валютные и заразные кризисы: "Макроэкономика валютных и заразных кризисов довольно различна – хотя оба они ведут к рецессии, валютные кризисы связаны с инфляцией в странах-жертвах, а заразные кризисы связаны с всемирной дефляцией".

П.Кругман акцентирует внимание на следующем: "Заразный кризис происходит, когда финансовый крах в одной стране – обычно фондовый крах – ускоряет финансовый крах в других странах и порождает всемирную рецессию. До Второй Мировой войны заразные кризисы были обычным делом. С тех пор чистых примеров не было. Две большие рецессии 1974-75 и 1979-82, хотя и были синхронны по всему миру, произошли не от финансовой паники, а от нефтяного шока (вследствие политической неразберихи) и от одновременных усилий всех индустриальных стран по сдерживанию инфляции с помощью политики дорогих денег". В начале 2008 года многие эксперты стали высказываться о перспективах распространения рецессии в США на экономику большинства стран мира. Означает ли это, что мы находимся на пороге  нового заразного кризиса?

Л.Черной и "войны нового поколения"

Свой вклад в концептуальное осмысление кризисов внес Л.Черной. Видение Л.Черного – финансовые войны нового типа: "Первым из мировых кризисов, связанных с "финансовой войной нового типа", видимо стал кризис 1997-1999 гг.. Открывшись лихорадочным оттоком спекулятивных капиталов с рынков Юго-Восточной Азии, в ходе которого одна за другой начали "рушиться" региональные валюты, этот кризис быстро распространился на весь мир. Наиболее пострадали Индонезия, Южная Корея, Бразилия, Россия, но и "финансовый центр" мирового хозяйства в виде самых мощных стран ЕС, Японии и даже США - получил в результате болезненный "стагнационный" удар". Л.Черной считает, что "новый тип "финансовых войн новых поколений" возник, когда появились громадные массы свободных капиталов спекулятивного характера и были созданы нормативная база (открытые страновые финансовые рынки) и технические инструменты (системы электронных бирж) для перемещений таких капиталов. К середине 1990-х годов это создало качественно новую ситуацию. Спекулятивные капиталы триллионных объемов могут перемещаться с рынка на рынок за считанные минуты, - быстрее, чем инвесторы могут осмыслить информацию об их движении. Риск личного управления подобными инвестициями резко возрастает, и управление, как правило, передается профессиональным менеджерам инвестиционных банков, фондов и групп. А согласованные действия части указанных менеджеров (неважно, непосредственно "военные" или случайные, из-за необходимости принятия срочных решений при недостатке времени на осмысление ситуации) - способны привести к фундаментальным долгосрочным последствиям для всей мировой экономики".

Концепция "волн" Гринспена – Кобякова

Концепция "волн" дополняет теорию деловых циклов и циклов "пузырей". В начале ХХI века А.Кобяков и Т.Гурова обратили внимание на следующее: "Как заметил в одном из своих выступлений председатель ФРС США Алан Гринспен, мексиканский кризис 1994-1995 годов и азиатский 1997-1998 годов - это волны одного и того же кризиса системы мировых финансов. Тогда же он предположил, что в скором времени последует третья волна…" Позднее Кобяков формализовал "волны": "Финансовые землетрясения явно участились — мировой долговой кризис 1982-1983 гг.; обвал фондового рынка США 1987 года; полномасштабный финансовый кризис в Японии, разразившийся в 1990 году; "мексиканский" кризис 1994-1995 гг.; обвал доллара в 1995 году; глобальный кризис 1997-1998 гг. Возникает большое искушение увидеть в этих событиях не отдельные кризисы, а последовательные волны одного более обширного и более глубокого кризиса всей системы мировых финансов. И имеются весомые аргументы в справедливости такой гипотезы".

Концепция "волн" позволяет формализовать и объективизировать большинство мировых и локальных кризисов. И "нефтяной" кризис начала 70-х годов ХХ века, и кризис 1997-1998 годов, включая российский дефолт 1998 года, и кризис "дот-комов" 2000-2002 годов, и  ипотечный" кризис 2007 года, плавно перетекший в "кредитный" кризис или в кризис субстандартного кредитования 2008 года.

"Нефтяной" кризис 1973-1974 годов: в плену версий

"Нефтяной кризис" начала 70-х годов ХХ века в наибольшей степени находится в плену различных разноплановых версий. Широко распространена конспирологическая версия о "руке Бильдербергского клуба". Известна версия о провокационной роли Израиля, из-за агрессивных действий которого и произошла массовая национализация нефтедобычи и потеря контроля со стороны частных нефтяных компаний. Существует версия, что рост цен на нефть – это следствие отказа США от "золотого стандарта". 

Известно, что цена на баррель нефти поднялась с 3 долларов (октябрь 1973 года) до 12 долларов (март 1974 года). Но сегодня важно вспомнить, что повышению цен на нефть предшествовал "продовольственный кризис". Подорожание продуктов питания во многих странах мира предшествовало росту цен на нефть. Это заставляет по-иному взглянуть на текущий мировой кризис 2007-2008 года.

Мировой кризис 1997-1998 годов

Что писали аналитики о мировом кризисе 1997-1998 годов в конце ХХ века? Они отмечали, что кризис в России является составной частью мирового финансового кризиса. Довольно часто упоминалось, что кризис начался с краха банковской системы в Чехии весной 1997 года, а осенью 1997 года кризис охватил Малайзию и Таиланд. Затем, в первые месяцы 1998 года кризис распространился на Индонезию, Южную Корею и Японию. А в августе 1998 года кризис достиг России, и затем переместился в Бразилию и Аргентину.

Эксперты отмечали, что во всех странах, охваченных кризисом, за 12 месяцев с начала кризиса реальное обесценение национальных валют превысило 30%. Значительно пострадал фондовый рынок. Национальные фондовые индексы за тот же период упали в 11 раз в Индонезии и России, в 4,5 раза – в Южной Корее, в 4 раза – в Малайзии и Таиланде. Эксперты также отметили главную особенность мирового финансового кризиса 1997-1998 годов - это был первый кризис, поразивший большинство стран с развивающимися рынками.

 Д.Сорос выделил следующее: "В результате бурных событий в Индонезии осенью 1997 года корейские и японские банки заняли оборонительную позицию, что подорвало доверие международных кредиторов к корейской банковской системе. Из Кореи разрушительный шар докатился до России и Бразилии, по пути задев Восточную Европу и поразив Украину. Корейские банки вкладывали средства в Россию и Бразилию, а бразильцы инвестировали деньги в России. Корейцам и бразильцам пришлось ликвидировать свои активы, а Бразилия и Россия вынуждены были повысить процентные ставки настолько, чтобы защитить свои валюты от падения. Бразилия воспользовалась кризисом, чтобы приступить к давно назревшим структурным реформам, что помогло ей удержать ситуацию под контролем, но лишь на несколько месяцев". А С.Глазьев акцентировал внимание на влиянии МВФ: "Глобальный финансовый кризис, прокатившийся в 1998 году по Юго-Восточной Азии и добравшийся до США, в решающей степени стал следствием доминирования монетаристской концепции денежной политики, навязываемой международными финансовыми институтами. Как только та или иная страна, выполняя требования МВФ, либерализует свой валютный рынок, гарантирует свободную внутреннюю конвертируемость своей валюты и ограничивает свою денежную политику монетаристскими схемами количественного регулирования денежной массы, она становится беззащитной перед крупными международными спекулянтами. Последние уже давно освоили технологию извлечения сверхприбылей на дестабилизации национальных финансовых рынков, регулируемых по монетаристским рецептам. Она даже получила соответствующее жаргонное название - "асфальтирование стран" и заключается в чередовании волн притока и оттока крупных масс спекулятивного международного капитала. Каждая такая волна увлекает за собой значительную часть национального капитала, который затем резко обесценивается, чем обусловливается последующий отток капитала международного. При всей разрушительности таких флуктуаций, провоцируемых международным спекулятивным капиталом, никаких механизмов их предотвращения до настоящего времени не создано".

Российский дефолт 1998 года – "созидательное разрушение"?

Экономист С.Егишянц считает, что "нет нужды далее подробно описывать происходившее в 1990-е годы - все и так ясно. Отмечу лишь стандартное последствие монетаристских игрищ с денежной массой: видимое подавление инфляции на самом деле сводится лишь к стабилизации индекса потребительских цен - в то время как в разных частях экономики начинают вдруг раздуваются огромные мыльные пузыри. Ими стали, как это часто и бывает, фондовый рынок, рынок недвижимости и рынок долговых обязательств. Акции за год с весны 1996 до лета 1997 года выросли в среднем в 10 раз - за что и поплатились двадцатикратным падением в последующий год с небольшим. Обращение властей к практике "цивилизованного" оформления задолженности (посредством выпуска облигаций) породило гигантский вал ГКО, который похоронил финансовую систему государства". Д.Сорос считает, что "лучшее" правительство России сделало все возможное для предотвращения дефолта: "Ельцин отправил в отставку премьер-министра Черномырдина и вынудил Думу согласиться на назначение на этот пост Сергея Кириенко, молодого технократа, предложенного Гайдаром и Чубайсом. В течение короткого периода Россия имела правительство реформаторов, лучшее из тех, которые были после распада Советского Союза, и МВФ предоставил кредит в 18,5 млрд. долларов, из которых 4,5 млрд. были получены Россией. Но этого оказалось недостаточно".

С.Глазьев описывает дефолт 1998 года в формате "бегство спекулятивного капитала": "В 1998 году бегство спекулятивного капитала с российского финансового рынка началось с приближением объемов краткосрочных государственных обязательств к величине денежной массы (М2), которая большей частью использовалась для рефинансирования финансовой пирамиды ГКО. Тогда прирост денег в экономике оторвался как от динамики реального сектора, так и от величины валютных резервов. Стало ясно, что последних не хватит для безболезненного выхода всех инвесторов с рынка. Инвесторы поняли, что те, кто не успеет сбросить ценные бумаги и конвертировать свой капитал в твердую валюту до исчерпания валютных резервов, потеряют все. С этого момента начался панический сброс российских ценных бумаг и бегство капитала из страны, завершившиеся крахом всей финансовой системы". С.Глазьев отмечает: "Виновники финансового краха 1998 года попытались тут же переложить ответственность на президента страны, заявив, что решения, повлекшие за собой банкротство государства и разорение десятков миллионов наших граждан, были с ним согласованы. Объективная сложность для главы государства, который не обязан быть специалистом в сфере финансовых спекуляций, заключается в том, что угроза финансового краха становится очевидной, когда избежать его практически невозможно. Первые два этапа "вызревания" кризиса проходили на фоне относительно благополучных макроэкономических показателей. Все так называемые фундаментальные показатели находились в допустимых пределах, демонстрируя макроэкономическую стабильность. Более того, бурный приток иностранных инвестиций создавал иллюзию успешной экономической политики".

Глазьев предсказывает: "В связи с высокой вероятностью вползания нашей экономики в процесс развертывания нового финансового кризиса нелишне напомнить, что предыдущий кризис, согласно результатам расследования его последствий и причин, проведенного специальной комиссией Совета Федерации, обошелся нашей стране в сумму, превышающую 300 млрд. рублей (в текущих ценах) потерь ВВП, без учета 50 млрд. рублей недополученных бюджетных доходов, 100-150 млрд. рублей потерь банковской системы, 30% снижения реальных доходов населения. Нет сомнений, что новый кризис может оказаться не менее разрушительным". А что сегодня пишут про дефолт 1998 года?

Питер Вестин выделяет аспект соответствия действий российского правительства требованиям МВФ: "Девальвация рубля, происшедшая 17 августа 1998 года, означала, что валютный коридор, до того являвшийся основой российской кредитно-денежной политики, прекратил свое существование. С августа по октябрь 1998 года номинальный курс рубля упал на 150%, что означает его реальное обесценение на 80% всего за 7 недель. Не обладая достаточными валютными запасами для предотвращения дальнейшего падения курса рубля, Центральный банк ввел ряд ограничений на участие в валютных торгах, а также на операции текущего счета и счета капитала…В полном соответствии с программой, одобренной МВФ и провозглашенной в "Заявлении Правительства РФ и Центрального банка об экономической политике", механизм формирования двойного валютного курса перестал действовать в конце июня 1999 года с отменой специальной торговой сессии для импортеров и экспортеров и возвращением к практике проведения единой торговой сессии. Таким образом, было соблюдено требование статьи VIII Устава МВФ о едином валютном курсе. Помимо этого, было отменено ограничение, касающееся использования средств с корреспондентских счетов иностранных банков. Высказывались опасения, что с отменой ограничений накопившаяся рублевая ликвидность хлынет на валютный рынок и вызовет дальнейшее падение рубля. Однако этого не случилось. Тем не менее давление на рубль не было ликвидировано, и в течение двух последних месяцев ЦБР был вынужден израсходовать на поддержание валютного курса несколько сотен миллионов долларов". Вестин считает, что "первые последствия кризиса можно вслед за Шумпетером назвать "созидательным разрушением".

Кризис 1998 года уже не воспринимается российскими властями как трагедия, а позиционируется в формате "созидательное разрушение". А это является признаком готовности той или иной страны к новому "созидательному разрушению". Косвенным подтверждением этого является концепция "Россия – тихая гавань", презентуемая российскими властями для финансистов всего мира, и более чем позитивное отношение к росту спекулятивного капитала в нашей стране министра финансов А.Кудрина.

Крах "дот-комов" 2000 – 2002 годов

А.Кобяков описывал кризис "дот-комов" следующим образом: "Пять недель подряд падает американский фондовый индекс NASDAQ, который "полегчал" уже почти на 40% по сравнению с максимумом, достигнутым в середине марта. Причиной его падения стал грандиозный обвал котировок акций Intel, Kodak, Apple, Dell, Lucent Technologies и других флагманов "новой экономики". Эти акции в течение нескольких дней подешевели в 2-4 раза. За ними последовали акции крупнейших производителей микрочипов и других промышленных компаний сектора high tech, резко упали акции химических компаний. Что же вызвало этот обвал? Все означенные компании опубликовали данные о прибылях, которые оказались существенно ниже прогнозных значений, и сослались при этом на большие трудности со сбытом своей продукции, особенно в Европе. Виновниками всего этого опять-таки оказались дешевый евро и дорогая нефть". С.Егишянц отмечает, что "по подсчётам экспертов, с марта 2000 по октябрь 2002 года американцы потеряли на биржевых спекуляциях около 8 триллионов долларов. Это примерно 80% ВВП США".

Чтобы понять, что происходит сейчас в США необходимо вернуться в недалекое прошлое.  Крах "дот-комов" спровоцировал вхождение США в рецессию, наступившую в 2001 году.  Для выхода из рецессии глава ФРС А.Гринспен снижал ставку за период с 2001  по 2003 год с 6.0 до 1 %, причем, основное снижение пришлось на 2001 год до 1.75 %. Были увеличены государственные расходы, в том числе, за счет военных расходов. И это привело  к стремительному росту дефицита бюджета и внешнего долга.

Дешевые деньги способствовали активному росту как на фондовом рынке, где рост индексов с 2003 года по 2007 год составил свыше 60 %, так и на рынке недвижимости. Дешевые деньги в основном пошли не на развитие инновационного и экспортного потенциала США, а на потребление и развитие строительной отрасли. После краха "дот-комов" население решило – фондовый рынок нестабилен, поэтому есть смысл вкладываться в недвижимость. Последствия данных долгосрочных действий общеизвестны.

Кризисоведение 2007-2008

К чему сводится кризисоведение? К подсчету убытков финансовых институтов? Так, в начале кризиса 2007 года один из крупнейших мировых инвестиционных банков JP Morgan оценил совокупные потери на рынке ценных ипотечных бумаг в связи с кризисом в США в 260 миллиардов долларов (Reuters) Эксперты отмечают многомиллиардные потери банков UBS, Merrill Lynch, Сitigroup, Morgan Stanley. А также то, что из-за кризиса крупные финансовые институты вынуждены были уволить своих менеджеров. Со своих постов ушли руководители ряда департаментов в Citigroup, Merrill Lynch, UBS и Bear Stearns. Но является ли эта информация достойной внимания?

Немецкий аналитик М.Либиг приводит следующую хронику "ипотечного кризиса": "20 апреля 2007 года New Century Financial – ведущая американская компания, занимавшаяся предоставлением субстандартных кредитов, – объявила о банкротстве. 4 мая United Bank of Switzerland закрыл свой хедж-фонд Dillon Read в связи с потерями, обусловленными субстандартными сделками, а глава правления UBS Петер Вуффли был вскоре уволен. 23 июня Bear Stearns, один из крупнейших американских банков, признал, что два его хедж-фонда столкнулись с серьезными неприятностями в связи с потерями на субстандарте. 1 августа германский банк IKB объявил о техническом банкротстве в связи с потерями на субстандарте. Государству пришлось выкупить банк; вскоре то же случилось с Саксонским земельным банком. 9 августа французский банк BNP Paribas закрыл три хедж-фонда по аналогичным причинам".

О.Гладунов, в статье "Мировой кризис утопили в деньгах" отметил: "Центробанки ЕС, США и Японии вбросили на мировые финансовые рынки более 295,8 миллиарда долларов для того, чтобы поддержать фондовые рынки и мировую кредитную систему. В результате снижение американского и европейского рынков замедлилось, а азиатские индексы даже пошли вверх. Стоит пояснить, что такие масштабные совместные интервенции предпринимаются впервые со времени террористических актов в США 11 сентября 2001 года". Гладунов акцентировал внимание на влиянии ФРС: "За последние четыре года борьбы с инфляцией учетная ставка ФРС США выросла с 1 до 5,25 процента, что привело к значительному подорожанию ипотечных кредитов. Заемщики начали объявлять дефолты, отказались платить пятикратно выросшие проценты по ипотеке".  

Об эффективности самозащиты

Одна из ключевых тем кризисологии – эффективная самозащита национальных государств. Что нам известно из опыта прошедших кризисов? "Азиатский кризис не затронул Индию и Китай. В Индии на протяжении последнего десятилетия рост составлял более 5% в год. В Китае этот показатель был еще больше. Ни та, ни другая страна не последовала авторитетным рекомендациям и не либерализовала финансовый рынок", - отмечает В.Баранов, анализируя кризис 1997-1998 годов. С.Голубицкий выделяет другие страны: "Результаты самозащиты Индонезии в неолиберальном стиле: сокращение ВНП на 13,5% и падение рупии с двух тысяч за доллар накануне операции по удушению до 18 тысяч в 1998 году. Лишь двум странам удалось успешно противостоять атаке конкистадоров — Гонконгу и Южной Корее". Голубицкий, в известном смысле, оправдывает действия Сороса: "Вот лишь начало списка организаций, поживившихся на валютной диверсии, в разы обесценившей национальные активы Азиатских тигров: BNP Paribas поглотила Peregrine, крупнейшую в Азии неяпонскую финансовую группу, разорившуюся из-за девальвации индонезийской рупии; Procter & Gamble приобрела в Корее Ssanyong Paper; General Motors съела за бесценок Daewoo Motor; Prudential Securities выкупила контрольный пакет Nava Finance & Securities; First Pacific наложила руку на филиппинского пивовара San Miguel; Citibank попытался проглотить First Bangkok City Bank (не получилось). Можно не продолжать, ибо и так ясно: Тигров разрывали взрослые дяди, поднаняв на роль исполнителей сначала валютных спекулянтов (Сороса сотоварищи, которым ссужали под немыслимое пятипроцентное "плечо" в прямом смысле слова безграничные капиталы), затем — МВФ и Всемирный банк, завершивших обесценивание азиатских активов с помощью кредитов SAP". Но позиция Голубицкого крайне важна в аспекте всестороннего осмысления "азиатского" кризиса.

Конспирологический взгляд на кризис

Все большее распространение получают конспирологические взгляды на тот и иной кризис. Так, Л.Шатилова выделяет следующее: "Предоставление денег в долг под процент позволяет «развитым» странам, в среднем, ежедневно перечисляя "развивающимся" странам 100 млн. $, получать с них в виде процентов и возвратов 200 млн. $. Этот паразитизм – одна из основ успехов экономики "развитых стран". В настоящее время ежегодные платежи по процентам составляют: Бразилия – 42 млрд.$, Мексика – 40 млрд.$, Венгрия – 20% ВВП, Индонезия – 18,6% ВВП. Для сравнения – во времена монголо-татарского ига Русь была обложена данью в 10% от произведённого продукта. Ясно, что выплата платежей по процентам в таких объёмах – это не есть выплата части прибыли, полученной благодаря использованию займов". С.Голубицкий косвенно усиливает позиции конспирологов: "Напуганные до смерти событиями 1997 года страны Юго-Восточной Азии, а вместе с ними — и Китай, и Южная Корея, и Япония, и Россия, и Бразилия, и Аргентина, и..., и.., и... — послушно ринулись копить банкноты с надписью In God We Trust, которые — разумеется! — не томили в кубышке, а сразу же реинвестировали в "самые надежные в мире финансовые инструменты" — T-Bills и T-Bonds. Обеспечивая тем самым неиссякаемое финансирование американской экономики. Причем, заметьте, — под мизерные проценты! Такой вот утонченный экономический шедевр вышел из-под пера создателей азиатского кризиса 1997 года".

Чуждый конспирологическим воззрениям экономист С.Глазьев считает, что "Механизм извлечения сверхприбылей на спекулятивных атаках против национальных финансовых систем весьма прост. На волне искусственного вздутия национального рынка ценных бумаг иностранные спекулянты получают астрономические прибыли, которые затем загодя вывозят, обрушивая этот рынок и курс национальной валюты. Обесценив таким образом экономику страны, международный спекулятивный капитал через некоторое время, как правило, повторяет цикл обогащения, скупая резко подешевевшие активы с целью последующей спекулятивной игры на повышение". Это позволяет нам отметить, что общеизвестный тезис – "побеждают те, кто создает новые правила игры" - становится очевидным после каждого нового кризиса.

Индикаторы инвесторов и кризис

Как известно, инвесторы ориентируются в своей деятельности на определенные индикаторы. Можно отметить, что большинство индикаторов, на которые ориентируются инвесторы, являются и индикаторами мирового кризиса.  С.Пухов считает, что "финансовый кризис проявится в динамике валют и фондового рынка. Увеличится волатильность, появится нисходящий тренд". О.Беленькая отмечает, что "индикаторов очень много, но я бы выбрала следующие:

• Цена на нефть

• Ставки мировых Центробанков

• Динамика мировых фондовых индексов

• Приток и отток капиталов на развивающиеся рынки".  

Недалекое будущее

Прогнозные поля – одна из сфер глобальной кризисологии. В.Колташов предполагает, что "биржевая нестабильность час за часом будет поднимать занавес, обнажая состояние экономики. Вскоре обнаружится – будет объявлено – о массовых проблемах в сбыте товаров. Вслед за этим по цепочке кризис перебросится в сферу производства. Тогда не признавать его сделается невозможным, настолько очевидно он ударит по карману основную массу населения". Такова цепочка взаимосвязанных событий. Колташов считает: "Рабочая сила используется крайне не рационально: миллионы людей с высшим образованием не могут найти работу по специальности. Массы эмигрантов не социализированы. Промышленность нуждается в техническом перевооружении. Ставка на дешевую неквалифицированную рабочую силу больше не способна давать прежний экономический выигрыш. Требуется очень многое изменить в мировом хозяйстве".

С.Глазьев акцентирует внимание на исчерпанности определенных процессов: "Загоняя ту или иную страну в долговую кабалу, кредиторы предпочитают не возврат ссуд, а политические уступки по сохранению режима открытости для международного спекулятивного капитала. При этом через стимулирование внешних займов достигается наиболее легкая эксплуатация экономического потенциала соответствующих стран, осуществляемая при помощи их же институтов государственной власти. Предоставляя займы государствам или приобретая их ценные бумаги, транснациональный капитал без особого риска получает немалый процент, а страна-заемщик втягивается в долговую пирамиду, занимая вновь и вновь все больше денег для оплаты ранее сделанных долгов. Учитывая, что темпы экономического роста подавляющего большинства стран (0-4%) намного меньше ставки процента на мировом рынке ссудного капитала (8-20%), долговая ловушка срабатывает автоматически. Как только расходы на обслуживание государственного долга становятся сопоставимыми с потоком доходов государственного бюджета, национальный доход соответствующей страны начинает распределяться под контролем иностранных кредиторов и национальные производительные силы стран-должников начинают работать на обогащение международного спекулятивного капитала". Е.Надоршин подчеркивает слабость развивающихся рынков: "Наиболее динамично растущие развивающиеся рынки за последнее время совершили существенные шаги на пути "открытия" своих экономик. Многие из них очень серьезно зависят от спроса со стороны развитых рынков (определенные отрасли в основном ориентированы на экспорт, что и позволяет быстро расти). Если темпы роста потребления в развитых экономиках замедлятся, то многим развивающимся рынкам придется искать новые рынки сбыта, что будет довольно проблематично. Это может серьезно сдержать их развитие. Более того, развивающиеся рынки часто менее устойчивы к потрясениям, поскольку ни экономические агенты ни власти, реализующие экономическую политику часто не имеют столь обширного опыта, как в случае развитых рынков".

Аналитики K2Kapital акцентируют внимание на следующем: "Пессимисты предсказывают всеобщую трагедию, так как кредитный кризис распространится и утянет вниз компании с высоким уровнем заемных средств, а это породит триллионы дефолтных свопов, рынок ничего не стоящих облигаций и мыльные пузыри недвижимости по всему миру". Аналитик А.Нагорный предполагает: "Мировой исторический процесс идет намного более сложными путями, его невозможно контролировать. Доля случайности в нем очень велика".

Кризисология и новые Нобелевские премии по экономике

Э.Хобсбаум отметил эффект от учреждения Нобелевских премий по экономике: "На пользу сторонникам неолиберальных веяний пошло и учреждение Нобелевской премии по экономике. В 1974 году ее получил Фридрих фон Хайек, а два года спустя — Милтон Фридман, столь же неистовый приверженец экономического ультралиберализма. После 1974 года развернулось активное наступление сторонников свободного рынка, не оказывавших, впрочем, решающего влияния на экономическую политику своих стран вплоть до начала 1980-x годов. Исключением стала Республика Чили, где террористический военный режим, свергнувший в 1973 году всенародно избранного президента, позволил американским советникам внедрить неограниченную рыночную систему. Тем самым, кстати, было продемонстрировано отсутствие внутренней взаимосвязи между свободным рынком и политической демократией". М.Хазин задает вопрос: "Необходимо четко и внятно объяснить, кто имеет право считаться экспертами по кризису, то есть тех, кто потом будет получать за его исследования нобелевские и другие премии. Тех, к кому можно будет обращаться различного рода заказчикам - корпорациям для определения своей стратегии в рамках кризиса и так далее. Иными словами - объяснить, какие персоналии и институты входят в антикризисную структуру в рамках "Западного" проекта".

Представляется, что Хазин прав, связывая Нобелевские премии по экономике с кризисологией.

Перспективы кризисологии

Осмысление признаков надвигающегося разрушительного мирового кризиса осложнено известными причинами. Два главных препятствия: "страусиная" позиция экспертов - ноналармистов, не желающих видеть очевидное, и агрессивно-истеричная форма самозащиты в сети Интернет слишком нервных сотрудников различных финансовых учреждений, традиционно именуемых "офисным планктоном". К этому необходимо добавить следующее: "Первые два этапа "вызревания" кризиса проходили на фоне относительно благополучных макроэкономических показателей" (С.Глазьев).

"Когда-то Ленин сказал, для нас важнейшее из искусств - кино. Перефразируя, сегодня можно сказать: из всех наук для нас важнейшая - кризисология, которую нужно было создавать вчера", - считает А.Фурсов. И с ним необходимо согласиться.

Кризисология – это удел интеллектуалов с крепкой нервной системой. Более того, кризисология – это прерогатива экспертного сообщества. "Что же пришло на смену идеологиям, политике и науке на уровне реальных политических действий?" – задается вопросом В.Федотова. И дает объективный ответ: "Появились некоторые отрицающие их, но подобные им и включающие их элементы имагология, политическая технология и экспертиза". И с реальностью выявленного мутагенеза также необходимо согласиться.

Представляется, что кризисология как академическая наука не состоится по ряду причин. Во-первых, власти большинства стран мира не приемлют алармизма. Алармизм – это удел оппозиции, а оппозиция почти всегда декоративна. Во-вторых, представители официальной экономической науки практически никогда, ни в одной стране мира не прогнозировали приближение реального кризиса. В России ни Институт экономики РАН, ни  иная структура, находящаяся на государственном финансировании, не предупредила о приближении дефолта 1998 года. В-третьих, каждый новый кризис по-своему неповторим. Именно это качественно снижает ценность и значимость скрупулезного анализа любого прошедшего кризиса.   

Глобальная кризисология должна соответствовать духу времени. Идеология кризисологии – взвешенный алармизм, а также понимание того, что большинство будущих лауреатов Нобелевской премии по экономике проживают далеко за пределами США. И это при условии, что Нобелевская премия не прекратит свое существование в ближайшие годы. Первая глобальная Великая депрессия может радикально изменить интеллектуальный "ландшафт" человечества.