31 января 2012 InoPressa
В данных обстоятельствах бюджетная расточительность является добродетелью, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Что же касается среднесрочной перспективы, то когда экономика восстановится, долг можно будет выплатить, а финансовый сектор ограничить таким образом, чтобы он не стал причиной очередного глобального кризиса.
Эта теория - стандартная кейнсианская, модифицированная для долгового кризиса - поддерживается большинством официальных лиц, представителей ЦБ и экономистов Уолл-стрит и не требует тщательной разработки. Ее преимущество состоит в том, она дает политикам четкие указания насчет того, что им необходимо делать, и обещает результаты, вполне соответствующие политическому курсу. К сожалению, несмотря на уже проведенное стимулирование экономики, рост остается весьма умеренным, что не позволяет говорить о том, что новые расходы могли бы окупиться в ближайшее время.
Таким образом, это приводит нас ко второй теории, которая предполагает, что фундаментальная способность развитых экономик к росту посредством производства полезных вещей ослабевала в течение 10-летий, при этом данная тенденция маскировалась при помощи расходов, стимулирующих накопление долга. И дополнительное расходование подобного рода не вернет данные страны к устойчивому росту. Вместо этого, им следует создавать условия, благоприятные для восстановления экономики.
Вторая теория отсылает нас к 1950-60м годам - эре быстрого роста западных экономик и Японии. Несколько факторов, включая послевоенную реконструкцию, возобновление торговли после протекционистских ограничений 1930-х, а также введение новых технологий в энергетической, транспортной и коммуникационной сферах и повышение образовательной подготовки, стали причиной длительного бума. Однако, как говорит Тайлер Коуэн в своей книге "Великая стагнация", как только эти "низко висящие фрукты" были собраны, рост стал более затрудненным, начиная с 1970-х годов.
Тем временем, как пишет Вольфганг Стрик в New Left Review, правительства демократических стран в 1960-х, столкнувшись с тем, что казалось бесконечной чередой инноваций и роста, поспешили увеличить расходы. Но затем рост замедлился, и получилось так, что госрасходы возросли, несмотря на сокращение доходов. Некоторое время Центробанки поддерживали расходы при помощи монетарной политики. Возникший в результате рост инфляции привел ко всеобщему недовольству, особенно с учетом того, что сам экономический рост был незначительным. Вера в стимулирование в стиле Кейнса ослабла, хотя высокая инфляция все-таки способствовала некоторому сокращению объема долга.
Тогда Центробанки сосредоточили внимание на достижении низкого и стабильного уровня инфляции в качестве главной цели и стали действовать более независимо от политиков. Однако дефицитное расходование продолжалось, и соотношение госдолга и ВВП в развитых странах устойчиво росло с конца 1970х, однако на этот раз без инфляции, которая могла бы снизить его.
Признав необходимость найти новые источники роста ближе к концу президентства Джимми Картера и при Рональде Рейгане, США ослабили госконтроль над промышленным и финансовым сектором, как это сделала Маргарет Тэтчер в Великобритании. Рост производительности в этих странах существенно увеличился, что убедило континентальную Европу также провести реформы при поддержке Еврокомиссии.
Однако даже такого роста было недостаточно, учитывая заложенные прежними правительствами щедрые расходы на здравоохранение и пенсионное обеспечение. Ситуация усугубилась ростом средней продолжительности жизни и падением уровня рождаемости. Госдолг продолжил нарастать. А доходы умеренно образованного среднего класса никак не выиграли от ослабления госконтроля (хотя оно и способствовало облегчению их участи в качестве потребителей).
Самая последняя фаза ожесточенного поиска развитыми странами способов стимулировать рост приняла различные формы. В некоторых странах, в частности в США, бум кредитования в частном секторе привел к созданию рабочих мест в отраслях, где заняты преимущественно низко квалифицированные работники, например в строительной, и стимулировал рост потребления, так как люди брали кредиты под залог переоцененной недвижимости. В других странах, таких как Греция, а также в региональных администрациях Италии и Испании бум роста занятости на фоне найма в госсекторе привел к созданию надежных рабочих мест для умеренно образованных работников.
Согласно этой "фундаментальной" теории рост ВВП в развитых странах до кризиса был неподдерживаемым, стимулируемым кредитованием и непродуктивным искусственно созданным ростом занятости. Новый рост, стимулируемый дополнительным кредитованием - что пропагандирует теория Кейнса - может создать иллюзию нормальности и может быть полезен непосредственно после сильного кризиса, чтобы ослабить панику, однако фундаментальных проблем экономики он не решает.
Если диагноз верен, развитым странам необходимо сосредоточить внимание на возрождении инноваций и увеличении производительности в среднесрочной перспективе, а также на том, чтобы привести в соответствие средства, заложенные на соцобеспечение, с заложенными в бюджет доходами, одновременно облегчая бремя реально нуждающихся в краткосрочной перспективе. Например, потенциал роста Южной Европы, возможно, состоит в том, чтобы ослабить регулирование сферы услуг, а также государственную поддержку занятости, чтобы стимулировать создание дополнительных рабочих мест для сокращенных госслужащих и безработной молодежи.
В США важной задачей является оптимизация сочетания потенциальных рабочих мест и квалификации работников. Люди лучше, чем правительство понимают, какие рабочие места им необходимы, и действуют соответственно. Многие женщины, например, бросают низкооплачиваемую работу, чтобы приобрести навыки, необходимые им для получения высокооплачиваемых должностей. Правительство уделяло слишком мало внимания этим вопросам, отчасти потому, что размеры издержек незаметны для электората, а также потому, что эффективность государственных программ сложно оценить однозначно. Однако налоговая реформа может стать стимулом к переобучению и получению работы, одновременно закрывая дыры в бюджете.
Остается надеяться, что три мощные силы помогут создать более продуктивные рабочие места в будущем: оптимальное использование информационных и коммуникационных технологий (и новые способы заставить их приносить доход), использование дешевых альтернативных источников энергии, а также резко растущий спрос развивающихся рынков на товары с более высокой добавленной стоимостью.
У развитых стран есть выбор. Они могут продолжать делать вид, что все хорошо, за исключением того, что их потребители совершенно подавлены, однако их "дух" можно поднять посредством стимулирования. Либо они могут начать воспринимать кризис как предупреждение о том, что необходимо начать сокращать долг, накопленный за последние 10-летия. Так или иначе, та из двух теорий, которую выберут правительства и общество, и определит их будущее, равно как и будущее глобальной экономики
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Эта теория - стандартная кейнсианская, модифицированная для долгового кризиса - поддерживается большинством официальных лиц, представителей ЦБ и экономистов Уолл-стрит и не требует тщательной разработки. Ее преимущество состоит в том, она дает политикам четкие указания насчет того, что им необходимо делать, и обещает результаты, вполне соответствующие политическому курсу. К сожалению, несмотря на уже проведенное стимулирование экономики, рост остается весьма умеренным, что не позволяет говорить о том, что новые расходы могли бы окупиться в ближайшее время.
Таким образом, это приводит нас ко второй теории, которая предполагает, что фундаментальная способность развитых экономик к росту посредством производства полезных вещей ослабевала в течение 10-летий, при этом данная тенденция маскировалась при помощи расходов, стимулирующих накопление долга. И дополнительное расходование подобного рода не вернет данные страны к устойчивому росту. Вместо этого, им следует создавать условия, благоприятные для восстановления экономики.
Вторая теория отсылает нас к 1950-60м годам - эре быстрого роста западных экономик и Японии. Несколько факторов, включая послевоенную реконструкцию, возобновление торговли после протекционистских ограничений 1930-х, а также введение новых технологий в энергетической, транспортной и коммуникационной сферах и повышение образовательной подготовки, стали причиной длительного бума. Однако, как говорит Тайлер Коуэн в своей книге "Великая стагнация", как только эти "низко висящие фрукты" были собраны, рост стал более затрудненным, начиная с 1970-х годов.
Тем временем, как пишет Вольфганг Стрик в New Left Review, правительства демократических стран в 1960-х, столкнувшись с тем, что казалось бесконечной чередой инноваций и роста, поспешили увеличить расходы. Но затем рост замедлился, и получилось так, что госрасходы возросли, несмотря на сокращение доходов. Некоторое время Центробанки поддерживали расходы при помощи монетарной политики. Возникший в результате рост инфляции привел ко всеобщему недовольству, особенно с учетом того, что сам экономический рост был незначительным. Вера в стимулирование в стиле Кейнса ослабла, хотя высокая инфляция все-таки способствовала некоторому сокращению объема долга.
Тогда Центробанки сосредоточили внимание на достижении низкого и стабильного уровня инфляции в качестве главной цели и стали действовать более независимо от политиков. Однако дефицитное расходование продолжалось, и соотношение госдолга и ВВП в развитых странах устойчиво росло с конца 1970х, однако на этот раз без инфляции, которая могла бы снизить его.
Признав необходимость найти новые источники роста ближе к концу президентства Джимми Картера и при Рональде Рейгане, США ослабили госконтроль над промышленным и финансовым сектором, как это сделала Маргарет Тэтчер в Великобритании. Рост производительности в этих странах существенно увеличился, что убедило континентальную Европу также провести реформы при поддержке Еврокомиссии.
Однако даже такого роста было недостаточно, учитывая заложенные прежними правительствами щедрые расходы на здравоохранение и пенсионное обеспечение. Ситуация усугубилась ростом средней продолжительности жизни и падением уровня рождаемости. Госдолг продолжил нарастать. А доходы умеренно образованного среднего класса никак не выиграли от ослабления госконтроля (хотя оно и способствовало облегчению их участи в качестве потребителей).
Самая последняя фаза ожесточенного поиска развитыми странами способов стимулировать рост приняла различные формы. В некоторых странах, в частности в США, бум кредитования в частном секторе привел к созданию рабочих мест в отраслях, где заняты преимущественно низко квалифицированные работники, например в строительной, и стимулировал рост потребления, так как люди брали кредиты под залог переоцененной недвижимости. В других странах, таких как Греция, а также в региональных администрациях Италии и Испании бум роста занятости на фоне найма в госсекторе привел к созданию надежных рабочих мест для умеренно образованных работников.
Согласно этой "фундаментальной" теории рост ВВП в развитых странах до кризиса был неподдерживаемым, стимулируемым кредитованием и непродуктивным искусственно созданным ростом занятости. Новый рост, стимулируемый дополнительным кредитованием - что пропагандирует теория Кейнса - может создать иллюзию нормальности и может быть полезен непосредственно после сильного кризиса, чтобы ослабить панику, однако фундаментальных проблем экономики он не решает.
Если диагноз верен, развитым странам необходимо сосредоточить внимание на возрождении инноваций и увеличении производительности в среднесрочной перспективе, а также на том, чтобы привести в соответствие средства, заложенные на соцобеспечение, с заложенными в бюджет доходами, одновременно облегчая бремя реально нуждающихся в краткосрочной перспективе. Например, потенциал роста Южной Европы, возможно, состоит в том, чтобы ослабить регулирование сферы услуг, а также государственную поддержку занятости, чтобы стимулировать создание дополнительных рабочих мест для сокращенных госслужащих и безработной молодежи.
В США важной задачей является оптимизация сочетания потенциальных рабочих мест и квалификации работников. Люди лучше, чем правительство понимают, какие рабочие места им необходимы, и действуют соответственно. Многие женщины, например, бросают низкооплачиваемую работу, чтобы приобрести навыки, необходимые им для получения высокооплачиваемых должностей. Правительство уделяло слишком мало внимания этим вопросам, отчасти потому, что размеры издержек незаметны для электората, а также потому, что эффективность государственных программ сложно оценить однозначно. Однако налоговая реформа может стать стимулом к переобучению и получению работы, одновременно закрывая дыры в бюджете.
Остается надеяться, что три мощные силы помогут создать более продуктивные рабочие места в будущем: оптимальное использование информационных и коммуникационных технологий (и новые способы заставить их приносить доход), использование дешевых альтернативных источников энергии, а также резко растущий спрос развивающихся рынков на товары с более высокой добавленной стоимостью.
У развитых стран есть выбор. Они могут продолжать делать вид, что все хорошо, за исключением того, что их потребители совершенно подавлены, однако их "дух" можно поднять посредством стимулирования. Либо они могут начать воспринимать кризис как предупреждение о том, что необходимо начать сокращать долг, накопленный за последние 10-летия. Так или иначе, та из двух теорий, которую выберут правительства и общество, и определит их будущее, равно как и будущее глобальной экономики
www.project-syndicate.org /Элитный Трейдер, ELITETRADER.RU/
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу