28 марта 2014 slon.ru
Прощается, но не уходит
Чтобы понять, что это действительно так и что Россия ценой международной изоляции скоро вытащит из болота всю мировую экономику, надо вспомнить, как мы провели последние несколько лет. Глобальный экономический кризис, который начался в сентябре 2008 года, все это время вел себя в точности как еврейский гость из известной антисемитской шутки: постоянно прощался, но не хотел уходить. 2009 год во всем мире (исключением был Китай) прошел под знаком рецессии. В 2010 году началось затяжное падение Греции, которое поставило под вопрос будущее всей европейской экономики. В Испании и Португалии в этом же году резко выросла безработица, США формально вышли из рецессии, но безработица сокращалась настолько медленно, что Федрезерв был вынужден продолжать антикризисную накачку экономики деньгами – летом 2010 года объем приобретенных регулятором ипотечных бумаг и облигаций достиг рекордной суммы – $2 трлн. В ноябре ФРС анонсировала второй раунд «количественного смягчения» – без денежного допинга Штаты рисковали снова свалиться в рецессию.
В 2011 году дела как будто пошли на поправку, но в 2012-м дров в костер всемирного пожара подкинула Европа: снова заполыхала Греция, а спонсоры ее спасения – Германия и другие крупные экономики ЕС – никак не могли договориться о ее будущем. Сегодня смешно об этом говорить, но летом 2012 года экономисты, например Нуриель Доктор Рок Рубини, всерьез допускали вероятность распада еврозоны. Облигации Испании и теперь уже Италии дешевели на глазах, евро был на волоске от самого крупного обвала в своей недолгой жизни, буквально ценой собственной репутации его спас глава Европейского центрального банка Марио Драги. ФРС в сентябре заявила, что нужен еще один – третий по счету – раунд «количественного смягчения», на балансе регулятора к этому моменту болтались ипотечные бумаги на три с лишним триллиона долларов. В 2013 году показалось, что кризис наконец испарился и даже мелкие неурядицы, вроде временного превращения Кипра в маленький чумной барак посреди еврозоны, не могли испортить общую картину.
Но не тут-то было. Локомотив мировой экономики – развивающиеся страны с Китаем во главе – летом прошлого года вдруг как-то нехорошо затряслись и начали глохнуть. Затем Египет, Таиланд, Бангладеш охватил политический кризис, о Китае стали шепотом говорить как о будущем могильщике хрупкого восстановления, Россия как будто на полном ходу врезалась в бетонную стену: рост еще был, а вот инвестиций уже не было. Япония, которая привыкла к рецессии за последние 20 лет, стала похожа на человека, который все быстрее бежит по кругу, вкалывая себе на ходу все новые дозы стероидов – это назвали красивым словом «абэномика» в честь японского премьера Синдзо Абэ, который утверждал, что стране нужна высокая инфляция и ничем не ограниченные денежные вливания по американскому образцу. К январю 2014-го стало понятно, что все снова довольно плохо. Китай замедляется и вот-вот лопнет из-за дефолтов строительных компаний и псевдобанков; США восстановились и даже стали энергонезависимы, но сланцевая революция остается бесплодной смоковницей: ведь без промышленного бума в дешевом газе не так уж много смысла. Европа так и не вышла из дефляционной спирали (падение цен, которое влечет за собой падение инвестиций и рост безработицы), Россия вошла в стагнацию.
Великая депрессия и война
Хор экономистов, политологов, аналитиков на разные лады объяснял, что происходит с мировой экономикой. Все чаще звучали голоса скептиков, вспоминавших Великую депрессию 30-х годов прошлого века: нынешний кризис, утверждали они, как и тот, пришел надолго, простым денежным стимулированием его не победить. Миру нужно что-то большее. Продолжить свою мысль многие из них стеснялись: «чем-то большим» в 1939 году стала Вторая мировая война. Можно до бесконечности спорить о том, она ли покончила с депрессией в США или Великобритании – именно этим, к слову, до сих пор любят заниматься серьезные ученые, – но даже скептики, например американский экономист Кристина Ромер, уверенная, что депрессию победили монетарные факторы, согласны с тем, что и война сыграла свою роль. Именно война покончила с безработицей в Великобритании к концу 1939 года, в США – к началу 1942-го, спустя несколько месяцев после японской бомбардировки Перл-Харбор. Именно война придала смысл бесконечным государственным расходам и новому витку промышленного ренессанса в развитых экономиках Запада.
Что-то подобное напрашивалось и сейчас. «Количественное смягчение» било мимо цели: деньги есть, но промышленности нет. Европейская аскеза – навязанное Германией резкое сокращение госрасходов тоже не очень помогало. И даже мегапроекты, популярные в Китае и России, вроде стимулировали, но не так, не то и не в тех масштабах. К тому же под ногами все время путались какие-то посторонние, в сущности, проблемы: например, конфликт ЕС и США из-за прослушек Ангелы Меркель и других европейцев, который заморозил процесс создания трансатлантической зоны свободной торговли. Получалось, что глобальная экономика стала жертвой «парадокса Мюнхгаузена»: вроде бы и надо вытащить себя за косу из болота, да не выходит. Всем этим количественным смягчениям, сланцевым революциям и «абэномикам» требовалось что-то большое, что-то не связанное напрямую с деньгами. Сверхцель. Сверхусилие. И тут на сцене появилась Россия с Крымом под ручку. И все, как по мановению волшебной палочки, немедленно изменилось в лучшую сторону.
Крым в конце туннеля
Смысл новой холодной войны между Россией и Западом – происходящее, несомненно, и есть начало новой холодной войны, кто бы что ни говорил, – в том, что экономические мотивации меняются на мотивации политические. И именно эта рамка создает особенный, ни с чем не сравнимый стимул к росту.
Несколько примеров. Разговоры про экспорт американского сланцевого газа в Европу идут уже несколько лет, но воз и ныне там, то есть нигде: никакого экспорта нет, и отказываться от российских поставок раньше не собирались ни в Италии, ни в Германии. Но теперь все изменилось. Понятно, что ради Венгрии и стран Балтии, которые давно просили Штаты подарить им энергетическую независимость от России, американские компании не будут строить заводы по производству сжиженного газа стоимостью десятки миллиардов долларов. Но если в дело вступит Германия, игра стоит свеч. А деваться ей теперь некуда: либо со всеми и против России до конца, либо – обидный ярлык московского сателлита. Никто не будет рвать с «Газпромом» в одночасье, но как стратегическая цель – на три года, на пять лет – независимость от России уже становится императивом немецкой политики. И итальянской. И политики Скандинавских стран. А если американский газ будет стоить дороже российского, то так даже лучше: придется сокращать издержки в других местах, изобретать что-то, то есть совершать все те действия, которые критически важны для роста ВВП.
То же и в отношении сотрудничества и партнерства: Сноуден Сноуденом, но после Крыма ЕС и США просто обязаны уже в этом году подписать соглашение о трансатлантической зоне свободной торговли, то же – про транстихоокеанскую зону Японии и США. То же и в отношении собственно американской экономики. До Крыма американские военные грустно признавались, что после вывода войск из Ирака и Афганистана самую большую армию мира придется сократить до размеров 1939 года. Теперь, понятное дело, о сокращениях никто даже не заикнется: целая ядерная держава с программой перевооружения армии на $700 млрд вступила в прямой конфликт с Западом. А военные расходы – прежде всего новые заказы на разные дорогие игрушки, вроде ракет и подводных лодок, – именно то, что нужно американской экономике. Это и рабочие места, и рост зарплат, и побочные инновации, и много других полезных вещей. Европа хоть и без особого энтузиазма, но будет вынуждена поддержать этот почин. Десятки, сотни проектов, которые не имели смысла до Крыма, теперь начнут вносить свой скромный вклад в экономическое возрождение Запада.
Развивающиеся страны тоже не останутся внакладе. Деньги и технологии, которыми Запад будет переманивать развивающиеся страны на свою сторону, станут их персональным новым стимулом для роста. К тому же никто больше не будет смотреть на них сквозь призму их соответствия критериям демократии и так далее. «Сукин сын, но наш сукин сын», – скажут в Берлине или Вашингтоне и закроют – уже закрывают – глаза на чудачества какого-нибудь генерала Сиси или премьера Эрдогана. Запрет Twitter в Турции в другое время стал бы темой номер один во всех мировых СМИ, но сегодня это частность. Деталь. Эрдоган критически нужен Западу, и поэтому туркам придется потерпеть и обойтись без Twitter и YouTube.
Региональная проблема глобальных масштабов
Тем, кто хочет понять, в каком мире мы теперь живем, не стоит всерьез относиться к словам западных лидеров, которые они произносят сегодня. Во-первых, они пытаются делать хорошую мину при плохой игре; во-вторых, их скоро сменят другие лидеры, которые с большим энтузиазмом отнесутся к преимуществам холодной войны для их экономик. Вот президент США Обама сказал в Гааге, что Россия, мол, региональная держава и больших проблем от нее ждать не стоит, это ей стоит готовиться к большим проблемам. Не надо обижаться на президента. Сам факт того, что лидеры семи крупнейших экономик Запада экстренно встретились, чтобы согласовать декларацию о плохом поведении «региональной державы», говорит больше, чем все их риторические обороты.
Россия стала «региональной проблемой» глобальных масштабов – это новость не года, а десятилетия. И мир теперь будет меняться под воздействием этой новости. Россия вновь спасла его, вновь – ценой собственного будущего, ценой благополучия своих граждан и своей экономики. Если цены на нефть и газ продержатся на нынешнем уровне еще лет десять (а это весьма вероятно, кто бы что ни говорил) и Россия не рухнет под тяжестью бремени новой войны раньше, то у глобальной экономики есть прекрасные шансы не только поправиться от целительного дыхания новой холодной войны, но и встать на путь устойчивого роста. Так что говорите в Европе по-русски с гордостью, а когда вас назовут «агрессором» или «оккупантом» – не спорьте. Просто объясните, что работа, которую скоро получат сотни тысяч европейцев и американцев, – прямое следствие этой агрессивности и неудержимой любви к оккупациям.
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба