20 февраля 2015 Вести Экономика
Мировые центробанки предпринимают все усилия, чтобы вернуть экономики стран к докризисным темпам роста.
Однако, как считает основатель Всемирного экономического форума в Давосе Клаус Шваб, пока что такие действия приводят к довольно удручающему результату. В своей статье на Project Syndicate он отмечает, что миру необходимо свыкнуться с новыми реалиями: столь стремительного роста экономики, как это было до 2008 г., может больше попросту не быть.
Клаус Шваб, основатель и президент Всемирного экономического форума в Давосе
"Мир должен прекратить смотреть назад. После финансового кризиса 2008 года мы потратили слишком много энергии на попытки вернуться в период быстрого расширения экономики. Политика, основанная на ошибочном предположении, что проблемы посткризисного мира - всего лишь временное явление, принесла лишь анемичное восстановление, не сумев справиться с главными проблемами, например с высокой безработицей и растущим неравенством.
Посткризисная эра миновала, перед нами "постпосткризисный мир". Это время для принятия нового набора реалистических решений, способствующих распределению коллективного процветания внутри мировой экономики и сегодняшнего дня, и завтрашнего.
В этой новой эре экономический рост будет более медленным (но потенциально более устойчивым), чем он был до кризиса. Его движущей силой станут технологические перемены. Промышленная революция изменила производственный потенциал общества в XIX и XX столетиях, так же и новая волна технологических прорывов формирует сейчас новую экономическую и даже социальную динамику. Разница в том, что эффект от новой революции будет даже сильнее.
Одна из отличительных черт этой революции – масштабы и размах перемен. Промышленная революция совершалась относительно медленно, как будто длинные волны в океане. Хотя она началась еще в 1780-х гг., ее реальный эффект не чувствовался вплоть до 1830-х и 1840-х. Нынешняя технологическая революция, напротив, поражает экономику разных стран как цунами, почти без предупреждения и с неумолимой силой.
Взаимосвязанная природа сегодняшнего мира способствует ускорению темпа перемен. Технологический прогресс свершается внутри комплексной, глубоко интегрированной экосистемы, а, значит, он одновременно влияет и на экономику, и на правительства, и на безопасность, и на повседневную жизнь людей.
Для того чтобы воспользоваться плодами быстрых, далекоидущих перемен и подготовить свои страны к этому, политики обязаны рассматривать экосистему, в которой происходят эти перемены, во всей совокупности, обеспечив адаптацию властей, бизнеса и общества к каждому новому сдвигу. Иными словами, конкуренция в экономике XXI века потребует неустанной адаптации.
Ничто не останется нетронутым. Все практики и стандарты придется переосмыслить. Каждая отрасль столкнется с риском быть перевернутой с ног на голову. Например, служба краткосрочной аренды авто Uber изменила не только манеру передвижения людей, но и, похоже, стала лидером в розничной революции, когда товары и услуги "уберизируются": потребители платят за их использование, но не владеют ими.
Тем временем промышленность схожим образом изменит технология 3D-печати. Цепочки поставок исчезнут или трансформируются – таковы ожидания гендиректора одного крупного производителя алюминия. Он уверен, что для своего успеха фирмам придется предугадывать и реагировать на подобные тенденции. Прошли те дни, когда большие рыбы ели маленьких. В постпосткризисном мире будут доминировать быстрые рыбы, а медленные рыбы умрут.
Однако нынешняя технологическая революция не просто меняет все, что мы производим, и то, как мы это производим. Она фундаментально меняет нас самих – наши привычки, интересы, мнение о мире. Взгляните на огромную разницу в том, как молодые люди и старшее поколение интерпретируют конфиденциальность в эпоху интернета. Эта революция также продлевает длительность жизни: сейчас ожидается, что один из двух новорожденных в Швейцарии проживет более 100 лет.
Если подводить баланс, то эффект технологического прогресса будет позитивным. Но это не отрицает ту массу проблем, которые он создает.
Например, автоматизация труда в конечном итоге позволит большему числу людей иметь лучше оплачиваемую и более продуктивную работу. Она лучше подходит к новой эре "талантливости", когда человеческое воображение и инновационность, а не финансовые или природные ресурсы, становятся двигателями экономического роста. Однако если трудящиеся не сумеют получить навыки, необходимые для таких новых позиций, они останутся позади.
Власти (больше, чем какой-либо другой сектор) способны контролировать эффект технологических перемен, гарантируя, что проблемы не остались без внимания, а шансы не упущены. На самом деле, правительства должны быть впереди этих перемен, должны создавать среду, стимулирующую инновации и креативность частного сектора, одновременно заботясь о том, чтобы граждане были готовы к конкуренции.
Конечно, власти не могут всегда опережать тенденции. Им также придется реагировать на новые нужды и потребности, например отвечать ожиданиям, что государственные услуги соответствуют технологическому уровню эффективности и удобства услуг, предлагаемых частными компаниями.
Перемены могут пугать, но они неизбежны. И в реальности они предоставляют нам важную возможность улучшить наши системы, наши стратегии и нас самих. Последняя волна технологических перемен еще не поднялась. Мы можем лишь с нетерпением и надеждой ждать, куда она нас принесет".
http://www.vestifinance.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу