18 июня 2019 Живой журнал
Семьдесят лет почти непрерывной инфляции сделали большинство людей совершенно уверенными в ее постоянстве. Если большинство экономистов вообще испытывают денежный страх, то это страх инфляции, который является противоположностью дефляции. Два самых известных в мире экономиста подтвердили этот страх в последние месяцы в The Wall Street Journal, предсказывая немедленное ускорение инфляции.
Что касается самой идеи дефляции, один экономист несколько лет назад сказал национальной газете, что вероятность возникновения дефляции составляет 1 к 10000. Председатель бизнес-школы Карнеги-Меллона называет понятие дефляции «полной ерундой». Профессор экономики в университете Пеппердин категорически заявляет: «Рост цен на акции неизбежно приведет к росту цен в остальной экономике». Публикация экономического аналитического центра настаивает: «Любой, кто утверждает, что дефляция неизбежна или уже начата, игнорирует обоснование фиатной валюты - облегчение манипулированием экономической деятельностью». Финансовый писатель объясняет: «Дефляция - это полностью функция управления денежно-кредитной политикой Федерального резерва. Она не имеет ничего общего с деловым циклом, производительностью, налогами, взлетами и падениями или чем-то еще». Одновременно советник пишет в одном из национальных журналов: «Сегодня дефляцию в США было бы просто остановить. Федеральный резерв мог бы просто напечатать больше денег, положив конец падению цен». Еще одна насмешка: «Ты что, с дуба рухнул?» и сравнивает всех, кто обеспокоен дефляцией, с «маленькими детьми». Один экономист, чья модель учитывает дефляцию, и которая действительно ожидает период дефляции, тем не менее убежден, что это будет «хорошая дефляция» и «нечего бояться». На финансовом телевидении другой аналитик (который, по-видимому, определяет дефляцию как падение цен), говорит: «Не беспокойтесь о дефляции. Все, что она делает, - это чистая прибыль». Банкир называет любой эпизод падения цен на нефть «позитивным катализатором, [который] будет вкладывать больше денег в карманы потребителей. Это пойдет на пользу компаниям, работающим на энергии и нефти, и пойдет на пользу экономике в целом». Другие радостно приветствуют недавнее падение цен на сырьевые товары в качестве экономического стимула, «эквивалентного огромному снижению налогов». Национальный бизнес-журнал гарантирует: «Это не ускорение дефляции, а только замедление инфляции. Отбрось свои заботы о дефляции». По словам старшего экономиста Deutsche Bank в Нью-Йорке, «вероятность дефляции составляет не более одного из 50» (очевидно выше, по сравнению с 1 на 10 000 пару лет назад). Президент ФРС Сан-Франциско говорит: «Идея, что мы вступаем в длительный период снижения цен, я не думаю, имеет смысл». Бывший правительственный экономист шутит, что дефляция «57 в моем списке беспокойств, сразу после 56 - страх быть съеденным пираньями». Эти комментарии о дефляции представляют укоренившееся профессиональное мнение.
Как видите, любой, кто бросает вызов практически всей армии финансово-экономических мыслителей, от академических до профессиональных, от либеральных до консервативных, от кейнсианских социалистов до объективистов свободного рынка, от монетаристских технократов, даже до многих активных сторонников австрийской школы, должен ответить на их убеждение, что инфляция практически неизбежна, а дефляция невозможна.
"Сильные директора"
Основой сегодняшней веры в постоянное процветание и инфляцию, возможно, из-за периодической рецессии, является то, что я называю ошибкой «сильных директоров». Сегодня практически невозможно найти трактат по макроэкономике, в котором не утверждается и не предполагается, что Совет Федеральной резервной системы научился контролировать как наши деньги, так и нашу экономику. Многие считают, что он также обладает огромной властью манипулировать фондовым рынком.
Сама идея, что он может делать эти вещи, ложна. В октябре прошлого года перед объединенным экономическим комитетом Конгресса и Сената сам председатель Алан Гринспен назвал идею о том, что ФРС может предотвращать рецессии, «озадачивающим» суждением, связывая такие события именно с тем, что их вызывает: «психологию человека». В августе 1999 года он еще более конкретно охарактеризовал фондовый рынок как движущийся "волнами оптимизма и пессимизма". Он прав в этом вопросе, но никто не слушает.
Председатель также выражает мнение о том, что ФРС может смягчить экономические колебания в лучшую сторону. Это то, что он делает? Политики и большинство экономистов утверждают, что центральный банк необходим для максимального роста. Это тот случай?
Это не место для трактата на эту тему, но небольшая доза реальности не повредит. Реальный экономический рост в США был больше в девятнадцатом веке без центрального банка, чем в двадцатом веке с ним. Реальный экономический рост в Гонконге во второй половине двадцатого века опережал рост любой другой страны во всем мире, и у него не было центрального банка. Любой, кто выступает за причинно-следственную связь между центральным банком и экономическими показателями, должен прийти к выводу, что центральный банк вреден для экономического роста. Для недавних примеров провала идеи эффективных экономических директоров, просто посмотрите вокруг. С тех пор, как в 1990 году бум в Японии закончился, ее регулирующие органы используют все предполагаемые макроэкономические «инструменты», чтобы вновь вернуть рост в Страну восходящего солнца, но пока безрезультатно. Всемирный банк, МВФ, местные центральные банки и правительственные чиновники «мудро управляли» бумом в Юго-Восточной Азии, пока он эффектно не обрушился в 1997 году. Предотвратили кризис? Они только выразили глубокое беспокойство, что он случился. Когда я пишу этот параграф, экономика Аргентины только что рухнула, несмотря на махинации ее предполагаемых «сильных директоров». Я говорю «несмотря на», но правда в том, что директора, будь то в Аргентине, Японии или Америке, не могут сделать что-то лучше и всегда делали хуже. Это принципиально, что вмешательство в свободный рынок может только испортить его. Люди думают, что ФРС блестяще «управляла» экономикой в 1980-х и 1990-х годах. Большинство профессионалов в области финансов считают, что единственным потенциальным виновником отклонения от пути к все большему процветанию будут действия центрального банка в настоящее время, настолько глупые, что выходят за рамки возможного. Но глубокие недостатки в манипулировании ФРС банковской системой, чтобы стимулировать и облегчить предоставление кредита, принесут горькие плоды в следующей депрессии. Экономисты, которые не верят в то, что длительная экспансионистская кредитная политика имеет последствия, скоро будут атаковать ФРС за «ошибки» в настоящем, тогда как ошибки, которые наиболее важны, находятся в прошлом. Независимо от того, всплывёт ли эта правда, население будет неуважительно относиться к ФРС и другим центральным банкам к тому времени, когда депрессия закончится. Для многих людей самым большим финансовым шоком и сюрпризом в течение следующего десятилетия станет откровение о том, что ФРС никогда не знала, что на самом деле она делала. Зрелище официальных лиц США в последние недели, читавших лекцию Японии о том, как сдерживать дефляцию, будет раскрыто как самая грубая гордыня. Убедитесь, что вы избежите разочарований и финансовых разрушений, которые поразят тех, кто питает ошибочную веру в мировые центральные банки и идею, что они могут управлять нашими деньгами, нашими кредитами или нашей экономикой.
Решающая игра ФРС
У ФРС было два источника власти для увеличения общей суммы банковского кредита: он мог снизить резервные требования или снизить учётную ставку, ставку, по которой он кредитует банки. При снижении требований к резервам до нуля, он израсходовал всю мощь первого источника. В 2001 году ФРС снизила учетную ставку с 6 до 1,25 процента, что является беспрецедентным показателем за столь короткое время. Тем самым он израсходовал большую часть энергии, находящейся во втором источнике. Что он будет делать, если экономика возобновит спад, снизит процентные ставки до нуля? Тогда что?
Почему ФРС не может остановить дефляцию
Великое множество людей говорит, что дефляция невозможна, потому что Федеральный резервный банк может просто печатать деньги, чтобы предотвратить дефляцию. Если бы основной работой ФРС было просто создание новых чековых счетов и штамповка банкнот, это то, что он мог бы сделать. Но с точки зрения объема, это не было основной функцией ФРС, которая в течение 89 лет фактически способствовала расширению кредита. Печатная бумажная валюта почти полностью зависит от прихотей эмитента, но кредит - это совсем другое дело.
Что ФРС делает, это устанавливает или влияет на определенные очень краткосрочные ставки по межбанковским кредитам. Он устанавливает учетную ставку, которая является номинальной ставкой ФРС по краткосрочным кредитам для банков. Это действие является, в первую очередь, «сигналом» позиции ФРС, потому что банки почти никогда не берут займы у ФРС, поскольку это подразумевает отчаяние. (Будут ли они делать это больше в ближайшие годы под принуждением - это другой вопрос.) Более активно ФРС покупает и продает в одночасье «соглашения РЕПО», которые представляют собой обеспеченные кредиты между банками и дилерами, чтобы защитить свою выбранную ставку, называемую ставкой по «федеральным фондам». В стабильные времена, чем ниже ставка, с которой банки могут занимать краткосрочные средства, тем ниже ставка, с которой они могут предлагать долгосрочные кредиты населению. Таким образом, хотя ФРС предпринимает свои действия для влияния на банковские займы, его конечной целью является влияние на займы банков публике. Заметьте, что ФРС делает банковский кредит более доступным или менее доступным для двух групп желающих заемщиков.
Во время восходящих трендов социального настроения эта стратегия, кажется, работает, потому что заемщики - то есть банки и их клиенты - являются уверенными, энергичными участниками процесса. Во время валютных кризисов попытки ФРС таргетировать процентные ставки, похоже, не работают, потому что в таких условиях требования кредиторов превосходят желания ФРС. В период инфляции 1970-х - начала 1980-х годов процентные ставки выросли до 16 процентов, и ФРС была вынуждена следовать не потому, что она хотела этой процентной ставки, а потому, что этого требовали долговые инвесторы.
Независимо от ставки по федеральным фондам банки устанавливают собственные кредитные ставки для клиентов. Во время экономических спадов банки могут бояться выдавать долгосрочные кредиты, даже имея дешевые краткосрочные деньги. В этом случае они повышают ставки по кредитам, чтобы компенсировать предполагаемый риск убытков. Известно, что в особенно страшные времена банки практически прекращали новое коммерческое и потребительское кредитование. Таким образом, окончательный успех попыток ФРС повлиять на общую сумму непогашенных кредитов зависит не только от желающих заемщиков, но и от банков как добровольных кредиторов.
Экономисты намекают на случающееся время от времени бессилие ФРС в стимулировании кредитной экспансии, когда они описывают неэффективную монетарную стратегию, то есть снижение целевых ставок ФРС, которое не стимулирует заимствования, как политику "дешёвых денег". В такие времена низкие ставки ФРС не могут преодолеть нежелание кредиторов кредитовать и / или нежелание или неспособность клиентов брать кредиты. Это то, что происходит в Японии более десяти лет, где ставки фактически упали до нуля, но объем кредитов все еще сокращается. К сожалению для потенциальных кредитных манипуляторов, свобода в манипулировании процентной ставкой останавливается на нулевом проценте. Когда цены на товары быстро падают во время дефляции, стоимость денег возрастает, поэтому даже нулевая процентная ставка влечет за собой большие реальные затраты для заемщиков, которые обязаны возвращать более ценные доллары позднее. Никто с деньгами не хочет платить кому-то еще, чтобы взять их взаймы, поэтому процентные ставки не могут стать отрицательными. (Некоторые люди предложили различные схемы выплаты заемных средств центральным банкам для борьбы с дефляцией, но сомнительно, что реальный мир приспособлен для любого из них.)
Когда банки и инвесторы неохотно кредитуют, их могут подтолкнуть только более высокие процентные ставки. В дефляционные времена рынок приспосабливается к этому давлению из-за падающих цен на облигации и более высоких кредитных ставок для всех, кроме самых надёжных должников. Но подождите; не все так просто, потому что более высокие процентные ставки служат не только для привлечения капитала; они также могут заставить его бежать. Опять же, определяющим фактором различия является рыночная психология: кредиторы в защитном настроении могут воспринимать готовность заемщика платить высокие ставки как отчаяние, и в этом случае, чем выше предложение, тем сильнее отталкивается кредитор. В дефляционном кризисе рост процентных ставок по облигациям означает, что кредиторы опасаются дефолта.
Защитный кредитный рынок может свести на нет усилия ФРС, направленные на то, чтобы заставить кредиторов и заемщиков согласиться на сделку вообще, а тем более при некоторой желаемой целевой ставке. Если люди и корпорации не хотят брать кредиты или не могут финансировать долги, и если банки и инвесторы не склонны кредитовать, центральные банки не могут заставить их сделать это. Во время дефляции они не могут даже заставить их сделать это с нулевой процентной ставкой.
Таким образом, независимо от утверждений об обратном, предполагаемый «контроль» Федеральной резервной системы заимствований, кредитования и процентных ставок в конечном итоге зависит от соответствующей рыночной психологии и не может быть установлен указом. Таким образом, в конечном итоге, ФРС не контролирует ни процентные ставки, ни общую сумму кредита; рынок это делает.
В этой денежной игре существует невидимая группа кредиторов: самодовольные вкладчики, которые - благодаря FDIC (см. Главу 19) и общей забывчивости - позволяют банкам заниматься любой кредитной деятельностью, которая им нравится. Под давлением банкиры время от времени видят, что вкладчики могут стать весьма пугливыми (если не испуганными), если будут знать, как обращаются с их деньгами. В неспокойные времена ФРС также должна будет попытаться сохранить доверие банковских вкладчиков, воздерживаясь от действий, которые указывают на панику. Это уравновешивание ослабит потенциал ФРС и еще больше поставит его в защититную позицию.
В отличие от допущений традиционных макроэкономических моделей, люди не являются машинами. Ими движет настроение. Люди становятся подавленными, боязливыми, осторожными и злыми во время депрессий; это по сути то, что их вызывает. Изменение психического состояния населения от желания расширяться к желанию сохранить является ключом к пониманию того, почему махинации центрального банка не могут предотвратить дефляцию.
Когда энтузиазм делает людей экспансивными, они часто действуют импульсивно и безрассудно. Вот почему, например, потребители, корпорации и правительства могут позволить себе брать на себя огромные массы долгов, о которых они впоследствии сожалеют. Вот почему кредиторам может быть комфортно кредитовать слабых заемщиков, о чем они потом сожалеют. Это также, почему акции могут достигать беспрецедентных оценок.
И наоборот, когда страх заставляет людей защищаться, они снова часто действуют импульсивно и безрассудно. Одним из примеров действий, побуждаемых защитной психологией, является повторяющееся стремление правительств к протекционизму в периоды дефляции. Протекционизм правильно признан экономистами всех мастей как деструктивный, но всегда есть призыв к нему, когда психическое состояние людей меняется на защитную психологию. Блоки избирателей, будь то корпоративные, профсоюзные или региональные, требуют импортных тарифов и запретов, а политики предоставляют их для переизбрания. Если одна страна не примет протекционизм, ее торговые партнеры примут. В любом случае неизбежное демпфирующее влияние на торговлю неизбежно. Вы будете читать о тарифных войнах в газетах до окончания этого цикла. Другим примером защитной психологии является растущий консерватизм банкиров во время кредитного сокращения. Когда кредитные офицеры боятся, они отзывают кредиты и замедляют или прекращают кредитование, независимо от того, насколько хорошим может быть кредит их клиентов в действительности. Вместо того, чтобы видеть возможность, они видят только опасность. По иронии судьбы, большая часть реальной опасности возникает в результате безрассудных, импульсивных решений, которые они приняли в предыдущем восходящем тренде. В условиях пессимизма корпорации также сокращают заимствования для расширения и приобретения, опасаясь бремени больше, чем они верят в возможности. В такие моменты потребители применяют защитную стратегию, предпочитая экономить и сохранять, а не занимать, инвестировать и тратить. Все, что ФРС делает в таком климате, будет видно через призму цинизма и страха. В таком психическом состоянии люди будут интерпретировать действия ФРС иначе, чем когда они были склонны к уверенности и надежде.
Имея в виду эти мысли, давайте вернемся к идее, что ФРС может просто печатать банкноты, чтобы предотвратить банкротства банков. Можно представить себе сценарий, при котором ФРС вскоре после начала дефляции обменивает банкноты на портфели безнадежных ссуд, заменяя море безнадежных долгов равным океаном банкнот, таким образом плавно монетизируя все дефолты в системе, не реагируя на протесты, реакции или дефляции. Есть две проблемы с этим сценарием. Один из них заключается в том, что ФРС является банком, и у него не было бы желания разориться, скупая бесполезные портфели, сводя на нет собственные резервы. Только правительственный мандат, вызванный кризисом, мог заставить выполнить такое действие, которое произойдет только после того, как дефляция разорила систему. Даже в 1933 году, когда ФРС согласилась монетизировать кредиты некоторых банков, она предложила наличные в обмен только на самые лучшие кредиты в портфелях банков, а не на ненадежные. Во-вторых, сценарий плавной рефляции представляет собой оторванный от реальности вымысел, который звучит правдоподобно, только если исключить из него людей. В то время как ФРС может предпринять агрессивный план по вливанию наличных в банковскую систему в ответ на развивающийся кредитный кризис, само это действие по иронии судьбы может послужить усилению дефляции, а не ослаблению ее. В защитной эмоциональной обстановке доказательства того, что ФРС или правительство решили принять преднамеренную инфляционистскую политику, могут дать владельцам облигаций повод, оправданный или нет, для паники. Это может быть принято как свидетельство того, что кризис хуже, чем они думали, что заставит их опасаться дефолтов среди слабых заемщиков, или что впереди гиперинфляция, которая может заставить их опасаться обесценивания всего долга в долларах. Нервные держатели подозрительного долга, срок действия которого близок к истечению, могут просто отказаться воспользоваться возможностью рефинансировать его, как только истечет текущий срок владения. Опасающиеся держатели подозрительных долгосрочных долгов, далекие от истечения срока действия, могут выбросить свои ноты и облигации на рынок, что приведет к обвалу цен. Если это произойдет, чистым результатом попытки инфляционистской политики станет общесистемное снижение покупательной способности долларовых долговых обязательств, иными словами, снижение общей стоимости выданного кредита в долларах, что является дефляцией.
Миф о всемогуществе ФРС имеет три основные противодействующие силы: рынок облигаций, рынок золота и валютный рынок. С сегодняшним полным раскрытием деятельности центральных банков правительства и центральные банки не могут скрывать свои денежные решения. Признаки того, что ФРС приняла нежелательную политику, немедленно распространятся по всему миру, и рынки соответствующим образом скорректируются. Нисходящие корректировки цен на облигации могут легко свести на нет и даже превзойти попытки ФРС денежной или кредитной экспансии.
Проблемы, с которыми сталкивается ФРС, связаны с тем, что мир не столько завален деньгами, сколько переполнен кредитами. Объем непогашенного кредита сегодня превосходит количество денег, поэтому долговые инвесторы, которые всегда могут продать облигации в больших количествах, теперь находятся на месте водителя в отношении процентных ставок, стоимости валюты и общего количества кредита. Таким образом, они, а не ФРС, также отвечают за перспективы инфляции и дефляции. ФРС стала рабом тенденций, которые она поддерживала в течение семидесяти лет, и событий, которые уже произошли. Для ФРС масса кредита, которую он вырастил в мире, подобна тому, как он вырастил Кинг-Конга из детёныша в качестве домашнего животного. Он может действовать, но только если вы сможете понять, чего он хочет, и удовлетворить его.
В контексте нашего обсуждения у ФРС есть четыре соответствующие задачи: поддерживать ликвидность банковской системы, поддерживать доверие населения к банкам, поддерживать веру рынка в стоимость казначейских ценных бумаг, которые составляют его собственные резервы, и поддерживать ценность доллара по отношению к другим валютам, поскольку доллары являются основой власти ФРС. В общесистемном финансовом кризисе эти цели будут конфликтовать. Если ФРС предпочтет какую-либо одну из этих целей, другие будут, по крайней мере, поставлены под угрозу, возможно, обречены.
ФРС, возможно, предприняла свои шаги по устранению резервных требований с учетом этих конфликтов, потому что, будь то непреднамеренно или по замыслу, это нормативное изменение передало всю моральную ответственность за деньги вкладчиков на банки. Таким образом, ФРС освободила себя от ответственности в общесистемном банковском кризисе, предоставив себе возможность защитить доллар или долг казначейства, а не ваши банковские депозиты. Действительно, с 1928 по 1933 год ФРС увеличила свои активы казначейских ценных бумаг с 10,8 процента своего кредитного портфеля до 91,5 процента, фактически сбежав в «качество» наряду с остальной частью рынка. Какой путь выберет ФРС под давлением, неизвестно, но важно знать, что она не обязана спасать банки, печатать деньги или искать какое-либо другое спасение. Его основное юридическое обязательство состоит в том, чтобы обеспечить поддержку национальной валюты, которую она вполне могла бы выполнить независимо от того, что происходит с банковской системой.
Часть 4
Другие страны держат казначейские ценные бумаги в своих центральных банках в качестве резервов, а их граждане хранят долларовые векселя как средство сохранения стоимости и средство обмена. Фактически, иностранцы владеют 45 процентами казначейских ценных бумаг на рынке и 75 процентами всех 100-долларовых банкнот. Предполагалось, что репатриация этих инструментов может вызвать резкую локальную инфляцию. Если на самом деле инвесторы во всем мире будут паниковать по поводу качества долга казначейства, это приведет к обвалу цен казначейских ценных бумаг, что приведет к дефляции. Что касается репатриации валюты, если бы общие деньги и кредиты дефлировали в долларовом выражении, стоимость долларовых банкнот выросла бы. Иностранцы хотели бы держаться за эти оставшиеся долларовые банкноты обеими руками. Даже если иностранцы вернут свои доллары, ФРС, как того требует закон, компенсирует возвращенную долларовую валюту продажами казначейских облигаций, тем самым нейтрализуя монетарный эффект.
Может ли фискальная политика остановить дефляцию?
Можue ли правительственные траты наш вывести из дефляции и депрессии? Правительства иногда используют аспекты «фискальной политики», то есть изменения политики расходов или налогообложения, чтобы «накачать» спрос на товары и услуги. Повышение налогов по любой причине было бы вредно. Увеличение государственных расходов (с повышением налогов или без таковых) просто переводит богатство от тех, кто сберегает, к тем, кто тратит, обменивая краткосрочные стимулы на долговременное финансовое ухудшение. Япония использовала этот подход в течение двенадцати лет, и он не сработал. Сокращение налогов при отсутствии сокращения государственных расходов было бы бесполезным, поскольку правительству пришлось бы занимать разницу. Сокращение государственных расходов - это хорошо, но политика предотвратит их до кризиса.
Правительственные «инструменты» макроэкономических манипуляций также не являются механическими рычагами на машине. Само решение их использовать зависит от психологии, как и последующий выбор методов, а затем степень их использования. Заметили ли вы рост государственного консерватизма за последнее десятилетие? Даже демократы озвучивают достоинства сбалансированного бюджета! Это огромное изменение в мышлении, и именно это в конечном итоге вызывает такие тенденции, как инфляция и дефляция.
Эндшпиль
Предыдущие эксцессы показали отсутствие решений проблемы дефляции. Как и дискомфорта от отказа от наркозависимости, нельзя избежать дискомфорта от отказа от кредитной зависимости. Время, чтобы подумать об избежании дефляции в масштабе всей системы, было много лет назад. Сейчас уже поздно.
Неважно, как это происходит; в правильной психологической среде дефляция победит, по крайней мере, на начальном этапе. Сегодняшние люди, выросшие в мягкой экспансивной обстановке волны Суперцикла (V), любят цитировать общепринятую мысль: «Не борись с ФРС». Теперь, когда обстановка вот-вот изменится, я думаю, что лозунг действительно мудрого человека должен звучать так: «Не борись с волнами».
Гиперинфляция валюты
Хотя я не вижу никаких явных сил, которые будут противодействовать дефляции, то, что наступит после дефляции, - это другой вопрос. На дне, когда останется мало кредитов для уничтожения, валютная инфляция, возможно, даже гиперинфляция, вполне может вступить в игру. На самом деле, я думаю, что этот исход имеет довольно высокую вероятность в следующем цикле Кондратьева.
Когда правительство начинает политику гиперинфляции валюты, как это делали Конфедеративные Штаты в 1860-х годах, а Германия - в начале 1920-х годов, а Франция - после Второй мировой войны, денежный путь совершенно отличается от дефляции, но, как ни странно, окончательный результат примерно такой же, как и в случае дефляционного коллапса. В конце гиперинфляции общие банковские счета, выраженные в гиперинфлированной валюте, стоят гораздо меньше, чем были, а иногда вообще ничего. Общая задолженность сократилась или исчезла, потому что ноты были номинированы в обесцененных деньгах. В самых тяжелых случаях даже деньги исчезают. В этом смысле, даже при гиперинфляции, конечным результатом является уничтожение денег и кредита, что является дефляцией.
Рынки будут сигнализировать об инфляции
Несмотря на мои выводы, я признаю, что международные денежные потоки огромны, центральные банкиры могут быть гениальными, а политика - нестабильной. Возможно, есть какой-то способ ускорения инфляции, будь то на глобальном или местном уровне, в ближайшем будущем. Как вы можете определить, неверен ли мой прогноз по дефляции и что вместо дефляции происходит инфляция или гиперинфляция?
Одним из способов является мониторинг приливов и отливов по количеству непогашенных кредитов. Пока общая ликвидность системы увеличивается, дефляция будет оставаться в загоне. Когда она сократится, вы будете знать, что дефляция в силе. Чтобы оставаться в курсе, исследуйте веб-сайт под названием TrimTabs.com. Бесплатные пробные подписки доступны по следующим направлениям:
TrimTabs.com Investment Research
Website: www.trimtabs.com
Email: info@trimtabs.com
Address: 520 Mendocino Avenue, Suite 350,
Santa Rosa, CA 95401
Phone: 707-874-9546
Fax: 707-525-1011
Director: Michael Alexander
Editor: Charles Biderman
Вы можете предвидеть серьезные изменения самостоятельно, отслеживая два наиболее чувствительных барометра монетарных трендов. Одним из них является валютный рынок. Если цена доллара по отношению к другим валютам начнет падать, это может означать, что рынок опасается инфляции доллара. С другой стороны, это может просто означать, что кредит, выраженный в других валютах, дефлируется быстрее, чем кредит, выраженный в долларах, или что иностранный спрос на доллары для покупки акций, собственности и продуктов в США уменьшился. Другой монетарный барометр, который является более важным, - это рынок золота. Если золото начнет расти в долларовом выражении, то рынок почти наверняка опасается инфляции. Рынок облигаций не станет лучшим барометром инфляции, потому что большая его часть попадет под любой сценарий. Я надеюсь рекомендовать золото по более низким ценам вблизи нижней границы дефляционного тренда. Идеи в главах 18 и 22 покажут вам, как защитить себя одновременно от дефляции и обвала курса доллара.
Высокая степень сложности
Акции идут не на вершину Supercycle, как в 1929 году, а на вершину Grand Supercycle, согласно рисунку 4-1. Это означает, что конечные, если не непосредственные, последствия будут более серьезными и более смутными, чем последствия крушения 1929-1932 гг. Как объясняется в главе 5 книги «На гребне приливной волны», вся волна Grand Supercycle (должна длиться столетие и включать два или три основных медвежьих рынка с одним или двумя промежуточными бычьими рынками. Эта книга в первую очередь касается первого медвежьего рынка, хотя в двух предыдущих разделах предпринята попытка обрисовать некоторые из более долгосрочных рисков, поскольку в некоторых отношениях финансовый мир находится в неизведанных водах, в этой книге могут быть не все ответы.
Перевод https://ruh666.livejournal.com/
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Что касается самой идеи дефляции, один экономист несколько лет назад сказал национальной газете, что вероятность возникновения дефляции составляет 1 к 10000. Председатель бизнес-школы Карнеги-Меллона называет понятие дефляции «полной ерундой». Профессор экономики в университете Пеппердин категорически заявляет: «Рост цен на акции неизбежно приведет к росту цен в остальной экономике». Публикация экономического аналитического центра настаивает: «Любой, кто утверждает, что дефляция неизбежна или уже начата, игнорирует обоснование фиатной валюты - облегчение манипулированием экономической деятельностью». Финансовый писатель объясняет: «Дефляция - это полностью функция управления денежно-кредитной политикой Федерального резерва. Она не имеет ничего общего с деловым циклом, производительностью, налогами, взлетами и падениями или чем-то еще». Одновременно советник пишет в одном из национальных журналов: «Сегодня дефляцию в США было бы просто остановить. Федеральный резерв мог бы просто напечатать больше денег, положив конец падению цен». Еще одна насмешка: «Ты что, с дуба рухнул?» и сравнивает всех, кто обеспокоен дефляцией, с «маленькими детьми». Один экономист, чья модель учитывает дефляцию, и которая действительно ожидает период дефляции, тем не менее убежден, что это будет «хорошая дефляция» и «нечего бояться». На финансовом телевидении другой аналитик (который, по-видимому, определяет дефляцию как падение цен), говорит: «Не беспокойтесь о дефляции. Все, что она делает, - это чистая прибыль». Банкир называет любой эпизод падения цен на нефть «позитивным катализатором, [который] будет вкладывать больше денег в карманы потребителей. Это пойдет на пользу компаниям, работающим на энергии и нефти, и пойдет на пользу экономике в целом». Другие радостно приветствуют недавнее падение цен на сырьевые товары в качестве экономического стимула, «эквивалентного огромному снижению налогов». Национальный бизнес-журнал гарантирует: «Это не ускорение дефляции, а только замедление инфляции. Отбрось свои заботы о дефляции». По словам старшего экономиста Deutsche Bank в Нью-Йорке, «вероятность дефляции составляет не более одного из 50» (очевидно выше, по сравнению с 1 на 10 000 пару лет назад). Президент ФРС Сан-Франциско говорит: «Идея, что мы вступаем в длительный период снижения цен, я не думаю, имеет смысл». Бывший правительственный экономист шутит, что дефляция «57 в моем списке беспокойств, сразу после 56 - страх быть съеденным пираньями». Эти комментарии о дефляции представляют укоренившееся профессиональное мнение.
Как видите, любой, кто бросает вызов практически всей армии финансово-экономических мыслителей, от академических до профессиональных, от либеральных до консервативных, от кейнсианских социалистов до объективистов свободного рынка, от монетаристских технократов, даже до многих активных сторонников австрийской школы, должен ответить на их убеждение, что инфляция практически неизбежна, а дефляция невозможна.
"Сильные директора"
Основой сегодняшней веры в постоянное процветание и инфляцию, возможно, из-за периодической рецессии, является то, что я называю ошибкой «сильных директоров». Сегодня практически невозможно найти трактат по макроэкономике, в котором не утверждается и не предполагается, что Совет Федеральной резервной системы научился контролировать как наши деньги, так и нашу экономику. Многие считают, что он также обладает огромной властью манипулировать фондовым рынком.
Сама идея, что он может делать эти вещи, ложна. В октябре прошлого года перед объединенным экономическим комитетом Конгресса и Сената сам председатель Алан Гринспен назвал идею о том, что ФРС может предотвращать рецессии, «озадачивающим» суждением, связывая такие события именно с тем, что их вызывает: «психологию человека». В августе 1999 года он еще более конкретно охарактеризовал фондовый рынок как движущийся "волнами оптимизма и пессимизма". Он прав в этом вопросе, но никто не слушает.
Председатель также выражает мнение о том, что ФРС может смягчить экономические колебания в лучшую сторону. Это то, что он делает? Политики и большинство экономистов утверждают, что центральный банк необходим для максимального роста. Это тот случай?
Это не место для трактата на эту тему, но небольшая доза реальности не повредит. Реальный экономический рост в США был больше в девятнадцатом веке без центрального банка, чем в двадцатом веке с ним. Реальный экономический рост в Гонконге во второй половине двадцатого века опережал рост любой другой страны во всем мире, и у него не было центрального банка. Любой, кто выступает за причинно-следственную связь между центральным банком и экономическими показателями, должен прийти к выводу, что центральный банк вреден для экономического роста. Для недавних примеров провала идеи эффективных экономических директоров, просто посмотрите вокруг. С тех пор, как в 1990 году бум в Японии закончился, ее регулирующие органы используют все предполагаемые макроэкономические «инструменты», чтобы вновь вернуть рост в Страну восходящего солнца, но пока безрезультатно. Всемирный банк, МВФ, местные центральные банки и правительственные чиновники «мудро управляли» бумом в Юго-Восточной Азии, пока он эффектно не обрушился в 1997 году. Предотвратили кризис? Они только выразили глубокое беспокойство, что он случился. Когда я пишу этот параграф, экономика Аргентины только что рухнула, несмотря на махинации ее предполагаемых «сильных директоров». Я говорю «несмотря на», но правда в том, что директора, будь то в Аргентине, Японии или Америке, не могут сделать что-то лучше и всегда делали хуже. Это принципиально, что вмешательство в свободный рынок может только испортить его. Люди думают, что ФРС блестяще «управляла» экономикой в 1980-х и 1990-х годах. Большинство профессионалов в области финансов считают, что единственным потенциальным виновником отклонения от пути к все большему процветанию будут действия центрального банка в настоящее время, настолько глупые, что выходят за рамки возможного. Но глубокие недостатки в манипулировании ФРС банковской системой, чтобы стимулировать и облегчить предоставление кредита, принесут горькие плоды в следующей депрессии. Экономисты, которые не верят в то, что длительная экспансионистская кредитная политика имеет последствия, скоро будут атаковать ФРС за «ошибки» в настоящем, тогда как ошибки, которые наиболее важны, находятся в прошлом. Независимо от того, всплывёт ли эта правда, население будет неуважительно относиться к ФРС и другим центральным банкам к тому времени, когда депрессия закончится. Для многих людей самым большим финансовым шоком и сюрпризом в течение следующего десятилетия станет откровение о том, что ФРС никогда не знала, что на самом деле она делала. Зрелище официальных лиц США в последние недели, читавших лекцию Японии о том, как сдерживать дефляцию, будет раскрыто как самая грубая гордыня. Убедитесь, что вы избежите разочарований и финансовых разрушений, которые поразят тех, кто питает ошибочную веру в мировые центральные банки и идею, что они могут управлять нашими деньгами, нашими кредитами или нашей экономикой.
Решающая игра ФРС
У ФРС было два источника власти для увеличения общей суммы банковского кредита: он мог снизить резервные требования или снизить учётную ставку, ставку, по которой он кредитует банки. При снижении требований к резервам до нуля, он израсходовал всю мощь первого источника. В 2001 году ФРС снизила учетную ставку с 6 до 1,25 процента, что является беспрецедентным показателем за столь короткое время. Тем самым он израсходовал большую часть энергии, находящейся во втором источнике. Что он будет делать, если экономика возобновит спад, снизит процентные ставки до нуля? Тогда что?
Почему ФРС не может остановить дефляцию
Великое множество людей говорит, что дефляция невозможна, потому что Федеральный резервный банк может просто печатать деньги, чтобы предотвратить дефляцию. Если бы основной работой ФРС было просто создание новых чековых счетов и штамповка банкнот, это то, что он мог бы сделать. Но с точки зрения объема, это не было основной функцией ФРС, которая в течение 89 лет фактически способствовала расширению кредита. Печатная бумажная валюта почти полностью зависит от прихотей эмитента, но кредит - это совсем другое дело.
Что ФРС делает, это устанавливает или влияет на определенные очень краткосрочные ставки по межбанковским кредитам. Он устанавливает учетную ставку, которая является номинальной ставкой ФРС по краткосрочным кредитам для банков. Это действие является, в первую очередь, «сигналом» позиции ФРС, потому что банки почти никогда не берут займы у ФРС, поскольку это подразумевает отчаяние. (Будут ли они делать это больше в ближайшие годы под принуждением - это другой вопрос.) Более активно ФРС покупает и продает в одночасье «соглашения РЕПО», которые представляют собой обеспеченные кредиты между банками и дилерами, чтобы защитить свою выбранную ставку, называемую ставкой по «федеральным фондам». В стабильные времена, чем ниже ставка, с которой банки могут занимать краткосрочные средства, тем ниже ставка, с которой они могут предлагать долгосрочные кредиты населению. Таким образом, хотя ФРС предпринимает свои действия для влияния на банковские займы, его конечной целью является влияние на займы банков публике. Заметьте, что ФРС делает банковский кредит более доступным или менее доступным для двух групп желающих заемщиков.
Во время восходящих трендов социального настроения эта стратегия, кажется, работает, потому что заемщики - то есть банки и их клиенты - являются уверенными, энергичными участниками процесса. Во время валютных кризисов попытки ФРС таргетировать процентные ставки, похоже, не работают, потому что в таких условиях требования кредиторов превосходят желания ФРС. В период инфляции 1970-х - начала 1980-х годов процентные ставки выросли до 16 процентов, и ФРС была вынуждена следовать не потому, что она хотела этой процентной ставки, а потому, что этого требовали долговые инвесторы.
Независимо от ставки по федеральным фондам банки устанавливают собственные кредитные ставки для клиентов. Во время экономических спадов банки могут бояться выдавать долгосрочные кредиты, даже имея дешевые краткосрочные деньги. В этом случае они повышают ставки по кредитам, чтобы компенсировать предполагаемый риск убытков. Известно, что в особенно страшные времена банки практически прекращали новое коммерческое и потребительское кредитование. Таким образом, окончательный успех попыток ФРС повлиять на общую сумму непогашенных кредитов зависит не только от желающих заемщиков, но и от банков как добровольных кредиторов.
Экономисты намекают на случающееся время от времени бессилие ФРС в стимулировании кредитной экспансии, когда они описывают неэффективную монетарную стратегию, то есть снижение целевых ставок ФРС, которое не стимулирует заимствования, как политику "дешёвых денег". В такие времена низкие ставки ФРС не могут преодолеть нежелание кредиторов кредитовать и / или нежелание или неспособность клиентов брать кредиты. Это то, что происходит в Японии более десяти лет, где ставки фактически упали до нуля, но объем кредитов все еще сокращается. К сожалению для потенциальных кредитных манипуляторов, свобода в манипулировании процентной ставкой останавливается на нулевом проценте. Когда цены на товары быстро падают во время дефляции, стоимость денег возрастает, поэтому даже нулевая процентная ставка влечет за собой большие реальные затраты для заемщиков, которые обязаны возвращать более ценные доллары позднее. Никто с деньгами не хочет платить кому-то еще, чтобы взять их взаймы, поэтому процентные ставки не могут стать отрицательными. (Некоторые люди предложили различные схемы выплаты заемных средств центральным банкам для борьбы с дефляцией, но сомнительно, что реальный мир приспособлен для любого из них.)
Когда банки и инвесторы неохотно кредитуют, их могут подтолкнуть только более высокие процентные ставки. В дефляционные времена рынок приспосабливается к этому давлению из-за падающих цен на облигации и более высоких кредитных ставок для всех, кроме самых надёжных должников. Но подождите; не все так просто, потому что более высокие процентные ставки служат не только для привлечения капитала; они также могут заставить его бежать. Опять же, определяющим фактором различия является рыночная психология: кредиторы в защитном настроении могут воспринимать готовность заемщика платить высокие ставки как отчаяние, и в этом случае, чем выше предложение, тем сильнее отталкивается кредитор. В дефляционном кризисе рост процентных ставок по облигациям означает, что кредиторы опасаются дефолта.
Защитный кредитный рынок может свести на нет усилия ФРС, направленные на то, чтобы заставить кредиторов и заемщиков согласиться на сделку вообще, а тем более при некоторой желаемой целевой ставке. Если люди и корпорации не хотят брать кредиты или не могут финансировать долги, и если банки и инвесторы не склонны кредитовать, центральные банки не могут заставить их сделать это. Во время дефляции они не могут даже заставить их сделать это с нулевой процентной ставкой.
Таким образом, независимо от утверждений об обратном, предполагаемый «контроль» Федеральной резервной системы заимствований, кредитования и процентных ставок в конечном итоге зависит от соответствующей рыночной психологии и не может быть установлен указом. Таким образом, в конечном итоге, ФРС не контролирует ни процентные ставки, ни общую сумму кредита; рынок это делает.
В этой денежной игре существует невидимая группа кредиторов: самодовольные вкладчики, которые - благодаря FDIC (см. Главу 19) и общей забывчивости - позволяют банкам заниматься любой кредитной деятельностью, которая им нравится. Под давлением банкиры время от времени видят, что вкладчики могут стать весьма пугливыми (если не испуганными), если будут знать, как обращаются с их деньгами. В неспокойные времена ФРС также должна будет попытаться сохранить доверие банковских вкладчиков, воздерживаясь от действий, которые указывают на панику. Это уравновешивание ослабит потенциал ФРС и еще больше поставит его в защититную позицию.
В отличие от допущений традиционных макроэкономических моделей, люди не являются машинами. Ими движет настроение. Люди становятся подавленными, боязливыми, осторожными и злыми во время депрессий; это по сути то, что их вызывает. Изменение психического состояния населения от желания расширяться к желанию сохранить является ключом к пониманию того, почему махинации центрального банка не могут предотвратить дефляцию.
Когда энтузиазм делает людей экспансивными, они часто действуют импульсивно и безрассудно. Вот почему, например, потребители, корпорации и правительства могут позволить себе брать на себя огромные массы долгов, о которых они впоследствии сожалеют. Вот почему кредиторам может быть комфортно кредитовать слабых заемщиков, о чем они потом сожалеют. Это также, почему акции могут достигать беспрецедентных оценок.
И наоборот, когда страх заставляет людей защищаться, они снова часто действуют импульсивно и безрассудно. Одним из примеров действий, побуждаемых защитной психологией, является повторяющееся стремление правительств к протекционизму в периоды дефляции. Протекционизм правильно признан экономистами всех мастей как деструктивный, но всегда есть призыв к нему, когда психическое состояние людей меняется на защитную психологию. Блоки избирателей, будь то корпоративные, профсоюзные или региональные, требуют импортных тарифов и запретов, а политики предоставляют их для переизбрания. Если одна страна не примет протекционизм, ее торговые партнеры примут. В любом случае неизбежное демпфирующее влияние на торговлю неизбежно. Вы будете читать о тарифных войнах в газетах до окончания этого цикла. Другим примером защитной психологии является растущий консерватизм банкиров во время кредитного сокращения. Когда кредитные офицеры боятся, они отзывают кредиты и замедляют или прекращают кредитование, независимо от того, насколько хорошим может быть кредит их клиентов в действительности. Вместо того, чтобы видеть возможность, они видят только опасность. По иронии судьбы, большая часть реальной опасности возникает в результате безрассудных, импульсивных решений, которые они приняли в предыдущем восходящем тренде. В условиях пессимизма корпорации также сокращают заимствования для расширения и приобретения, опасаясь бремени больше, чем они верят в возможности. В такие моменты потребители применяют защитную стратегию, предпочитая экономить и сохранять, а не занимать, инвестировать и тратить. Все, что ФРС делает в таком климате, будет видно через призму цинизма и страха. В таком психическом состоянии люди будут интерпретировать действия ФРС иначе, чем когда они были склонны к уверенности и надежде.
Имея в виду эти мысли, давайте вернемся к идее, что ФРС может просто печатать банкноты, чтобы предотвратить банкротства банков. Можно представить себе сценарий, при котором ФРС вскоре после начала дефляции обменивает банкноты на портфели безнадежных ссуд, заменяя море безнадежных долгов равным океаном банкнот, таким образом плавно монетизируя все дефолты в системе, не реагируя на протесты, реакции или дефляции. Есть две проблемы с этим сценарием. Один из них заключается в том, что ФРС является банком, и у него не было бы желания разориться, скупая бесполезные портфели, сводя на нет собственные резервы. Только правительственный мандат, вызванный кризисом, мог заставить выполнить такое действие, которое произойдет только после того, как дефляция разорила систему. Даже в 1933 году, когда ФРС согласилась монетизировать кредиты некоторых банков, она предложила наличные в обмен только на самые лучшие кредиты в портфелях банков, а не на ненадежные. Во-вторых, сценарий плавной рефляции представляет собой оторванный от реальности вымысел, который звучит правдоподобно, только если исключить из него людей. В то время как ФРС может предпринять агрессивный план по вливанию наличных в банковскую систему в ответ на развивающийся кредитный кризис, само это действие по иронии судьбы может послужить усилению дефляции, а не ослаблению ее. В защитной эмоциональной обстановке доказательства того, что ФРС или правительство решили принять преднамеренную инфляционистскую политику, могут дать владельцам облигаций повод, оправданный или нет, для паники. Это может быть принято как свидетельство того, что кризис хуже, чем они думали, что заставит их опасаться дефолтов среди слабых заемщиков, или что впереди гиперинфляция, которая может заставить их опасаться обесценивания всего долга в долларах. Нервные держатели подозрительного долга, срок действия которого близок к истечению, могут просто отказаться воспользоваться возможностью рефинансировать его, как только истечет текущий срок владения. Опасающиеся держатели подозрительных долгосрочных долгов, далекие от истечения срока действия, могут выбросить свои ноты и облигации на рынок, что приведет к обвалу цен. Если это произойдет, чистым результатом попытки инфляционистской политики станет общесистемное снижение покупательной способности долларовых долговых обязательств, иными словами, снижение общей стоимости выданного кредита в долларах, что является дефляцией.
Миф о всемогуществе ФРС имеет три основные противодействующие силы: рынок облигаций, рынок золота и валютный рынок. С сегодняшним полным раскрытием деятельности центральных банков правительства и центральные банки не могут скрывать свои денежные решения. Признаки того, что ФРС приняла нежелательную политику, немедленно распространятся по всему миру, и рынки соответствующим образом скорректируются. Нисходящие корректировки цен на облигации могут легко свести на нет и даже превзойти попытки ФРС денежной или кредитной экспансии.
Проблемы, с которыми сталкивается ФРС, связаны с тем, что мир не столько завален деньгами, сколько переполнен кредитами. Объем непогашенного кредита сегодня превосходит количество денег, поэтому долговые инвесторы, которые всегда могут продать облигации в больших количествах, теперь находятся на месте водителя в отношении процентных ставок, стоимости валюты и общего количества кредита. Таким образом, они, а не ФРС, также отвечают за перспективы инфляции и дефляции. ФРС стала рабом тенденций, которые она поддерживала в течение семидесяти лет, и событий, которые уже произошли. Для ФРС масса кредита, которую он вырастил в мире, подобна тому, как он вырастил Кинг-Конга из детёныша в качестве домашнего животного. Он может действовать, но только если вы сможете понять, чего он хочет, и удовлетворить его.
В контексте нашего обсуждения у ФРС есть четыре соответствующие задачи: поддерживать ликвидность банковской системы, поддерживать доверие населения к банкам, поддерживать веру рынка в стоимость казначейских ценных бумаг, которые составляют его собственные резервы, и поддерживать ценность доллара по отношению к другим валютам, поскольку доллары являются основой власти ФРС. В общесистемном финансовом кризисе эти цели будут конфликтовать. Если ФРС предпочтет какую-либо одну из этих целей, другие будут, по крайней мере, поставлены под угрозу, возможно, обречены.
ФРС, возможно, предприняла свои шаги по устранению резервных требований с учетом этих конфликтов, потому что, будь то непреднамеренно или по замыслу, это нормативное изменение передало всю моральную ответственность за деньги вкладчиков на банки. Таким образом, ФРС освободила себя от ответственности в общесистемном банковском кризисе, предоставив себе возможность защитить доллар или долг казначейства, а не ваши банковские депозиты. Действительно, с 1928 по 1933 год ФРС увеличила свои активы казначейских ценных бумаг с 10,8 процента своего кредитного портфеля до 91,5 процента, фактически сбежав в «качество» наряду с остальной частью рынка. Какой путь выберет ФРС под давлением, неизвестно, но важно знать, что она не обязана спасать банки, печатать деньги или искать какое-либо другое спасение. Его основное юридическое обязательство состоит в том, чтобы обеспечить поддержку национальной валюты, которую она вполне могла бы выполнить независимо от того, что происходит с банковской системой.
Часть 4
Другие страны держат казначейские ценные бумаги в своих центральных банках в качестве резервов, а их граждане хранят долларовые векселя как средство сохранения стоимости и средство обмена. Фактически, иностранцы владеют 45 процентами казначейских ценных бумаг на рынке и 75 процентами всех 100-долларовых банкнот. Предполагалось, что репатриация этих инструментов может вызвать резкую локальную инфляцию. Если на самом деле инвесторы во всем мире будут паниковать по поводу качества долга казначейства, это приведет к обвалу цен казначейских ценных бумаг, что приведет к дефляции. Что касается репатриации валюты, если бы общие деньги и кредиты дефлировали в долларовом выражении, стоимость долларовых банкнот выросла бы. Иностранцы хотели бы держаться за эти оставшиеся долларовые банкноты обеими руками. Даже если иностранцы вернут свои доллары, ФРС, как того требует закон, компенсирует возвращенную долларовую валюту продажами казначейских облигаций, тем самым нейтрализуя монетарный эффект.
Может ли фискальная политика остановить дефляцию?
Можue ли правительственные траты наш вывести из дефляции и депрессии? Правительства иногда используют аспекты «фискальной политики», то есть изменения политики расходов или налогообложения, чтобы «накачать» спрос на товары и услуги. Повышение налогов по любой причине было бы вредно. Увеличение государственных расходов (с повышением налогов или без таковых) просто переводит богатство от тех, кто сберегает, к тем, кто тратит, обменивая краткосрочные стимулы на долговременное финансовое ухудшение. Япония использовала этот подход в течение двенадцати лет, и он не сработал. Сокращение налогов при отсутствии сокращения государственных расходов было бы бесполезным, поскольку правительству пришлось бы занимать разницу. Сокращение государственных расходов - это хорошо, но политика предотвратит их до кризиса.
Правительственные «инструменты» макроэкономических манипуляций также не являются механическими рычагами на машине. Само решение их использовать зависит от психологии, как и последующий выбор методов, а затем степень их использования. Заметили ли вы рост государственного консерватизма за последнее десятилетие? Даже демократы озвучивают достоинства сбалансированного бюджета! Это огромное изменение в мышлении, и именно это в конечном итоге вызывает такие тенденции, как инфляция и дефляция.
Эндшпиль
Предыдущие эксцессы показали отсутствие решений проблемы дефляции. Как и дискомфорта от отказа от наркозависимости, нельзя избежать дискомфорта от отказа от кредитной зависимости. Время, чтобы подумать об избежании дефляции в масштабе всей системы, было много лет назад. Сейчас уже поздно.
Неважно, как это происходит; в правильной психологической среде дефляция победит, по крайней мере, на начальном этапе. Сегодняшние люди, выросшие в мягкой экспансивной обстановке волны Суперцикла (V), любят цитировать общепринятую мысль: «Не борись с ФРС». Теперь, когда обстановка вот-вот изменится, я думаю, что лозунг действительно мудрого человека должен звучать так: «Не борись с волнами».
Гиперинфляция валюты
Хотя я не вижу никаких явных сил, которые будут противодействовать дефляции, то, что наступит после дефляции, - это другой вопрос. На дне, когда останется мало кредитов для уничтожения, валютная инфляция, возможно, даже гиперинфляция, вполне может вступить в игру. На самом деле, я думаю, что этот исход имеет довольно высокую вероятность в следующем цикле Кондратьева.
Когда правительство начинает политику гиперинфляции валюты, как это делали Конфедеративные Штаты в 1860-х годах, а Германия - в начале 1920-х годов, а Франция - после Второй мировой войны, денежный путь совершенно отличается от дефляции, но, как ни странно, окончательный результат примерно такой же, как и в случае дефляционного коллапса. В конце гиперинфляции общие банковские счета, выраженные в гиперинфлированной валюте, стоят гораздо меньше, чем были, а иногда вообще ничего. Общая задолженность сократилась или исчезла, потому что ноты были номинированы в обесцененных деньгах. В самых тяжелых случаях даже деньги исчезают. В этом смысле, даже при гиперинфляции, конечным результатом является уничтожение денег и кредита, что является дефляцией.
Рынки будут сигнализировать об инфляции
Несмотря на мои выводы, я признаю, что международные денежные потоки огромны, центральные банкиры могут быть гениальными, а политика - нестабильной. Возможно, есть какой-то способ ускорения инфляции, будь то на глобальном или местном уровне, в ближайшем будущем. Как вы можете определить, неверен ли мой прогноз по дефляции и что вместо дефляции происходит инфляция или гиперинфляция?
Одним из способов является мониторинг приливов и отливов по количеству непогашенных кредитов. Пока общая ликвидность системы увеличивается, дефляция будет оставаться в загоне. Когда она сократится, вы будете знать, что дефляция в силе. Чтобы оставаться в курсе, исследуйте веб-сайт под названием TrimTabs.com. Бесплатные пробные подписки доступны по следующим направлениям:
TrimTabs.com Investment Research
Website: www.trimtabs.com
Email: info@trimtabs.com
Address: 520 Mendocino Avenue, Suite 350,
Santa Rosa, CA 95401
Phone: 707-874-9546
Fax: 707-525-1011
Director: Michael Alexander
Editor: Charles Biderman
Вы можете предвидеть серьезные изменения самостоятельно, отслеживая два наиболее чувствительных барометра монетарных трендов. Одним из них является валютный рынок. Если цена доллара по отношению к другим валютам начнет падать, это может означать, что рынок опасается инфляции доллара. С другой стороны, это может просто означать, что кредит, выраженный в других валютах, дефлируется быстрее, чем кредит, выраженный в долларах, или что иностранный спрос на доллары для покупки акций, собственности и продуктов в США уменьшился. Другой монетарный барометр, который является более важным, - это рынок золота. Если золото начнет расти в долларовом выражении, то рынок почти наверняка опасается инфляции. Рынок облигаций не станет лучшим барометром инфляции, потому что большая его часть попадет под любой сценарий. Я надеюсь рекомендовать золото по более низким ценам вблизи нижней границы дефляционного тренда. Идеи в главах 18 и 22 покажут вам, как защитить себя одновременно от дефляции и обвала курса доллара.
Высокая степень сложности
Акции идут не на вершину Supercycle, как в 1929 году, а на вершину Grand Supercycle, согласно рисунку 4-1. Это означает, что конечные, если не непосредственные, последствия будут более серьезными и более смутными, чем последствия крушения 1929-1932 гг. Как объясняется в главе 5 книги «На гребне приливной волны», вся волна Grand Supercycle (должна длиться столетие и включать два или три основных медвежьих рынка с одним или двумя промежуточными бычьими рынками. Эта книга в первую очередь касается первого медвежьего рынка, хотя в двух предыдущих разделах предпринята попытка обрисовать некоторые из более долгосрочных рисков, поскольку в некоторых отношениях финансовый мир находится в неизведанных водах, в этой книге могут быть не все ответы.
Перевод https://ruh666.livejournal.com/
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу