13 сентября 2024 1ПРАЙМ
Роль и место Турецкой республики в системе международных отношений является сегодня одним из наиболее интересных и острых вопросов с точки зрения политического анализа. Анкара активно позиционирует себя как независимый центр силы, способный принимать участие (или делать вид, что принимает таковое) в разрешении серьёзнейших международных конфликтов. Турецкое присутствие просматривается в таких "горячих точках", как сирийское гражданское противостояние; Ливия, где Турция поддерживает триполитанские группировки и развивает отношения с Правительском национального единства Дбейбы; Южный Кавказ; СВО (попытки президента Реджепа Тайипа Эрдогана поучаствовать в организации полномасштабного мирного процесса между Россией и Украиной).
Внешнеполитическая активность страны хотя высока и интенсивна, но нельзя сказать, что особенно эффективна. Вообще, складывается ощущение, что для Анкары на данном поприще гораздо важнее процесс, нежели результат. Во многом такое положение вещей объясняется спецификой политической и экономической ситуации, в которой оказалась республика во второй – начале третьей декады ХХI века. Инфляция, высокие цены, лихорадка в финансовом секторе, бегство капиталов – все это стало следствием явления, которое с легкой руки международных наблюдателей (в том числе и журналистов) получило название "эрдоганомика". Экономическая нестабильность отражается и на внутренней ситуации – поддержка действий турецкого лидера со стороны широких слоев местной общественности стабильна, но не всеобъемлюща. Большинство ключевых событий, таких как референдумы 2007 и 2017 годов, президентские выборы 2023 года и т.д., разрешались в позитивном для властей ключе с минимальным перевесом, колеблющимся в пределах нескольких процентных пунктов (как правило - 52 на 48). В этих условиях Эрдоган всегда рассматривал внешнюю политику как ключевой аспект государственной стратегии, позволяющий ему удерживать власть, демонстрируя успехи.
Отчасти в контексте сказанного выше следует рассматривать и желание Турции вступить в БРИКС. Для Анкары важно, чтобы ее продолжали воспринимать в качестве активного международного игрока, самостоятельно выбирающего свой политический путь. Однако в случае с БРИКС и заявкой на участие в альянсе Анкары ситуация усложняется желанием получить дополнительный приток иностранных, в первую очередь китайских, инвестиций. Для республики, находящейся в последние годы в состоянии перманентного финансового кризиса, данный вопрос крайне важен – экономика нестабильна и в высокой степени подвержена внешним воздействиям (наличие большого количества сборочных производств, присутствие на рынках спекулятивного капитала, зависимость от поставок энергоносителей). Таким образом, расширение пула международных экономических партнеров через посредство площадки БРИКС может стать для Турции в ближайшем будущем очень перспективным (отдельно отметим, что такие страны как Иран, Египет и Эфиопия также вступали в БРИКС с целью получения ПИИ).
Не стоит также видеть в желании Турции стать частью БРИКС какого-либо вызова западному блоку (Анкара – один из важнейших участников НАТО). БРИКС, по сути, не является международной организацией со стратегией деятельности, правилами поведения членов и внятными целями. Это площадка, объединение стран с разными экономическими укладами и весьма различными политическими системами. Основой их ситуативного союзничества являются соображения взаимной выгодны, наиважнейшим из которых в последние годы является желание получить доступ к глобальным инфраструктурным проектам КНР.
Таким образом, подавая заявку на вступление в БРИКС, Анкара, с одной стороны, не изменяет принципам своей внешней политики, а с другой – пытается получить в недалеком будущем экономические выгоды, не ссорясь при этом со своими традиционными союзниками из числа членов Северо-Атлантического альянса.
Вопрос членства в ЕС для Турции теперь неактуален. Им еще в 2005 году выдвинули для этого абсолютно невыполнимые условия. Оттуда, во многом, и идет отсчет обнуления европейских планов Анкары. Эрдоган ясно понял, что никто его в ЕС не ждёт, и выбирает альтернативные варианты.
Автор - Сергей Демиденко, Декан факультета "Школа политических исследований" ИОН Президентской Академии
http://1prime.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Внешнеполитическая активность страны хотя высока и интенсивна, но нельзя сказать, что особенно эффективна. Вообще, складывается ощущение, что для Анкары на данном поприще гораздо важнее процесс, нежели результат. Во многом такое положение вещей объясняется спецификой политической и экономической ситуации, в которой оказалась республика во второй – начале третьей декады ХХI века. Инфляция, высокие цены, лихорадка в финансовом секторе, бегство капиталов – все это стало следствием явления, которое с легкой руки международных наблюдателей (в том числе и журналистов) получило название "эрдоганомика". Экономическая нестабильность отражается и на внутренней ситуации – поддержка действий турецкого лидера со стороны широких слоев местной общественности стабильна, но не всеобъемлюща. Большинство ключевых событий, таких как референдумы 2007 и 2017 годов, президентские выборы 2023 года и т.д., разрешались в позитивном для властей ключе с минимальным перевесом, колеблющимся в пределах нескольких процентных пунктов (как правило - 52 на 48). В этих условиях Эрдоган всегда рассматривал внешнюю политику как ключевой аспект государственной стратегии, позволяющий ему удерживать власть, демонстрируя успехи.
Отчасти в контексте сказанного выше следует рассматривать и желание Турции вступить в БРИКС. Для Анкары важно, чтобы ее продолжали воспринимать в качестве активного международного игрока, самостоятельно выбирающего свой политический путь. Однако в случае с БРИКС и заявкой на участие в альянсе Анкары ситуация усложняется желанием получить дополнительный приток иностранных, в первую очередь китайских, инвестиций. Для республики, находящейся в последние годы в состоянии перманентного финансового кризиса, данный вопрос крайне важен – экономика нестабильна и в высокой степени подвержена внешним воздействиям (наличие большого количества сборочных производств, присутствие на рынках спекулятивного капитала, зависимость от поставок энергоносителей). Таким образом, расширение пула международных экономических партнеров через посредство площадки БРИКС может стать для Турции в ближайшем будущем очень перспективным (отдельно отметим, что такие страны как Иран, Египет и Эфиопия также вступали в БРИКС с целью получения ПИИ).
Не стоит также видеть в желании Турции стать частью БРИКС какого-либо вызова западному блоку (Анкара – один из важнейших участников НАТО). БРИКС, по сути, не является международной организацией со стратегией деятельности, правилами поведения членов и внятными целями. Это площадка, объединение стран с разными экономическими укладами и весьма различными политическими системами. Основой их ситуативного союзничества являются соображения взаимной выгодны, наиважнейшим из которых в последние годы является желание получить доступ к глобальным инфраструктурным проектам КНР.
Таким образом, подавая заявку на вступление в БРИКС, Анкара, с одной стороны, не изменяет принципам своей внешней политики, а с другой – пытается получить в недалеком будущем экономические выгоды, не ссорясь при этом со своими традиционными союзниками из числа членов Северо-Атлантического альянса.
Вопрос членства в ЕС для Турции теперь неактуален. Им еще в 2005 году выдвинули для этого абсолютно невыполнимые условия. Оттуда, во многом, и идет отсчет обнуления европейских планов Анкары. Эрдоган ясно понял, что никто его в ЕС не ждёт, и выбирает альтернативные варианты.
Автор - Сергей Демиденко, Декан факультета "Школа политических исследований" ИОН Президентской Академии
http://1prime.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу