25 сентября 2024 Доходъ
Хороший пример того, как стоимостной инвестор понимает инвестиционный риск
Мы с определенной тоской оглядываемся на те времена, когда по старой доброй традиции риски еще понимались в пределах купли и продажи. С 1602 года и до пришествия Самуэльсона и Марковица, уравнявших риск с интенсивностью колебаний курса, с непредсказуемыми последствиями дела обстояли куда проще, поскольку честолюбие не играло такой роли.
Человек довольствовался приблизительным представлением о том, каковы его шансы все потерять, и даже не пытался с точностью их просчитать. Виды на будущее привыкли считать ничем не подкрепленными, а некоторым это самое будущее и вовсе представлялось туманным — то есть такой субстанцией, в подходе к которой важнее мужество, а не цифры. Мужество же подпитывалось опытом, согласно которому рискованным считалось любое дело, не имевшее хорошего начала.
Если что-то приобреталось по слишком уж дорогой цене, следовало опасаться, что продавать придется лишь себе в убыток. Как гласит старая купеческая мудрость, над справедливостью которой время никак не властно: прибыль — в покупке.
Ни одному мелкому лавочнику и в голову бы не пришло подбирать ассортимент своего товара с позиций колебаний цен и их взаимной корреляции. Он будет торговать и молотками, и гвоздями, даже если цена каждой из этих позиций зависит от колебаний цен на железо и коньюнктуры строительного рынка.
Но при их приобретении он заплатит лишь две трети той цены, которую намерен просить при дальнейшей продаже. Чем выгоднее цена, по которой он приобретал молотки и гвозди, тем ниже риск.
Те же понятия о риске распространялись раньше и на биржевую торговлю. И хотя Грэм и Додд сформулировали их несколько иначе, суть оставалась неизменной. Согласно их позиции, с акциями и облигациями дело обстоит точно так же, как с молотками и гвоздями.
Тот, кто приобретает акции с внутренней стоимостью в 100 единиц всего за 65, не подвергает себя большому риску. Буфер в 35% Грэм и Додд именуют маржей безопасности - порогом, который должен сохраняться при любом приобретении бумаг. Даже если их стоимость в дальнейшем упадет до 50 и ниже, нет поводов для волнения, пока это не отражается на внутренней стоимости. Обязательно наступит момент, когда акции будут котироваться по истинному курсу.
В современной портфельной теории ценная бумага считается рисковой, если ее курс подвержен большим колебаниям; ее истинная стоимость при этом совершенно не принимается во внимание.
Согласно стандартной теории, риски, с которыми сопряжена инвестиция в ценную бумагу, при курсе в 40 единиц ниже, чем при курсе в 30, если при более низком курсе волатильность выше. Логика, которой руководствуется меркантильный лавочник, подсказывает, что риск потери возрастает пропорционально росту цен на акции или облигации. Ее отличительное свойство — бесспорная приближенность к жизни, и именно это позволяет логике лавочника обрести распространение во все времена и в любой культуре. Самый существенный ее недостаток — в том, что она не обладает математическим изяществом, но на практике без него можно и обойтись.
Тот, кто приобрел бумаги дешево, подвергается лишь остаточному риску, который можно описать как невезение, случай или испытания, ниспосланные богами, а их, согласно Фукидиду, надлежит «переносить покорно, как неизбежное, а тяготы войны — мужественно».
Но Сегодня не найти почти ни одного хорька, который мог бы себе позволить подобную жизненную философию — она, видимо, канула в небытие вместе с самими мелкими лавочками.
=======
Это был отрывок из книги "Одиссей против хорьков. Веселое введение в финансовые рынки.", Георг фон Вальвиц, 2011.
http://www.dohod.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Мы с определенной тоской оглядываемся на те времена, когда по старой доброй традиции риски еще понимались в пределах купли и продажи. С 1602 года и до пришествия Самуэльсона и Марковица, уравнявших риск с интенсивностью колебаний курса, с непредсказуемыми последствиями дела обстояли куда проще, поскольку честолюбие не играло такой роли.
Человек довольствовался приблизительным представлением о том, каковы его шансы все потерять, и даже не пытался с точностью их просчитать. Виды на будущее привыкли считать ничем не подкрепленными, а некоторым это самое будущее и вовсе представлялось туманным — то есть такой субстанцией, в подходе к которой важнее мужество, а не цифры. Мужество же подпитывалось опытом, согласно которому рискованным считалось любое дело, не имевшее хорошего начала.
Если что-то приобреталось по слишком уж дорогой цене, следовало опасаться, что продавать придется лишь себе в убыток. Как гласит старая купеческая мудрость, над справедливостью которой время никак не властно: прибыль — в покупке.
Ни одному мелкому лавочнику и в голову бы не пришло подбирать ассортимент своего товара с позиций колебаний цен и их взаимной корреляции. Он будет торговать и молотками, и гвоздями, даже если цена каждой из этих позиций зависит от колебаний цен на железо и коньюнктуры строительного рынка.
Но при их приобретении он заплатит лишь две трети той цены, которую намерен просить при дальнейшей продаже. Чем выгоднее цена, по которой он приобретал молотки и гвозди, тем ниже риск.
Те же понятия о риске распространялись раньше и на биржевую торговлю. И хотя Грэм и Додд сформулировали их несколько иначе, суть оставалась неизменной. Согласно их позиции, с акциями и облигациями дело обстоит точно так же, как с молотками и гвоздями.
Тот, кто приобретает акции с внутренней стоимостью в 100 единиц всего за 65, не подвергает себя большому риску. Буфер в 35% Грэм и Додд именуют маржей безопасности - порогом, который должен сохраняться при любом приобретении бумаг. Даже если их стоимость в дальнейшем упадет до 50 и ниже, нет поводов для волнения, пока это не отражается на внутренней стоимости. Обязательно наступит момент, когда акции будут котироваться по истинному курсу.
В современной портфельной теории ценная бумага считается рисковой, если ее курс подвержен большим колебаниям; ее истинная стоимость при этом совершенно не принимается во внимание.
Согласно стандартной теории, риски, с которыми сопряжена инвестиция в ценную бумагу, при курсе в 40 единиц ниже, чем при курсе в 30, если при более низком курсе волатильность выше. Логика, которой руководствуется меркантильный лавочник, подсказывает, что риск потери возрастает пропорционально росту цен на акции или облигации. Ее отличительное свойство — бесспорная приближенность к жизни, и именно это позволяет логике лавочника обрести распространение во все времена и в любой культуре. Самый существенный ее недостаток — в том, что она не обладает математическим изяществом, но на практике без него можно и обойтись.
Тот, кто приобрел бумаги дешево, подвергается лишь остаточному риску, который можно описать как невезение, случай или испытания, ниспосланные богами, а их, согласно Фукидиду, надлежит «переносить покорно, как неизбежное, а тяготы войны — мужественно».
Но Сегодня не найти почти ни одного хорька, который мог бы себе позволить подобную жизненную философию — она, видимо, канула в небытие вместе с самими мелкими лавочками.
=======
Это был отрывок из книги "Одиссей против хорьков. Веселое введение в финансовые рынки.", Георг фон Вальвиц, 2011.
http://www.dohod.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу