25 августа 2010
Чтобы понять природу этой уверенности, нужно разобраться в связях, существовавших между Федеральным резервом и Банком Англии, среди которых главными были их общие связи с «Хаус оф Морган». Банк «Джи Пи Морган энд компани» сыграл ведущую роль в планировании, разработке законодательства и агитации за создание Федеральной резервной системы, с появлением которой в 1914 г. США обрели сомнительные преимущества системы с центральным банком. Задачей Федерального резерва было картелирование банковской системы страны, что открывало возможности для централизации резервов, унификации кредитной политики и создавало в лице Федерального резерва «кредитора в последней инстанции». Монополия Федерального резерва на эмиссию банкнот вытеснила золото с позиций главной валюты страны. Мало того, что большинство директоров Федерального резерва были так или иначе связаны с Морганом, но даже Бенджамин Стронг, сумевший стать абсолютным правителем Федерального резерва с момента его создания до своей смерти в 1928 г., создал себе репутацию и авторитет ведущего банкира Моргана.
Бенджамин Стронг был протеже Генри «Гарри» Помроя Дэвисона, самого могущественного после самого Моргана компаньона «Хаус оф Морган». Стронг был одновременно соседом и близким другом Дэвисона, а также Дуайта Морроу и Томаса Ламонта – двух других важнейших компаньонов Моргана – по Инглвуду, фешенебельному пригороду Нью-Йорка. В 1904 г. Дэвисон предложил Стронгу пост секретаря в новой моргановской «Бэнкерс траст компани», созданной специально для участия в процветавшем трастовом бизнесе. Дэвисон и Стронг были настолько близки, что когда после рождения очередного ребенка жена Стронга покончила самоубийством, Дэвисон взял в свою семью трех его детей. Позднее Стронг женился на дочери президента «Бэнкерс траст» и быстро возвысился до положения сначала вице-президента, а потом и президента. Б кругу Моргана Стронг пользовался таким доверием, что во время паники 1907 г. Пирпонт Морган пригласил его в качестве личного аудитора. Когда ему предложили ключевой пост управляющего Федеральным резервным банком Нью-Йорка, Стронг поначалу колебался, но потом Дэвисон убедил его, что тот сможет управлять Федеральным резервом как «настоящим центральным банком… прямо из Нью-Йорка».
У «Хаус оф Морган» всегда были сильные связи с Англией. Джулиус, отец Пирпонта Моргана и первый банкир в роду, был банкиром в Англии; лондонский филиал банка «Морган, Гренфелл энд компани» возглавлялся влиятельным Эдвардом «Тедди» Гренфеллом (позднее лорд Сент-Джаст). И дед, и отец Гренфелла были директорами Банка Англии и членами парламента, а сам Гренфелл стал директором Банка Англии в 1904 г. В «Морган, Гренфелл энд компани» ведущим партнером Гренфелла был кузен Тедди, Вивиан Хью Смит, позднее лорд Бистер, личный друг Дж. П. Моргана-мл. Отец Смита был не только Управляющим Банка Англии, но и происходил из семьи так называемых «Смитов из Сити», самой плодовитой банковской семьи в английской истории, родоначальник которой стал банкиром еще в XVII в. Благодаря рекомендациям Гренфелла и Смита «Джи Пи Морган энд компани» перед войной получила статус фискального агента министерства финансов Великобритании и Банка Англии. Кроме того, «Хаус оф Морган» издавна помогал воевать французам и англичанам: первым он помогал финансировать франко-прусскую войну 1870-1871 гг., а вторым – войну с бурами.
Как только началась Первая мировая война, Гарри Дэвисон ринулся в Англию и заключил крайне выгодную для «Хаус оф Морган» сделку: Морган получил от Франции и Англии до конца войны подряд на закупки всего необходимого в США. В этом Дэвисон получил помощь и содействие посла Британии в Вашингтоне, сэра Сесила Артура Спринг-Райса, личного друга Дж. П. Моргана-мл. Объем военных закупок составил астрономическую сумму 3 млрд долл., а «Хаус оф Морган» заработал 30 млн долл. комиссионных. Кроме того, «Хаус оф Морган» сумел обеспечить получение французских и британских военных контрактов для своих фирм – «Дженерал электрик», «Дюпон», «Бетлехем стил», «Юнайтед Стейтс стил», а также для ассоциированных компаний, таких, как «Дюпон компани», медеплавильные заводы Гугенхеймов, «Кеннекотт коппер» и «Америкэн смелтинг энд рефайнииг».
Для оплаты военных поставок Британии и Франции пришлось выпустить громадные облигационные займы в Соединенных Штатах, и Морганы получили монополию па размещение этих займов. Это стало для Морганов источником дополнительной прибыли.
Благодаря этому «Хаус оф Морган», который перед войной нес большие убытки, вышел из кризиса и от всей души желал победы Британии и Франции. Ничего удивительного, что Морганы сделали все возможное, чтобы вовлечь США в Первую мировую войну на стороне Англии и Франции.
После того как весной 1917 г. США вступили в войну, Бенджамин Стронг в качестве главы Федерального резерва удвоил объем денежной массы для оплаты военных расходов, а правительство США приняло на себя ответственность за финансирование союзников. После вступления США в войну Стронг при поддержке и содействии министра финансов Уильяма Гиббса Макаду смог всецело подчинить Федеральный резерв своему влиянию. Макаду впервые сделал Федеральный резерв единственным фискальным агентом министерства финансов, отказавшись от услуг Независимой казначейской системы, предназначенной для депонирования казенных средств и оплаты государственных расходов. За время войны через Федеральный резервный банк Нью-Йорка была продана почти половина государственных облигаций; через этот банк министерство финансов проводило почти все валютные операции, и оно служило центральным депозитарием для средств других федеральных резервных банков. Благодаря этой поддержке министерства финансов Стронг и Федеральный резервный банк Нью-Йорка к концу войны стали доминирующим центром американских финансов. Сам Макаду перед тем как стать министром финансов, был обласкан Дж. П. Морганом-мл., который помог ему выбраться из финансовой ямы.
Сразу же после назначения на новый пост Бенджамин Стронг начал продвигать проект «международного сотрудничества между центральными 6анками»> что обозначало координацию или картелирование инфляции, поскольку в условиях классического золотого стандарта не было никакой необходимости в подобном сотрудничестве. В феврале 1916 г. Стронг прибыл в Англию, где выработал соглашение о тесном сотрудничестве между Федеральным резервным банком Нью-Йорка и Банком Англии, в соответствии с которым оба центральных банка открывали счета друг для друга, а Банк Англии принимал на себя обязательство регулярно покупать для нью-йоркского банка стерлинговые облигации. Строит с обычной для него надменностью заявил вашингтонскому Совету управляющих Федерального резерва, что будет развивать практику таких соглашений независимо от того, нравится это Совету управляющих или нет. Совет оробел и решил одобрить эту политику. Аналогичное соглашение было заключено и с Банком Франции.
Упомянутое соглашение Стронг заключил с управляющим Банком Англии лордом Канлиффом, но поистине роковое значение имела его встреча с тогдашним заместителем управляющего Монтегю Норманом. Эта встреча положила начало мгновенно завязавшейся близкой дружбе между Стронгом и Норманом, а их сотрудничество определило развитие международных финансов в 1930-е гг. В 1919г. Норман стал во главе Банка Англии, а сотрудничество этой пары длилось до смерти Стронга в 1928 г.
Монтегю Коллег Норман и по отцу и по матери был потомственным банкиром. Его отец был банкиром и находился в родстве с известной в банковском мире семьей Бэрингов, а его дядя был компаньоном в «Бэрингс бразерс». Мать Нормана была дочерью Марка Коллега, компаньона лондонской банковской фирмы «Браун, Шипли энд компани», филиала влиятельной уолл-стритской банковской фирмы «Браун бразерс». Отец Коллета был Управляющим Банка Англии в 1880-х гг. Б молодости Монтегю Норман работал в банке своего отца, а потом перешел в «Браун, Шипли»; в конце 1890-х гг. Норман три года проработал в нью-йоркском отделении фирмы «Браун бразерс», где установил личные связи на Уолл-стрит, а по возвращении в Лондон стал компаньоном в «Браун, Шипли».
Крайне замкнутый Монтегю Норман, по словам восхищенного биографа, обычно производил впечатление «вечного заговорщика». Будучи убежденным холостяком, он говаривал, что «Банк Англии – моя единственная любовница, я думаю только о нем и ему посвящена вся моя жизнь». Его старейшими и ближайшими друзьями были два главных директора «Морган, Гренфелл»: Тедди Гринфелл и Вивиан Хью Смит. В 1907 г. Смит поддержал колеблющегося Нормана и убедил его принять приглашение занять пост управляющего Банком Англии. Норман был особенно дружен с неизменно веселой и бодрой женой Вивиана, леди Сибилой, которая посвятила его в тайны теософии и оккультизма. Норман, со своей стороны, был крестным многочисленных детей Смита.
Между Стронгом, который развелся со второй женой, и Норманом возникла тесная дружба, длившаяся до самой смерти Стронга. Они часто вместе ездили в отпуск, где регистрировались под вымышленными именами. Они бывали в Бар-Харборе, в Саратоге, а чаще всего отдыхали на юге Франции. Интенсивное личное общение сопровождалось перепиской как личного, так и финансового характера.
Хотя тесная личная дружба и сотрудничество Нормана и Стронга во многом определили развитие международных финансов в 1930-е гг., не следует упускать из вида тот факт, что у обоих были еще теснейшие связи с «Хаус оф Морган». «Монти Норман, – пишет историк Морганов, – был естественным обитателем тайного мира Моргана». Он продолжает:
«Хаус оф Морган» представлял собой неотъемлемую часть стратегии Нормана по реорганизации европейских экономик… Будучи империалистом до мозга костей, он [Норман] хотел сохранить за Лондоном положение финансового центра, а за Банком [Англии] – арбитра мировой валютной системы. В 1930-х гг. он, опираясь на «Хаус оф Морган», оказывал влияние, далеко превосходившее находившийся в его распоряжении скудный капитал.
А что касается Бенджамина Стронга, он
…был накрепко привязан к Моргану. …Не имея по закону права непосредственно предоставлять займы иностранным правительствам, Стронг нуждался в частном банке, который был бы проводником его политики. Он выбрал «Хаус оф Морган», который получал неисчислимую выгоду от такого покровительства. Фактически дружба Моргана и Стронга превратила в посмешище идею, что Федеральная резервная система сможет обуздать влияние частных банков.
А теперь разберемся в том, как Бенджамин Стронг вселил в британцев уверенность, что можно в 1925 г. восстановить золотой стандарт с курсом 4,86 долл. за фунт. Как мы уже видели, для британцев главным условием отказа от дефляции и продолжения инфляционной политики было раскручивание инфляции доллара, чтобы не дать золоту уходить в США. При этом масштаб инфляции в США должен был быть достаточно большим, чтобы курс 4,86 долл. за фунт оказался приемлемым для валютного рынка.
Бенджамин Стронг и Федеральный резерв проводили инфляционную накачку денежной массы с ноября 1921 г. по июнь 1922 г., и за этот период Федеральный резерв утроил свой портфель государственных ценных бумаг и гордо сообщил публике о наращивании резервов и увеличении денежной массы. Руководство Федерального резерва преподносило инфляцию как способ преодоления рецессии 1920-1921 гг., а Монтегю Норман аплодировал дешевизне кредита в США и призывал Стронга к дальнейшему снижению процентных ставок.
В 1922-1923 гг. Норман продолжал подстрекать Стронга к продолжению инфляции доллара, но тот какое-то время оставался глух к этих уговорам. И вместо того чтобы двигаться все ближе к уровню 4,86 долл., фунт под давлением инфляционной политики британского правительства начал падать на валютных рынках и дошел сначала до 4,44 долл., а к середине 1924 г. – до 4,34 долл. Поскольку почти весь 1923 г. Стронг проболел, Совет управляющих Федерального резерва взял ситуацию в свои руки и распродал большую часть портфеля государственных ценных бумаг. Однако в ноябре Стронг вернулся к работе и к январю возобновил операцию по спасению Нормана и инфляционной политики Великобритании. В течение 1924 г. Федеральный резерв купил государственных ценных бумаг почти на 500 млн долл. и увеличил объем денежной массы на 8,3%.
Весной 1924 г. Бенджамин Стронг приоткрыл причины проведения инфляционной политики другим высокопоставленным американским чиновникам. Пьеру Джею, чиновнику Федерального резервного банка Нью-Йорка, он объяснил, что в интересах США помочь Британии как можно быстрее вернуться к золотому стандарту, а для этого США должны проводить политику инфляции, чтобы их цены стали чуть выше, чем в Британии, а кредитный процент – чуть ниже. В должный момент, «когда фунт будет близок к паритету», «первоначально тайная» политика кредитной инфляции будет доложена публике. А министру финансов Эндрю Меллону Стронг объяснил, что нужно помочь Британии вернуться к золоту, а для этого США придется провести «постепенную корректировку» уровня цен, чтобы они выросли по отношению к английским ценам. Подъем цен в США, добавил Стронг, «можно обеспечить, если Банк Англии и Федеральная резервная система совместными усилиями добьются снижения процентных ставок в США и их роста в Англии». Стронг заявил, что «бремя корректировки должно в большей степени лечь на нас, чем на них». Почему? Потому что британскому правительству и Банку Англии было бы трудно в политическом и социальном плане добиться в Англии дальнейшего сокращения издержек, поскольку они уже сейчас стоят перед фактом, что их торговля в плохом состоянии, и миллион безработных сидит на государственных пособиях .
Или, если говорить прямо, американцам предлагалось заплатить инфляцией за экстравагантное желание британцев проводить внутренне противоречивую политику возвращения к золотому стандарту при завышенном курсе фунта и сохранении инфляционной политики, а целью всего этого было стремление избежать последствий собственных действий, в том числе создания обширной системы страхования по безработице.
Кроме того, чтобы облегчить британцам восстановление золотого стандарта, Федеральный резервный банк Нью-Йорка в начале января открыл для Банка Англии кредитную линию на 200 млн долл. золотом, усиленную аналогичной кредитной линией на 100 млн долл., предоставленной правительству Великобритании банком «Джи Пи Морган энд компани» (по настоянию Стронга и под гарантии Федерального резерва). Стоит добавить, что предоставление 300 млн долл. кредита было одобрено министром финансов Меллоном и поддержано единогласным решением Совета управляющих Федерального резерва.
Благодаря американской инфляции и мощной кредитной подпитке правительству Британии временно удалось приблизиться к цели. Осенью 1924 г. процентные ставки в США стали на 1,5% ниже, чем в Англии. Отток золота из Британии временно приостановился. Как объяснял в середине 1924 г. Лайонел Роббинс:
События пошли в нужном направлении. Цены в Америке начали расти… Мировые валютные рынки предвкушают восстановление прежнего паритета по отношению к золоту. Курс фунта стерлингов по отношению к доллару повысился с 4,35 до 4,78 долл. Таким образом, весной 1925 г. считалось, что цены в фунтах уже достаточно близки к ценам в золоте, чтобы оправдать восстановление размена на золото по старому курсу.
Если сам Монтегю Норман был мастером манипуляций в Англии, то им в свою очередь манипулировали Морганы, стремящиеся к «своей священной цели» – вернуть Англию к золотому стандарту. Тедди Гренфелл, моргановский манипулятор в Англии, писал Моргану: «Как я уже объяснял Вам, наш дорогой друг Монти действует как всегда эксцентрично. Он очень своенравен и скрытен». В конце 1924 г. Норман потерял уверенность в проекте по восстановлению золотого стандарта, и он съездил в Нью-Йорк, чтобы зарядиться уверенностью у Стронга и Дж. П. Моргана-мл. «Джек» Морган выступил с пламенной речью, заявив, что если Британия уклонится от восстановления золотого обращения, «мы потеряем столетиями копившиеся репутацию и моральный авторитет».
Не следует думать, что в правительствах 1930-х гг. Бенджамин Стронг был единственным естественным союзником Морганов. Эндрю Меллон, могущественный магнат, который с помощью «Меллон нэшнл бэнк» контролировал «Галф ойл», «Копперс компани» и АЛКОА, в целом был союзником Моргана. Вес это десятилетие Меллон занимал пост министра финансов. Хотя президента Уоррена Гардинга, республиканца из Огайо, окружали самые разные группы, ближе всего он был к Рокфеллерам, а его государственный секретарь, Чарльз Эванс Хьюгс, был ведущим юристом «Стэндард ойл» и членом правления фонда Рокфеллера. Однако внезапная смерть Гардинга в августе 1923 г. сделала высшим должностным лицом США вице-президента Калвина Кулиджа.
Кулиджа ошибочно характеризуют как бесцветного адвоката из массачусетской глубинки. На самом деле новый президент был членом видной бостонской финансовой семьи, представители которой входили в советы директоров ведущих банков Бостона. Один из них, Джефферсон Кулидж, сделал карьеру в связанной с Морганом «Юнайтед фрут компани оф Бостон». Кроме того, на протяжении политической карьеры у Кулиджа были два важных наставника, и на обоих историки не обратили внимания. Один – председатель республиканской партии в Массачусетсе Мюррей Крейн, являвшийся директором в трех влиятельных организациях, подчиненных Моргану: «Нью-Хейвен энд Хартфорд рейлроуд», «Гэренти траст компани оф Нью-Йорк» и «Эй-Ти энд Ти», где он был также членом исполнительного комитета совета директоров. Другим был одноклассник по Амхерсту и видный компаньон Моргана, Дуайт Морроу. Морроу начал агитировать за выдвижение Кулиджа на пост президента еще в 1919 г. и продолжал давление на съезде республиканской партии в 1919г. Дуайт Морроу и компаньон Моргана Томас Кокрэн энергично продвигали кандидатуру Кулиджа в 1919 г. и на съезде республиканцев в 1919г. в Чикаго. Кокрэн не был выпускником Амхерста и, не имея этого мотива для работы на Кулиджа, держался в тени. Кокрэн и Морроу, видные фигуры из окружения Моргана, сознательно старались не светиться и выдвигали вперед в качестве главного сторонника Кулиджа, бесстрашного бостонского коммерсанта Фрэнка Стернса, которому посчастливилось быть выпускником Амхерста.
Более того, когда Чарльз Эванс Хьюгс весной 1925 г. вернулся к частной юридической практике, Кулидж предложил важнейший пост государственного секретаря уолл-стритскому юристу и бывшему госсекретарю и министру обороны Илай-хью Руту, которого можно было бы назвать дуайеном «Моргановской коллегии адвокатов». Когда у Моргана как-то возникла критическая ситуация, Рут выступил его личным поверенным. Когда Рут отклонил пост государственного секретаря, Кулиджу пришлось взять менее яркое светило из созвездия Моргана -юриста из Миннесоты Фрэнка Келлога40. Заместителем Келлога был Джозеф Грю, имевший семейные связи с Морганами (Дж. П. Морган-мл. был женат на одной из Грю), а в 1927 г. два высокопоставленных деятеля из круга Моргана получили предложение взять под контроль сложные отношения с Мексикой и Никарагуа.
В 1924 г. клан Моргана достиг зенита своего политического влияния в США. Дж. П. «Джек» Морган-мл. с глубоким пиететом относился к президенту Калвину Кулиджу, другу и протеже компаньона Моргаиа Дуайта Морроу. Возможно, Морган был единственным, кто видел в президенте глубокого мыслителя и моралиста. Морган писал другу: «Ни один из известных мне президентов, кроме м-ра Кулиджа, не вызывал у меня такого чувства веры в нашу страну и ее учреждения, в нашу способность разрешить все проблемы».
С другой стороны, на президентских выборах 1924 г. для дома Морганов сложилась на редкость благоприятная ситуация, потому что соперником Кулиджа был кандидат от демократов Джон Дэвис, старший партнер в уолл-стритской фирме «Дэвис, Полк энд Уордуэлл», а также главный юрист в «Джи Пи Морган энд компани». Дэвис, протеже легендарного моргановского компаньона Гарри Дэвисона, являлся также личным другом и партнером Джека Моргана по игре в криббедж и в нарды. Сказочный расклад! Кто бы ни победил на выборах 1924 г., Морганы не могли проиграть, хотя, впрочем, они решили поставить на Кулиджа.
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба