5 июля 2011 InoPressa
Одной из составляющих прагматизма британцев является отказ от евро. Но и без единой европейской валюты в Великобритании хватает проблем
Для Великобритании еврокризис - повод вздохнуть с облегчением. Однако "нет" евро, сказанное двенадцать лет назад, - не причина для злорадства. Ведь к облегчению примешивается тревога: что случится, если единая европейская валюта рухнет, и перед дверью Англии закроется рынок, на который она поставляет 40% своих товаров?
Тем не менее, Джон Булль чувствует оправданным свойственное ему отвращение к идее наднациональной модели, классическим олицетворением которой является евро. Как в Брюсселе, Париже и Бонне высмеивали Джона Мейджора, британского премьер-министра между Маргарет Тэтчер и Тони Блэром, за "opt-out" - выход из игры, когда тот выторговал для своей страны лицензию на неприсоединение к экономическому и валютному союзу в Маастрихтском договоре!
Эти глупые англичане! Снова прозевают поезд под названием "Европа", на который потом опоздают и будут пытаться вскочить, заплатив втридорога. Их не было в союзе угля и стали, не было и в 1957 году при основании Европейского Сообщества.
В удушающем корсете единой валюты
Однако валютный союз оказался качественно иным объединением, нежели все предыдущие этапы европейской интеграции. Когда дело дошло до создания Европейского внутреннего рынка, Соединенное Королевство наконец с энтузиазмом присоединилось к нему, и произошло это как раз при Маргарет Тэтчер, одной из величайших евроскептиков. Валютный союз предполагал несколько иное: клятву на вечную верность как при основании политического ордена.
"Невозвратный" - так называется пакт без права выхода. Слепое воодушевление распространилось среди отдельных стран-участниц. Настолько слепое, что грекам было позволено присоединиться к союзу с сфальсифицированными экономическими показателями. Ура, мы поймали счастье за хвост! Finalité, твое имя - евро.
Сегодня уже ясно, что за удушающий корсет мы надели на себя с введением единой валюты, с правилами, которые одинаково обязывают все национальные экономики, находящиеся на разных уровнях развития, с отсутствием фискальной и политической системы контроля за реализацией. Невозвратный? За веру в это сегодня проливают кровь банки, правительства, Европейский Центральный банк, Международный валютный фонд.
Когда в 2007 году начался финансовый кризис, говорили: некоторые банки "too big to fail" - слишком крупные, чтобы рухнуть, и им оказывалась финансовая поддержка. Так и при еврокризисе единая валюта "слишком невозвратная, чтобы рухнуть". Поэтому мы продолжаем держать Грецию под капельницей внешней экономической помощи. Во всяком случае пока.
Opt-out - ключ к гибкости
Лондонский проект уже затерялся под фанфары невозвратности единой валюты в мировой истории. Историки охотно возлагают ответственность за шахматный opt-out Джона Мейджора на евроскептиков в тогдашнем правительстве тори. Это была уступка, которую Мейджор вынужден был предложить мятежникам в собственных рядах. Все понятно и без оглядки на британский менталитет.
Тогда это имело куда большее значение, чем партийная предупредительность председателя правительства. На острове правит Робинзон, и его прямота в отношении подвешенного состояния грядущих дней вычерчивает на кульмане не геометрию картезианского рационализма. Opt-out - это всего лишь ключ к гибкости, к воле не дать связать себя определенными обязательствами à tout prix на будущее.
Мы можем назвать это пробой или заблуждением, но способность учиться на ошибках, вплоть до разворота на 180 градусов в случае необходимости, никогда не будет проигрышной. Это не каприз, это антропологический принцип, перенятый у природы человека и его экзистенциального опыта. Возможно, у морской державы это сильнее отпечаталось в генах, чем у всех остальных. Устав для суши иной, чем для воды, где требуется гибкое реагирование на изменяющиеся условия.
Естественные перспективы или жесткий план
Лорд Нельсон накануне Трафальгарского сражения 1805 года написал в приказе капитанам своего флота: ""Something must be left to chance, nothing is sure in a sea fight" - что-то должно остаться на волю случая, в морском сражении ничто не даст абсолютной уверенности. Opt-out как наставление командному составу быть готовым реагировать самостоятельно, если того требует сложившаяся ситуация. Здесь нет места невозвратности. Принцип сражения отличает Трафальгар от Аустерлица.
Британский ландшафтный дизайн имеет иное природное начало, нежели садовая архитектура Версаля: чуть заметное украшение природного облика в одном случае и геометрические линии, стянутые в корсет барокко в другом. Здесь имитирующая природу гибкость, там строгость запланированного решения. "Ты можешь" против "ты должен". Эта закономерность прекрасно прослеживается, будучи перенесенной на формирование человеческого и политического пространства внутри порядка, противного имеющемуся опыту.
Новая переоценка политических решений
Британцы всему научились от моря и на море: либерализму, самостоятельности, бессистемности, готовности к риску. И отвращению к зажиманию будущего в тиски посредством решений, изначально исключающих возможность извлечь урок из ошибок и вернуться на шаг назад. Это выковало национальный характер, который Джордж Оруэлл так описал в 1941 году в произведении "England Your England": "Англичане не интеллектуалы, они испытывают страх перед абстрактными идеями, у них нет потребности в каком-либо философском или систематическом обзоре мира".
Что касается евро и всего, что с ним связано, тут говорящих "нет" британцев становится все больше. При этом у острова нет причин для злорадства. Проблем дома хватает и без евро: вводится режим жесткой экономии. Но, возможно, еще не поздно переосмыслить невозвратность политических решений и присмотреться к принципу оpt-out в качестве основы человеческого существования.
Die Briten haben keinen Grund zur Schadenfreude Томас Килингер (Thomas Kielinger)
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Для Великобритании еврокризис - повод вздохнуть с облегчением. Однако "нет" евро, сказанное двенадцать лет назад, - не причина для злорадства. Ведь к облегчению примешивается тревога: что случится, если единая европейская валюта рухнет, и перед дверью Англии закроется рынок, на который она поставляет 40% своих товаров?
Тем не менее, Джон Булль чувствует оправданным свойственное ему отвращение к идее наднациональной модели, классическим олицетворением которой является евро. Как в Брюсселе, Париже и Бонне высмеивали Джона Мейджора, британского премьер-министра между Маргарет Тэтчер и Тони Блэром, за "opt-out" - выход из игры, когда тот выторговал для своей страны лицензию на неприсоединение к экономическому и валютному союзу в Маастрихтском договоре!
Эти глупые англичане! Снова прозевают поезд под названием "Европа", на который потом опоздают и будут пытаться вскочить, заплатив втридорога. Их не было в союзе угля и стали, не было и в 1957 году при основании Европейского Сообщества.
В удушающем корсете единой валюты
Однако валютный союз оказался качественно иным объединением, нежели все предыдущие этапы европейской интеграции. Когда дело дошло до создания Европейского внутреннего рынка, Соединенное Королевство наконец с энтузиазмом присоединилось к нему, и произошло это как раз при Маргарет Тэтчер, одной из величайших евроскептиков. Валютный союз предполагал несколько иное: клятву на вечную верность как при основании политического ордена.
"Невозвратный" - так называется пакт без права выхода. Слепое воодушевление распространилось среди отдельных стран-участниц. Настолько слепое, что грекам было позволено присоединиться к союзу с сфальсифицированными экономическими показателями. Ура, мы поймали счастье за хвост! Finalité, твое имя - евро.
Сегодня уже ясно, что за удушающий корсет мы надели на себя с введением единой валюты, с правилами, которые одинаково обязывают все национальные экономики, находящиеся на разных уровнях развития, с отсутствием фискальной и политической системы контроля за реализацией. Невозвратный? За веру в это сегодня проливают кровь банки, правительства, Европейский Центральный банк, Международный валютный фонд.
Когда в 2007 году начался финансовый кризис, говорили: некоторые банки "too big to fail" - слишком крупные, чтобы рухнуть, и им оказывалась финансовая поддержка. Так и при еврокризисе единая валюта "слишком невозвратная, чтобы рухнуть". Поэтому мы продолжаем держать Грецию под капельницей внешней экономической помощи. Во всяком случае пока.
Opt-out - ключ к гибкости
Лондонский проект уже затерялся под фанфары невозвратности единой валюты в мировой истории. Историки охотно возлагают ответственность за шахматный opt-out Джона Мейджора на евроскептиков в тогдашнем правительстве тори. Это была уступка, которую Мейджор вынужден был предложить мятежникам в собственных рядах. Все понятно и без оглядки на британский менталитет.
Тогда это имело куда большее значение, чем партийная предупредительность председателя правительства. На острове правит Робинзон, и его прямота в отношении подвешенного состояния грядущих дней вычерчивает на кульмане не геометрию картезианского рационализма. Opt-out - это всего лишь ключ к гибкости, к воле не дать связать себя определенными обязательствами à tout prix на будущее.
Мы можем назвать это пробой или заблуждением, но способность учиться на ошибках, вплоть до разворота на 180 градусов в случае необходимости, никогда не будет проигрышной. Это не каприз, это антропологический принцип, перенятый у природы человека и его экзистенциального опыта. Возможно, у морской державы это сильнее отпечаталось в генах, чем у всех остальных. Устав для суши иной, чем для воды, где требуется гибкое реагирование на изменяющиеся условия.
Естественные перспективы или жесткий план
Лорд Нельсон накануне Трафальгарского сражения 1805 года написал в приказе капитанам своего флота: ""Something must be left to chance, nothing is sure in a sea fight" - что-то должно остаться на волю случая, в морском сражении ничто не даст абсолютной уверенности. Opt-out как наставление командному составу быть готовым реагировать самостоятельно, если того требует сложившаяся ситуация. Здесь нет места невозвратности. Принцип сражения отличает Трафальгар от Аустерлица.
Британский ландшафтный дизайн имеет иное природное начало, нежели садовая архитектура Версаля: чуть заметное украшение природного облика в одном случае и геометрические линии, стянутые в корсет барокко в другом. Здесь имитирующая природу гибкость, там строгость запланированного решения. "Ты можешь" против "ты должен". Эта закономерность прекрасно прослеживается, будучи перенесенной на формирование человеческого и политического пространства внутри порядка, противного имеющемуся опыту.
Новая переоценка политических решений
Британцы всему научились от моря и на море: либерализму, самостоятельности, бессистемности, готовности к риску. И отвращению к зажиманию будущего в тиски посредством решений, изначально исключающих возможность извлечь урок из ошибок и вернуться на шаг назад. Это выковало национальный характер, который Джордж Оруэлл так описал в 1941 году в произведении "England Your England": "Англичане не интеллектуалы, они испытывают страх перед абстрактными идеями, у них нет потребности в каком-либо философском или систематическом обзоре мира".
Что касается евро и всего, что с ним связано, тут говорящих "нет" британцев становится все больше. При этом у острова нет причин для злорадства. Проблем дома хватает и без евро: вводится режим жесткой экономии. Но, возможно, еще не поздно переосмыслить невозвратность политических решений и присмотреться к принципу оpt-out в качестве основы человеческого существования.
Die Briten haben keinen Grund zur Schadenfreude Томас Килингер (Thomas Kielinger)
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу