9 апреля 2015 Вести Экономика
Два года назад знаменитый американский экономист Питер Темин пожаловался на упадок экономической истории как академического направления в университетах. В качестве примера он привел Массачусетский технологический институт (MIT), где свой пик предмет достиг в 1970-х гг., в то время три штатных профессора преподавали экономическую историю.
Однако с тех пор все постепенно угасало, и к 2010 г. на кафедре не осталось ни одного преподавателя экономической истории, а сам предмет был исключен из учебной программы.
Но можно ли говорить о смерти экономической истории? На прошлой неделе Общество экономической истории Великобритании (Economic History Society) организовало в Телфорде трехдневную конференцию, на которой была сделана попытка продемонстрировать, что предмет жив и развивается.
Более того, участвовавшие в мероприятии историки экономики с оптимизмом говорили о будущем. В ходе выступлений ученые не раз отмечали, что если бы политики и общество лучше понимали экономическую историю, то можно было бы избежать недавнего кризиса, одного из самых тяжелых за последние десятилетия.
Между тем, продолжаются дебаты между экономистами о роли и задачах экономической истории, а также прошлых уроках, которые необходимо использовать при формировании современной экономической политики.
Большая дискуссия ведется вокруг исследования Кармен Рейнхарт и Кеннета Рогофф о связи между размером государственного долга и ростом. В 2010 г., используя экономическую статистику последних двух веков по всему миру, два экономиста Гарвардского университета обнаружили, что страны фиксировали резкое замедление роста, когда соотношение госдолга к ВВП достигало 90%. Политики мгновенно взяли на вооружение этот вывод и использовали его, когда была необходимость оправдать программу жесткой экономии.
Однако, как оказалось позже, ученые не очень точно интерпретировали исторические факты. В 2013 г. трое экономистов Массачусетского университета в Амхерсте обнаружили ошибки в расчетах гарвардского исследования, в связи с чем некорректно говорить о прямой корреляции между высоким долгом (выше 90% к ВВП) и резким замедлением.
В докладе экономистов Международного валютного фонда от 2014 г. также утверждается, что когда аномальные периоды (как, например, Вторая мировая война) исключены из статистики, то обнаруженная Рейнхартом и Рогофф взаимосвязь не прослеживается, пишет британский журнал The Economist.
Споры между экономистами по поводу корреляции и причинно-следственной связи в исторических моделях ведутся и по другим вопросам. Так, например, дебаты между Томасом Пикетти и Матью Рогнли по поводу имущественного неравенства в богатых странах, которое якобы увеличивается с ростом доходности капитала в целом или рынка жилья, в частности.
Тот же тренд прослеживается и в практической политике Европы. Споры между экономистами и политиками по поводу наиболее правильного ответа на долговой кризис в еврозоне ведутся с использованием различных исторических интерпретаций.
С одной стороны, те, кто против количественного смягчения, отмечают крайне негативную роль инфляции в истории экономики, особо указывая на то, что гиперинфляция являлась угрозой демократии и стабильным ценам в Германии после Второй мировой войны.
Сторонники политики кредитно-денежной экспансии, с другой стороны, приводят в качестве примера Великую депрессию, отмечая, что дефляция, массовая безработица и низкий спрос представляли гораздо больший риск для демократии, чем инфляция в 1930-х гг.
Следует заметить, что сегодня экономические дебаты между политиками (как никогда ранее) наполнены историческими параллелями. А историки экономики, как заметил профессор Кембриджского университета Мартин Донтон на конференции в Телфорде, играют важную роль в формировании управленческих механизмов глобальной экономики.
Организации, разбирающиеся сегодня с последствиями Великой рецессии – МВФ, Всемирный банк и ВТО – были созданы благодаря Великой депрессии.
По мнению Донтона, недавняя Великая рецессия показала, что созданные в 1940-х гг. международные организации смогли уберечь мир от скатывания к политике “разори соседа” (политика, направленная на повышение благосостояния граждан своей страны за счет благосостояния населения других стран) и коллапса мировой экономики, похожий на тот, который был в 1930-х гг.
Одна из основных задач сегодняшнего дня, как обеспечить этим международным организациям возможность бороться с проявлениями эгоистичной политики (в первую очередь торговый протекционизм), которая способна угрожать восстановлению глобальной экономики.
Различные варианты (вероятно, некоторые из них спорные) решения этих проблем были созданы, когда формировалась мировая финансовая система в 1940-х гг., но с тех пор они были забыты. Возможно, пришло время заново вернуться к ним и при необходимости воспользоваться.
http://www.vestifinance.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Однако с тех пор все постепенно угасало, и к 2010 г. на кафедре не осталось ни одного преподавателя экономической истории, а сам предмет был исключен из учебной программы.
Но можно ли говорить о смерти экономической истории? На прошлой неделе Общество экономической истории Великобритании (Economic History Society) организовало в Телфорде трехдневную конференцию, на которой была сделана попытка продемонстрировать, что предмет жив и развивается.
Более того, участвовавшие в мероприятии историки экономики с оптимизмом говорили о будущем. В ходе выступлений ученые не раз отмечали, что если бы политики и общество лучше понимали экономическую историю, то можно было бы избежать недавнего кризиса, одного из самых тяжелых за последние десятилетия.
Между тем, продолжаются дебаты между экономистами о роли и задачах экономической истории, а также прошлых уроках, которые необходимо использовать при формировании современной экономической политики.
Большая дискуссия ведется вокруг исследования Кармен Рейнхарт и Кеннета Рогофф о связи между размером государственного долга и ростом. В 2010 г., используя экономическую статистику последних двух веков по всему миру, два экономиста Гарвардского университета обнаружили, что страны фиксировали резкое замедление роста, когда соотношение госдолга к ВВП достигало 90%. Политики мгновенно взяли на вооружение этот вывод и использовали его, когда была необходимость оправдать программу жесткой экономии.
Однако, как оказалось позже, ученые не очень точно интерпретировали исторические факты. В 2013 г. трое экономистов Массачусетского университета в Амхерсте обнаружили ошибки в расчетах гарвардского исследования, в связи с чем некорректно говорить о прямой корреляции между высоким долгом (выше 90% к ВВП) и резким замедлением.
В докладе экономистов Международного валютного фонда от 2014 г. также утверждается, что когда аномальные периоды (как, например, Вторая мировая война) исключены из статистики, то обнаруженная Рейнхартом и Рогофф взаимосвязь не прослеживается, пишет британский журнал The Economist.
Споры между экономистами по поводу корреляции и причинно-следственной связи в исторических моделях ведутся и по другим вопросам. Так, например, дебаты между Томасом Пикетти и Матью Рогнли по поводу имущественного неравенства в богатых странах, которое якобы увеличивается с ростом доходности капитала в целом или рынка жилья, в частности.
Тот же тренд прослеживается и в практической политике Европы. Споры между экономистами и политиками по поводу наиболее правильного ответа на долговой кризис в еврозоне ведутся с использованием различных исторических интерпретаций.
С одной стороны, те, кто против количественного смягчения, отмечают крайне негативную роль инфляции в истории экономики, особо указывая на то, что гиперинфляция являлась угрозой демократии и стабильным ценам в Германии после Второй мировой войны.
Сторонники политики кредитно-денежной экспансии, с другой стороны, приводят в качестве примера Великую депрессию, отмечая, что дефляция, массовая безработица и низкий спрос представляли гораздо больший риск для демократии, чем инфляция в 1930-х гг.
Следует заметить, что сегодня экономические дебаты между политиками (как никогда ранее) наполнены историческими параллелями. А историки экономики, как заметил профессор Кембриджского университета Мартин Донтон на конференции в Телфорде, играют важную роль в формировании управленческих механизмов глобальной экономики.
Организации, разбирающиеся сегодня с последствиями Великой рецессии – МВФ, Всемирный банк и ВТО – были созданы благодаря Великой депрессии.
По мнению Донтона, недавняя Великая рецессия показала, что созданные в 1940-х гг. международные организации смогли уберечь мир от скатывания к политике “разори соседа” (политика, направленная на повышение благосостояния граждан своей страны за счет благосостояния населения других стран) и коллапса мировой экономики, похожий на тот, который был в 1930-х гг.
Одна из основных задач сегодняшнего дня, как обеспечить этим международным организациям возможность бороться с проявлениями эгоистичной политики (в первую очередь торговый протекционизм), которая способна угрожать восстановлению глобальной экономики.
Различные варианты (вероятно, некоторые из них спорные) решения этих проблем были созданы, когда формировалась мировая финансовая система в 1940-х гг., но с тех пор они были забыты. Возможно, пришло время заново вернуться к ним и при необходимости воспользоваться.
http://www.vestifinance.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу