5 февраля 2016 Архив
На современном фондовом рынке бал правят не «олдскульные» трейдеры, вроде знаменитого Гордона Гекко. Теперь биржи находятся под властью математических гениев, которые используют суперкомпьютеры для получения прибыли. Таких людей называют квантами.
Журналисты The Telegraph разбирались в том, несут они добро или зло для финансового рынка. Мы представляем вашему вниманию основные мысли этого материала.
В семь минут второго в обед 23 апреля 2013 года в ленте новостей появился твит вашингтонского агентства Associated Press. Его содержание: «Срочно: два взрыва в Белом доме. Барак Обама ранен». Аккаунт агентства взломали хакеры, называющие себя «Сирийской электронной армией». Но буквально в доли секунды этот был отмечен на сотнях компьютеров трейдеров на Wall Street.
На всех этих машинах установлена программа для сканирования любых сообщений по ключевым словам. Например, «взрыв», «Белый дом» и «Обама». Трейдеры посходили с ума. В течение последующих нескольких секунд индекс Доу Джонса упал на 140 пунктов, капитал в $200 млрд просто «утек».
Через несколько минут мистификацию разоблачили, и рынок вернулся к своим прежним показателям. Но для многих сам факт того, что фейковый твит может иметь такие серьезные последствия, показался невероятным. Так, кто в итоге управляет Wall Street, люди или машины?
Если вы полагаете, что все еще люди, то вы безнадежно отстали от жизни. Последнее десятилетие здесь случился настоящий технологический прорыв. Прежний тип трейдера с его зализанными назад волосами и кожаным портфелем за $5 тыс. канул в небытие. Его заменили мощные машины, способные мгновенно анализировать огромные объемы данных и продавать и покупать акции с невиданной доселе быстротой. Посмотрите на зал, где сидят трейдеры. Больше нет скачущих и кричащих в трубку мужчин. Вы увидите ряды артистической наружности граждан, тихо сидящих у экранов, мониторящих показатели рынка. Порядка 70% сделок на Wall Street теперь проходят через специальный софт. Математические гении, которые и написали все эти программы, отныне – они здесь самые умные.
Первый свой набег на финансовый мир математики предприняли еще в конце 60-х. Все началось с публикации в 1967 книги «Обыграть рынок» Эдварда Торпа (Edward Thorp, “Beat the Market”), профессора математики в Калифорнийском университете. В ней автор описывал метод, который поможет делать деньги на рынке акций, опробованный им на игре в блэкджек в казино. Сама система оказалась настолько хороша собой, что многие игровые дома поменяли правила. Метод был довольно прост и эффективен: продавать ценные бумаги по одной цене, а затем выкупать их обратно по сниженной цене. В 1974 Торп организовал хедж-фонд и продолжил терроризировать рынок своими идеями.
Эдвард Торп (Time & Life Pictures/Getty Images)
Одновременно с этим, обстоятельства начали складываться не в пользу людей, занимающихся чистой наукой. После высадки на Луну в 1969, американское правительство урезало государственную поддержку науки, чтобы перебросить все силы на войну во Вьетнаме.
«Целое поколение физиков бросило свои университеты и ринулось на рынок акций, к тому моменту находившийся в глубокой депрессии, — рассказывает Джеймс Оуен Везерол (James Owen Weatherall), автор «Физики денег». Ребятам нужно было на что-то жить и многие из них решили податься в финансисты».
Похожая история произошла в Британии, когда после развала СССР, в страну хлынул поток ученых из стран Варшавского договора. Они принесли с собой новые методы анализа и стойкое убеждение, что компьютеры могут сделать настоящую революцию в деле предсказания поведения рынка. Так зародилась новая отрасль знаний – количественный анализ. Начали ее педантичные математики со всклоченными бородами и отсутствием вкуса к принятому стилю в одежде джентльмена.
Джим Симонс (Jim Simons), математик, внесший существенный вклад в разработку теории струн, для этих ребят был живой легендой. Никто не мог подумать, что этот ученый когда-нибудь снизойдет со своих космических вершин к бренным проблемам Уолл-стрит. Но в 1982 он основал весьма успешную компанию по управлению хедж-фондами — Renaissance Technologies. Один из таких фондов Medallion принес невероятные 2478,6% прибыли за 10 лет. Это больше, чем какой-либо другой хедж-фонд на планете, включая фонд Quantum Джорджа Сороса.
Джим Симмонс (AP)
Сложный, совершенно секретный алгоритм, который принес компании успех, продолжал делать свое дело и в нулевых, пока существовал фонд. Прибыль с Medallion, составляла около 40% годовых, что сделало Симонса одним из самых богатых людей на планете с состоянием более $10 млрд.
Из двухсот сотрудников компании, работающих в здании, похожем на форт на Лонг-Айленде, треть имеет докторскую степень в математике, физике или статистике. Renaissance как-то назвали собранием лучших умов в физике и математике в мире. Они не принимают на работу ребят с Уолл-стрит. Степень в финансовых науках также считают бесполезной.
Не удивительно, что финансисты старой школы в итоге возненавидели квантов. Не только потому, что те спихнули их с вершины горы, дело в разнице культур и мировосприятия. Один из брокеров, работающих с хедж-фондами, в своем блоге так описывал опыт работы с квантами: «Они не ведут непринужденных бесед. Я научился даже не пытаться начать невинный разговор о погоде, пока еду с кем-нибудь из них в лифте — они не понимают, что такую тему можно обсуждать просто так. Они уверены, что ты задаешь какой-то серьезный вопрос о погодных условиях, которые могут на что-то повлиять. То де самое и с шутками — ответом может быть лишь отсутствующий взгляд».
Но чем на самом деле занимаются специалисты в области количественного анализа?
Патрик Бойл и Джесс Макдугал (Patrick Boyle и Jesse McDougall) управляют своим хедж-фондом из таун-хауса на Айлингтоне. Их офис расположен рядом с этническим кафе, чьи посетители, наверное, ненавидят капитализм так же сильно, как любят здоровую экологичную пищу. Рабочее время они проводят в небольшой комнатушке с тремя мониторами. Их день начинается в 7 и заканчивается ближе к 23.00. «Мониторы у нас повсюду, даже на кухне и в гостиной», — говорит Бойл. – «Мы можем просматривать показатели за обедом, входить в систему удаленно, если вечером нас нет дома». Он показал журналисту Telegraph график, на котором отражается деятельность фонда. Их кривая не опускается настолько же глубоко, при падении рынка в целом, и растет быстрее, чем растет индекс FTSE.
Как у них это получается?
«Это математика», — уверяет Бойл. – «Мы покупаем данные рынка ценных бумаг и анализируем их. Это похоже на прогноз погоды. Например, мы можем с уверенность в 65%, что рынок будет расти до закрытия. Так что с вероятностью более 50% наши краткосрочные действия на рынке будут удачными».
На вопрос, кто написал программу, которую они использую, Бойл отвечает «Я». Следующий вопрос: «Как вы это сделали. «Постепенно», — отвечает он.
Сама программа, может быть, писалась и долго, но скорость транзакций, которую она обеспечивает, впечатляет. Многие кванты используют подход высокочастотного трейдинга. Он подразумевает проведение большого числа сделок за короткий период времени. «За доли секунды стоимость может меняться на цент. Повторите операцию тысячу раз на каждой из сотни сделок, и вы получите хорошие деньги», — говорит Макдугал.
Для того чтобы глубже погрузиться в тему, журналисты встретились с Саймоном Джонсом (Simon Jones), который до недавнего времени руководил отделом по количественному анализу в одном крупном банке. В свои 36 лет.
«Я работал с самыми лучшими спецами в своем деле. Мы собирали их по всему миру: из Китая, России, Индии. У нас очень высоконкурентная среда», — рассказал он. – «Предположим, я заметил, что при повышении индекса Доу, наш британский FTSE тоже идет вверх. На этом можно делать деньги. Для этого нужно получать информацию из Нью-Йорка и отправлять обратно решение по операциям, но покупать свой FTSE раньше, чем кто-либо другой».
В этом случае скорость играет первостепенную роль. Значит, начинается гонка провайдеров. В 2010 году Spread Networks протянула кабель от Нью-Йорка до Чикаго через Аллеганские горы, который выигрывал что-то около 1/1000 доли секунды времени при передаче информации между фондовыми биржами.
Для того чтобы заполучить подобное средство связи между Лондоном и Нью-Йорком, банк, в котором работал Джонс, должен был выложить порядка $50 млн. «Это бы дало нам преимущество перед остальными игроками в 6/1000 доли секунды», — говорит он.
Это игра со временем может быть вещью не очень надежной. «Уорен Баффет держит, к примеру, акции Coca-Cola, когда они идут вниз, он говорит, что не сбрасывает их, потому что уверен, что они снова поднимутся», — поясняет Джонс. – «Но ребята, работающие с HFT, их интересует только следующая миллисекунда. Но, когда слишком много народа начинает паниковать по поводу следующей миллисекунды, тогда и происходит крушение всех надежд».
Нечто похожее произошло 6 мая 2010. В этот день на нью-йоркской бирже было настолько много сделок, что трейдерские линии не справлялись с нагрузкой, и торги решили временно заморозить. Между 14.30 и 15.00 индекс Доу Джонса потерял и вернул назад примерно $1 трлн. В этот день, к примеру, акции управляющей компании Accenture упали почти до нуля, а акции Apple выросли до $100 тыс. (Мы писали об этом сбое здесь).
«Никто не знал, чего ждать, и что делать в такой ситуации. И это было ужасно», — вспоминает аналитик, работавший в тот день с HFT-системой на бирже Дэйв Лоер (Dave Lauer).
Для него в этот день прозвучал звонок. «Я увидел, как соревнование, кто быстрее, делает состояние вещей весьма хрупким», — рассказал он. В последующие годы ему пришлось сделать непростой выбор, в семье ожидалось пополнение. «Я тогда подумал, как я буду объяснять ребенку, чем я зарабатываю на жизнь?», — отметил Дейв. Он оставил свою прежнюю работу и дал показания Сенатскому комитету, в котором заявил, что кризис был спровоцирован высокочастотными трейдерами.
Частично те неприятности, что случились 6 мая, можно объяснить стратегией, которой придерживаются HFT-трейдеры, когда делают фиктивные предложения о покупке или продаже, чтобы стимулировать своих конкурентов. В этот день было заявлено сделок на продажу 19,4 млрд акций, но только сотни миллионов действительно были проданы. Большая часть была активна в течение сотой доли секунды. Так трейдеры проверяли почву.
Разумна ли такая система, приводящая рынок в состояние нестабильности? Обоснованы ли были все инвестиции в гонку за временем и новые технологии? Бизнес-партнер Баффета Чарльз Мангер (Charlie Munger) описал HFT как «по существу, дьявольское изобретение». «Это легализует практику опережающих сделок», — отметил он. Для обычных инвесторов система действительно не несет никакой выгоды.
Однако большая часть квантов отказывается видеть в своей работе опасность для рынка, хотя некоторые из них и высказывают определенные опасения.
«Некоторые ребята, которые приходят торговать на рынок, имея за плечами опыт чистой науки, привыкли решать конкретные задачи. Многие из них полагают, что способны найти формулу, которая идеально опишет работу рынка. Это поиски философского камня, в жизни такое невозможно», — поясняет Патрик Бойл. Проблема, по его совам, в том, что за цифрами и графиками, перестают видеть людей.
После 16 лет работы в лондонском Сити, Саймон Джонс планирует начать путешествовать. «На работе квантом можно неплохо подняться. Но иногда я задумываюсь о вкладе, который я мог бы сделать в развитие общества», — считает он. Джонс говорит, что вместе со своими коллегами — ярчайшими умами современности — работал дни и ночи, но лишь для того, чтобы стать богаче.
«В итоге это наносит урон по тем отраслям, из которых вышли все эти ученые — физика, химия, здравоохранение. Если бы за поиск лекарства от рака платили столько же, сколько в лондонском Сити, это лекарство уже давно было бы найдено».
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Журналисты The Telegraph разбирались в том, несут они добро или зло для финансового рынка. Мы представляем вашему вниманию основные мысли этого материала.
В семь минут второго в обед 23 апреля 2013 года в ленте новостей появился твит вашингтонского агентства Associated Press. Его содержание: «Срочно: два взрыва в Белом доме. Барак Обама ранен». Аккаунт агентства взломали хакеры, называющие себя «Сирийской электронной армией». Но буквально в доли секунды этот был отмечен на сотнях компьютеров трейдеров на Wall Street.
На всех этих машинах установлена программа для сканирования любых сообщений по ключевым словам. Например, «взрыв», «Белый дом» и «Обама». Трейдеры посходили с ума. В течение последующих нескольких секунд индекс Доу Джонса упал на 140 пунктов, капитал в $200 млрд просто «утек».
Через несколько минут мистификацию разоблачили, и рынок вернулся к своим прежним показателям. Но для многих сам факт того, что фейковый твит может иметь такие серьезные последствия, показался невероятным. Так, кто в итоге управляет Wall Street, люди или машины?
Если вы полагаете, что все еще люди, то вы безнадежно отстали от жизни. Последнее десятилетие здесь случился настоящий технологический прорыв. Прежний тип трейдера с его зализанными назад волосами и кожаным портфелем за $5 тыс. канул в небытие. Его заменили мощные машины, способные мгновенно анализировать огромные объемы данных и продавать и покупать акции с невиданной доселе быстротой. Посмотрите на зал, где сидят трейдеры. Больше нет скачущих и кричащих в трубку мужчин. Вы увидите ряды артистической наружности граждан, тихо сидящих у экранов, мониторящих показатели рынка. Порядка 70% сделок на Wall Street теперь проходят через специальный софт. Математические гении, которые и написали все эти программы, отныне – они здесь самые умные.
Первый свой набег на финансовый мир математики предприняли еще в конце 60-х. Все началось с публикации в 1967 книги «Обыграть рынок» Эдварда Торпа (Edward Thorp, “Beat the Market”), профессора математики в Калифорнийском университете. В ней автор описывал метод, который поможет делать деньги на рынке акций, опробованный им на игре в блэкджек в казино. Сама система оказалась настолько хороша собой, что многие игровые дома поменяли правила. Метод был довольно прост и эффективен: продавать ценные бумаги по одной цене, а затем выкупать их обратно по сниженной цене. В 1974 Торп организовал хедж-фонд и продолжил терроризировать рынок своими идеями.
Эдвард Торп (Time & Life Pictures/Getty Images)
Одновременно с этим, обстоятельства начали складываться не в пользу людей, занимающихся чистой наукой. После высадки на Луну в 1969, американское правительство урезало государственную поддержку науки, чтобы перебросить все силы на войну во Вьетнаме.
«Целое поколение физиков бросило свои университеты и ринулось на рынок акций, к тому моменту находившийся в глубокой депрессии, — рассказывает Джеймс Оуен Везерол (James Owen Weatherall), автор «Физики денег». Ребятам нужно было на что-то жить и многие из них решили податься в финансисты».
Похожая история произошла в Британии, когда после развала СССР, в страну хлынул поток ученых из стран Варшавского договора. Они принесли с собой новые методы анализа и стойкое убеждение, что компьютеры могут сделать настоящую революцию в деле предсказания поведения рынка. Так зародилась новая отрасль знаний – количественный анализ. Начали ее педантичные математики со всклоченными бородами и отсутствием вкуса к принятому стилю в одежде джентльмена.
Джим Симонс (Jim Simons), математик, внесший существенный вклад в разработку теории струн, для этих ребят был живой легендой. Никто не мог подумать, что этот ученый когда-нибудь снизойдет со своих космических вершин к бренным проблемам Уолл-стрит. Но в 1982 он основал весьма успешную компанию по управлению хедж-фондами — Renaissance Technologies. Один из таких фондов Medallion принес невероятные 2478,6% прибыли за 10 лет. Это больше, чем какой-либо другой хедж-фонд на планете, включая фонд Quantum Джорджа Сороса.
Джим Симмонс (AP)
Сложный, совершенно секретный алгоритм, который принес компании успех, продолжал делать свое дело и в нулевых, пока существовал фонд. Прибыль с Medallion, составляла около 40% годовых, что сделало Симонса одним из самых богатых людей на планете с состоянием более $10 млрд.
Из двухсот сотрудников компании, работающих в здании, похожем на форт на Лонг-Айленде, треть имеет докторскую степень в математике, физике или статистике. Renaissance как-то назвали собранием лучших умов в физике и математике в мире. Они не принимают на работу ребят с Уолл-стрит. Степень в финансовых науках также считают бесполезной.
Не удивительно, что финансисты старой школы в итоге возненавидели квантов. Не только потому, что те спихнули их с вершины горы, дело в разнице культур и мировосприятия. Один из брокеров, работающих с хедж-фондами, в своем блоге так описывал опыт работы с квантами: «Они не ведут непринужденных бесед. Я научился даже не пытаться начать невинный разговор о погоде, пока еду с кем-нибудь из них в лифте — они не понимают, что такую тему можно обсуждать просто так. Они уверены, что ты задаешь какой-то серьезный вопрос о погодных условиях, которые могут на что-то повлиять. То де самое и с шутками — ответом может быть лишь отсутствующий взгляд».
Но чем на самом деле занимаются специалисты в области количественного анализа?
Патрик Бойл и Джесс Макдугал (Patrick Boyle и Jesse McDougall) управляют своим хедж-фондом из таун-хауса на Айлингтоне. Их офис расположен рядом с этническим кафе, чьи посетители, наверное, ненавидят капитализм так же сильно, как любят здоровую экологичную пищу. Рабочее время они проводят в небольшой комнатушке с тремя мониторами. Их день начинается в 7 и заканчивается ближе к 23.00. «Мониторы у нас повсюду, даже на кухне и в гостиной», — говорит Бойл. – «Мы можем просматривать показатели за обедом, входить в систему удаленно, если вечером нас нет дома». Он показал журналисту Telegraph график, на котором отражается деятельность фонда. Их кривая не опускается настолько же глубоко, при падении рынка в целом, и растет быстрее, чем растет индекс FTSE.
Как у них это получается?
«Это математика», — уверяет Бойл. – «Мы покупаем данные рынка ценных бумаг и анализируем их. Это похоже на прогноз погоды. Например, мы можем с уверенность в 65%, что рынок будет расти до закрытия. Так что с вероятностью более 50% наши краткосрочные действия на рынке будут удачными».
На вопрос, кто написал программу, которую они использую, Бойл отвечает «Я». Следующий вопрос: «Как вы это сделали. «Постепенно», — отвечает он.
Сама программа, может быть, писалась и долго, но скорость транзакций, которую она обеспечивает, впечатляет. Многие кванты используют подход высокочастотного трейдинга. Он подразумевает проведение большого числа сделок за короткий период времени. «За доли секунды стоимость может меняться на цент. Повторите операцию тысячу раз на каждой из сотни сделок, и вы получите хорошие деньги», — говорит Макдугал.
Для того чтобы глубже погрузиться в тему, журналисты встретились с Саймоном Джонсом (Simon Jones), который до недавнего времени руководил отделом по количественному анализу в одном крупном банке. В свои 36 лет.
«Я работал с самыми лучшими спецами в своем деле. Мы собирали их по всему миру: из Китая, России, Индии. У нас очень высоконкурентная среда», — рассказал он. – «Предположим, я заметил, что при повышении индекса Доу, наш британский FTSE тоже идет вверх. На этом можно делать деньги. Для этого нужно получать информацию из Нью-Йорка и отправлять обратно решение по операциям, но покупать свой FTSE раньше, чем кто-либо другой».
В этом случае скорость играет первостепенную роль. Значит, начинается гонка провайдеров. В 2010 году Spread Networks протянула кабель от Нью-Йорка до Чикаго через Аллеганские горы, который выигрывал что-то около 1/1000 доли секунды времени при передаче информации между фондовыми биржами.
Для того чтобы заполучить подобное средство связи между Лондоном и Нью-Йорком, банк, в котором работал Джонс, должен был выложить порядка $50 млн. «Это бы дало нам преимущество перед остальными игроками в 6/1000 доли секунды», — говорит он.
Это игра со временем может быть вещью не очень надежной. «Уорен Баффет держит, к примеру, акции Coca-Cola, когда они идут вниз, он говорит, что не сбрасывает их, потому что уверен, что они снова поднимутся», — поясняет Джонс. – «Но ребята, работающие с HFT, их интересует только следующая миллисекунда. Но, когда слишком много народа начинает паниковать по поводу следующей миллисекунды, тогда и происходит крушение всех надежд».
Нечто похожее произошло 6 мая 2010. В этот день на нью-йоркской бирже было настолько много сделок, что трейдерские линии не справлялись с нагрузкой, и торги решили временно заморозить. Между 14.30 и 15.00 индекс Доу Джонса потерял и вернул назад примерно $1 трлн. В этот день, к примеру, акции управляющей компании Accenture упали почти до нуля, а акции Apple выросли до $100 тыс. (Мы писали об этом сбое здесь).
«Никто не знал, чего ждать, и что делать в такой ситуации. И это было ужасно», — вспоминает аналитик, работавший в тот день с HFT-системой на бирже Дэйв Лоер (Dave Lauer).
Для него в этот день прозвучал звонок. «Я увидел, как соревнование, кто быстрее, делает состояние вещей весьма хрупким», — рассказал он. В последующие годы ему пришлось сделать непростой выбор, в семье ожидалось пополнение. «Я тогда подумал, как я буду объяснять ребенку, чем я зарабатываю на жизнь?», — отметил Дейв. Он оставил свою прежнюю работу и дал показания Сенатскому комитету, в котором заявил, что кризис был спровоцирован высокочастотными трейдерами.
Частично те неприятности, что случились 6 мая, можно объяснить стратегией, которой придерживаются HFT-трейдеры, когда делают фиктивные предложения о покупке или продаже, чтобы стимулировать своих конкурентов. В этот день было заявлено сделок на продажу 19,4 млрд акций, но только сотни миллионов действительно были проданы. Большая часть была активна в течение сотой доли секунды. Так трейдеры проверяли почву.
Разумна ли такая система, приводящая рынок в состояние нестабильности? Обоснованы ли были все инвестиции в гонку за временем и новые технологии? Бизнес-партнер Баффета Чарльз Мангер (Charlie Munger) описал HFT как «по существу, дьявольское изобретение». «Это легализует практику опережающих сделок», — отметил он. Для обычных инвесторов система действительно не несет никакой выгоды.
Однако большая часть квантов отказывается видеть в своей работе опасность для рынка, хотя некоторые из них и высказывают определенные опасения.
«Некоторые ребята, которые приходят торговать на рынок, имея за плечами опыт чистой науки, привыкли решать конкретные задачи. Многие из них полагают, что способны найти формулу, которая идеально опишет работу рынка. Это поиски философского камня, в жизни такое невозможно», — поясняет Патрик Бойл. Проблема, по его совам, в том, что за цифрами и графиками, перестают видеть людей.
После 16 лет работы в лондонском Сити, Саймон Джонс планирует начать путешествовать. «На работе квантом можно неплохо подняться. Но иногда я задумываюсь о вкладе, который я мог бы сделать в развитие общества», — считает он. Джонс говорит, что вместе со своими коллегами — ярчайшими умами современности — работал дни и ночи, но лишь для того, чтобы стать богаче.
«В итоге это наносит урон по тем отраслям, из которых вышли все эти ученые — физика, химия, здравоохранение. Если бы за поиск лекарства от рака платили столько же, сколько в лондонском Сити, это лекарство уже давно было бы найдено».
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу