16 июня 2017 banki.ru
Прежний министр экономического развития долго искал дно российского кризиса. У нынешнего своя фишка — волна роста, в которой мы все прямо утонем. Президент России, судя по его «Прямой линии», такой оптимизм разделяет не полностью. И правильно делает.
«На вопрос о том, закончился ли кризис, очень хочется ответить положительно, послать позитивный сигнал в общество. Но всегда думаешь о том, вдруг что-то случится. Мы должны основываться на объективных данных. А что говорят объективные данные? Они говорят, что рецессия преодолена, мы пришли к периоду роста», — сообщил президент. Рецессия и правда закончена: три квартала подряд экономика растет. Но то, как она растет, говорит нам о том, что со дна рецессии мы плавно переместились в болото стагнации. Полпроцента роста за I квартал по отношению к такому же периоду 2016-го, когда экономика падала (а падала она два с половиной года подряд и ВВП потеряла за это время порядка 5%), — это, конечно, «кот наплакал». И трудно не согласиться с президентом, что в России нужно всегда думать: «вдруг что-то случится». Причем плохое. Причем почти наверняка не ошибешься.
Но даже если в ближайшие месяцы и годы вдруг не случится ничего и все останется как есть, никакого бурного роста в российской экономике все равно не ожидается. Война санкций и общий контекст, в котором существует наша экономика с весны 2014 года, никуда не деваются. Бедность, что признал на «Прямой линии» и сам президент, растет. Причем если Росстат дает цифру 13,5% россиян, живущих ниже черты бедности, то, например, согласно исследованию ВШЭ, бедными считают себя 50,3% населения. В данном случае самооценка важнее — на том простом основании, что она напрямую влияет на потребление и, шире, на экономическое поведение людей.
Однако министр экономического развития Максим Орешкин, похоже, твердо решил победить в чемпионате России по оптимистическим прогнозам за явным преимуществом. В том числе над объективной реальностью.
«Тот фундамент изменений последних двух лет (в российской экономике), который создан, очень прочный. И, по нашим оценкам, позволит иметь длинную волну экономического роста в предстоящие годы», — сказал Орешкин на встрече с заместителем председателя постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей КНР Чжан Пином. По словам Орешкина, российская экономика находится в «уникальной точке» — без структурных дисбалансов и перегревов: «Было два непростых года, связанных с адаптацией к снижению цен на нефть. Сейчас у нашей экономики на самом деле очень уникальная точка. Если прогнозировать ее структуру, прогнозировать состояние рынков, то можно отметить, что ни структурных дисбалансов, ни перегревов в отдельных сегментах российской экономики не наблюдается».
Разговорами об «уникальной точке» и отсутствии структурных дисбалансов в российской экономике (надо же, а чего мы тогда во всех деловых СМИ каждый день напряженно следим за динамикой мировых цен на нефть?) министр не ограничился. По его словам, уже осенью экономика будет расти темпом выше 2%.
Проблема в том, что даже если рост в 2% будет достигнут осенью 2017 года — это не «целых», а «всего» 2%. Да и то только по сравнению с падавшей прошлой осенью экономикой. Причем тогда она падала даже по сравнению с падением осенью 2015-го. То есть роста в 2% годовых даже в ближайшие два-три года может не хватить, чтобы мы вернулись к показателям ВВП хотя бы последнего докризисного 2013 года.
Но сам по себе рост ВВП вообще не является показателем выхода из кризиса. Население продолжает беднеть. При всем своем повышенном оптимизме Минэкономразвития прогнозирует восстановление докризисных доходов граждан не раньше 2020 года, а пенсий и вовсе в какой-то «плюс бесконечности»: к 2035-му они в среднем с поправкой на возможную инфляцию не достигнут нынешнего не слишком зажиточного уровня. Кстати, об инфляции: она остается рекордно низкой в российской истории (о чем нам говорит уже просто каждый российский чиновник, рапортуя об экономических достижениях страны) и почти достигла вожделенного таргета ЦБ в 4% годовых только благодаря длительному падению доходов населения. И, как следствие, сжатию потребления. Когда десятки миллионов людей вынуждены балансировать на грани выживания — какой это выход из кризиса? Ну разве только если считать такое положение вещей не кризисом, а нормой.
Не менее преувеличенным выглядит оптимизм властей по поводу того, что инвестиции в основной капитал у нас растут более высокими темпами, чем экономика. Во-первых, инвестиции начали сокращаться гораздо раньше, чем покатился вниз ВВП, и упали значительно сильнее. Во-вторых, как уже было сказано, экономика пока растет крошечными темпами, и расти быстрее нее — не ахти какая доблесть.
Мы начинаем выходить из кризиса и, если не учудим еще чего-нибудь зажигательного во внешней или внутренней политике, через пару лет сможем вернуться хотя бы в 2013-й. Но говорить про какую-то уникальную ситуацию в экономике, про какую-то ее радикальную структурную перестройку (будто не нефть с газом по-прежнему формируют основные доходы бюджета и наши с вами зарплаты) — точно рано. Из трясины болота мы с трудом выбираемся на его поверхность. А кое-кто уже рассказывает, как мы рассекаем бурные волны длительного экономического роста. В болоте волн, как известно, не бывает.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
«На вопрос о том, закончился ли кризис, очень хочется ответить положительно, послать позитивный сигнал в общество. Но всегда думаешь о том, вдруг что-то случится. Мы должны основываться на объективных данных. А что говорят объективные данные? Они говорят, что рецессия преодолена, мы пришли к периоду роста», — сообщил президент. Рецессия и правда закончена: три квартала подряд экономика растет. Но то, как она растет, говорит нам о том, что со дна рецессии мы плавно переместились в болото стагнации. Полпроцента роста за I квартал по отношению к такому же периоду 2016-го, когда экономика падала (а падала она два с половиной года подряд и ВВП потеряла за это время порядка 5%), — это, конечно, «кот наплакал». И трудно не согласиться с президентом, что в России нужно всегда думать: «вдруг что-то случится». Причем плохое. Причем почти наверняка не ошибешься.
Но даже если в ближайшие месяцы и годы вдруг не случится ничего и все останется как есть, никакого бурного роста в российской экономике все равно не ожидается. Война санкций и общий контекст, в котором существует наша экономика с весны 2014 года, никуда не деваются. Бедность, что признал на «Прямой линии» и сам президент, растет. Причем если Росстат дает цифру 13,5% россиян, живущих ниже черты бедности, то, например, согласно исследованию ВШЭ, бедными считают себя 50,3% населения. В данном случае самооценка важнее — на том простом основании, что она напрямую влияет на потребление и, шире, на экономическое поведение людей.
Однако министр экономического развития Максим Орешкин, похоже, твердо решил победить в чемпионате России по оптимистическим прогнозам за явным преимуществом. В том числе над объективной реальностью.
«Тот фундамент изменений последних двух лет (в российской экономике), который создан, очень прочный. И, по нашим оценкам, позволит иметь длинную волну экономического роста в предстоящие годы», — сказал Орешкин на встрече с заместителем председателя постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей КНР Чжан Пином. По словам Орешкина, российская экономика находится в «уникальной точке» — без структурных дисбалансов и перегревов: «Было два непростых года, связанных с адаптацией к снижению цен на нефть. Сейчас у нашей экономики на самом деле очень уникальная точка. Если прогнозировать ее структуру, прогнозировать состояние рынков, то можно отметить, что ни структурных дисбалансов, ни перегревов в отдельных сегментах российской экономики не наблюдается».
Разговорами об «уникальной точке» и отсутствии структурных дисбалансов в российской экономике (надо же, а чего мы тогда во всех деловых СМИ каждый день напряженно следим за динамикой мировых цен на нефть?) министр не ограничился. По его словам, уже осенью экономика будет расти темпом выше 2%.
Проблема в том, что даже если рост в 2% будет достигнут осенью 2017 года — это не «целых», а «всего» 2%. Да и то только по сравнению с падавшей прошлой осенью экономикой. Причем тогда она падала даже по сравнению с падением осенью 2015-го. То есть роста в 2% годовых даже в ближайшие два-три года может не хватить, чтобы мы вернулись к показателям ВВП хотя бы последнего докризисного 2013 года.
Но сам по себе рост ВВП вообще не является показателем выхода из кризиса. Население продолжает беднеть. При всем своем повышенном оптимизме Минэкономразвития прогнозирует восстановление докризисных доходов граждан не раньше 2020 года, а пенсий и вовсе в какой-то «плюс бесконечности»: к 2035-му они в среднем с поправкой на возможную инфляцию не достигнут нынешнего не слишком зажиточного уровня. Кстати, об инфляции: она остается рекордно низкой в российской истории (о чем нам говорит уже просто каждый российский чиновник, рапортуя об экономических достижениях страны) и почти достигла вожделенного таргета ЦБ в 4% годовых только благодаря длительному падению доходов населения. И, как следствие, сжатию потребления. Когда десятки миллионов людей вынуждены балансировать на грани выживания — какой это выход из кризиса? Ну разве только если считать такое положение вещей не кризисом, а нормой.
Не менее преувеличенным выглядит оптимизм властей по поводу того, что инвестиции в основной капитал у нас растут более высокими темпами, чем экономика. Во-первых, инвестиции начали сокращаться гораздо раньше, чем покатился вниз ВВП, и упали значительно сильнее. Во-вторых, как уже было сказано, экономика пока растет крошечными темпами, и расти быстрее нее — не ахти какая доблесть.
Мы начинаем выходить из кризиса и, если не учудим еще чего-нибудь зажигательного во внешней или внутренней политике, через пару лет сможем вернуться хотя бы в 2013-й. Но говорить про какую-то уникальную ситуацию в экономике, про какую-то ее радикальную структурную перестройку (будто не нефть с газом по-прежнему формируют основные доходы бюджета и наши с вами зарплаты) — точно рано. Из трясины болота мы с трудом выбираемся на его поверхность. А кое-кто уже рассказывает, как мы рассекаем бурные волны длительного экономического роста. В болоте волн, как известно, не бывает.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу