13 марта 2009 Архив
Давайте говорить откровенно. Нынешний кризис – это не циклический экономический спад, как нас пытаются успокоить экономисты из Всемирного Банка. Это и не кризис перепроизводства или перекапитализации (хотя эти факторы присутствуют). Мы наблюдаем ни много ни мало, как ломку современной капиталистической системы.
До конца 60-х годов прошлого века капитализм развивался циклически: циклы деловой активности, сопровождавшихся сравнительно небольшой инфляцией, при которых рынок рос, сменялись дефляционными шоками и кризисами перепроизводства, при которых происходило перераспределение богатства и перестройка экономических связей. Однако ни инфляция, которая стимулировала рост рынка, ни дефляция, которая стимулировала перестройку рынка, не подрывали основу банковского капитала, не подрывали стимула к добровольному созданию частных накоплений.
Банковский капитал в своей основе был привлеченными деньгами частных лиц и компаний, инвестированными от лица банка в виде кредитов в бизнес. Деньги в классическом капитализме, существовавшем до отмены «золотого стандарта», играли две свои основные функции: функцию накопления и функцию оборота, и эти две функции были формально разделены благодаря функции золота. Накопление осуществлялось в золоте или в банках в «бумажках», по которым давалась гарантия их обмена на золото по фиксированному курсу. Оборот осуществлялся банками, кредитовавшими бизнес либо напрямую, либо через инвестиции на фондовом рынке.
После отмены «золотого стандарта», функция накопления денег оказалась подорвана из-за того, что в ситуации высокой инфляции и отсутствия фиксированного товарного эквивалента денежных знаков, стимулы к долгосрочному накоплению пропали. С другой стороны, исчерпание инвестиционных возможностей глобального капитализма в то время подорвало и функцию оборота денег. И, наконец, пропала формальная разница между функцией накопления и функцией оборота. Возникла ситуация, характерная для финансовой пирамиды, когда за деньгами стоят только деньги.
Как же западному миру удалось отсрочить крушение этой финансовой пирамиды? А удалось это благодаря гению Алана Гринспена. Суть деятельности Гринпена на посту главы ФРС заключалась в устранении всех регулирующих барьеров и всех препятствий на пути капитала между различными рынками и сегментами глобальной экономики, и создание единого универсального глобального рынка инвестиций, который играл бы роль своеобразного глобального банка для нового заменителя золота – американского государственного долга.
Гринспен пришел на пост ФРС США после того, как в 1986 году лопнул пузырь на американском фондовом рынке, и рейганомика дала первый сбой. Новый глава ФРС увидел выход из сложившейся кризисной ситуации в создании внебиржевых межбанковских деривативов, которые были призваны эффективно перераспределять ликвидность, не допуская больше возникновения подобных ситуаций. Попутно широко распространились и другие деривативы, развитие рынка которых позволило инвестиционным банкам установить контроль над ценообразованием на любые базовые активы, лежащие в основе этих вторичных финансовых инструментов. Суть такого контроля в том, что имеющие практически неограниченные кредитные ресурсы финансовые учреждения могут более или менее успешно таргетировать с помощью опционов и фьючерсов цены на реальные активы.
Гений Гринспена с помощью рынка деривативов, контролируемого американскими инвестиционными баками и компаниями, на время решил главную проблему США – проблему необеспеченности американского государственного долга. С того момента, как деривативы на основные товары глобальной экономики и межбанковские деривативы получили широкое распространение и стали играть более значимую роль, чем собственно активы, пропала необходимость искусственно поддерживать глобальные условия, в которых доллар должен оставаться международным средством расчетов. Достаточно было того, что американский государственный долг, благодаря тому, что финансовый сектор США был развит более чем финансовый сектор любой другой страны мира, и благодаря тому, что все ценообразование на глобально-торгуемые товары и активы контролировалось из США, стал естественным средством сбережений в этой «новой» экономике.
Веками мечтой алхимиков было получение золота из свинца, а мечтой изобретателей – получение энергии из пустоты. Гринспен, казалось бы, решил эту задачу применительно к финансовому миру. Вместо старых «инвестиционных качелей», где на одной чаше весов лежало золото, на другой – инвестиции, а роль рычага выполняли деньги и номинированные в них кредиты, он создал новую, полностью виртуальную триаду, где на одной чаше весов лежал государственный долг США, на другой – инвестиции, а роль рычага играли деривативы. Эта идеальная схема после устранения всех барьеров между страховым, межбанковским и фондовым рынками, приобрела одно очень важное свойство, которого не было у старой схемы, построенной на золоте.
Золото, в силу ограниченности его физического ресурса, являлось естественным ограничителем монетарной базы и в силу этой ограниченности обладало самоценностью. Т.е. обладание золотом в некотором количестве давало человеку относительную меру его богатства в виде отношения его доли ко всему золоту, находящемуся в экономике. Созданная же Гринспеном схема в силу того, что и рынок деривативов, и фондовый рынок, и межбанковский рынок могут, благодаря безграничной эмиссии, расти бесконечно — таким свойством не обладала. В этой схеме, в которой каждый элемент стал в некотором смысле взаимозаменяем, изменилась сама суть богатства. Богатством, по сути дела, стали не накопления, а доступ к инвестиционным возможностям! Эта идеальная схема в силу потенциального отсутствия каких-либо монетарных ограничителей, роль которого ранее играло золото, в принципе не должна была быть подвержена ни инфляции, ни дефляции. Красивая конструкция, не так ли?
Но задайте себе вопрос, как такая идеальная схема может приводиться в движение, если в ней изначально отсутствуют механизмы, задающие экономические циклы? Что в этой схеме может стимулировать деловую активность? Если в старой версии капитализма в период инфляции деловая активность стимулировалась стремлением накопить излишки, а когда эти излишки накапливались, вызывая дефляцию и кризис, новый цикл вновь запускался стремлением преумножить свое богатство, то что будет движущей силой в новой идеальной модели? Ничто, ноль, зеро. Вот именно это ничто сейчас со всей очевидностью вылезает из под обломков капиталистической системы. И как только на смену этого «ничто» придет хоть что-то, кризис закончится.
Алексей Вязовский
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
До конца 60-х годов прошлого века капитализм развивался циклически: циклы деловой активности, сопровождавшихся сравнительно небольшой инфляцией, при которых рынок рос, сменялись дефляционными шоками и кризисами перепроизводства, при которых происходило перераспределение богатства и перестройка экономических связей. Однако ни инфляция, которая стимулировала рост рынка, ни дефляция, которая стимулировала перестройку рынка, не подрывали основу банковского капитала, не подрывали стимула к добровольному созданию частных накоплений.
Банковский капитал в своей основе был привлеченными деньгами частных лиц и компаний, инвестированными от лица банка в виде кредитов в бизнес. Деньги в классическом капитализме, существовавшем до отмены «золотого стандарта», играли две свои основные функции: функцию накопления и функцию оборота, и эти две функции были формально разделены благодаря функции золота. Накопление осуществлялось в золоте или в банках в «бумажках», по которым давалась гарантия их обмена на золото по фиксированному курсу. Оборот осуществлялся банками, кредитовавшими бизнес либо напрямую, либо через инвестиции на фондовом рынке.
После отмены «золотого стандарта», функция накопления денег оказалась подорвана из-за того, что в ситуации высокой инфляции и отсутствия фиксированного товарного эквивалента денежных знаков, стимулы к долгосрочному накоплению пропали. С другой стороны, исчерпание инвестиционных возможностей глобального капитализма в то время подорвало и функцию оборота денег. И, наконец, пропала формальная разница между функцией накопления и функцией оборота. Возникла ситуация, характерная для финансовой пирамиды, когда за деньгами стоят только деньги.
Как же западному миру удалось отсрочить крушение этой финансовой пирамиды? А удалось это благодаря гению Алана Гринспена. Суть деятельности Гринпена на посту главы ФРС заключалась в устранении всех регулирующих барьеров и всех препятствий на пути капитала между различными рынками и сегментами глобальной экономики, и создание единого универсального глобального рынка инвестиций, который играл бы роль своеобразного глобального банка для нового заменителя золота – американского государственного долга.
Гринспен пришел на пост ФРС США после того, как в 1986 году лопнул пузырь на американском фондовом рынке, и рейганомика дала первый сбой. Новый глава ФРС увидел выход из сложившейся кризисной ситуации в создании внебиржевых межбанковских деривативов, которые были призваны эффективно перераспределять ликвидность, не допуская больше возникновения подобных ситуаций. Попутно широко распространились и другие деривативы, развитие рынка которых позволило инвестиционным банкам установить контроль над ценообразованием на любые базовые активы, лежащие в основе этих вторичных финансовых инструментов. Суть такого контроля в том, что имеющие практически неограниченные кредитные ресурсы финансовые учреждения могут более или менее успешно таргетировать с помощью опционов и фьючерсов цены на реальные активы.
Гений Гринспена с помощью рынка деривативов, контролируемого американскими инвестиционными баками и компаниями, на время решил главную проблему США – проблему необеспеченности американского государственного долга. С того момента, как деривативы на основные товары глобальной экономики и межбанковские деривативы получили широкое распространение и стали играть более значимую роль, чем собственно активы, пропала необходимость искусственно поддерживать глобальные условия, в которых доллар должен оставаться международным средством расчетов. Достаточно было того, что американский государственный долг, благодаря тому, что финансовый сектор США был развит более чем финансовый сектор любой другой страны мира, и благодаря тому, что все ценообразование на глобально-торгуемые товары и активы контролировалось из США, стал естественным средством сбережений в этой «новой» экономике.
Веками мечтой алхимиков было получение золота из свинца, а мечтой изобретателей – получение энергии из пустоты. Гринспен, казалось бы, решил эту задачу применительно к финансовому миру. Вместо старых «инвестиционных качелей», где на одной чаше весов лежало золото, на другой – инвестиции, а роль рычага выполняли деньги и номинированные в них кредиты, он создал новую, полностью виртуальную триаду, где на одной чаше весов лежал государственный долг США, на другой – инвестиции, а роль рычага играли деривативы. Эта идеальная схема после устранения всех барьеров между страховым, межбанковским и фондовым рынками, приобрела одно очень важное свойство, которого не было у старой схемы, построенной на золоте.
Золото, в силу ограниченности его физического ресурса, являлось естественным ограничителем монетарной базы и в силу этой ограниченности обладало самоценностью. Т.е. обладание золотом в некотором количестве давало человеку относительную меру его богатства в виде отношения его доли ко всему золоту, находящемуся в экономике. Созданная же Гринспеном схема в силу того, что и рынок деривативов, и фондовый рынок, и межбанковский рынок могут, благодаря безграничной эмиссии, расти бесконечно — таким свойством не обладала. В этой схеме, в которой каждый элемент стал в некотором смысле взаимозаменяем, изменилась сама суть богатства. Богатством, по сути дела, стали не накопления, а доступ к инвестиционным возможностям! Эта идеальная схема в силу потенциального отсутствия каких-либо монетарных ограничителей, роль которого ранее играло золото, в принципе не должна была быть подвержена ни инфляции, ни дефляции. Красивая конструкция, не так ли?
Но задайте себе вопрос, как такая идеальная схема может приводиться в движение, если в ней изначально отсутствуют механизмы, задающие экономические циклы? Что в этой схеме может стимулировать деловую активность? Если в старой версии капитализма в период инфляции деловая активность стимулировалась стремлением накопить излишки, а когда эти излишки накапливались, вызывая дефляцию и кризис, новый цикл вновь запускался стремлением преумножить свое богатство, то что будет движущей силой в новой идеальной модели? Ничто, ноль, зеро. Вот именно это ничто сейчас со всей очевидностью вылезает из под обломков капиталистической системы. И как только на смену этого «ничто» придет хоть что-то, кризис закончится.
Алексей Вязовский
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу