12 июля 2021 Pro Finance Service
Анджани Триведи — Обозреватель Bloomberg Opinion, которая ранее работала в Wall Street Journal, пообщалась с гендиректором хедж-фонда Marshall Wace Asia Limited Амитом Раджпалом о том, почему следует делать большие ставки на цифровые активы — и почему биткоин более устойчив, чем думают инвесторы.
Анджани Триведи: Вы долгое время инвестировали в традиционные банки и следили за развитием мировых компаний, оказывающих финансовые услуги в рамках традиционной финансовой системы. Как главный исполнительный директор хедж-фонда вы теперь сосредоточены на криптовалютах, блокчейне и финансовых технологиях. Когда произошло переключение и что им управляло?
Амит Раджпал: Примерно год назад я пришел к выводу, что мы переходим от процесса, который был связан с реорганизацией финансовых услуг за счет использования технологий, к процессу, который фактически переопределяет финансовые услуги путем изменения архитектуры, лежащей в основе нашей финансовой системы. Было много отличных финтех-компаний, но они работали более или менее на периферии традиционной системы. Теперь я вижу шаг, когда финтех станут мейнстримом. Если основной поток не адаптируется, он будет вынужден сузиться и работать только в тех границах, где текущая технологическая архитектура позволяет традиционным фирмам быть конкурентоспособными. С точки зрения государственных инвестиций, мы продолжали выделять все большую и большую долю капитала публичным финтех-компаниям и платежным компаниям. Мы также начали переход на цифровое финансирование. Стратегия позволяет нам инвестировать в частный капитал на поздних стадиях так, чтобы мы извлекали выгоду из прогресса, а не дожидались его материализации во время IPO.
Анджани Триведи: Когда вы говорите, что традиционные банки будут все больше ограничиваться, можете ли вы привести пример той части финансовой системы, где это происходит?
Амит Раджпал: В большинстве развитых стран финансовая система составляет где-то 5–10% ВВП. Это доходная база, которую он генерирует на промежуточных потоках сбережений — фундаментальной работы финансовой системы. Мы видим наибольшую степень трансформации платежей, которые, согласно McKinsey, представляют собой общий адресный рынок в 2 триллиона долларов. Большая часть инфраструктуры, лежащей в основе сегодняшних платежей, была создана много лет назад для облегчения платежей между бизнесом и потребителями, финансирования торговли и потоков цепочки поставок. Многие из этих платежей имеют стандартный шаблон, емкие ручные операции. С развитием технологии масштабированием блокчейна, мы можем добиться фундаментального сдвига, когда мы перейдем от ручного управления к автоматизированному и от высокой экономической ренты к гораздо более эффективному способу промежуточной экономии.
Большинство центральных банков уже признают это. Они просто находят правильную модальность, позволяющую этой новой технологии стать популярной, не создавая негативных последствий.
AT: Вы чувствуете, что это переломный момент в отношении того, как инвесторы смотрят на финансовую систему? Во время финансового кризиса регулирование отрасли привело к серьезным изменениям. Это аналогичный момент?
АР: Это очень ранняя стадия. С точки зрения инвестора, есть некоторые ограничения. Во-первых, много шума и неразберихи. Крипто — это экосистема. Это шумно и непостоянно. У вас есть вся эволюция невзаимозаменяемых токенов или NFT, а также способность блокчейна переопределять процессы и потоки. Поскольку движущихся частей так много, нет ясности в том, как это будет развиваться, что приводит к ослаблению аппетита инвесторов.
Как и в случае с чем-либо новым, это никогда не бывает прямолинейным процессом. Он всегда очень нестабилен, что и создает такую возможность для таких инвесторов, как мы. Основная база инвесторов не осознает, что это момент, когда финансовые услуги переходят от эры фиксированной связи к эре смартфонов. Признание инвесторами этого изменения определенно не синхронизировано с возможностью.
AT: Есть разница в том, как розничные инвесторы смотрят на эти активы как на возможность инвестирования, по сравнению с тем, как это делают институциональные инвесторы, верно?
А.Р. : Набор возможностей принципиально другой. Я разбил его на три области: бизнес-модели, ориентированные на потребителей — такие компании, как Coinbase Global Inc. или японская Monex Group Inc, которые предоставляют вам доступ к цифровым активам. Кроме того, существует инфраструктура для построения экосистемы как мейнстрима — такие вещи, как платежные приложения, решения для масштабирования, соответствия и регулирования.
Третий — это эволюция DeFi или децентрализованных финансов. По мере того как оцифровывается все больше активов, для этих протоколов будут открываться новые возможности.
Это вещи, которые не сразу доступны в розницу. Они находятся на частных рынках или на ранних стадиях листинга на открытых рынках. Для розничной торговли это [все еще] криптовалюты и NFT.
AT: Каковы риски для розничных инвесторов?
А.Р. : Многие торговые площадки не регулируются. Очевидно, мы видели серьезные взломы, когда кошельки бирж опустошались, а инвесторы, которые торговали на таких биржах, теряли свои цифровые средства.
Также существует множество рычагов, которые используются при торговле фьючерсами на криптовалюту. Если вы имеете дело с очень волатильным классом активов с использованием кредитного плеча, это легко воспламенимая комбинация. При этом волатильность не новость. Люди, которые здесь активны, прекрасно понимают, на какие риски они идут. Регуляторная архитектура постепенно улучшается, и все больше бирж становятся совместимыми. Торговые площадки также становятся все более популярными, чего не было еще три-пять лет назад.
AT: Есть ли более широкий риск для финансовой системы?
АР: Я все еще думаю, что он маленький. Общая стоимость криптоактивов чуть превышает 1 триллион долларов. Чтобы поместить это в контекст, есть много крупных технологических компаний США, которые имеют вдвое большую рыночную стоимость, а некоторые из них втрое больше. Если вы сравните стоимость криптоактивов со стоимостью всех финансовых активов, находящихся в обращении на рынках капитала, это будет менее 0,5%. Хотя криптовалюта привлекает много внимания из-за волатильности и того, что она нова и пытается разрушить традиционные классы активов, на самом деле она все еще слишком мала, чтобы создавать какие-либо формы системного риска.
AT: Вы упомянули регулирование или его отсутствие как риск. Инновации и регулирование редко синхронизируются. Так ли и здесь обстоят дела?
АР: Я бы сосредоточился на том, как США к этому подходят. На данном этапе шесть регулирующих органов полностью сосредоточены на внедрении блокчейна в финансовую систему. Вы начинаете с Управления финансового контроля (OCC); затем у вас есть Федеральная резервная система, Департамент финансовых услуг Нью-Йорка, SEC и Агентство по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN). Все они подходят к этому так, чтобы поощрять инновации, но ограничивают злоумышленников.
То, что OCC сделала только в этом году, весьма знаменательно. В этом году они выдали три лицензии цифрового банка. Это банки, но они не работают с фиатной валютой — они работают только с цифровыми активами. Это большое дело. США также разрешили общедоступный блокчейн интегрировать в обычную платежную систему, что ранее было запрещено. Другие регулирующие органы сосредоточены на ограничении злоумышленников. FinCEN объявил, что правило, которое применяется к транзакциям выше определенного порога, будет применяться и ко всем транзакциям с цифровыми активами. Они заявили, что для обеспечения эквивалентности основной системы необходимо соблюдать процессы «знай своего клиента» и противодействия отмыванию денег. Это правильный подход.
Правильное регулирование может в конечном итоге стать конкурентным преимуществом в этой сфере. Пока что у США правильный подход. Другие страны, включая Китай, должны быть более открытыми для поощрения инноваций, ограничивая при этом случаи неправильного использования таким образом, чтобы система стала более эффективной.
AT: Ваш хедж-фонд разработал перекрестную стратегию, ориентированную на инвестиции в пространство цифровых активов. В чем вы видите самые большие возможности?
АР: Эта стратегия предназначена для переопределения финансовых услуг. Наши приоритеты двоякие: применение блокчейна для переопределения финансовых услуг; а на уровне финансовой инфраструктуры — платежи.
Мы очень сосредоточены на Индии. Я вижу потенциал для огромного финансового скачка в цифровой сфере. Это потому, что Индия начинает с очень ручной точки: цифровые платежи остаются небольшой долей от общих платежей. Он также начинается с низкой точки включения, поэтому внедрение новых технологий может иметь большое значение. Что еще более важно, у Индии есть необходимая инфраструктура, позволяющая совершить скачок.
Масштаб будет расти очень быстро. Мы думаем, что опередить время — это огромное преимущество, а не ждать самого IPO. И база инвесторов все еще отстает в своей интерпретации грядущих изменений.
AT: Каковы реальные примеры того, как блокчейн меняет определение финансовых услуг?
АР: Одним из примеров является публичная компания здесь, в Гонконге, под названием Linklogis Inc. Она использовала блокчейн для проверки цепочек поставок, начиная с крупных якорных клиентов и заканчивая шестью или семью уровнями ниже. Эти данные обновляются в режиме реального времени. Он также токенизируется с помощью так называемых цифровых платежных обязательств.
Банки могут подключиться к блокчейну и сразу же оплатить эти счета, помогая малым предприятиям получить доступ к финансированию таким образом, который ранее был невозможен. Это реальный пример того, как архитектура цепочек поставок и торгового финансирования может очень существенно измениться, если мы смотрим в будущее.
Другие примеры более общие. Например, в Индии есть много штатов, в которых ведется очень плохой ручной учет недвижимости и собственности и кто владеет титулом. Всегда идет борьба за титул. Многие фирмы сейчас переходят на блокчейн, чтобы обновлять записи в режиме реального времени и устранять судебные проблемы, связанные с правом собственности, что является важной особенностью владения недвижимостью на развивающихся рынках. Это были огромные болевые точки на протяжении десятилетий, и у них не было решения, кроме обращения в суд или внесудебного урегулирования.
AT: Создание и масштабирование базовых цепочек блоков требует большого энергопотребления. По мере того как пространство перемещается от доказательства работы Proof-of-Work, где каждый может решать сложные уравнения, к доказательству доли Proof-of-stake (PoS), что-то меняется?
АР: Доказательство работы — это способ, которым стрктурирован исходный блокчейн биткоина. И биткоин намерен придерживаться этого. Я ожидаю, что со временем баланс продолжит сдвигаться в пользу доказательства доли владения, которое намного более энергоэффективно.
Доказательство работы наносит ущерб окружающей среде, потому что вы становитесь жертвой собственного успеха. Если цена криптовалютного актива — назовем его Биткойн — продолжит расти, все больше и больше людей будут заинтересованы в решении этого уравнения. Таким образом, уравнение становится сложнее, что требует большей вычислительной мощности, а это оказывает влияние на окружающую среду.
Смягчающим фактором является то, что майнинг биткойнов может идти к источнику энергии — в отличие от добычи золота, где вы должны идти к источнику золота. Даже сегодня Биткойн потребляет меньше энергии, чем добыча золота. Сорок процентов всего майнинга биткойнов уже происходит за счет возобновляемых форм энергии. И если исключить Китай из уравнения, это число будет намного выше.
Эту тенденцию можно было бы ускорить, если бы политики решили ввести налог на выбросы углерода для добычи биткойнов. Это очень оправданный поступок. При правильном наборе стимулов, сдержек и противовесов майнинг биткойнов может стать в значительной степени возобновляемым. Это решаемая проблема. И это только биткойн. Люди должны понимать, что остальная часть блокчейна является экологически чистой. Он потребляет так мало энергии по сравнению с тем, что заменяет, что по мере того, как все больше вещей переходит в контекст доказательства доли владения, наше чистое потребление энергии будет снижаться. При правильном внимании и внимании добыча биткойнов снизит углеродный след, сделав его более устойчивым и, в конечном итоге, более привлекательным для инвестиций.
AT: Сколько лет потребуется другим инвесторам, отстающей базе инвесторов, чтобы наверстать упущенное и начать смотреть на этот класс активов в более позитивном свете?
АР: Вероятно, это произойдет через 3–5 лет. Банковская система, например, выполняет множество отличных и продуктивных социальных задач, в которых мы все нуждаемся изо дня в день. Такие вещи, как платежные приложения, по сути, представляют собой систему обмена сообщениями, в которой вы должны постоянно поднимать трубку, чтобы поговорить друг с другом, продолжать заполнять бумаги и документы, продолжать ходить в отделение банка, чтобы куда-то перевести деньги. Вы используете много бумаги. Все, что использует бумагу, это руководство. Это требует наличия недвижимости. Углеродный след финансовой системы примерно в семь-восемь раз больше, чем при добыче биткойнов.
Если мы заменим рутинные задачи, которые сейчас выполняются банковской системой, на доказательство доли владения, где потребление энергии намного меньше, чем при обычных задачах, тогда вся дискуссия перевернется. Блокчейн станет чистым фактором улучшения нашего экологического или углеродного следа, а не так, как это обычно воспринимается.
http://www.profinance.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу