4 января 2023
Старший корреспондент Инна Алдошина о требовании финансовой инфраструктуры к российским компаниям быть открытыми для всех, но без нее самой
Российские инвесторы в 2022 году оказались внутри старинной русской сказки, но измененной на новый лад: «Пойди к тому — не знаю к кому, купи то — не знаю что».
«Купи то — не знаю что» уже практиковалось на нашем финансовом рынке, когда публичные компании были завернуты в непрозрачную сеть из закрытых паевых инвестиционных фондов (ЗПИФ), подставных акционеров и офшорных компаний, владельцы которых были тщательно скрыты. Само по себе существование «бесхозного» «Сургутнефтегаза» никого на отечественном рынке уже давно не удивляло.
Но раньше инвесторы могли компенсировать отсутствие информации об акционерах финансовой и операционной отчетностью компаний, а также сведениями о состоянии рынков, на которых работали эмитенты. Сейчас же, когда экономическая и политическая ситуации меняется очень быстро, оценивать состояние эмитента стало просто невозможно: дисконтируй-ка будущие денежные потоки, если ты понятия не имеешь, есть ли они вообще сейчас. По некоторым публичным компаниям и вовсе не понятно, точно ли они сейчас занимаются именно тем, на чем специализировались, например, в прошлом году?
Аура загадочности окутала и всю инфраструктуру финансового рынка. Многочисленные переименования инвестиционных и управляющих компаний, спешные смены акционеров вместе с перекидыванием клиентов от одного брокера к другому… Все это должно было бы запутать OFAC и другие подобные институты, но привело к глобальной путанице не только в части того, кому какие активы принадлежат, но и даже просто в вопросе «чей я клиент» и «кто отвечает за сохранность моих активов и личной информации?».
Почему клиенты должны обращаться в УК «Первая» (на рынке ее иронично называют «Первая УК» или просто «ПУК»), если деньги они доверили крупнейшей УК «Сбербанк Управление активами», именно из-за ее имени и ее акционера, который сейчас просто непонятен? Почему нужно верить аналитике телеграм-канала «Мои Инвестиции», ведь раньше инвесторы доверяли первоклассным экспертам из «ВТБ Капитала»? Что такое «ААА Управление капиталом» и почему ты должен доверять этой УК так же, как ты доверял «Газпромбанк Управление активами»? И что самое главное — как можно продолжать присваивать эти самые «ААА» как знак качества посредника, если про него ничего неизвестно?
Но ладно бы посредники — две крупнейшие российские биржи, которые являются не просто инфраструктурными организациями, но и еще публично торгуемыми компаниями, также скрыли о себе практически всю информацию. Санкционные ВТБ и Совкомбанк, которые по состоянию на начало 2022 года владели пятой частью СПБ биржи, продают свои доли в торговой площадке, но кому — до сих пор не известно. Да и сложно продавать актив, чьи котировки просели с момента IPO почти на 90%.
По данным Мосбиржи, более трех четвертей компаний, у которых на рынке публично обращаются облигации и акции, не раскрывают о себе полной информации. Причем тренд на закрытие информации начал нарастать с того момента, как компаниям было дано такое право. Еще весной закрытых компаний было треть, летом — половина, а сейчас — уже более трех четвертей.
Финансовые власти и сами институты переживают за потерю «доверия» на российском финансовом рынке, призывая публичные акционерные общества соответствовать своему статусу — быть открытыми для граждан. Но при этом правительство разрешило российским компаниям хранить в секрете информацию о себе до июля 2023 года, и ЦБ позволит поднадзорным институтам скрывать «наиболее чувствительные» данные. Сами же брокеры, УК и биржи продолжают все больше закрывать информацию о своей деятельности и невыгодных им показателях.
Согласно данным ЦБ, доля активных клиентов брокеров в третьем квартале достигла исторического минимума, опустившись к уровням 2017 года (тогда этот показатель начали считать). И здесь о «доверии» речи уже и не идет. «Доверия» в игре в наперстки нет изначально — этому способствуют правила самой игры, которые принимают участники. Но когда правила, и что самое принципиальное — сама игра постоянно меняются, пропадает интерес играть: непонятно, есть ли вообще у шулера шарик, и не дырявые ли наперстки, через которые деньги инвесторов могут легко уйти в чей-то рукав.
Инна Алдошина
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Российские инвесторы в 2022 году оказались внутри старинной русской сказки, но измененной на новый лад: «Пойди к тому — не знаю к кому, купи то — не знаю что».
«Купи то — не знаю что» уже практиковалось на нашем финансовом рынке, когда публичные компании были завернуты в непрозрачную сеть из закрытых паевых инвестиционных фондов (ЗПИФ), подставных акционеров и офшорных компаний, владельцы которых были тщательно скрыты. Само по себе существование «бесхозного» «Сургутнефтегаза» никого на отечественном рынке уже давно не удивляло.
Но раньше инвесторы могли компенсировать отсутствие информации об акционерах финансовой и операционной отчетностью компаний, а также сведениями о состоянии рынков, на которых работали эмитенты. Сейчас же, когда экономическая и политическая ситуации меняется очень быстро, оценивать состояние эмитента стало просто невозможно: дисконтируй-ка будущие денежные потоки, если ты понятия не имеешь, есть ли они вообще сейчас. По некоторым публичным компаниям и вовсе не понятно, точно ли они сейчас занимаются именно тем, на чем специализировались, например, в прошлом году?
Аура загадочности окутала и всю инфраструктуру финансового рынка. Многочисленные переименования инвестиционных и управляющих компаний, спешные смены акционеров вместе с перекидыванием клиентов от одного брокера к другому… Все это должно было бы запутать OFAC и другие подобные институты, но привело к глобальной путанице не только в части того, кому какие активы принадлежат, но и даже просто в вопросе «чей я клиент» и «кто отвечает за сохранность моих активов и личной информации?».
Почему клиенты должны обращаться в УК «Первая» (на рынке ее иронично называют «Первая УК» или просто «ПУК»), если деньги они доверили крупнейшей УК «Сбербанк Управление активами», именно из-за ее имени и ее акционера, который сейчас просто непонятен? Почему нужно верить аналитике телеграм-канала «Мои Инвестиции», ведь раньше инвесторы доверяли первоклассным экспертам из «ВТБ Капитала»? Что такое «ААА Управление капиталом» и почему ты должен доверять этой УК так же, как ты доверял «Газпромбанк Управление активами»? И что самое главное — как можно продолжать присваивать эти самые «ААА» как знак качества посредника, если про него ничего неизвестно?
Но ладно бы посредники — две крупнейшие российские биржи, которые являются не просто инфраструктурными организациями, но и еще публично торгуемыми компаниями, также скрыли о себе практически всю информацию. Санкционные ВТБ и Совкомбанк, которые по состоянию на начало 2022 года владели пятой частью СПБ биржи, продают свои доли в торговой площадке, но кому — до сих пор не известно. Да и сложно продавать актив, чьи котировки просели с момента IPO почти на 90%.
По данным Мосбиржи, более трех четвертей компаний, у которых на рынке публично обращаются облигации и акции, не раскрывают о себе полной информации. Причем тренд на закрытие информации начал нарастать с того момента, как компаниям было дано такое право. Еще весной закрытых компаний было треть, летом — половина, а сейчас — уже более трех четвертей.
Финансовые власти и сами институты переживают за потерю «доверия» на российском финансовом рынке, призывая публичные акционерные общества соответствовать своему статусу — быть открытыми для граждан. Но при этом правительство разрешило российским компаниям хранить в секрете информацию о себе до июля 2023 года, и ЦБ позволит поднадзорным институтам скрывать «наиболее чувствительные» данные. Сами же брокеры, УК и биржи продолжают все больше закрывать информацию о своей деятельности и невыгодных им показателях.
Согласно данным ЦБ, доля активных клиентов брокеров в третьем квартале достигла исторического минимума, опустившись к уровням 2017 года (тогда этот показатель начали считать). И здесь о «доверии» речи уже и не идет. «Доверия» в игре в наперстки нет изначально — этому способствуют правила самой игры, которые принимают участники. Но когда правила, и что самое принципиальное — сама игра постоянно меняются, пропадает интерес играть: непонятно, есть ли вообще у шулера шарик, и не дырявые ли наперстки, через которые деньги инвесторов могут легко уйти в чей-то рукав.
Инна Алдошина
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter