3 марта 2023 БКС Экспресс
В России брендовая одежда и аксессуары всегда пользовались спросом, и до прошлой весны купить их было легко. Однако после введения санкций крупные иностранные компании покинули российский рынок, и люкс последовал за ними. Но это вовсе не значит, что россияне могут забыть о Dolce&Gabbana и Louis Vuitton. Консультант фэшн-бизнеса рассказывает, какими путями такие вещи попадают в нашу страну и как трансформировался рынок роскоши РФ.
Раиса Кичигина, консультант фэшн-бизнеса, CEO и главный байер проекта «Слепая курица», автор книги «В своем стиле» издательства Альпина Паблишер
— Как рынок люкса работал до ввода санкций? Были ли какие-то ограничения?
— До прошлого года товары, принадлежащие к группе роскоши, ввозились в РФ тремя путями.
Во-первых, через прямые бутики — Gucci, Louis Vuitton, Dior, Chanel и т.д. — и модные универмаги (ЦУМ, ГУМ и др.). Товар попадал туда напрямую из Европы, в частности, из Италии или Франции. Вещи ввозили либо наземным транспортом, либо самолетами. За товар уплачивался специальный таможенный сбор при пересечении границы и все. Этот способ был самым оптимальным и удобным — практически любой брендовый товар можно было найти на нашем рынке.
Во-вторых, большой популярностью пользовался онлайн-шопинг. Существовали специальные платформы, такие как Farfetch, Matchesfashion, Net-a-Porter и многие другие, через которые клиенты покупали товары класса люкс онлайн, в Россию из Европы их отправляли посылками, и с них тоже нужно было платить таможенный сбор. Притом сначала под него попадали вещи стоимостью выше 1 тыс. евро, но потом эта планка стала постепенно снижаться, насколько понимаю, чтобы развивать локальный рынок РФ. Последний порог был около 300 евро. Через интернет покупатели находили те вещи, которые не могли найти, например, в Москве. Обычно шоппинг онлайн также оказывался более выгодным, так как цены на платформах были в среднем ниже.
В-третьих, люди пользовались услугами байеров или персональных консультантов, то есть профессиональных помощников в шопинге, которые ехали в европейские бутики и привозили товар в Россию в чемоданах, либо также отправляли его из Европы посылками. При этом сумма вещей с этикетками в чемодане такого человека при пересечении границы с РФ не должна была превышать 10 тыс. евро, иначе нужно было либо уплачивать очень высокий налоговый сбор, либо вещи конфисковали прямо на границе. Довольно рискованный способ, но тем не менее многие им пользовались.
— Насколько популярны были предметы роскоши у жителей РФ до санкций?
— Я работаю в люксе с 2010 г., за это время сменила несколько компаний и могу сказать, что все они зарабатывали потрясающие деньги. Брендовые вещи всегда пользовались высоким спросом, это был очень процветающий бизнес. Хоть у нас Россия не считается страной с высоким достатком, но потребителей хватало. Внутри страны чаще всего покупали обувь, аксессуары и сумки. Да, многие не могли себе позволить полностью люксовый total look. Но люди стремились купить хотя бы ремень, портмоне или обложку на паспорт, но обязательно от люксовых брендов.
— Что случилось сразу после ввода санкций?
— Естественно, когда во всех соцсетях начали появляться сообщения «Chanel уходит с рынка», «Dior ушел из России», все испытали шок. По политическим причинам, а также из-за ввода эмбарго крупнейшие корпорации, такие как Luxury Group Kering, LVMH Group, покинули страну. Честно говоря, ситуация была страшная с обеих сторон.
Можно было идти по улице Петровка и смотреть на закрытые бутики, внутри которых находился товар, но покупать его было нельзя. Люди, естественно, с нашей стороны остались без работы, арендодатели боялись, что сейчас бренды покинут места, которые занимали годами. Крупные департмент-сторы, типа ГУМа и ЦУМа, тоже потеряли возможность продавать предметы роскоши.
Со стороны итальянских и французских брендов, например, также произошли серьезные потери. Хоть в источниках и заявляли, что наш рынок составлял для них где-то 5–7% от всего мира, но для них потеряны огромные бюджеты в несколько сотен миллионов евро и довольно процветающий развивающийся рынок. К слову, Louis Vuitton, Dior и Chanel до сих пор продолжают платить аренду за свои помещения в России и до недавнего времени все еще платили зарплаты своим сотрудникам. Да, с прошлой осени рядовой персонал сократили, но часть топ-менеджмента оставили. Вероятно, эти бренды все же надеются на что-то, раз не обрывают все связи.
— Перед вступлением санкций в силу наблюдался ли ажиотаж со стороны российских покупателей?
— Ажиотаж был очень сильный. Если посмотреть на график, видно, что на март, апрель и май 2022 г. пришлись самые высокие продажи люкса в стране. Курс евро летал выше ста рублей, продавцы не успевали переоценивать товар в магазинах, а люди скупали все за сумасшедшие деньги в страхе, что потом совсем ничего не останется.
— Какие ограничения были введены? И как бренды адаптировались к новой реальности?
— У французских брендов адаптироваться не получается, т. к. их власти ведут очень серьезную политику на этот счет. У меня есть информация, что сами компании не прочь вернуться, но введено слишком много ограничений. Поэтому Kering Group, LVMH ни под каким соусом не могут поставлять свой товар.
А вот многие итальянские бренды остались на российском рынке — Dolce&Gabbana, Kiton, Brunello Cucinelli, Santoni и другие. Есть несколько способов, которыми они пользуются, чтобы товары попадали в нашу страну.
Не превышают сумму эмбарго. Основное ограничение со стороны Европы заключается в том, что сейчас в Россию нельзя ввозить вещи, стоимость которых превышает 300 евро за единицу. Поэтому бренды отправляют в нашу страну товары, которые проходят по цене. Например, джинсы Dolce&Gabbana стоят 295 евро в закупке, значит их можно ввозить и продолжать представлять в московских бутиках. По тому же принципу в магазинах продаются кроссовки, джинсы, футболки, ремни и т. п. Все наиболее дешевые товары.
К сожалению, от этого страдает имидж брендов, потому что раньше клиенты могли купить любые категории люксовых товаров, хоть пуховик, хоть дубленку, хоть дорогую сумку. Теперь в России их просто нет, по крайней мере из новых коллекций.
Делают скидки для клиентов в РФ. Бренды собирают специальные «капсулы» именно для российских клиентов. По сути, это маленький гардероб, в который входят вещи, стоимость которых специально снизили для нашего рынка. Допустим, есть кашемировый пиджак, поставщик продает его за 500 евро, и ввести в нашу страну его нельзя. Тогда производитель делает его из шерсти, смешанной с акрилом/полиэстером — так он стоит уже 295 евро. Есть целые группы товаров, которые шьют либо из более дешевых материалов, либо производят в другой стране: не в Италии, а в Румынии или Португалии, к примеру. То есть, бренды пытаются снизить себестоимость, чтобы продолжать работать с российским рынком.
Занижение наценок. Раньше, пока товар доходил до России, его стоимость накручивали в несколько раз: тут и производители, и дистрибьюторы, и другие звенья в цепочке поставок влияли на конечную цену. Сейчас же производители эти стоимости занижают себе в убыток, чтобы вещь не превысила лимит в 300 евро, и они могли удержаться за наш рынок.
— Американские бренды ушли по политическим причинам, хотя у них ограничение выше — $1 тыс. за вещь. Получается, эти товары в России совсем никак не купить?
— Способ есть. В России принят закон о параллельном импорте. Что это значит? Например, американская Apple ушла с рынка РФ. И раньше для ввоза iPhone нужно было запрашивать разрешение у правообладателя — грубо говоря, обратиться в компанию и спросить, согласны ли они продавать свою продукцию на российском рынке. Теперь же этого делать не нужно, мы можем ввозить в страну любые вещи без такого разрешения.
Поэтому у нас продолжают открываться магазины техники, автомобилей, и люксовых вещей это тоже касается. Но тут надо понимать, что логистика идет не напрямую, а через третьих лиц. Поэтому и цена ввезенных таким способом товаров выше, если только продавец не берет траты на себя.
— Стало ли у люкса меньше клиентов на российском рынке?
— Если смотреть глобально, сегодня люди находятся в позиции экономии, потому что к кризисам мы, конечно, привыкли, но требуется время для адаптации. Но сейчас вообще непонятно, что будет с курсом, как дальше будет развиваться ситуация в мире. Поэтому люди стараются деньги все-таки хранить.
Клиенты очень много тратили в апреле–мае прошлого года, а вот сейчас продажи в стране заметно упали. При этом все еще остаются люди, которые привыкли к люксу и готовы переплатить в 2–3 раза, чтобы завезти Chanel из Европы через персональных шоперов. Но их не так много.
— Получилось ли у рынка РФ переориентировать спрос на отечественный люкс?
— В прошлом году, когда многие бренды ушли, звучали высказывания: «Мы сейчас уйдем к российским дизайнерам! Зачем нам Gucci и Hermes, если у нас есть своя фэшн-индустрия?». Но, к сожалению, я могу сказать, что в нашей стране эта индустрия в упадке. Мы привыкли к тому, что всю моду нам поставляют из-за рубежа, и собственной сильно не занимались. К тому же российские дизайнеры не могут работать с такими объемами, как Италия и Франция.
Когда они стали пытаться замещать люксовые товары внутри страны, оказалось, что вещи получаются очень дорогими, потому что у нас нет производств. То есть, если дизайнер создает коллекцию, он делает это условно в ателье в частном порядке в очень маленьких количествах — и себестоимость выходит очень высокая.
Допустим, кожаная куртка российского дизайнера стоит в итоге 300 тыс. руб. И все стали задаваться вопросом: а почему так дорого? Да, кто-то готов переключиться и покупать, но в основном в нашем менталитете записано, что за итальянскую и французскую моду мы можем заплатить такие деньги, а за люксовую вещь с локального рынка — нет. Пока заменять эту продукцию нам нечем.
http://bcs-express.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Раиса Кичигина, консультант фэшн-бизнеса, CEO и главный байер проекта «Слепая курица», автор книги «В своем стиле» издательства Альпина Паблишер
— Как рынок люкса работал до ввода санкций? Были ли какие-то ограничения?
— До прошлого года товары, принадлежащие к группе роскоши, ввозились в РФ тремя путями.
Во-первых, через прямые бутики — Gucci, Louis Vuitton, Dior, Chanel и т.д. — и модные универмаги (ЦУМ, ГУМ и др.). Товар попадал туда напрямую из Европы, в частности, из Италии или Франции. Вещи ввозили либо наземным транспортом, либо самолетами. За товар уплачивался специальный таможенный сбор при пересечении границы и все. Этот способ был самым оптимальным и удобным — практически любой брендовый товар можно было найти на нашем рынке.
Во-вторых, большой популярностью пользовался онлайн-шопинг. Существовали специальные платформы, такие как Farfetch, Matchesfashion, Net-a-Porter и многие другие, через которые клиенты покупали товары класса люкс онлайн, в Россию из Европы их отправляли посылками, и с них тоже нужно было платить таможенный сбор. Притом сначала под него попадали вещи стоимостью выше 1 тыс. евро, но потом эта планка стала постепенно снижаться, насколько понимаю, чтобы развивать локальный рынок РФ. Последний порог был около 300 евро. Через интернет покупатели находили те вещи, которые не могли найти, например, в Москве. Обычно шоппинг онлайн также оказывался более выгодным, так как цены на платформах были в среднем ниже.
В-третьих, люди пользовались услугами байеров или персональных консультантов, то есть профессиональных помощников в шопинге, которые ехали в европейские бутики и привозили товар в Россию в чемоданах, либо также отправляли его из Европы посылками. При этом сумма вещей с этикетками в чемодане такого человека при пересечении границы с РФ не должна была превышать 10 тыс. евро, иначе нужно было либо уплачивать очень высокий налоговый сбор, либо вещи конфисковали прямо на границе. Довольно рискованный способ, но тем не менее многие им пользовались.
— Насколько популярны были предметы роскоши у жителей РФ до санкций?
— Я работаю в люксе с 2010 г., за это время сменила несколько компаний и могу сказать, что все они зарабатывали потрясающие деньги. Брендовые вещи всегда пользовались высоким спросом, это был очень процветающий бизнес. Хоть у нас Россия не считается страной с высоким достатком, но потребителей хватало. Внутри страны чаще всего покупали обувь, аксессуары и сумки. Да, многие не могли себе позволить полностью люксовый total look. Но люди стремились купить хотя бы ремень, портмоне или обложку на паспорт, но обязательно от люксовых брендов.
— Что случилось сразу после ввода санкций?
— Естественно, когда во всех соцсетях начали появляться сообщения «Chanel уходит с рынка», «Dior ушел из России», все испытали шок. По политическим причинам, а также из-за ввода эмбарго крупнейшие корпорации, такие как Luxury Group Kering, LVMH Group, покинули страну. Честно говоря, ситуация была страшная с обеих сторон.
Можно было идти по улице Петровка и смотреть на закрытые бутики, внутри которых находился товар, но покупать его было нельзя. Люди, естественно, с нашей стороны остались без работы, арендодатели боялись, что сейчас бренды покинут места, которые занимали годами. Крупные департмент-сторы, типа ГУМа и ЦУМа, тоже потеряли возможность продавать предметы роскоши.
Со стороны итальянских и французских брендов, например, также произошли серьезные потери. Хоть в источниках и заявляли, что наш рынок составлял для них где-то 5–7% от всего мира, но для них потеряны огромные бюджеты в несколько сотен миллионов евро и довольно процветающий развивающийся рынок. К слову, Louis Vuitton, Dior и Chanel до сих пор продолжают платить аренду за свои помещения в России и до недавнего времени все еще платили зарплаты своим сотрудникам. Да, с прошлой осени рядовой персонал сократили, но часть топ-менеджмента оставили. Вероятно, эти бренды все же надеются на что-то, раз не обрывают все связи.
— Перед вступлением санкций в силу наблюдался ли ажиотаж со стороны российских покупателей?
— Ажиотаж был очень сильный. Если посмотреть на график, видно, что на март, апрель и май 2022 г. пришлись самые высокие продажи люкса в стране. Курс евро летал выше ста рублей, продавцы не успевали переоценивать товар в магазинах, а люди скупали все за сумасшедшие деньги в страхе, что потом совсем ничего не останется.
— Какие ограничения были введены? И как бренды адаптировались к новой реальности?
— У французских брендов адаптироваться не получается, т. к. их власти ведут очень серьезную политику на этот счет. У меня есть информация, что сами компании не прочь вернуться, но введено слишком много ограничений. Поэтому Kering Group, LVMH ни под каким соусом не могут поставлять свой товар.
А вот многие итальянские бренды остались на российском рынке — Dolce&Gabbana, Kiton, Brunello Cucinelli, Santoni и другие. Есть несколько способов, которыми они пользуются, чтобы товары попадали в нашу страну.
Не превышают сумму эмбарго. Основное ограничение со стороны Европы заключается в том, что сейчас в Россию нельзя ввозить вещи, стоимость которых превышает 300 евро за единицу. Поэтому бренды отправляют в нашу страну товары, которые проходят по цене. Например, джинсы Dolce&Gabbana стоят 295 евро в закупке, значит их можно ввозить и продолжать представлять в московских бутиках. По тому же принципу в магазинах продаются кроссовки, джинсы, футболки, ремни и т. п. Все наиболее дешевые товары.
К сожалению, от этого страдает имидж брендов, потому что раньше клиенты могли купить любые категории люксовых товаров, хоть пуховик, хоть дубленку, хоть дорогую сумку. Теперь в России их просто нет, по крайней мере из новых коллекций.
Делают скидки для клиентов в РФ. Бренды собирают специальные «капсулы» именно для российских клиентов. По сути, это маленький гардероб, в который входят вещи, стоимость которых специально снизили для нашего рынка. Допустим, есть кашемировый пиджак, поставщик продает его за 500 евро, и ввести в нашу страну его нельзя. Тогда производитель делает его из шерсти, смешанной с акрилом/полиэстером — так он стоит уже 295 евро. Есть целые группы товаров, которые шьют либо из более дешевых материалов, либо производят в другой стране: не в Италии, а в Румынии или Португалии, к примеру. То есть, бренды пытаются снизить себестоимость, чтобы продолжать работать с российским рынком.
Занижение наценок. Раньше, пока товар доходил до России, его стоимость накручивали в несколько раз: тут и производители, и дистрибьюторы, и другие звенья в цепочке поставок влияли на конечную цену. Сейчас же производители эти стоимости занижают себе в убыток, чтобы вещь не превысила лимит в 300 евро, и они могли удержаться за наш рынок.
— Американские бренды ушли по политическим причинам, хотя у них ограничение выше — $1 тыс. за вещь. Получается, эти товары в России совсем никак не купить?
— Способ есть. В России принят закон о параллельном импорте. Что это значит? Например, американская Apple ушла с рынка РФ. И раньше для ввоза iPhone нужно было запрашивать разрешение у правообладателя — грубо говоря, обратиться в компанию и спросить, согласны ли они продавать свою продукцию на российском рынке. Теперь же этого делать не нужно, мы можем ввозить в страну любые вещи без такого разрешения.
Поэтому у нас продолжают открываться магазины техники, автомобилей, и люксовых вещей это тоже касается. Но тут надо понимать, что логистика идет не напрямую, а через третьих лиц. Поэтому и цена ввезенных таким способом товаров выше, если только продавец не берет траты на себя.
— Стало ли у люкса меньше клиентов на российском рынке?
— Если смотреть глобально, сегодня люди находятся в позиции экономии, потому что к кризисам мы, конечно, привыкли, но требуется время для адаптации. Но сейчас вообще непонятно, что будет с курсом, как дальше будет развиваться ситуация в мире. Поэтому люди стараются деньги все-таки хранить.
Клиенты очень много тратили в апреле–мае прошлого года, а вот сейчас продажи в стране заметно упали. При этом все еще остаются люди, которые привыкли к люксу и готовы переплатить в 2–3 раза, чтобы завезти Chanel из Европы через персональных шоперов. Но их не так много.
— Получилось ли у рынка РФ переориентировать спрос на отечественный люкс?
— В прошлом году, когда многие бренды ушли, звучали высказывания: «Мы сейчас уйдем к российским дизайнерам! Зачем нам Gucci и Hermes, если у нас есть своя фэшн-индустрия?». Но, к сожалению, я могу сказать, что в нашей стране эта индустрия в упадке. Мы привыкли к тому, что всю моду нам поставляют из-за рубежа, и собственной сильно не занимались. К тому же российские дизайнеры не могут работать с такими объемами, как Италия и Франция.
Когда они стали пытаться замещать люксовые товары внутри страны, оказалось, что вещи получаются очень дорогими, потому что у нас нет производств. То есть, если дизайнер создает коллекцию, он делает это условно в ателье в частном порядке в очень маленьких количествах — и себестоимость выходит очень высокая.
Допустим, кожаная куртка российского дизайнера стоит в итоге 300 тыс. руб. И все стали задаваться вопросом: а почему так дорого? Да, кто-то готов переключиться и покупать, но в основном в нашем менталитете записано, что за итальянскую и французскую моду мы можем заплатить такие деньги, а за люксовую вещь с локального рынка — нет. Пока заменять эту продукцию нам нечем.
http://bcs-express.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter